Уникальное средство
Как-то в местной газете Жмакину на глаза попалось объявление: «Фирма «Гулливер» предлагает уникальное средство «Удлинит» для увеличения роста!».
А так как Жмакин был маленького роста, то предложение фирмы «Гулливер» его весьма заинтересовало. Он позвонил в фирму и узнал, что одна таблетка уникального средства увеличивает рост человека на один сантиметр.
Жмакин решил подрасти на двадцать сантиметров, но для начала купил всего лишь десять таблеток. И правильно сделал. Потому что через неделю руки у него вытянулись на десять сантиметров, а рост нисколько не увеличился. Жмакин побежал в фирму. Там его успокоили: ничего, мол, страшного. Выдали десять оранжевых таблеток для восстановления длины рук и велели прийти через неделю.
Через неделю Жмакин заметил, что ноги стали короче на десять сантиметров, в результате чего рост уменьшился.
Встревоженный Жмакин побежал в фирму. Там его просветили рентгеном и снова успокоили, объяснив произошедшее редкой особенностью его организма. Затем выдали для пробы одну зеленую таблетку и велели прийти через неделю.
Никаких изменений через неделю Жмакин не заметил, если не считать того, что его мужское достоинство увеличилось на один сантиметр.
В фирме Жмакина снова просветили рентгеном, посовещались, после чего, беспомощно разведя руками, предложили компенсацию за причиненный моральный и физический ущерб.
– Фиг с вами! – сказал Жмакин. – Давайте еще двадцать зеленых таблеток.
Курумдулмак
По селу Курумдулмак пронеслась необычная новость – в село приехали ученые! Называют себя лингвистами, ходят по домам и спрашивают: что означает название их села, как переводится?
– А хрен его знает! – недоуменно пожимая плечами, отвечали жители. – Курумдулмак да Курумдулмак.
– Это надо вам к деду Семену сходить, – посоветовала тетка Тамара, когда и в ее дом пожаловали ученые. Один был уже в годах, с бородкой. Другой помоложе, худощавый, в очках. – Дед Семен у нас на селе самый старый будет. Много чего вспомнить, рассказать может. Особенно когда выпьет. Вот, возьмите с собой в гостинец. Авось, поможет, – тетка Тамара подала гостям литровую бутыль самогона. – Пойдемте, покажу вам, где он живет.
Дед Семен жил на краю села, один, в небольшом, покосившемся домике.
– Помню, когда я еще пацаном был, дед мой рассказывал про какой-то кочевой народ, – вспомнил он после второго стаканчика самогона. – На якутов похожие, такие же узкоглазые. Они раньше, давным-давно, в этих местах жили.
– Так, так, так… – оживился очкарик.
– Вот это место они так и называли – Курумдулмак. Отсюда и пошло название села нашего – тоже Курумдулмак.
– А что оно означает, дед не сказал?
– Говорил он, да забыл я уже, не помню.
– А вы постарайтесь вспомнить, дедуля. Для науки это очень важно.
– А ты наливай еще по стаканчику, может я и вспомню.
Дед Семен вспомнил много чего из своей жизни, даже спел несколько соромных частушек, но что означает Курумдулмак, так и не вспомнил.
Переночевали ученые у деда. Проснувшись, позавтракали и стали собираться, чтобы успеть на автобус до райцентра, но вскоре загрохотал гром и пошел дождь.
– Это надолго, – сказал дед. – Можете обратно раздеваться. Автобуса не будет.
– Почему? – возмущенно спросил с бородкой.
– Теперь отсюда только на тракторе можно выбраться.
– И на хрена мы сюда притащились! – в сердцах воскликнул очкарик.
– Вспомнил я! Вспомнил! – вскрикнул дед. – Курумдулмак значит «На хрена мы сюда притащились!»
Дождь шел три дня, и три раза ученые ходили к тетке Тамаре за самогонкой.
Экзотика, экзотика!
Такие деньги за путевку отдал, а удовольствия никакого. Экзотика, экзотика! Солнце палит, жара, духота. В море медузы плавают, вода горькая, тьфу! Какая-то зубастая рыбина чуть за ногу не цапнула – едва успел на берег выбежать. На всякий случай, взял на прокат ружье подводное с аквалангом. Нырнул под воду, головой повертел, смотрю, надо мной чьи-то трусы проплывают. Видно, слетели с кого-то. Взял да и выстрелил по ним из ружья – потренироваться. Как меня долбанет! Я аж из своих выскочил. Хорошо, что не попал, – электрический скат это оказался.
На суше тоже не лучше. Получил по башке кокосом – обезьяны сверху швыряются. А ты в них не моги: они здесь, у аборигенов, священными считаются. Я шишку на голове почесал, огляделся кругом – аборигенов не видать, ну и запустил кокос обратно. Сшиб с пальмы еще два кокоса, трех обезьян и одного аборигена.
Народу кругом много, а толку никакого, потому что никто по-русски не понимает – не с кем по душам поговорить. А когда выпьешь, так хочется. Даже когда пошлешь кого-нибудь, в ответ никакой реакции. Смотрит на тебя, головой согласно кивает, улыбается. Это раздражает.
И все непривычное, непонятное. То не туда ручку повернул, то не ту кнопку нажал. Не туда плюнул, не туда вошел, не оттуда вышел. Не то съел – в это заворачивают, не то выбросил – это едят. Обслуга на тебя как на дурака смотрит. И не понять от чего у официанта глаза круглые становятся: то ли на чай ему слишком много дал, то ли сожрал опять не то или выпил. А даже если и то, все равно не лучше. Все меню перепробовал – так себе. Саранча жаренная на пальмовом масле. Экзотика, экзотика! Я этой саранчи мог и дома бесплатно нажраться. Вот у меня Люська готовит! Вот это да! Им бы Люськиного борща налить – они бы тут все в очередь за добавкой выстроились вместе со своим шеф-поваром.
В общем, никакого удовольствия. Набрал в магазинах всякого барахла – продавцы, шельмы, так и норовят что-нибудь всучить. Чувствую, зря валюту трачу. А время идет, осталось три дня. Подумал, подумал и решил по местным аборигенкам прошвырнуться. Ну, что сказать… Вот у меня Люська!
Анекдот
Недавно анекдот неплохой услышал. Сорвался, значит, мужик с крыши высотки, летит и орет: «А-а-а!». Пролетает мимо окна десятого этажа – за окном девушка раздевается. Мужик: «Ух ты!!» и снова: «А-а-а!».
Дай, думаю, тоже кому-нибудь расскажу. Вначале соседу своему рассказал. Сосед у меня – кандидат технических наук. Анекдот молча выслушал, потом достал из кармана калькулятор, потыкал в него пальцем и говорит:
– С точки зрения науки, анекдот не выдерживает никакой критики. Не успеет, понимаешь, мужик крикнуть «Ух ты!». Просто «А-а-а!», шмяк и все. Этажи будут мелькать с такой скоростью, что пересчитать их будет невозможно, а тем более разглядеть, кто там раздевается – девушка или старуха.
Ну, просто «А-а-а!» и шмяк! – это уже не смешно. Это уже не анекдот какой-то получается, а триллер. Да, сосед у меня мужик умный, но вот с юмором у него не все в порядке. Ладно, думаю, кому-нибудь другому расскажу. Вскоре встретил знакомого. Он спец по рекламе – рекламные ролики делает. У этого с юмором, вроде, все в порядке. Только рассказал – он хлоп себя по лбу ладонью:
– Спасибо, друг, выручил! Это как раз то, что мне сейчас надо!
Сказал и куда-то помчался.
– Стой! – крикнул я ему вслед. – Ты что, с крыши собрался прыгать?!
– Да нет, что ты! – отвечает. – Из этого же можно сделать отличный рекламный ролик. О колготках! Представляешь, девушка одевает колготки, а тут мужик пролетает мимо окна – «Ух ты!».
Решил я тогда рассказать этот анекдот другому знакомому – музыканту. Оторвал от рояля, развернул на стульчике к себе. Слушай, говорю, анекдот!
Музыкант анекдот мой выслушал, вяло улыбнулся, зевнул и говорит:
– Да, видно, мужик баб не видал.
Не выдержал я тогда, грохнул кулаком по роялю:
– Ну причем здесь бабы?!
– Как это причем?! А чего же он, по-твоему, «Ух ты!» крикнул?
– Да удивился мужик, что так быстро до десятого этажа добрался! Первый раз, видимо, с крыши шмякнулся.
– Ты думаешь? – спрашивает, а сам уже хохочет. Похоже, доходить стало.
– Ясное дело, – говорю. – В сотый раз сорвется – молча мимо десятого этажа пролетать будет.
Тут его совсем смех одолел – упал на клавиши, ногами педали перебирает. Посмеялись мы с ним.
Бабкино зелье
Перед обедом Иван зашел к своей соседке бабке Дарье-травнице, чтобы починить телевизор. После вчерашней выпивки с Колькой-трактористом болел голова, но надежды на то, что бабка Дарья нальет стакан самогона, не было: пьянства она, мягко говоря, не поощряла. Хотя самогон у неё был отличный. Бабка Дарья настаивала на нем свои травы – водке из магазина не доверяла.
Вся деревня лечилась у бабки Дарьи, даже из города приезжали.
– Ну, ты, Ваня, налаживай пока, а я пойду по хозяйству управлюсь, – сказала она. – Если кушать захочешь – на печи щи стоят.
Минут через десять телевизор в умелых руках Ивана заработал, и он отключил паяльник. «Щей, что ли, бабкиных похлебать? Глядишь, полегчает», – подумал Иван, но тут его внимание привлекла, стоящая на полке трехлитровая банка с прозрачной, чуть зеленоватой жидкостью. Рядом лежали пучки трав, перевязанные ниткой. Осторожно достав с полки банку, Иван снял крышку и принюхался – пахло вроде как смородиновым листом.
«Если с полстакана налью – не заметит», – подумал Иван.
Налив из банки в стакан, он одним махом осушил его и удовлетворенно крякнул:
– Крепкая, градусов семьдесят будет!
Иван поставил банку на место и принялся есть наваристые бабкины щи. В голове приятно полегчало. Вскоре вернулась бабка Дарья.
– Уже наладил? Вот молодец-то! – обрадовалась она. – Ну, подожди немного, я сейчас детишкам гостинец соберу.
Собрав сверток с гостинцами, бабка Дарья достала с полки трехлитровую банку, отлила в маленький пузырек и, закрыв его крышечкой, подала Ивану.
– А это Клавдии своей передашь. Просила она. Пусть по пять капель перед обедом принимает.
– А что это? – спросил Иван.
– От женских болезней хорошо помогает.
– А если мужик, к примеру, выпьет? – настороженно спросил Иван.
– Мужик, говоришь? – хитро прищурилась бабка Дарья. – Упаси Господь! Мужику никак нельзя! Титьки через неделю вырастут, а все, что по мужской части, – все это усохнет и отвалится!
После этих бабкиных слов Ивану стало нехорошо. Выйдя из избы на крыльцо, он ощупал свою грудь. «Кажется, припухли, – испуганно подумал он и засунул руки в карманы брюк. – Пока на месте, не отвалились. Что же делать? Что же я Клавке-то своей скажу? Может, не подействует, пронесет».
– Ну, чего стоишь? – выйдя из избы, спросила бабка Дарья. – Пойдешь – калитку не закрывай. Я Борьку с поросятами на улицу погулять выпущу.
– А чего это ты свинью Борькой называешь?
– Да по старой памяти. Кабанчик это был. Вот этой настойкой я его и поила. Видишь, опоросился. Десять штук принес.
– Значит так, бабка Дарья, – сняв с головы кепку и стерев со лба холодный пот, сказал Иван. – Бес меня попутал. Делай со мной , что хочешь, только зелья этого, пока тебя дома не было, я целых полстакана выпил. Что же теперь со мной станет? Не хочу я в свинью… то есть в бабу превращаться! Может, у тебя какое-нибудь противоядие есть?
– Ну, пойдем обратно в избу. Это хорошо, что ты признался. Завтра уже поздно было бы. Да ты не бойся, не бойся: есть у меня такая травка. Да только лечиться тебе долго придется. Уж очень много ты выпил. Полстакана, говоришь?
В избе бабка Дарья достала из шкафчика пузатую бутыль и сказала:
– Будешь пить целый месяц по столовой ложке в день.
– На самогоночке? – спросил повеселевший Иван.
– Что ты, что ты! На водице! Тебе, Ваня, теперь выпивать никак нельзя. Ни капли! Иначе не поможет!
– Целый месяц? – приуныл снова Иван.
– Всю жизнь, Ваня, всю жизнь. Иначе обратный процесс начнется.
Больше Иван не пил, чему его жена Клавдия была несказанно рада.
Умный подъезд
Знаете, сейчас такие дома строят – «умный дом» называется? Вот и наш местный ЖЭК решил из нашего подъезда №3 сделать «умный подъезд». Поставили для экономии электроэнергии специальный выключатель. Щелкнешь им – свет в подъезде на три минуты загорится, а потом снова отключается. А ты, значит, за это время должен успеть до своей квартиры дойти и ключ в дверь вставить. Не успеешь – будешь потом в полной темноте на ощупь добираться и в дверь царапаться. В общем-то, трех минут для пятиэтажного дома хватает, и мы, жители подъезда №3, ничего не имеем против экономии электроэнергии. Но вот для старенькой бабы Маруси с пятого этажа и дяди Коли, который по выходным на четвереньках добирается до своего четвертого, эти три минуты были явно не достаточны. После того, как всем надоело стуканье головы дяди Коли во все квартиры, а баба Маруся чуть не убилась, мы попросили ЖЭК восстановить старый выключатель. Все-таки человеческая жизнь и покой дороже. Выключатель они убрали – совсем. А вместо него установили на каждом этаже датчики на движение. Идет кто-нибудь по подъезду – свет горит, ушел – свет гаснет. Поначалу всем понравилось, и было даже интересно. Но потом надоело: приходилось постоянно около своей двери пританцовывать и руками махать, пока ее отпираешь, иначе свет гас. Пожаловались снова в ЖЭК – пришел мастер и увеличил немного чувствительность. Но больше, говорит, не могу, иначе система будет реагировать на собак, кошек и даже мух с комарами. А это значит, что свет в подъезде будет гореть постоянно и никакой экономии не будет. После этого стало лучше, но задом, пока дверь в квартиру отпираешь, все-таки приходилось шевелить. Особенно это у моей соседки напротив, Клавдии, хорошо получалось – очень эротично. Я в дверной глазок наблюдал. Так бы это все и осталось, если бы опять не баба Маруся и Степан Матвеевич с третьего этажа со своим радикулитом. А тут еще дядя Коля в прошлую субботу еле шевелился – система не сработала. Так и уснул бедный у порога с ключом в руках. Кончилось все тем, что дядя Гриша, электрик с третьего этажа, открыл коробку и вставил кусок проволоки. Свет у нас в подъезде горит теперь постоянно. Оно и лучше – здоровье и покой дороже.
Уши
– Что такой грустный? – спросил я Серегу в конце рабочего дня. Мы с ним в одном отделе работаем.
– Свидание у меня сегодня в кафе с девушкой. До этого только переписывались. Она мне свое фото недавно прислала. Красивая.
– Так в чем дело?
– В моих ушах – больших и оттопыренных!
Что верно, то верно, уши у Сереги были, как у Чебурашки.
– Подумаешь, – попытался я успокоить Серегу, – уши у него большие и оттопыренные! Вот если бы у тебя было три или четыре уха, то тогда бы был повод для грусти. В крайнем случае, если ты уж так придирчиво относишься к своей внешности, можно сделать пластическую операцию. Выгнут твои уши, как пожелаешь.
– У меня сегодня свидание, – вздохнул Серега. – Нет, не пойду.
– Слушай, а у меня идея! – сказал я и достал из ящика стола тюбик с клеем «Момент». – Вот, еще остался. Недавно клеил, на пальцы случайно капнул – еле разорвал. Давай, тебе за ушами помажем и к голове на пару минут прижмем.
В общем, уговорил я Серегу.
– Ну, как? – спросил я.
– Вроде, ничего. Не торчат, – ответил он, глядя на себя в зеркало.
– Желаю удачи!
На следующий день Серега пришел злой как черт: отклеилось у него в кафе ухо. Ладно бы сразу два отклеились – была бы хоть симметрия. А то одно отклеилось. Второе он уже на работе еле отодрал.
Несколько дней Серега со мной не разговаривал и даже на приветствия не отвечал. А сегодня первый поздоровался, разговаривает, улыбается.
– Ты что такой веселый? – спрашиваю.
– Она мне сама позвонила! Сегодня вечером на свидание иду! А еще она сказала, что уши – это не самое главное в мужчине.
Маркетолог и печенье
90-е годы. Россияне осваивают новые слова, понятия и профессии. В городе Мшанске, в здании, где раньше находилась сгоревшая библиотека имени Надежды Константиновны Крупской, расположились – в одной половине ОАО «Пряник», в другой ЗАО «Мягкая мебель». «Пряник» занимался производством кондитерских изделий, а «Мягкая мебель» производила мебель – мягкую. В один из рабочих дней в кабинет директора ОАО «Пряник» Тимохина вошел россиянин лет тридцати, представившийся Александром Семёновичем Газинским, и поинтересовался, не требуется ли в «Пряник» дипломированный маркетолог. Тимохин, уже хорошо знавший, что такое «крыша» и рэкет, но пока еще имеющий весьма смутное представление о маркетинге, ответил вежливым отказом.