Скорпиус, тоже заметив эту особу, презрительно скривил губы.
— Шлюха, — сказал он, пользуясь тем, что кроме меня его не слышит никто. — За пару часов до церемонии трахалась с моим отцом в часовне.
И подобных комментариев удостоились почти все высокопоставленные гости.
— Три раза пытался отравить моего деда, — протянул Скорпиус, тыкнув пальцев в костлявого колдуна, бросившего в могилу розу. — Спит и видит, как сесть в кресло министра магии.
Я одарил колдуна бесцветным взглядом, и машинально поставил в голове галочку, мол, слушай, Ал, не выгорит с наркотиками, будешь заниматься шантажом.
— А этот поддерживает связи с браконьерами, — вещал мой друг, указав на следующего чистокровного богача в блузе с огромным жабо. — Регулярно попивает кровь единорогов, но лучше от этого не выглядит.
Нет, честно, ну хоть записывай эти откровения. Не такие уж чистые руки у самых чистокровных, как оказалось, и Малфои — далеко не единственное тому доказательство.
— А эта мадам организовала незаконную амнистию для девяти бывших Пожирателей смерти, потому что являлась верховным судьей Визенгамота.
Ведьма с мягкими седыми волосами, в адрес которой прозвучало это обвинение, даже не обернулась. Бросила в могилу хризантему, а затем, не долго думая, кивнула всем на прощание и трансгрессировала.
Когда же похороны, наконец, подошли к концу, приглашенные разошлись с завидной скоростью. Билл, Флер и Доминик трансгрессировали в числе первых, по совету министра магии, пока репортеры не погнались за молодой вдовой в поисках сплетен о жизни покойного. Вслед за ними трансгрессировал и мой отец. Тервиллигеры, принеся свои искренние соболезнования, тоже не задерживались. Я и сам хотел уйти, но оставить Скорпиуса совсем одного не мог.
Тем более, что до ушей моих донесся интереснейший разговор.
— Так, а какая причина смерти-то? — поинтересовался некий аристократ, по имени Селвин, похожий в своей плотной мантии на средневекового вельможу. — Мальчик был так юн, так красив…
Скорпиус, услышав это, почему-то вытаращил глаза, перепугался не на шутку.
— А это что за модник? — поинтересовался почти беззвучно я, глядя на узконосые туфли аристократа с пряжками в виде драконьих голов на узких носках.
— Станислаус Селвин, коллекционер, меценат и педофил. Как-то нагнул меня в библиотеке, когда мне было одиннадцать. Так что не подходи к нему близко, еще подумает, что ты заигрываешь.
Лорд Селвин, покрутив в руке розу, понюхал ее и бросил на крышку гроба.
— Скажет мне кто, почему прервалась столь юная жизнь? — снова спросил он мягким голосом, видимо его первый вопрос не услышали.
Люциус Малфой бросил на него ледяной взгляд и, одернув мантию, зашагал прочь.
— Самоубийство, — терпеливо ответила Астория. — Так написали в заключении.
— Серьезно? — послышался где-то голос Луи, о котором я вообще забыл. — Самоубийство?
— Ой все, — отмахнулся Скорпиус и… исчез, не успел я и глазом моргнуть.
— А вы, простите… — поинтересовалась Астория. – Кто?
— Счастливый брат вдовы, — сказал Луи, протиснувшись к ней. — Это было самоубийство?
Судя по молчанию, ему не ответили, что вполне логично. О тактичности Луи и не слышал.
— И записку предсмертную нашли?
Воцарилась такая тишина, что, казалось, затих даже ветер. Какого черта Луи понесло, я понять не мог, видимо, кузен, обнаружив, что угроза в лице родителей трансгрессировала, не смог совладать со своим нарциссичным эго и, стремившись поразить всех своими познаниями в криминалистике, почерпнутыми за просмотром всех сезонов «Шерлока», разинул рот.
Астория Гринграсс вытаращила глаза так, что на ее худом лице они казались неестественно большими. Драко Малфой вздрогнул и стиснул волшебную палочку так, что костяшки его пальцев побелели. Я, проклиная кузена за реплику, которая звучала как жесточайшее издевательство над родителями, похоронившими только что своего сына, протиснулся к ним и, схватив Луи за локоть, потащил прочь.
В нос тут же ударил резкий запах влажной земли и крови, который появлялся всегда, когда я стоял рядом с Луи. Наверное, мои обостренные чувства подсказывали, что оборотни пахнут именно так.
— Простите, простите, — заискивающе шептал я, крепко схватив Луи за рукав. – Луи, нам пора.
Но, несмотря на то, что я вцепился в его мускулистую руку со всей силы, Луи легко оттолкнул меня. Едва ли не взвыв от досады, я уже готов был просто запрыгнуть кузену на спину и зажать ему рот ладонью, пока он снова не начал блистать своими неуместными дедуктивными талантами, как позади нас послышались шаркающие по влажной траве шаги.
— Что ты сказал? — прохрипел министр магии, бесцеремонно оттолкнув меня в сторону тростью и развернув к себе Луи.
Луи словно вспыхнул. С одной стороны, он был до глубины души возмущен тем, что его так по-хозяйски развернул к себе Люциус Малфой, но с другой, наверное, не хорошо бить морду министру магии, тем более оборотню, тем более оборотню, который находится в розыске, тем более на похоронах.
— Я спросил, нашли ли предсмертную записку? — медленно, едва ли не по слогам, произнес Луи. — Обычное дело самоубийц.
Лицо министра было белым, как полотно. Метнув короткий взгляд на сына и невестку, он пару секунд смотрел будто сквозь Луи, куда-то в одну точку, о чем-то лихорадочно думая.
— Нет, я ни на что не намекаю, — мирно заметил Луи, когда неловкая пауза затянулась. — Но это в голове не укладывается: ваш внук недавно женился, не имел никаких проблем, насколько я знаю, наслаждался беспечной жизнью, и вдруг такой поворот…
— Это было самоубийство, черт вас дери! — рявкнул Драко Малфой, шагнув вперед. — Мой сын покончил с собой, и я не позволю в день его похорон строить нелепые предположения! Проявите вы все хоть каплю уважения к Скорпиусу! Отец, ну что ты молчишь?!
Люциус Малфой повернул голову в его сторону и, словно придя в себя, выпустил предплечье Луи из цепких пальцев.
— Извините, — снова поспешно извинился я, и, толкнув Луи в спину, увел-таки этого доморощенного детектива подальше от родни Скорпиуса.
***
— У тебя мозги вообще есть?! — рычал я, изредка царапая клыками нижнюю губу. — Какого ты вообще рот открыл? Я понимаю, ты ненавидел Скорпиуса, но зачем так издеваться над его родителями?
— Никто над ними не издевался, — бросил Луи, закатив рукава рубашки. – Я, что, слова сказать не могу?
— Пока ты все еще числишься пропавшим без вести, не можешь.
— Какая трогательная забота обо мне.
Мы свернули на брусчатку, и устремились прочь от кладбища. Кипя от злости, я и думать забыл о том, что видел мертвого Скорпиуса «вполне живым», забыл, что он сейчас где-то там, разгуливает вдоль могил и читает эпитафии.
— Я понял, почему ты это делаешь, — произнес я. — Ты решил попить кровь Малфоям потому что они не приняли Доминик, так?
— Попить кровь — по твоей части, — ехидно напомнил Луи. — А если бы я хотел показать им, как вести себя с Доминик, то свернул бы шеи каждому белобрысому прямо там, на могиле.
— Ты мерзкий, Луи, тебе говорили?
— Постоянно.
В кустах послышался хлопок трансгрессии, и мне даже гадать не пришлось, кого это принесло: то, что Наземникус не подслушивает разговор своего любимого ученика с молодым оборотнем — из области фантастики.
— Не идешь? — вскинул бровь Луи, когда у самых ворот я развернулся.
— Нет, пойду мать Скорпиуса успокаивать, — огрызнулся я и зашагал в другую сторону, едва заметно кивнув Наземникусу.
Когда Луи исчез из виду, Наземникус вылез из кустов и отцепил от рукава прилипшие листья.
— Старый, что ты хочешь? — устало спросил я. — Я хочу напиться и уснуть.
— Обязательно, — пообещал аферист, уже сунув мне флягу. А толстые пальцы, унизанные перстнями, сжались на моем запястье. — Но есть разговор.
========== Глава 13. ==========
— Так, что говоришь? — спросил я, откупорив трехлитровую банку со свиной кровью.
Наземникус, скривившись, при виде того, как я поднял банку, начал жадно глотать теплую солоноватую кровь прямо с горла, от отвращения даже портвейн отставил в сторонку.
— Вкусно тебе, мальчик? — спросил меня аферист.
— Очень, — насилу глотнув густую кровь, кивнул я. — Сейчас хрящом закушу. Старый, давай по делу, я несколько часов назад похоронил друга, я очень устал.
— Так о том-то и речь, — сказал Флэтчер, повесив свой пиджак на спинку стула. — Я тут слышал кой-чего на тех похоронах…
Я снова отпил из банки и не ответил.
Наземникус, видно приняв это за знак того, что его слушают, только хотел снова заговорить, как замер, когда до наших ушей донесся приглушенный хлопок с заднего двора.
Мигом подбежав к пыльному окну, аферист осторожно отодвинул в сторону занавеску.
— Моран! — ахнул он, увидев, кто трансгрессировал к порогу.
Я, не на шутку перепугавшись, не придумал ничего лучшего, чем подбежать к раковине и выплюнуть кровь, окрасив грязную посуду багряными следами моего полдника. Наземникус взмахом волшебной палочки заставил исчезнуть банку, а я, плюхнувшись на угловой диванчик, машинально достал мобильный телефон и принялся елозить пальцем по экрану.
— Втяни клыки, — шепнул Наземникус, наблюдая за тем, как Моран поднимается на крыльцо.
— Да как я их втяну? — прошипел я.
— А я говорю, втяни.
— Да как я их втяну?
— Втяни, говорю.
— Да завали ты свое…
И, наконец, дверь открылась, так резко, что едва не зашибла Наземникуса. Моран переступил порог и, взглянув на пристыженного Флэтчера, потирающего лоб, повесил сумку на крючок и, сняв плащ, швырнул его на стул.
— А ты все сидишь, в экран пялишься, — ворчливо поздоровался Моран, глянув своими черными глазами в мою сторону.
Я оторвался от телефона и вскинул бровь.
— Магловская срань, — презрительно выплюнул Моран и, заметно хромая, направился к шкафу, в котором Флэтчер хранил… всякий мусор. — Чистокровный парень, сын Поттера, проводит молодость за магловским хламом…
— И вам здравствуйте, — кивнул я, демонстративно уткнувшись в телефон.
— Вымрем, все вымрем, — покачал головой Моран. — Раз уже и чистокровные омагляются.
— Да что вы ко мне пристали? — возмутился я.
Моран, хмыкнув, достал из шкафа коробочку с тем самым вонючим табаком и уселся за стол, мастерить папиросы. Все же оторвавшись от телефона, поняв, что браконьер не заметил во мне особых изменений, я вдруг понял, что впервые увидел Морана без плаща: левый рукав его черной рубахи был сложен вдвое и пристегнут к плечу булавкой.
— Паршиво выглядишь, Поттер, — снова обратился ко мне Моран, явно почувствовав на себе мой взгляд. — Хоть изредка переставай идти на поводу у Наземникуса и не пей.
Я завороженно наблюдал, как Моран одной лишь рукой настолько лихо скручивает самокрутку, очень быстро работая пальцами, что даже не задумался над тем, чтоб съязвить ему в ответ. На подмогу пришел Наземникус и, бросив на стол номер «Ежедневного Пророка», свежий, но уже довольно измятый, сел напротив.
— Слышал новость?
Моран отложил самокрутку и, придвинув к себе газету, молча уставился на заголовок.
Несколько минут в кухне было тихо. Моран все читал, терпеливо и вдумчиво, хмуря брови едва ли не на каждом абзаце некролога Скорпиуса Малфоя, настроченного престарелой Ритой Скитер, Наземникус подпер подбородок рукой, а я, закурив, стряхивал пепел в пустую чашку.
Наконец, когда некролог был дочитан, Моран опустил газету.
— Это прискорбно, — произнес он. – Все, студент, собирай свои пожитки и уходи из книжного магазина.
— Почему это? — удивился я.
— Потому что со смертью Скорпиуса Малфоя продажи наркотиков упадут процентов на восемьдесят.
— Твою мать, — спохватился Наземникус. — Такой удар по бизнесу!
— А я о чем, — кивнул Моран. — Это большая потеря.
— Со времен Дамблдора таких потерь не было.
— Ну и куда девать два килограмма кокаина, которые покойный заказал на первое сентября?
— Развеять по ветру, в знак памяти о Скорпиусе Малфое…
— Эй, это мой друг! — возмутился я. — Имейте хоть каплю уважения!
Браконьер и жулик послушно заткнулись. Но Наземникус долго молчать не собирался, потому как то, что он так жаждал рассказать мне, а теперь еще и Морану, буквально лилось из него.
— Прозвучало мнение, что Скорпиус Малфой покончил с собой, — издалека начал он, фактически пересказав некролог одной фразой.
— Бред, — хмыкнул Моран с таким лицом, будто знал Скорпиуса лучше меня. — Так и напишите, передознулся.
— Моран, вы уйметесь сегодня? Или утратили тактичность вместе с рукой? — проскрипел я, не узнав свой голос.
Моран вскинул брови и, скривив губы в насмешке, чуть наклонился ко мне.
— Закрой рот, — тихо, но отчетливо сказал Моран и повернулся к Флэтчеру. — Так что ты рвешься сказать, Наземникус?
— Ну благодарю великодушно, дали мне слово в моем доме! — закатил глаза аферист. — Поттер, скорее это дело к тебе будет.
Я взглянул на учителя непонимающими глазами.
— Мог ли твой друг сам помочь себе отправиться на тот свет?
— Нет, — не задумываясь, выпалил я.
Как оказалось, этого ответа от меня и ждали.
— То-то и оно, — кивнул довольный Наземникус.
— Еще скажи, что мальчишке помогли помереть, — буркнул Моран.
— Ты забываешь, что это не просто мальчишка, а внук министра магии, некогда самый богатый холостяк и, возможно, стал бы при такой родне будущим чиновником, — упорствовал Наземникус, и, забрав у меня тлеющую сигарету, сам закурил. — Кому-то же было выгодно его упокоить. Что думаешь, Поттер?
— Что-то в этом есть, но мракоборцы сказали, что заклятиями на месте убийства и не пахло, — припомнив подслушанные слова отца, сказал я. — А незнакомых Скорпиус бы к себе не подпустил. Опять же, его нашли в Малфой-мэноре, незнакомец, пусть и крутой киллер, не сунулся бы туда.
Наземникус гордо выпятил грудь, словно только что вытащил ребенка из горящего дома. Клянусь Мерлином, этот старый жулик, пока мы стояли на похоронах, уже все придумал, продумал и пришел к логическим выводам.
Но уж слишком хорошо я узнал своего учителя за все это время.
— Старый, а что это за аттракцион невиданной заботы о восстановлении справедливости? — лукаво спросил я. — Никак свои грехи перед обществом замаливать решил?
— Такое скажешь, — закатил глаза Наземникус. — Как думаешь, что сделает министр магии с теми, кто найдет убийцу его любимого внука? Это будет телега или вагон галлеонов?
— Не знаю, что ты придумал, но я в доле, — поднял руку Моран.
— О, — обрадовался Флэтчер, указав пальцем, украшенным массивным перстнем, на подельника. — У Морана чуйка собачья на успех. Он в бессмысленные авантюры нос не сунет.
— Отвечаю, — кивнул Моран.
Я снова закурил.
— Ну и? — Я просто сдался и позволил аферисту продолжать.
Наземникус ликовал. Достав из ящика стола карандаш и кусок пергамента, он явно приготовился рисовать схемки для пущей убедительности.
— Итак, мы уяснили, что при всей охране Малфой-мэнора убийца должен быть достаточно хорошо знаком с покойным, чтоб Малфой сам его впустил, так? — произнес Наземникус, зачем-то нарисовав кривенький домик, мало напоминающий Малфой-мэнор, на пергаменте.
— Пока все логично, — снисходительно сказал я.
— И пока у меня только один подозреваемый, учитывая то, что я увидел на кладбище, мой гениальный мозг и общую картину преступления, описанную распрекрасной Ритой Скитер в «Пророке», — серьезно сказал мой учитель. — Кого бы Скорпиус Малфой впустил в дом под вечер? Кому доверял настолько, что не ожидал такого исхода?
Тут взгляды мужчин сошлись на мне.
— Я?! — возмутился я.
— Что, студент, прирезал под шумок Малфоя? — наигранно строго гаркнул Моран. — А ну отвечай, где ты спрятал орудие убийства?
Я прикрыл рукой лицо.
— А я говорил, в нем спит серийный убийца, — хохотал Моран. — Пригрелся там, в тени папеньки-мракоборца… Поттер, ты страшный человек. Мы все здесь под прицелом, да?
— Да я не о Поттере! — махнул рукой Наземникус. — Хотя, теперь у меня двое подозреваемых. Ты, Поттер, отныне под подозрением. Но я имел в виду другого подозреваемого. Думай, студент, если остались у тебя клетки мозга, которые не убил алкоголь.