— Я даже не думал об этом!
— Значит, вы будете им заниматься! — торжественно провозгласила девчонка, вскидывая кулак вверх, но тут же торопливо оглядываясь, чтобы проверить, не проснулся ли мальчик.
— Значит, я… — кажется, Граф ещё не вполне понимал, на что именно он подписывался.
А Роад, не сдержавшись, один раз от всей души хлопнула в ладоши.
— А теперь развязывайте свой язык, как зовут это чудо и почему он член Семьи? Вы же не подобрали первого попавшегося, как Страсть подбирает помойных котов?
— Она же избавилась от этой привычки, — ужаснулся Граф, едва не грохнувшись с подлокотника. Впрочем, дерево жалобно треснуло, подсказывая, что не для задниц тысячелетних обжор создавали эти подлокотники! Графу пришлось подняться на ноги.
— В предыдущем воплощении, но в этом, уверена, всё начнётся по новой! Не могу дождаться, когда уже дом снова будет полон нами! — мечты были заманчивы, но у Роад, впрочем, было и другое дело. — Так что за мальчик?
— Аллен. Аллен Уолкер, он приёмный сын Маны.
— Вы нашли Ману?? — девочка была шокирована как минимум. — А почему тогда вы забрали мальчика?
— А включить логику вместо буйной фантазии?
— Данная функция отсутствует.
— Я собирал трагедии и нашёл этого мальчика. — Граф сделал паузу. Роад молчала. — На кладбище.
Роад задумалась, подключила воображение и поняла, что существуют тысячи вариантов того, что мальчик мог быть на кладбище. Однако Граф искал трагедию. Возможно, его жертва находилась на том же кладбище или что-то ещё, но…
Но это должно быть что-то очевидное, с точки зрения людей с нормальной логикой, и она отключила самые буйные свои фантазии, включающие разноцветных гномов и экзорцистские шабаши.
— Мана на шабаш… мёртв?
Шабаши было сложно выкинуть из головы. Это была её очень старая мечта – увидеть подобное собрание.
— Вопросы исчерпаны?
Роад со всего размаху рухнула на пол, подтягивая ноги под себя, хлопая ладонями по коленям.
— У меня миллион вопросов, Граф! Миллион! И как минимум на сотню вы ответить теперь мне обязаны!
Тысячелетний Граф скосил взгляд на мирно спящего ребёнка, встретился с взглядом девочки, прикинул, насколько это будет прилично сбежать отсюда, и понял, что здесь и сейчас ему придётся говорить. Говорить о том, что он и в помине не знает.
— Вопрос первый! — Роад была беспощадна, — Вы хоть знаете, как зовут нынешнего Папу Римского? Нет ведь?
Что-то такое Граф и подозревал.
— Граф, вы воюете против них, не говоря уже о том, что это сам Римский Папа!
Вечер обещал быть долгим.
====== Глава 3. Странное пробуждение. ======
Аллен Уолкер десяти лет (а если считать за точку отсчёта его день получения этого имени, то уже почти одиннадцати) мирно спал в одиноком старинном поместье и даже не подозревал, какие вокруг него развиваются страсти.
Когда мальчик не проснулся на следующее утро, стало уже понятно, что состояние его ухудшилось. Он, вроде бы, даже иногда открывал глаза, но теперь длинноволосый неизвестный мужчина в аккуратном сюртуке запихивал в него воду разного вкуса с растворёнными в ней порошками, мерил температуру и бурчал на запущенность ребёнка.
Так что да, два дня Аллен спал, а просыпался лишь на несколько минут, ничего не соображая.
За это время к его присутствию начала привыкать Роад. То есть, пользуясь собственной безнаказанностью и тем, что мешать ей было некому, она переселилась в комнату нового жильца, отказавшись спать в любом другом месте, кроме кровати её племянника (или там счёт пошёл на внуков?). Роад предпочитала называть его племянником. Врач немного поворчал для приличия, но он с Роад был знаком уже три года и имел некоторые тревожные мысли об этой девчонке и предпочитал с ней не спорить. А уж к вечеру второго дня пообещал, что скоро Аллен откроет глаза и что ему будет гораздо лучше. Дал некоторые рекомендации и побыстрее отчалил.
Сотрудничество сотрудничеством, а Граф сам по себе был довольно жутким. И частенько захаживал в комнату мальчика, часами задумчиво наблюдая за Алленом, ничего не делая. Документы так ни разу и не попали к нему в руки, будто ему было вовсе не до дел. Роад сидела с ним, за спиной, на коленях, сбоку и почти на голове, тоже наблюдая за Алленом, грызя леденцы и шепча разные глупости.
Достойным показателем её заинтересованности было и то, что она ни разу за эти два дня так и не заглянула ни в один из своих миров. Она застряла в реальности, где, по сути, у неё и дел не было! Это было действительно удивительно!
Почти так же удивительно, как то, что третий постоянный обитатель этого поместья, который редко вылезал из своих комнат и реагировал лишь на слово «сладко», тоже заинтересовался новым обитателем. Или, что скорее, заинтересовался долгим присутствием Графа и его постоянными посиделками в ранее не занятой комнате.
Все были заинтересованы новым обитателем. А он, в свою очередь, даже не подозревая о такой чести, выбрал самое неподходящее время для пробуждения: Графа как раз в комнате не было, Роад крепко спала, калачиком свернувшись внизу кровати, на дворе раздувал снега ночной пронзительный ветрюга, скрипя всем, что только мог найти, и продувая во все щели, хлопая неплотно закрытыми дверьми.
А мальчик, пробуждения которого так ждали, распахнул свои серые глаза и тихо-тихо вздохнул, так никем и не замеченный.
Было очень тепло и даже жарко, а ещё очень мягко и неудобно. То есть Аллен попытался было вылезти из-под одеяла, почувствовать хоть немного прохлады, но с первой попытки сделать этого не удалось. Потный мальчишка окончательно запутался в простынях и сумел вытащить лишь одну руку, изумлённо таращась в темноту. Он неплохо в ней видел, но понять, где именно находится, не мог. И как он сюда попал тоже.
Конечно, Аллену было страшно.
Немного свободнее стало, когда он с трудом разобрался с левой рукой, которая лишь едва слушалась хозяина, но всё же немного шевелилась, а чёрные ногти легко дырявили ткань и мешали. Но когда обе руки оказались на поверхности, он сумел и сам спрыгнуть на пол к просвечивающему окну, за которым, судя по звукам, как раз начиналась вьюга. Крадучись, он подобрался к подоконнику, отдёрнул шторы и убедился, что снаружи почти так же темно, как и внутри: никаких звёзд и даже луны или месяца не видно – слишком много туч.
Зато шторы были тяжёлыми и приятно пахли, а Аллен знал, что стирать шторы дело хлопотное, и стоя, прижавшись носом к окну, не в силах разглядеть на улице вообще ничего, он пытался понять, где может находиться. Последнее, что он помнил, напоминало сон: к нему пришёл странный дядька, назвавшийся Тысячелетним Графом, и предложил воскресить Ману. А потом забрал к себе. Либо это был сон, и сейчас Аллена подобрал кто-то, кто нашёл лежащим у могилы, либо…
Аллен в страхе оглянулся. Возможно, его и впрямь забрал тот странный тип, и теперь Аллен был у него дома. И Аллену здесь не нравилось. Совсем не нравилось. Он должен был выбраться отсюда как можно скорее!
Босыми ногами тихонько прошлёпав к двери, мальчик убедился, что она не закрыта, и выглянул в коридор. В нём было так же очень темно, и если до определённого момента Аллен вполне прилично прошлёпал по расстеленному ковру вперёд, то, оказавшись у развилки, приостановился. На стене висел светильник с призывно свешивающейся цепочкой. Прикинув, что хуже уж, наверное, не станет, Аллен потянул за шнурок, морщась и отворачиваясь от наполнившего коридор тусклого света газовой лампы. Стоило потянуть цепочку ещё на пару делений, и свет стал ярче. Слишком ярко, но Аллен честно не вполне понимал, как ему запихнуть эту цепочку обратно. Будем честны, он не слишком часто имел дело именно с такими газовыми светильниками. А уж электрическое освещение, что было уже довольно популярно в богатых домах, вообще казалось ему опасным.
Он закусил палец, оглядывая лампу со всех сторон, когда ему на плечо опустилась рука, и, закричав от неожиданности, мальчишка бросился вниз по лестнице.
— Стой…
Поздно: на шестой ступени мальчик запнулся и грохнулся вниз, перекувыркнувшись через голову. Глория, остановившаяся сверху, в ужасе прикрыла рот, но, когда ребёнок зашевелился, напомнила себе, что половина лестницы это не так уж много, здесь постелены ковры, и вообще наверняка ничего страшного не случилось.
Вот только когда она вновь оказалась возле мальчика, тот шарахнулся от неё, прикрываясь своей странной красной рукой.
— Тихо, Аллен, не надо пугаться, всё в порядке! — замахала руками растрепанная девушка в ночнушке, присаживаясь рядом, — Вас принёс Господин Граф, а потом было два дня лихорадки. Вы были в плохом состоянии.
Глория скакала от уважительного обращения к простому, точно не зная, что следует употреблять.
— Граф? — уточнил Аллен.
— Да-да! Как вы выбрались из комнаты, не разбудив Роад?
— Роад?
— Впрочем, сейчас и узнаем. Госпожа Роад спит и просыпает всё самое интересное, она будет недовольна.
— Интересное? — Аллен ощущал себя идиотом. Он всего лишь сидел на полу, широко распахнув глаза, удивлённо рассматривая растрепанную девушку, которая, в свою очередь, рассматривала его. И её глаза не были прикованы к его руке, она не кривилась в отвращении или презрении, хотя отлично видела. Аллен размахивал перед ней своей левой рукой, и она не реагировала.
Это, кстати, было тоже странно, что он так легко ей размахивал, хотя мальчик заметил, что ранее не шевелящаяся вообще рука начинает понемногу подчиняться ему с тех пор, как он начал путешествовать с Маной.
Мана!
Он попытался вскочить, но левая нога тут же отозвалась острой болью, опрокидывая его обратно на пол, в глазах защипали слёзы.
— Твоя нога болит, да? — Девушка оказалась совсем рядом с ним, но, очевидно, боялась к нему прикасаться. — Я могу посмотреть? Могу, да? Что-то ещё болит, ты неудачно довольно упал.
Девушка аккуратно ощупала ногу мальчика, убеждаясь, что он, кажется, подвернул лодыжку, а Аллен отрицательно качнул головой. Если даже он и не работал в цирке, он выступал с Маной, а во всех этих трюках было жизненно важно научиться правильно падать с минимальным риском для себя. Конечно, важнее всего это было для тех, кто работал на высоте, но, как говаривала Лунная Джуди, в очередной раз набираясь перед представлением: «Свернуть шею можно и грохнувшись со своей кровати». Джуди была странной акробаткой со странными привычками, отличными рефлексами и огромным страхом высоты, который отступал назад только после пары стопок хорошего виски.
И Джуди неплохо относилась к рыжему мальчику, хотя ей была отвратительна его рука. Она часто твердила, что лучше ему быть без руки, чем с такой, так он снискал бы больше жалости, и на него не ругались, как на проклятого. После представлений, когда после сосредоточенного исполнения всех трюков на неё будто накатывало позднее опьянение, она ненавидела всех, кто был старше тринадцати, и ругалась на «грызнях мужланов» по чем свет стоит, прикрывая от них мальчишку, если вдруг замечала, что его снова задирают. Но в другое время она его не замечала вообще.
Джуди пропала в один день, когда Аллену было приблизительно шесть лет. Это было зимой, на улице было холодно, она ушла за «топливом» для грядущих представлений и так и не вернулась. Несмотря на то, что Джуди была действительно ценным кадром, ее почти и не искали. А через пять дней они покинули тот город, а Аллен лишился своего единственного защитника до тех пор, пока не встретил Ману.
Он плохо помнил эту женщину, и во всех его воспоминаниях она была пьяна. Иногда пьяные люди гораздо добрее, чем они же в трезвом состоянии.
Но девушка, что, вздыхая, осматривала его сейчас, пьяна не была точно. Она была сонной, правда, но со сна люди обычно более злые. Аллен успел это выучить.
— Ладно, Аллен, тебе придётся вернуться в свою комнату и посидеть там, пока я не сообщу Графу, что ты проснулся. Я думаю, он будет рад узнать об этом. И наверняка тебя будет ждать Роад. Роад это… девочка, которая так же является частью Семьи. Ты можешь опереться на меня, чтобы мы смогли добраться обратно?
Аллен, задрав голову, отследил путь, который успел пройти и прокувыркаться, понял, что это было не так уж много, он только начал свои исследования, между прочим! И он хотел сбежать. Но, глядя на собственную ногу и эту девушку, мальчик понял, что если он хочет сбежать, то должен отослать её подальше и создать вид, словно он покорен и не собирается ничего делать.
— Хорошо. Но я мог бы и сам…
Но, как оказалась, идти с опорой девушки было гораздо удобнее. Особенно по лестнице, на которой она его едва ли не несла. Нога болела действительно сильно, и это было чудовищно обидно. Как он мог кувыркнуться с такой лестницы? Он что, совсем ослеп?
— Так что это за место?
— Это поместье, которое сейчас занимает Господин Граф. Ну, по крайней мере, в Англии. У него много мест, где он может остановиться, в любой точке мира. Хотя я и много не знаю о Семье. Ну а ты что, не знаешь о Графе? Он привёз тебя, заявив, что ты член Семьи. Роад об этом громко говорила и всё не могла дождаться, когда ты очнёшься.
— Ну… Честно говоря, я встретил его только вчера, — девушка кивнула ему, не поправляя и не поясняя, что, вообще-то, Аллен некоторое время был без сознания. — Но звучало так, словно он родственник Маны…
Мальчик замолчал, нахмурившись и погрузившись в собственные мысли, с силой сжимая кулачки и прикусывая губы. Глория решила не продолжать расспросы. Лезть не в своё дело не хотелось. Любопытство при работе на Семью Ноя было простительно только в умеренных дозах, и если ты мог назваться чем-то вроде друга или, скорее, источника веселья кого-то из членов Семьи. Глория была на хорошем счету и у Графа, помогая в присмотре не только этого поместья, но и была чем-то вроде доброго развлечения Роад, которой иногда хотелось с кем-то поболтать или мирно поболтаться.
После короткого пояснения появлялась возможность того, что мальчик и впрямь был родственником кого-то из членов Семьи.
Девушка привела его к комнате, откуда он выбрался, и, приостановившись на пороге, принялась нашаривать что-то на стене, одновременно тихонько позвав:
— Роад? Роад ты здесь спишь?
Очевидно, глаза Аллена легче справлялись с темнотой, и он отлично видел, что…
— Здесь никого нет.
— Да? Шустрая девчонка, убежала уже. Странно, она действительно ждала, когда ты проснёшься. Может, обнаружила, что ты ушёл? Но тогда она бы точно подняла шум. Как не похоже на неё.
Аллен нахмурился, понимая, что эта самая Роад должна быть ребёнком или подростком. Ещё крупинка информации. Он был взволнован и испуган, но собирался со всем своим умом, пытаясь выяснить, что здесь происходит и почему этот Граф привёл его в один из своих домов, всего лишь обнаружив «вроде, приёмного» сына Маны. Этот мужчина, если имел некоторое влияние, мог знать, что сыном Аллен был только на словах. У него и документов никаких не было, как и у Маны, наверное. Так, может, они им были и не нужны? Взрослые были повёрнуты на бумагах, расписках, доверенностях и прочем ворохе. Это было для них важно.
Аллен не знал, за что ему ухватиться.
Девушка прошла в глубину, чиркая спичкой и зажигая небольшую лампу. При свете комната казалась больше и внушала ещё большее уважение. Она была почти огромной! Эта большая кровать с мягкими матрасами и одеялом, мальчик почти не мог поверить, что именно на ней он сам сегодня и спал. Это казалось недоразумением. Хотя, если подумать, то на нём сейчас была пижама, которой у него никогда не было, и он, прижимая руки к груди, не мог найти здесь ничего действительно знакомого и точно его. Разве что твердая кожа в виде сегментов напоминала, кто он и что с ним. Руку к животу он снова поднял без особых проблем. Правда, придерживал второй и не мог пошевелить пальцами…
Какая разница, будет ли его рука хорошо шевелиться или нет? Она всё равно выглядит так, что пугает всех вокруг.
— Аллен, ты пока посидишь здесь, — девушка кивнула на кровать. — Мне правда надо доложить Графу, но ты должен пообещать, что в этот раз никуда не сбежишь. К тому же... ты наверняка голоден! А я забегу на кухню и попрошу принести тебе чего-нибудь. Чего бы ты хотел, перекусить чем-нибудь просто или поесть что-то более существенное?