Однажды в поле, на коротком привале, вольтерьянец Лук, по своему обыкновению, пустился в спор с Козюренком, своим начальником, насчет того, как правильно именовать дикий верблюжий коллектив: стадом или стаей!? Де, мол, стая из хищников, стадо - из травоядных терпил! Козюренок, внимательно выслушав, с подковыркой спросил у Лука насчет голубей, воробьев - и Лук временно заткнулся с контраргументом, что позволило Козюренку продолжить про верблюдов, дескать, диких просто нет, а есть домашние, временно одичавшие... и расписать последствия нападения группы озверевших двугорбых на ничем не защищенных геологов... Бывали такие случаи, не раз бывали!.. "Уж не знаю - стая она там была, или стадом всех в общую кровавую грязь втаптывали!"
Этому фантастическому "фильму ужасов" Лук, конечно же, не очень поверил, но к верблюдам стал относиться с подозрением, и гораздо хуже, чем до козюренковского рассказа. По логике - все четко: одичавшие они, или дикие, но это их территория, они ее защищают от пришельцев-иноземцев. Верблюду по фигу - с какой планеты люди!
Козюренок постоянно делает записи в своем большом блокноте, карандашом и шариковой ручкой, на привале и на ходу, и даже на сон грядущий, лежа в спальном мешке перед костром! Лук не однажды заглядывал в эти записи, старался исподволь, а иногда и внаглую, но Козюренок и не таился от Лука, вот, только что-либо внятное понять в этих цифирках-закорючках, без пояснений автора, было невозможно решительно! Впрочем, Козюренок сам охотно поясняет: все геологоразведочные группы, любой "урановой" экспедиции, в том числе и Краснохолмской, действуют в рамках неких теоретических разработок, причем, теории эти зачастую противоречат друг другу и служат основанием для непримиримой, не на жизнь, а на смерть, вражды между научными школами, или, даже, без преувеличения - кланами. Но за годы и десятилетия теоретических войн, ученым и научным работникам удалось выработать более или менее универсальный понятийный ряд, сиречь профессиональный лексикон, в рамках которого докладчику проще объяснять своим сподвижникам и возражать оппонентам - что именно он, они считают-предполагают по тому или иному наблюдаемому феномену. И записи (вот эти вот, к примеру) - есть некий фундамент для дальнейшего научного постижения истины, подтверждающей либо опровергающей фактами ранее высказанные предположения. Без практиков - науке никуда и никак. Козюренок - тот самый практик, один из мелких слонов-китов-черепах, на которых стоит фундаментальная наука.
- Андестуд, Лук?
- Ейс, яволь! А вот это что за нумерация?
- Эта трихомудия? Порядковые номера групп и экспедиций, наши с тобой, в том числе. А также баз, временных и постоянных поселков, где экспедиции останавливаются. В целях соблюдения секретности, суперстрожайшей государственной секретности, ни у одной из наших полевых и стационарных "краснохолмских" групп названий и прозвищ нет, а только номера. Под двадцать третьим номером, к примеру, вообще пашет коллективчик на несколько сотен человек! Там у меня и у Козырева знакомых до чертовой матери. Может быть, в скором будущем, поближе к майским праздникам, к девятому мая, на одной из баз, к примеру, на "семерке", мы их увидим, не всех, но кого-то из них. Это пусть Козырев решает - где именно якорь нам бросить, а мне бара-бир, все одинаково. Есть десятая экспедиция, особо привилегированная и секретная, по слухам, буровую установку имеет на балансе, но в это мало кто верит. Я лично ее не видел.
Козюренок, несмотря на свой преклонный возраст - чуваку уже скоро под пятьдесят - неутомим в блужданиях по пустыне, во всяком случае, очень вынослив! И Лук старается не отставать, но у них с Козюренком совсем разные трудовые стимулы: Козюренок рвется что-то там такое постичь и доказать, себе и другим, а Лук терпеливо считает шаги и минуты, которые осталось преодолеть, прежде чем брякнуться на короткий привал, или дождаться обеда, а лучше ужина!.. Эта разница в мотивациях очень и очень влияет на степень трудового энтузиазма! Раньше Лук наскоро зубрил исследования "по теме", насчет стимулов и результатов, в ночь перед экзаменами по инженерной психологии, а теперь имеет полную возможность испытать психологическую разницу сию на собственном организме.
Однако, если всмотреться попристальнее в личное пролетарское Я - оно и так ничего, совсем не каторга, и если все завершится благополучно - очень даже стебово, будет что ребятам рассказать!
Многотрудная обыденность для него - приключенческая романтика для слушателей...
Это случилось на юге, не так уж далеко от Бухары, а еще ближе к небольшому населенному пункту под названием Караул-Базар.
Полевых работ по плану было отмерено им с Козюренком на один световой день.
Шли себе и шли, собирая попутно камешки, мельча их в щебень, помещая в "триадные" мешочки: шлиф-проба-образец. В рюкзаки делили поровну: три мешочка Луку - столько же Козюренку, здесь Лев Алексеевич, не берет во внимание свой возраст и экстерьер, поблажки к себе не знает. Все по плану, резких неожиданностей не предвидится. Собрали они, распихав по мешочкам, уже более половины требуемых образцов. На каждый краткие карандашные каракули-пояснения, "чтобы все как положено". Потом, согласно козюренковской диспозиции, они слегка отдалились друг от друга, продолжая находиться в пределах прямой видимости или слышимости. Лук, разумеется, с радиометром.
Прибор весело подрагивает, елозит стрелкой по экранчику, показывает Луку наличный уровень радиоактивного загрязнения местности, ну, скажем, 30-40 единиц на самой нижней из шкал. Это фон, это условный ноль. Если вдруг выход породы на поверхности земли дает 60-70 единиц, Лук докладывает, Козюренок заносит аномальную точку на карту. Если 80-90 - не грех и образцами затариться! Это лишний вес за спину, однако, Лук понимает важность порученного дела и никогда не филонит, не скрывает увиденного, даже если устал.
Тридцать-сорок, тридцать-сорок, тридцать-пятьдесят... пятьдесят-шестьдрррры! Затарахтел радиометр в наушниках (к радиометру наушники присоединены, да только Лук еще в первые дни наигрался ими, теперь они, включенные, просто на шее висят, вместо воротничка) и стрелка увалилась до упора вправо! Хо-хо!.. Лук щелк тумблером - перевел шкалу на порядок выше. Радиометр застрекотал покорно, и стрелка индикаторная опять брякнулась вправо, до упора! Ну, ни хренашеньки себе! Лук тревожно ухмыляется увиденному - такое аномальное чудо он встречает впервые! - и вновь щелкает тумблером, переводя шкалу еще на порядок выше, на максимум.
Дрррррры-ыы! Индикаторная стрелка подумала слегка и, пусть уже и не столь резво, накренилась и уперлась вправо, в предел, самый крайний из всех положенных данному прибору.
Ой, мама.
- Ле... Гм... Ау! Э-э! Лев Алексеич! - Лук машет руками, дрыгает ногами, аж подпрыгивает, а Козюренок, как назло, присел на корточки, спиной к Луку, и молоточком выковыривает что-то там такое... черт бы его побрал вместе с молотком! - Лев Алексеевич! Аврал!
Услышал, наконец, заторопился бодрой рысцой.
- Чего у тебя? Самородок нашел, золотишко? Ась? - Это они с Козюренком буквально сегодняшним утром обсуждали особенности в золотосодержащих месторождениях Колымы и Кызылкума. Козюренок умалчивает, но, Луку очевидно: Козюренок любит богатство и деньги, мечтает о кладах... да, он точно жадноват...
- Нет, откуда здесь самородкам, вы же сами говорили, что в местных краях россыпей нет, не намыть, а только промышленным способом.
- Говорил. Что у тебя?
Лук хотел доложить просто и внятно о своем открытии, но вместо этого по привычке начал выделываться.
- Да, вот... Шкала ни хрена не показывает, стрелка завалилась вправо и возвращаться не хочет.
- Режим переключи.
- Уже. На максимуме стоит. Может, приборчик того... испортился? Хотя наушники тарахтят, надрываются...
Козюренок - ладонь в растопырку - сдвинул тюбетейку на лоб, нижнюю губу выпятил, поморгал раздумчиво... и тут до него стало доходить - аж усы зашевелились. И звенящим тенорком:
- Лук, екарный бабай! Долго у тебя детство будет в ж... играть!? Я тебе кто, чтобы меня разыгрывать? Ну-ка, дай сюда!
Лук снял с себя радиометр и передал Козюренку. Тот принялся бегать с прибором, как бы очерчивать границы выплеска аномалии. Минут на пятнадцать работы здесь одному Козюренку, а Лук стоит столбом бездельным и прислушивается к разрушительной работе уранового излучения у себя внутри. В принципе, если начальник спокоен, то и ему бояться не фиг. Хотя... с другой стороны... Козюренок свое пожил, детей завел, а у Лука как бы того... все еще впереди... Надо сваливать поскорее из этой атомной подводной лодки. Вместе со всем личным хозяйством. Козюренок вернул прибор Луку, а сам быстро-быстро начиркал чего-то в блокноте. И тут же Луку показал, то, что намерял, на бумаге и на земле. Получилось в итоге нечто вроде округлого крохотного пятна, метров пять в диаметре.
- М-да. В общем, так. Никаких проб мы брать с собою не будем. Были бы на машине - другое дело, в ящике безопасно. А вот так на горбу таскать - я не Кюри-Складовская!
- А что, очень опасно, да?
- Не знаю, не носил. Теоретически - оно как бы и не того, но... Я, признаться, планировал устроить здесь небольшой привал на полчасика, по типу полдника, благо тут и тенек под скалами, и стоянка уже здесь намолена-проверена... Вон кострище. Но лучше пойдем отсюда от греха подальше. Понимаешь, повторюсь: в принципе безопасно, если здесь не пить, не есть, не спать и ничего на груди не таскать, но... Изотопы они всякие бывают, с разной длиной излучения, вопьются в мудэ - мало не покажется. Короче говоря, собирайся, двинулись. Хочешь посмотреть, как бикфордов шнур горит?
- Хочу! Конечно! - Лук однажды видел горение бикфордова шнура, года полтора назад, на Синявинских болотах, но все равно любопытно!
Козюренок повел Лука к тому месту, где он что-там исследовал: оказалось, что это брошенный когда-то моток-обрывок шнура, метра два длиною. Лук украдкой махнул понизу радиометром - практически ноль, чистый фон, да плевать, он и так не боится! Запалили от спичины (Козюренок сам хотел поджечь, но Лук упросил доверить это ему), насладились зрелищем бегущего огонька...
- Пшик, да и все. Пойдем, Лук, через час пешего пути, если верить карте, будет у нас место для привала не хуже этого. Эх, была бы сейчас толовая шашка, развлеклись бы!..
- Да-а!.. - мечтательно откликнулся Лук, но благоразумно умолчал, что однажды, на тех же Синявинских болотах, уже поприсутствовал при подобном пиротехническом эксперименте. Восемь килограммов взрывчатки ушло на один "бабах"! Почти как на войне!
Долго ли, коротко, пришли они к намеченной Козюренком точке привала. И пригорюнились.
Место, хотя и абсолютно безопасное, если иметь в виду радиоактивный фон (где-то 20-30), оказалось больно уж неудобным, потому что выходы скальной породы на поверхность плоские и невысокие, тень от них слабовата. Но это бы еще полбеды: и без того жиденькая тень съеживается прямо на глазах, ибо время привала очень уж неудачным оказалось! До вечера далеко, солнышко почти над головой стоит - и движется сволочь, по часовой стрелке, к той части большого камня, она же маленькая скала, где притаилась тень, довольно узкой полоской! Прохлады в ней мало, да и вообще нет, но, по крайней мере, от прямых лучей солнца укрывает, а они так мучительны в больших количествах! Еще немного и тень закончится, словно высохнет. Ой, не надо!
Лук с Козюренком прижались к стене, сдвинулись, насколько возможно, к тенистому краю и молча стоят, ждут, пока передышка закончится естественным путем. Если присесть, хотя бы на корточки или в лотос, то коленки с ботинками уже под солнцем окажутся...
У Козюренка из двух фляжек одна полнехонька все еще, конечно, ему и шею можно смочить! А Лук нерасчетливо полторы опорожнил, теперь "в завязке", терпит нешуточную жажду, потому что впереди могут случиться неожиданности. Наверное, Козюренок поделился бы с ним на пиковый случай", но это было бы позорно! Да и вообще он не хуже Козюренка и красноармейца товарища Сухова способен по пустыне рассекать!
- Лев Алексеич!?
- Аюшки? Да я уже сам вижу: кончилась тень! Двинулись дальше!
- Нет, я спросить хотел: мы к ночи-то успеем вернуться? По моим подсчетам - километров под двадцать отмахали, обратно ведь столько же?
Козюренок расплывается в хитрой ухмылке: щеглов желторотых учить и учить!
- Нет, Лук, рано тебе еще в геологи!
- Ха! А я и не собираюсь!
- Рановато, да! Не созрел! Вопрос: как следует ориентироваться по местности, если нет дорог, указателей, высокой растительности и иных реперных точек?
- По карте.
- Я не про это. А если нет карты?
- По компасу.
- У нас есть компас. На. Он тебе лично поможет найти прямую дорогу к стоянке?
- Нет.
- Екарный бабай, Лук! Что ты дуешься, как мочевой пузырь!? Я тебе дело показываю, а ты слушай. Одним компасом не обойдешься, это верно. А если утром, выходя со стоянки, ты: а - кинул взгляд на компас, б - кинул взгляд на положение солнца, в - не поленился поозираться вокруг, внимательным взглядом, соотнес меж собою а, б и в, то сам черт тебе будет не брат, и ты и без карты не пропадешь. Смотри сюда: мы сделали мощный восемнадцатикилометровый полукруг, даже больше полукруга, и сейчас находимся вот здесь. От нас до бивака по прямой шесть километров, зигзагами семь. В полтора часа уложимся. Понял?
- Хм... Забавно. Спасибо за науку, я запомню.
- Трубу над исследуемой поверхностью пониже держи, сантиметров пять, тире, десять, согласно инструкции.
Лук загадал про себя: закончит ли Козюренок свои привычные нравоучения коронной фразой жмотюга бережливого обыкновенного? Задумал и, само собой, угадал, слово в слово:
- Но об камни, об землю не бей, все это больших денег стоит, вычтут!
И вот, наконец, вечер вожделенный, ждет их на ужин гречневая каша с говяжьей тушенкой, увядшая зелень, прочерствевший за день лаваш, зеленый чай под конфетки - жизнь так хороша!
Им предстоит ночевать в пустыне, в спальных мешках, хотя, по идее, Козюренок мог бы настоять, и Козырев прислал бы за ними Искандера или Маматова, потому как задание выполнено, квадрат обследован до упора... Но Козюренок опытен и мудр: на стоянке еще вчера вечером было тесно, всюду шум-гам, автомобили гудят, собаки лают, люди и москиты завтракают-обедают-ужинают, не зная перерыва... Суета! Поэтому Козюренок предпочел переночевать в тишине, а утром за ними заедут, и так будет очень даже хорошо! И результаты просто выдающиеся! Это он, Козюренок открыл-пометил! Собственноручно! С помощью одного лишь младшего техника!
Лук так никогда и не узнал впоследствии - на что они такое набрели: случайный это выплеск породы, или макушка мощнейшего уранового месторождения? Да оно и не важно, по большому счету, ибо главное известно: Козюренок и Лук лишь завершили очередной маленький этап огромного общего труда, в который до них еще было вовлечено огромное количество людей и техники, вплоть до космической, если верить слухам.
"В этом квадрате стопроцентно есть, должно быть! Осталось всего ничего - локализовать точки выхода! С соблюдением мер противопожарной - ха-ха-ха! - и иной безопасности. Вперед! И доложить!"
С ночевкой им дополнительно повезло: поначалу Маматов подвез их к месту, где люди уже неоднократно разбивали лагерь, если судить по остаткам костра и мусору, жестяному да пластмассовому, разбросанному вокруг, но Козюренок приметил зорким глазом нечто, его привлекшее, и они откатились на пару километров вглубь от дороги.
Кошара! Это были развалины заброшенной кошары, Козюренку понадобилась именно она.
Однако, заселяться внутрь, в вонючую темноту, вить там гнездовье для ночевки, геологи не стали, ограничились тем, что составили за глинобитные стены, от нескромных глаз подальше, сорокалитровую флягу с водой, спальные мешки, продовольствие...
- Спать будем рядом с кошарой: овцы жрут и змей, и каракуртов, и скорпионов. Слышь, Лук, стадом их жрут, не стаей!