Мне очень нравится этот закрытый городок…
Издалека…
Где дома стоят впритык друг к другу, и перепрыгивая с одного балкона на другой можно обскакать его весь за пару часов, где вечерами у каждой двери сидят мужчины неспешно курящие аргиле, запивая его горьким кофе, и улицы так узки от праздно–отдыхающиих, что пешком иной раз трудно пройти, а на машине даже не везде и проедешь.
Он чудесен этот городок…
кто–то ласково называет его "гадюшник"…
Через каждые два–три дома — магазин. Торгуют всем: продукты, бытовая техника, мебель, компьютеры. На всех входах–выходах — посты (КПП) . Своя внутренняя служба безопасности, свои телефонные станции, интернет–провайдеры, а еще нищета, особые правила и традиции и раздача продовольственной помощи ООН.
Этот маленький мир в самом центре Ливана — лагерь палестинских беженцев. Оплот бедности и вечный вулкан во время политических раздоров. Во время последней агрессии Израиля, направленной на Палестину, здесь, в лагере тоже гремели взрывы и автоматные очереди, митинги и волнения.
И здесь тоже живут русские жены. Наблюдая этот безумный–безумный мир из своего окна.
"Я познакомилась с мужем в 2001 году. На тот момент мне было 25 лет. Однако это не помешало мне принять решение о замужестве после нескольких дней знакомства".
Муж Дарины — зубной врач (отличная профессия для богатой жизни на востоке) , если бы не одно "но". муж Дарины — палестинец .
В Ливане палестинцам устроиться на хорошую работу – нереально, потому что существует государственный закон с перечнем профессий, кем может работать беженец из Палестины. В основном — рабочим. Если врачом, учителем, то только в клинике, школе лагеря беженцев.
"Родные, начитавшись и насмотревшись "страшилок" на тему "не ходите, девки замуж за иностранцев", приняли в штыки мое решение. Всячески пытались меня отговорить.
В конце концов они махнули рукой и заявили, что я могу делать со своей жизнью все что мне угодно, но ни свадьбы ни приданного мне не положено.
И вот в назначенный день мы поженились. Затем встал вопрос о переезде за границу. Родные мужа встретили меня довольно мило. Но с какой–то долей равнодушия. Я почувствовала их оценивающие взгляды… Муж уехал на заработки в саудию, а я осталась жить с родней."
"В лагере течет обычная повседневная жизнь. Женщины сидят пьют кофе и курят аргиле, девушки на выданье стайками прогуливаются после обеда и до вечера, облачившись в свои лучшие одежды. Неженатые парни, конечно, оценивающе смотрят на это дефиле. (стиль одежды самый разнообразный — от хиджаба до вполне европейского) . Приглядит так себе парень невесту, засватает, пару лет они будут встречаться под зорким окон родственников. В это время жених будет судорожно решать жилищный вопрос, так как пока он не обзаведется жильем — свадьбу сыграть не сможет. Почти всегда проблема решается так — надстраивается этаж поверх родительского дома. Я здесь еще не видела законченного дома — все здания красуются гордо тянущимися ввысь арматурами и столбами (на случай если вдруг придется пристраивать еще один этаж)".
Дарина мусульманка. Очень веселая, юморная и мудрая. Поговоришь с ней по душам, пожалуешься, обязательно даст хороший совет и чем–нибудь рассмешит. О своих же проблемах никогда не скажет, и кажется, что у нее не жизнь, а малина.
"Свекрови я не пришлась по вкусу. Не арабка потому что. Хоть и мусульманка.
Все было. Склоки, слезы, скандалы, уничтожение моих вещей — в общем, битва за сына.
Ее сын выбрал меня. Видимся с ней раз в месяц. Для приличия улыбаемся друг другу, и снова каждый живет своей жизнью.
Привыкла я к здешним порядкам не сразу. Какие–то вещи до сих пор вызывают во мне глухое раздражение. По моему мнению, людям здесь не хватает простоты. Каждое слово должно быть сказано с осторожностью. Мне очень не хватает моих подруг, с которыми я могла просто посидеть на кухне с чашкой чая и поболтать, могла прийти без приглашения или позвонить даже ночью. И это было нормально. Здесь же все по - другому. Я не завела себе подруг из местных жительниц. Мне гораздо легче общаться с землячками. Благо их здесь много. Жаль, что познакомилась с ними недавно".
Муж Дарины работает на износ и почти за бесплатно. У людей нет денег на еду. На своем здоровье они экономят. Кто–то приклеил на место отвалившуюся коронку обычным клеем. И приходится в час ночи спасать человека практически от потери челюсти.
20000 человек живут на клочке земли площадью 1 кв километр. После войны в Нахр–эль–Бареде сюда влилось еще около 30000 человек. Через год половина из них вернулась, но часть все–таки здесь осталась.
"Получается, жителей гораздо больше, чем официальные 20000, и эта цифра растет. Каждый день кто–то играет свадьбу–помолвку. Кстати еще у нас в "кампе" есть два кладбища. Бывает, что в одной могиле похоронены два–три человека — места не хватает.
Больницы здесь две — красный полумесяц и UNRWA (поликлиника) . В UNRWA медобслуживание ужасное, да и как иначе, если, например, стоматолог там за 6–часовой рабочий день принимает 30–40 человек. Есть несколько маленьких поликлиник — называемых "мустоусоф", там получше, но платно, хоть и символически. А у людей зачастую нет денег на лечение.
Вот так и живут люди, живут сегодняшним днем, безо всяких надежд и веры в светлое будущее. Да они и не задумываются о жизни. Разве что старики все еще бережно хранят ключи от домов и документы на земли в потерянной и недоступной для них Палестине, теперь уже Израиль. Старики верят, что вернутся… и умирают…один за другим, чтоб быть похороненными в многоэтажной могиле.
На адаптацию ушло несколько лет. Жизнь наладилась. С моими родными у нас теперь замечательные отношения. Минусов в жизни много, но есть и плюсы. Это мой муж. Очень честный и порядочный человек, который понимает меня с полуслова, с полувзгляда. Очень добрый, любящий и отзывчивый. Мне очень повезло в жизни, потому что я встретила такого человека. В общем, счастье есть!"
Сегодня опять дождь. Он идет именно в ту минуту, когда я думаю о растерзанных женских душах, о тех женщинах, кого судьба испытывает на прочность, ломает, гнет или убивает.
Сколько раз я слышала злобные выкрики в их адрес : "Сами виноваты! Нечего было за арабов–террористов замуж выходить! Теперь расплачивайтесь!"
Эти люди не слышат чужой боли…
Ничего не знают и не понимают.
Среди счастливых историй арабо–русских семей, встречаются часто печальные и трагичные. У каждой медали есть обратная сторона…
Лиля родилась в Латвии. Она приехала работать на Кипр в обычную фирму, занимающуюся оптовой торговлей одеждой. Однажды, на дне рождение своей приятельницы, она познакомилась с красивым ливанцем. И влюбилась. Была свадьба на Кипре. Позже родилась дочка.
"Муж приехал ко мне в Латвию за неделю до родов. На Кипре жить было легче, и мы решили вернуться. Возвращались через Ливан. Его родня очень хотела познакомиться.
Мы остановились в гостинице, арендовали машину (всё на мои деньги) . Семья приняла хорошо. Ничего плохого сказать не могу. Мне было даже легче, потому что я, наконец, смогла отдохнуть. Дочь родилась беспокойная, а муж почти не помогал. А тут сёстры мужа, свекровь…
Мы расчитывали пробыть в Ливане неделю, но вышло — два месяца. Мужу не дали визу на Кипр, когда мы все же вернулись, он пошёл работать, а я сидела дома. Потом мужа арестовали, я выплатила залог (всё, что у меня было) и он стал невыездной.
На жизнь не хватало. Пошла работать. Вставала в 4, работала до 15. Муж отвозил ребёнка к няне. Я возвращалась и сидела с мелкой день и ночь (она почти не спала) . Мы приняли решение отвезти дочь в Ливан на месяц, так как нужно было встать на ноги, а с ребёнком в чужой стране и с постоянными судами сложно.
Отвезла ребенка… а через неделю началась война. В том районе, где жила дочь было спокойно. Но это всё равно прибавило мне седых волос.
Первым самолётом как открыли аэропорт, я примчалась в Ливан и забрала дочь на Кипр. Жизнь по–тихоньку налаживалась, мучало только то, что я была постоянно одна. Дружить ни с кем муж не разрешал. Все для него были плохие. Он снял квартиру за городом, и я целыми днями сидела там одна с ребёнком. Он приходил с работы, смотрел ТВ, кушал и уезжал, практически нас никуда не вывозил. Я начала сходить с ума.
Муж решил открыть свой бизнес. И попросил меня пойти работать на два месяца, чтобы помочь ему. А дочь на это время отвезти в Ливан. Уговаривал он меня два месяца. Не знаю почему, но я согласилась.
Слетала в Ливан и пошла работать. Прошло два мучительных месяца. Муж стал ближе к своей цели, но до конца было далеко. Я завела разговор о том, что пора ехать за ребёнком.
Он попросил ещё месяц. Я не согласилась. Приехала в Ливан. Дочь мне не отдали. Забрали все её документы, стали угрожать. Тихо, спокойно, но с напором. Сказали, что их сын не хочет, чтобы я забрала дочь.
Я вернулась на Кипр. Ни слёзы, ни уговоры на мужа не действовали. Я была одна и запугана. Стала искать возможности разрешить ситуацию. Муж клялся, что дочь привезёт. После очередного скандала он сообщил, что ребенок записан в стоп–лист, и я не смогу теперь без его разрешения ее вывезти. Я рванула в Ливан. Ходила в посольство. Мне сказали, что никто помочь не может. Была у адвоката. Та же история. Тогда я решила остаться жить там. Выдержала две недели. В принципе относились ко мне неплохо. Если бы не постоянная слежка родственников… В один из дней я решила вернуться с дочерью на Кипр. Собрала вещи, вызвала такси и тут ….сестра мужа набросилась на меня, вцепившись в волосы. Я влепила ей пощёчину. Мне стали угрожать полицией… что я могла в чужой стране? И что знала? Я уехала одна.
Стала налаживать отношения с мужем, в надежде, что он изменит своё решение. Помогала открыть его бизнес, работала на двух работах. И параллельно искала выходы из этой ситуации.
Четыре месяца мне не разрешали приехать к ребёнку. Я думала, что повешусь от тоски. Когда приехала — дочка меня почти забыла.. Был шок. Я не ела четыре дня, только плакала. Ни у кого из его семьи даже чуть - чуть не дрогнуло сердце. Только свекровь приходила узнать, буду ли я обедать.
Мы с мужем переехали в другой город на Кипре. Я ушла с работы, но муж не спешил возвращать дочку к нам. Он был весь занят бизнесом. Я четыре месяца просидела дома. Когда поняла, что муж ребёнка не привезёт, не смотря на его обещания, пошла искать работу. Мне повезло. Нашла очень хорошее место с хорошими людьми.
Через неделю мужа арестовали и посадили в тюрьму за махинации с банковскими чеками. Хорошо, что у меня была работа. Месяц муж просидел в тюрьме, потом кто–то его выкупил под залог. Отношения у нас совсем испортились и я от него ушла.
Я в отчаянии искала информацию о подобной ситуации. Познакомившись с русскими девочками, живущими в Ливане, стала понимать, какой дурой была. Столького не знала. На многие поступки семьи открылись глаза. Но одно я так и не поняла до сих пор: за что меня так? Ведь эта ситуация нетипична даже для Ливана. Я отдала мужчине всё, поддерживала его, работала для его мечты. Оставила своих родных и друзей, а меня вот так…
Вернулась к мужу, опять надеясь изменить ситуацию, прожила с ним довольно долго и практически без ссор и снова ушла. Он поклялся на Коране, что дочь будет жить с нами и… соврал. Мне не остается ничего другого, как ждать, сцепив зубы, и продолжать ездить к ней каждые два месяца…
Она уже большая, и я чувствую, что нужна ей, но что делать я не знаю. В последний мой приезд, дочка, каждое утро, просыпаясь, спрашивает: "Мама, ты сегодня уезжаешь? Нет, доча–завтра. Мама, не уезжай". И так каждое утро пока я там. А в день отъезда, я честно говорю ей, что должна ехать на работу к папе, но обязательно вернусь.. Вижу её растерянное личико, она говорит, обращаясь к сёстрам мужа: "Ну скажите ей, чтобы она не уезжала, ну скажите".
И я начинаю плакать, а она берёт салфетку и вытирает мне слёзы: "Мама, не плачь. Я пойду куплю мороженое и вернусь. Только не плачь и дождись меня, я сейчас вернусь"…
После всего этого, видя слёзы матери, видя, как дочь в ней нуждается, разве можно жить со спокойным сердцем? Можно!!! Семья моего мужа такая. Они говорят, что переживают за нас. Но я не верю. ТАК не переживают. Так равнодушны только нелюди. И дело не в религии, а в человечности, которой у них нет.
Сейчас муж говорит, что дочь должна расти в мусульманской стране, а так как я христианка, то никогда не смогу её научить столпам ислама. При этом, моя дочка не должна знать мой язык — русский и что–либо о моей культуре. Всё исходящее от меня — плохо и грех. А то, как они врут, оговаривают и поступают — не грех?
Я до сих пор не знаю, ПОЧЕМУ ко мне так относятся. Точнее, на людях — всё замечательно, а на деле…
Муж, как я поняла, никогда не любил меня. Женился ради документов, чтобы свободно жить и работать на Кипре. Хотел лучшей жизни в Европе. Свекровь хочет, чтобы её сын жил в Ливане, а внучка–гарантия того, что он вернётся. Но какая же она МАТЬ, если так поступает с другой матерью?
В Ливане сыновья очень чувствительны к мнению матери. Семья мужа не исключение. Значит, делаю вывод, моя дочь до сих пор там, потому что свекровь так хочет.
Вывод номер два — мой муж слабак, и никогда не пойдёт против мнения своей семьи, даже если это разрушает его семью. Что в принципе и произошло. Я говорила об этой ситуации с другими арабами. Ни один не одобрил моего мужа и сказал, что он поступает правильно. НИ ОДИН.
За что им меня не любить? Всегда приезжаю с подарками, веду себя прилично, одеваюсь по их обычаям. Крестик не ношу.
Что это? Невежество? Ненависть к другой религии? Я не знаю и никогда не пойму…"
Когда идет дождь?
Когда плачут небеса… в надежде, что капли растопят черствое сердце…
О вы, истерзанные, растоптанные, но не сломленные…
Задыхаясь от боли… в последний миг умирающей надежды, взгляните вверх…
Там, в серо–черном поднебесье пробьется луч золотой радуги.
Кто–то молится за вас… и плачет вместе с небом…
История Ксении очень похожа на многие истории. Встретились–влюбились–поженились.
Есть только один нюанс, ее муж – друз. Друзы — арабоязычная этноконфессиональная группа, по происхождению — одно из ответвлений исмаилизма. Проживают в Ливане, Сирии, Иордании и в Израиле. Переход друза в другую религию невозможен, так как он означал бы и утерю национальной принадлежности. Друзом считается только тот, чьи мать и отец — друзы. Принять вероисповедание друзов невозможно, так как не существует института перехода в друзскую веру. (Википедия)
Друзам нельзя жениться на представителях других конфессий. Только на своих. Но есть смельчаки, которые "переступают черту". От них отворачиваются родные, их проклинают и ненавидят. А они живут.
"С мужем познакомились в 20 лет, я тогда была на 4 курсе мед. института. Увидела его в столовой, такой интересный был, в клетчатой куртке, стоял, о чем–то спорил и активно жестикулировал руками…. Прислушалась и поняла, что говорит не по–русски, хотя внешность далеко не арабская — он русый и светлокожий. Подруга говорит: "Это араб". А на знакомстве с арабами мы сразу договорились ставить крест, к сожалению, такова была их репутация… Потом он оказался передо мной в очереди в библиотеку, я подсмотрела имя в его читательском…, какое–то время просто наблюдала за ним… спустя несколько недель подруга силой потащила меня на дискотеку. Вдруг вижу, по лестнице идет он… никогда не знакомилась первой, а здесь, сама подошла, протянула руку и сказала: "Привет, я Ксеня, а ты Валид?" Позже он рассказывал, что когда поднимался, то сразу увидел девушку с улыбкой от уха до уха. А когда я подошла, то был немного шокирован… Потом все медленные танцы были наши, после дискотеки до 5 утра бродили по улицам и болтали, было ощущение необычного родства, сложно описать, что это, как будто знаешь человека очень давно….