Сидящие были удивлены бесцеремонностью Амана.
— Хотите пива? — Логинов вытащил из сумки красивые консервные банки.
— Финское? Шик! — Алик выдернул колечко и красиво пробил треугольник.
Хал-ага потянулся к пиву. Клыч подал. Старик внимательно рассматривал банку, поглаживал.
— Хотите попробовать, оп! Вот так лейте в рот! Хорошо-о! Ка-ак хорошо!
Хал-ага думал, что льет себе в рот, а полилось в бороду, поперхнулся:
— Гадость, моча! Сидящие хохотали.
— Ай, как хорошо! — повторял Алик, каждый раз отпивая глоток.
— Что нам принесла цивилизация? Эти банки? Эти джинсы? — Аман кивнул на штаны Алика. — Этикетки, машины — это все ведь шелуха! Гонимся за вещами — о душе забыли! Откуда взялись эти Алики!
Алик выкатил глаза:
— Я? От моих родителей, — сказал, не обижаясь. Аман неожиданно сник. Все молчали.
— Не обижайтесь. — Аман объединил взглядом Логинова и Алика.
Никто не понял внезапного его превращения. Клыч робко подошел к Логинову:
— У вас нет с собой вашей книжки? Если можно, дайте почитать?
Логинов подумал: критики его обложили, любопытно, что скажет простой читатель? Вынул из сумки книжку и протянул Клычу.
Солнце пекло в меру. Зелени в этих местах было не густо.
— Идем по тропе Вамбери! — объявил Алик. Вдоль дороги встречались черепки, белели кости: человечьи, лошадиные, верблюжьи. Полоски выцветших тряпиц на ветках созенов, саксаулов указывали верное направление.
Неожиданно Логинов различил на горизонте нить неизвестного каравана. Темные силуэты верблюдов и путников едва проглядывались. Доносился завораживающий звон незнакомых колокольчиков.
— Смотрите, еще какой-то караван! — показал на него Логинов.
— Караван у нас один, и ведет его Хал-ага! — торжественно сказал Алик.
Но вскоре многие повернулись к таинственному соседу. Логинов усомнился, что вдали настоящий караван. Очень уж призрачным он выглядел. Через некоторое время незнакомый караван стал приближаться, как бы подплывать. Верблюды казались вырезанными из темной бумаги, плоскими, такими же казались силуэты седоков.
Быстро увеличившись, таинственный караван так же быстро стал уменьшаться, а потом и вовсе исчез.
— Что же это могло быть? — Логинов был встревожен.
— Черный караван!
— Летучий Голландец пустыни!
— Да бросьте, просто галлюцинация. Вам померещилось! — махнул рукой Алик.
Взгляды обратились на неподвижную спину старика.
— Хал-ага, что вы скажете?
Караванбаши ничего не ответил, даже не обернулся.
— Он знает, — сказал Аман. — Но не хочет говорить.
— Что он знает, что он может знать! — перебил его Алик. — Старик и представления не имеет о зрительных галлюцинациях, безграмотный человек!
— Он может не знать, как это называется по науке, но видит его не впервые!
— Ладно, давайте успокоимся, — предложил Логинов. — Поглядим, что будет дальше.
Солнце ушло в сторону, удлиняя тени верблюдов и караванщиков. Внезапно животные отпрянули назад.
— Назад! Назад! — кричал Клыч.
Верблюды столпились, дрожали. Зрелище было не из приятных. Дорогу пересекали змеи, они шли сплошным потоком, видимо-невидимо, ползли, мотали головами. Логинову стало тошно. Змеи были разные, большие и малые, разных пород, дети и старички, пищали, как котята, шипели. Верблюды фыркали от страха. Змеи не видели, не замечали людей, верблюдов, как будто нет их.
— Назад подайте!
Когда шествие змей кончилось, на песке осталось множество следов. Люди были поражены увиденным.
— Что же это может быть?
Караванбаши стегнул веревкой верблюда, но Инэр не хотел идти, широкими ноздрями внюхиваясь в воздух. Алик истерично хохотал, сгибаясь.
— Змеиный запах чует, придется объезжать, — объяснил Клыч, предвосхитив решение Хал-аги.
— В жизни не видел столько змей!
— Думаю, это неспроста, — тихо заметил Аман.
— Змеиный ход, переселение змеиных народов, бывает раз в столетье, — объяснил Клыч.
— Это не просто змеиный ход, — предположил задумчиво Аман.
Красный диск солнца уже спускался за барханы, когда с очередного холма открылось причудливой формы, сверкающее зеркалами сооружение из будущего — гелиосистема. Лучи заходящего солнца падали на зеркала и отражались многокрасочно. Вокруг кошары лежали овчарки с обрезанными хвостами и ушами. К каравану бежали чумазые детишки и иссушенные солнцем чабаны в бараньих шапках.
— Чему ты радуешься? — спросил Логинов.
— Смотрите, как бегут! Обрадуем их. Все есть, даже дефицит! — сказал Клыч.
Но никто ничего не купил, разочарованно разошлись.
Клыч и Аман недоумевали. Алик пожал плечами:
— Сюр какой-то! Зачем же мы нужны, кому? Невдалеке от колодца сушилось множество смушек, расстеленных на земле. Над просоленными шкурками вились мухи. Поодаль несколько человек энергично занимались какой-то работой. Логинов подошел поближе.
Из вырытой в песке огромной ямы, заполненной только что родившимися ягнятами, чабан вытаскивал блеющих красивых существ, ухватывая их за ноги, шею, уши, и подавал другому, а тот передавал дальше, где острыми ножами мгновенно срывали с них шкурки.
Кто-то сунул ему под нос что-то мокрое, пахнущее кровью и мочой. Мех переливался золотом.
— Сур, на валюту идет! — сказал с гордостью чабан с красными сухими глазами. — Возьми жене на воротник!
Логинов представил жену в этом воротнике. На ее шее воротник превратился в ягненка, живого, блеющего.
— Нет, спасибо! — замахал он руками, защищаясь от подарка.
К вечеру жара спала. Сидели недалеко от костра, где жарился молодой барашек. Вдруг залаяли собаки, животные заволновались — ишаки, верблюды, лошади, овцы. Сидящие у костра насторожились. Отчетливо послышался звон незнакомых колокольчиков, звон приближался. И приближалась темная тень каравана. Медленно ползла в сторону сидящих. На черных верблюдах сидели черные караванщики.
Сидящие у костра замолкли, словно потеряли дар речи. В глазах застыл ужас.
— Да мираж это, призрак, что вы все с ума сходите! — возмутился Алик, придя в себя.
Так же быстро, как и появились, черные силуэты стали исчезать, постепенно затихли и колокольцы. Собаки успокоились. Логинов поставил дрожащую пиалу с чаем на кошму. Хал-ага и Клыч о чем-то озабоченно говорили.
Клыч вернулся бледный:
— Дедушка знает караван. Говорит, раз он появился, значит, что-то у нас не так. Надо что-то делать, иначе быть беде!
— Черт побери, мы же взрослые люди! Что за ерунда! — возмутился Логинов.
Аман и Клыч задумались. Алик лег на спину. Хал-ага усердно молился.
Всю ночь бушевал песчаный буран, невесть откуда взявшийся, а потом прошел сильный ливень. Утро выдалось спокойное, ясное. У колодца толпились чабаны. Склонясь над колодцем оживленно обсуждали что-то.
— Ишак упал в колодец! — объяснил один чабан, радуясь тому, что он умный, а ишак глуп.
— Десять овец волк погубил, съел одну, а остальных просто так попортил. Ради удовольствия, — сказал другой чабан.
— Волк прямо как шакал, — сравнил рабочий из гелиосистемы, бывший житель оазиса. — Шакал на бахче съедает от силы одну лучшую дыню, а остальные портит. Знаете, надкусанные им, оказываются самыми сладкими!
— Получается, шакалы прямо как бабники, — тоже сравнил Алик.
Одни чабаны посмотрели на него с удивлением, другие нехорошо покосились.
— Был у колодца, чабаны косятся, в случившемся винят нас. Надо давать деру! — соврал Алик, вернувшись.
Караван покидал кошару. Из колодца вытаскивали труп ишака. Гелиосистема исчезла за барханами. Солнце стало припекать. Верблюд укачивал. Логинов дремал, видел сон.
Он шел с рюкзаком по пустыне, усталый, изжаждав-шийся, и вот встретил кибитку в мареве жары. Вошел. На кошме сидели старушка и мальчик. Валялся пустой кувшин. Старушка собирала крошки с кошмы и морщинистыми руками кидала мальчику в рот. Логинов раскрыл свой рюкзак, в котором осталась высохшая соленая рыбка и луковица. Поднес ко рту сочную неочищенную луковицу и вдруг заметил голодный взгляд мальчика. Мальчик не отрывал глаз от еды. Логинов отдал ему луковицу и дальше пошел. Устал. Хотелось есть и пить. Вдали показалось что-то. Подошел. Бывшее стойбище. Следы от юрт, куча мусора. Среди мусора росли роскошные перья лука.
Логинов проснулся. Под лапами верблюдов скрипел и осыпался песок. Вдали показалась пара вагончиков.
Метеорологи, мужчины и женщины, играли в мячики. Но по приближении мячики оказались луковицами. Игроки гонялись друг за другом и бросались луковицами. Кинув, не поднимали — брали новые из мешка.
— Что привезли? — спросили они, окружив караван.
— Лук.
— Лука у нас навалом.
— Картошки, консервов…
— Этого добра достаточно.
— Импортную одежду.
— Не носим.
— Батарейки для приемников.
— Батарейки у нас новенькие.
И тут же включили радио на всю катушку. Тишину песков огласили звуки органа, прекрасная музыка словно приподняла Логинова и унесла к небу. Оттуда он видел внизу маленьких людей, кидающихся луковицами.
Подремывали от жары и качки, когда Логинов услышал голос. Поднял голову.
В сторону каравана бежала женщина, падала, кричала, махала руками. Повернули караван ей навстречу. На песке лежала русоволосая девушка в ситцевом платье, обессилевшая от жажды. На незагорелых обнаженных коленях ее сидели мухи.
Хал-ага поплевал в ворот.
Стали рассуждать, как быть.
— Явно черный караван подбросил! — предположил Аман.
— Не поддавайтесь искушению, мужики! — воскликнул радостно Алик, спрыгивая с верблюда.
Но юный Клыч уже помогал девушке приподняться, поил водой. Девушка тянулась к фляге, Клыч отводил.
— Ну, дай! Еще один глоточек! — молила она, глядя на юношу с упреком. — Ай! — махнула потом рукой.
Хал-ага отошел подальше от молодежи, сел на песок и погрузился в себя.
— Надо оставить ее здесь, иначе влипнем в историю, — сказал Аман Логинову.
— Соображаешь, что говоришь?
— Довезем до ближайшей кошары и баста, пойду скажу старику!
— Как вас зовут? — спросил ее Алик.
— Наташа.
— Я — Алик. А этого бородача — Логинов, а того — Аман…
— Да погоди ты, — перебил его Логинов. — Представиться еще успеешь. Кто вы и откуда, что с вами случилось?
Алику не понравился раздраженный тон Логинова.
— Заблудилась. Увлеклась, далеко ушла от лагеря. У нас где-то здесь — теперь не знаю где — лагерь…
— Кто это вы? — спросил Алик.
— Мы собираем лекарственные травы. Мы — студенты ЛГУ, ботаники. Я искала…
— О, да вы земляки!
— Да? — слабо улыбнулась Наташа. Логинов кивнул.
— Что вы искали?
— Траву, описанную Авиценной. Далеко ушла, потеряла дорогу обратно. Шла, шла, никого, ни души вокруг, ни жилья — ничего! Пить хотелось, устала… А потом услышала звон колокольчиков…
Логинов подошел к Хал-аге:
— Она заблудилась, из лагеря.
— Где ее лагерь? — спросил караванбаши, показывая в разные стороны.
Алик массировал ступни девушке.
— Не надо, спасибо, — отказывалась она.
Клыч не отрывал от девушки робкого взгляда. Она пожала плечами.
— Во-о, хорошо? Сейчас усталость пройдет, и снова будешь как серна прыгать! — сюсюкал Алик.
— Дедушка так решил — довезем ее до Серного завода, там разберутся.
— Заботу о Наташе беру на себя, — поднял руку Алик.
— Овцу — волку, — хмыкнул Аман.
Белая верблюдица подошла к Наташе и понюхала ее.
— Ой, мамочки! — взвизгнула девушка от испуга.
— О, сама нашла хозяйку! — сказал Алик. Даже лежащий верблюд был для девушки высок.
— Никогда не каталась на верблюде.
— Вот сейчас покатаешься! Але-гоп! — Алик приподнял Наташу и посадил ее в седло. Ситцевый подол ее взвился в воздухе. Она села боком — обе ноги в одну сторону.
— Садитесь верхом, будет удобнее, — посоветовал Клыч.
Девушка стеснялась. Но потом послушалась, закинула ногу на другой бок животного и бедрами обняла его круп.
Хал-ага встал, отряхнув халат.
Верблюдица наклонилась вперед, потом назад и поднялась. Девушка завизжала.
Она ехала между Логиновым и Аликом. Алик ловко повернулся и сел лицом к ней. Логинов погрузился в работу над заметками и время от времени слышал обрывки их разговоров. Алик рассказывал ей анекдот, она смеялась.
Белобородый старец в рубище, с посохом, стоял на обочине дороги и протягивал руку:
— Люди милосердные и сострадательные, дайте кусок хлеба и глоток воды нищему страннику!
Караван не остановился. Хал-ага проехал мимо нищего так, будто его нет. Проехал мимо Клыч и увидел лукавое лицо. Проехал Алик — увидел бесстрастное лицо. Проехала Наташа — лицо странника оживилось. Проехал Логинов — лицо странника затуманилось. Проехал Аман — лицо странника стало вопрошающим.
— Почему не остановились? Нехорошо ведь!
— Хал-ага, остановитесь! — крикнул Аман.
— Все эти нищие — подпольные богачи. Спекулируют на наших добродетелях. Хал-ага правильно делает, — сказал Алик.
Обернулись. Странник, опершись на посох, смотрел им вслед. Караван остановился. Хал-ага дал знак посадить верблюдов.
Странник медленно приближался.
— Скажи мне, только правду, какое самое сокровенное твое желание? — спросил он у Логинова.
Логинов удивился вопросу, внимательно разглядел странника: ничем не примечательная внешность, в то же время чувствовалась в нем необъяснимая сила.
— Хочу покоя.
— Желание твое осуществится, сынок. Перестанешь страдать и будешь мечтать о страдании.
— А я хочу стать царем! — ответил Алик, смеясь.
— Зачем?
— Жажду наслаждений, что, плохо? Много наслаждений, власти и свободы! Каждый паршивец считает своим долгом поучать меня! Надоело!
— Ты получишь то, что желаешь, и будешь мучиться от отсутствия желаний.
— А какое у тебя самое тайное желание? — спросил странник у Клыча.
— Нет у меня желаний! — Клыч покраснел.
— Так не бывает, человек без желаний — что мертвец!
— Ну, поступить в институт, иметь семью, свой дом!
— Это не самое тайное твое желание, не стыдись!
— А зачем вам? — спросил Клыч с вызовом.
— Не хочешь отвечать?
— Нет.
— Хорошо, тогда я скажу. Ты хочешь то, чего хотят все в твоем возрасте, а в этом нет ничего предосудительного.
— А вам какое дело до меня?!
— Ты горяч, неразумен, весь во власти своей природы. Я на тебя не сержусь. Но учись признаваться в том, что есть в твоей душе, хотя бы себе самому. Хочешь быть мужественным, а сам малодушничаешь!
— А ты? — спросил странник у Амана.
— Я мечтаю о кристально чистом, честном, святом, божественном человеке. Чтобы он всегда был рядом и, общаясь с ним, мы очищались.
— Ты мечтаешь о невозможном, — сказал нищий и повернулся, чтобы отойти.
— Подождите! Почему это невозможно?
— Нет, даже среди лучших, таких людей, кто хотя бы раз в жизни не согрешил. Люди могут вообразить себя совершенными и искренне в это поверить. О людях могут так думать, такая молва о них пойдет, но…
— Самое сокровенное твое желание, девочка? Наташа засмеялась:
— Наверное, выйти замуж, иметь дочку и сына.
— Иншалла, так оно и будет.
Хал-ага угрюмо сидел на земле. Странник подошел к нему. Взгляды стариков столкнулись. Во взгляде старика твердость, убежденность, что-то земное, реальное. Во взгляде странника — пустота, лукавство.
— Вот ты старик…
— Я тебя знаю! Нищий внезапно исчез.
— Это был Хизр, — возвестил Аман. — Каждому смертному он показывается раз в жизни. Нам повезло.
Хал-ага бормотал молитву. Клыч подошел к деду. Потом, бледный, отошел:
— Это — злой дух, он от черного каравана. То, что он предрек, никогда не сбудется. Дед узнал его. А злой дух теряет силу, когда его узнают и называют по имени.
Огромный купол в руинах — гнездовье птиц, обиталище змей и насекомых — стоял на караванном пути.
Логинов пошел смотреть мазар. Напуганные птицы вылетели из пробитых стен. Посредине лежала могильная плита с арабской вязью.
Литератор вышел, красные лучи заходящего солнца ударили в глаза. Подошел к очагу. В казане жарилось мясо.
Его первым пропустили к кувшину. Шумно умыв лицо и руки очень уж скудно текущей водой, Логинов попросил Клыча слить ему на шею: