Сольвай элегантно опустился в кресло и усмехнулся одними уголками губ.
Гарри чувствовал себя... как на допросе, но… с непривычной для аврора стороны.
— Не приглашаю вас присесть, мистер Поттер. Вы же всё делаете без приглашения? Профессиональная привычка? — Сольвай всё-таки кивнул на кресло напротив. Гарри, пристыженный надменностью мальчишки лучше любого выговора, безропотно сел. — Так что там с вашим расследованием? Выяснилось хоть что-то? Или о чём вы хотели со мной говорить? О погоде, видах на урожай конопли в Афганистане или попросту о королях и капусте? О моём моральном облике или о поведении ваших подчиненных, которые повредили мне роговицу левого глаза?
— Как раз про коноплю, — деловито кивнул Поттер. — Про глаза вы поговорите с поклонниками или офтальмологами. Версия о том, что наркотики вам подбросили — это всего лишь версия, но мы вынуждены работать именно с ней. Поэтому, для вашего же блага предлагаю откровенно ответить на мои вопросы. Сбор информации займёт определённое время, а у вас, как я понимаю, гастроли.
— То есть, вы, господин аврор, хотите, чтобы я максимально облегчил вам работу? — Брови Сванхиля взметнулись под чёлку. — Которую вы так блестяще делаете, нанося увечья иностранным артистам. Я дал поручение нашему адвокату предъявить иск Британскому Аврорату, вас это не расстроит, сэр? Нельзя же, право слово, избивать невинных фигляров за несовпадение... эстетических вкусов? — одновременно и глумливо, и серьезно произнёс Сольвай, только что пальчиком не погрозил.
Ну, Поттер ему этот пальчик оторвал бы по самый локоть, но собеседнику хватало ума не перегибать палку, что особенно раздражало аврора: да он сам в шестнадцать лет и слова вымолвить боялся, а этот наглец строит из себя непонятно что!
— Неужели вам так наши песенки не нравятся?.. Да, наверное. Но у нас и хорошие есть, вот например… — Сольвай запел неожиданно нежным голосом, подражая манере крунеров(1) 50-х годов: — Розалина, Розалина, приходи ко мне домой… Под неё танцевать хорошо, да, мистер Поттер?.. Будем есть хамсу и сливы, слушать ласковый прибой... Не? — невинно посмотрел на аврора провокатор.
— Я имел в виду откровенность другого рода, — тот даже глазом не моргнул. — Никто лучше вас, мистер Сванхиль, не знает своих… э… коллег и всю шушеру, вьющуюся вокруг. Но если вам хочется узнать моё мнение о ваших песенках... Скажите, а вы, и правда, геи?
— А каким образом это касается расследования? — чуть прищурился Сольвай. — Но я могу удовлетворить ваш личный интерес: Матильда Вантуле не является геем по причине несоответствующего определению пола, Джимми и Андрис, избитые вашими подчиненными, — мои любовники, стало быть, да, геи. Как и ваш покорный слуга. Гуль, то есть Ким Мартинсен, имеет смутные представления о классификации половых различий, для него всё живое делится на то, что удобно любить и на то, что неудобно. Бамсе-Алек невинен, как новорожденный ягнёнок. Наша обслуга живёт своей жизнью, и об их постельных фишках мне мало что известно.
— Хм, — Поттер даже не понял, смеётся над ним мальчишка или серьёзно отвечает на вопрос. И… любовники? Оба?! — А я полагал, — решил он не давать волю эмоциям: какая ему, в сущности, разница, с кем и как этот Мотылёк… — что голубая мишура — только сценический образ, не очень удачный, но... мне не ясно, как можно настолько откровенно показывать всем свои пристрастия. Одно дело — сцена, а другое — жизнь. Разве нет? Хотя... помнится, месяц назад вашу группу задержали в Голландии. Проплывая под одним из мостов на катере ваши коллеги устроили... живую инсталляцию? Сношались прямо на глазах у туристов. Это, вы считаете, нормально? Я почему спрашиваю, мистер Сванхиль, мне по долгу службы надо определиться, с каким контингентом имею дело. Публичная демонстрация сексуальных предпочтений и аморальное поведение — это самоцель, эпатаж, наплевательское отношение к принципам морали и приличиям поведения? Или что-то глубже, типа, стремление построить свой мир, новый мир абсолютной свободы, на руинах старого, отжившего, ханжеского? — Гарри добродушно кивал Мотыльку, как своему старинному приятелю за кружечкой эля.
— Определиться? — Сольвай, кажется, немного задумался. — Господин Главный аврор, — так по-малфоевски знакомо растягивая гласные, сказал, похабно улыбнувшись, мальчишка. Да кем он себя воображает?! — Ну что ж, я могу понять ваш… профессиональный интерес. Эпатаж является стратегическим планом гастрольного тура, шоу-бизнес диктует свои правила. А, благодаря вашему рейду на гостиницу и аресту группы, раскрутка в новом регионе идёт успешней, чем я предполагал. Так что, вероятно, вам нужно выплатить небольшие чае… гонорар, как добровольному пиарщику.
«Нет, ну какой наглец! Папашу точно переплюнул, до Люциуса ещё, правда, не дотягиваешь! Ну, давай поиграем, мальчик!» — Гарри, нешуточно раззадоренный этой словесной игрой, даже расслабился и этак прилег в объемном чреве пухлого кресла.
— Вся группа столь добросовестно относится к созданию имиджа, мистер Сванхиль? В Нидерландах ваших… гитаристов оштрафовали на солидную сумму за публичные развратные действия, так что не надо тратиться на оплату скромных услуг моих авроров.
— Да, забавный случай. Парни просто соскучились друг по другу, вот и не утерпели; всё ж естественно, а шкипер пожилой, ну, чуть постарше вас был, выгнал ребят на палубу, по-доброму так. Вот и устроились они на свежем воздухе. Романтика, а что какие-то любопытные сфотографировали наш катер с моста — разве наша вина?
— Интересный подход.
— Не скучный, согласен.
— Вернемся к теме наркотиков, так легко навеянной голландским ветерком.
— А какое отношение наркотики имеют к «Кrom fendere»? Это же вы нашли у нас что-то запрещённое, мы-то ничего такого и в глаза не видели. Сколько там было обнаружено дури? Больше десяти грамм? Да Гуль разве стал бы распространять такое сокровище? Если я вам скажу, что у меня в группе табу на что-то сильнее снотворных или секс-стимуляторов, вы поверите? Алкоголь бывает, не без этого, каюсь, слабенькая травка для настроения, а вы пробовали выходить перед ревущим, готовым от обожания растерзать тебя на кусочки залом и… э… выступать? Душу этим чертям отдавать. Пафосно? Без пафоса в нашем деле не обойтись, касаться сердец подушечками пальцев не выйдет, эти сердца надо рвать, хоть болью, хоть любовью, любыми сильными эмоциями. А потом, имидж, не забывайте и о нём. Да, да, очень просто. Артист, по мнению фанатов, да и обывателей, обязан глушить галлонами дорогое пойло, курить что-то редкое и необычно пахнущее, каждую ночь проводить с новой девочкой или мальчиком, а лучше с несколькими сразу. В общем, — парень пожал плечами, — ничего нового мы не придумали. Всё придумано до нас, мы только вносим свои коррективы и даём публике то, что она хочет: не только нашу музыку и танцы, а ещё и скандалы, жаркие подробности, подогревающие воображение, интересные сплетни.
— Я понимаю, — ухмыльнулся Поттер. — Свои законы, цели оправдывают средства, вечный спор добродетели и выгоды. Но наркотики-то у вас обнаружили, а это не сплетни. Экспертиза показала, что вы их не употребляли, и даже никаких следов нигде, но откуда-то они взялись. Не вы ли сами затеяли всю эту провокацию? Наняли кого-то, кто правдоподобно изобразил подлог? Если любой скандал в ваших интересах? Как вам такая версия? Мне приглядеться к ней повнимательнее?
— Провокаций не было, — серьезно посмотрев на аврора, задумчиво произнес Сольвай. — Дело с наркотиками — паршивое. Скандал скандалу рознь В таком я не заинтересован. И вообще играть с подобными вещами — слишком опасно. Я одного Упыря еле в руках держу: подсел на дурь ещё в детстве, теперь вылезает потихонечку. Впрочем, вам это не интересно. Я в ответе за своих людей. — «Ты бы хоть за самого себя отвечал, засранец!» — Хорошо, чем мои показания могут помочь следствию?
— Ну, а если так, мистер Сванхиль: не показания, а ваша добровольная помощь Британскому Аврорату в виде... скажем, консультации? Расскажите о своих коллегах, о себе. Меня не интересует, кто кого и как именно... в вашем коллективе любит, но важно понять, кто из себя что представляет. У вас есть враги? Недоброжелатели? Трения внутри коллектива?
— О! Трений внутри у нас предостаточно! — усмехнулся Сольвай и мечтательно закатил глаза. — Или вы не об этом? — он сделал удивленное и слегка разочарованное лицо, потом, будто вспомнив про что-то, посмотрел на часы. — Так, давайте в общих чертах, господин Поттер. У меня в маггловском Лондоне назначена деловая встреча, и посвятить вам много времени я не могу. Хотите кофе? — подчёркнуто-вежливо улыбнулся гостеприимный хозяин.
Гарри решил не отвлекаться, что за нужда! Кофе он и в Аврорате выпить может, а тут такое угощение — экзотическая птица, правда, под пикантным соусом, чересчур пикантным — легко обжечься, ну, да его и на тарелочке оставить можно… А вот крылышки откусить… Настроение, бывшее не ахти каким всю неделю, стало незнакомо лёгким и… игривым. Нет, глупости! Несмотря на то, что он и пришёл по делу, попутно неплохо было бы поближе взглянуть на альбусова «разлучника». Ведь, допрашивая мальца при аресте, Главный аврор уж никак не думал о Сванхиле, как об этакой секс-иконе, к тому же столь беззастенчиво и походя посягающей на покой юных английских магов… Да и не только юных…
— Кофе? — повторил вопрос Сольвай, повышая голос и явно насмехаясь над задумчивостью Поттера.
— Благодарю, ничего не надо, продолжим? Ваша версия, мистер Сванхиль. Слушаю вас.
— Лично я предположил бы подставу со стороны наших конкурентов, — элегантно развёл руками Сольвай. — За своих ребят я ручаюсь. Если вам надо знать о них мое мнение, то… Андрис Сёрен Бюлов — у вас ведь есть анкетные данные? — хороший человек, почти Санта Клаус, знаете такого? — усмехнулся он. — Не пьёт и не курит, умный, но вспыльчивый, работал в… да, ладно, название вам ничего не скажет, в ансамбле до нас; по образованию — учитель. У них с Джимми серьёзные отношения, может быть, даже любовь. Мы знакомы почти год. Его интересы и связи прозрачны и невинны, как мартовская капель. Я только так могу его охарактеризовать. Вам не это нужно?
Гарри совершенно не ожидал из уст Мотылька подобного описания людей, наивного, но объёмного и точного. Только вот интересно, если у этой парочки серьёзные отношения, ты-то как с ними обоими спишь? Где соврал?
— Хороший человек — это, разумеется, достойная рекомендация. Но когда смотришь на этого хорошего человека в жизни и на сцене, то слабо веришь вашим словам. Ладно. Остальные тоже все хорошие люди? Невинные эльфы при Санте? Я слушаю вас, мистер Сванхиль.
— А знаете, — вдруг недобро сузил глаза Сольвай, — мне что—то расхотелось с вами беседовать, — и поджал губы. — Не представляю, как вы о своих друзьях рассказываете и как их для себя оцениваете. Возможно, есть какие-то специальные служебные инструкции по этому поводу. Неужели определение “хороший человек” так трудно понимаемо или непереносимо для аврорских мозгов? — рывком поднимаясь с кресла, тем не менее, спокойным голосом поинтересовался он. Но глаза его горели… обидой? Гневом? Гарри не успел понять, а только подумал: «Ух ты, что это?» — Я предоставлю вам, сэр, возможность поговорить с каждым из моих друзей самостоятельно, но уверяю, никто из них не стал бы тащить бомбу в наш общий дом! — Тут Сольвай замолчал и как-то нервно потер лоб. — Если только по глупости… — затем надменно, чуть задрав подбородок, добавил: — Начните с Матильды. Она как раз неравнодушна к пожилым мужчинам в униформе.
«Ах, ты, малфоевская порода! Малолетняя язва! Пожилым?! И мундир боевого заслуженного мага обозвать униформой? — Гарри чуть не скрипнул зубами. — Кстати, как это папочка своего птенчика на свободные потрахуш… полёты отпустил? Надо навести справки, — он быстро придал лицу безмятежное выражение. — Так значит? Ну-ну…»
— Разумеется, поговорю со всеми лично, — кивнул он, — это займёт много времени и придётся задержать ваше отбытие с острова по программе тура. Ну, ведь это же ничего? Будет время отрепетировать для рекламы свои новые гейские фокусы. Европа подождет! Всего хорошего, господин Сванхиль, — сказал Гарри, с ленцой поднимаясь из пучин сверхмягкого кресла, но тщательно контролируемое движение получилось вполне элегантным.
Мальчишка этого не ожидал и опешил, затем в его глазах на миг сверкнула даже не злость, а настоящее бешенство.
— Gamle beast!(2) — вырвалось из его уст, он быстро поправился: — Лучший выход, как я вижу, для нас — сотрудничать.
Гарри услышал только второе шипящее резкое слово. Почему «best»(3)? С чего бы? Как пощечина.
— Вот и отлично, мы с вами можем найти общий язык, — он решил, что на сегодня разговор явно затянулся. Ещё немного — и можно будет признавать «1 — 0» в пользу Малфоя-младшего. Ничего, знакомство состоялось, Поттер теперь гораздо лучше понимает, кто перед ним. Э… лучше ли?.. В любом случае, полезная беседа. Но вот предположения о том, что следы истории с наркотиками ведут к самим Мотылькам, укрепились в голове аврора до рабочей версии: профессиональная интуиция подсказывала, что именно среди этих «хороших людей» и стоит искать причину провокации.
— Вы, мистер Сванхиль, кажется, торопились? Так вот, не смею вас больше задерживать. Побеседуем в другой раз. Спасибо за… откровенность, — Гарри оправил мундир. — Последний вопрос. Из чистого любопытства. Почему «Крылья из хрома»? Надеюсь не секрет?
— Пришло в голову и всё, — пожал плечами Сольвай. — Как-то же надо называться? Жёлтая подводная лодка? Нирвана? Датский принц? Крылья — думаю, объяснять не надо. Даже маги часто мечтают о крыльях. А хром — один из самых твёрдых и чистейших металлов на планете, он имеет голубоватый оттенок, что, согласитесь, символично, и легко поддаётся умелой обработке, а ещё славится разнообразием окраски своих соединений. Хром довольно легко встретить в природе, он распространённый, так что мы вовсе не претендуем на уникальность, только хотим показать, что каждый из нас по-своему неповторим. Как-то так.
Поттер с пониманием кивнул и направился к двери:
— Не провожайте меня, мистер Сванхиль, — небрежно махнул он рукой. — До встречи. Постарайтесь за это время не влипнуть в ещё какую-нибудь историю.
Сольвай отчеканил ему вслед:
— Надеюсь, что при следующей встрече Британский Аврорат сможет доказать, что не зря получает своё жалование.
Эта фраза прозвучала из уст Скорпиуса как-то особо безжалостно и… он, как никто другой, имел право бросать такие слова в спину Главному аврору. Только вот слышать это от подростка, сына Малфоя, да ещё и занимающегося чёрт знает чем… Но Гарри даже не обернулся, тихо закрыл за собой дверь.
— Бест! — снова услышал он негромкое хлёсткое слово. И чего это парень его всё время хвалит? Обкурился что ли?
«Какого чёрта я так завожусь на этого престарелого солдафона? — Сольвай подошёл к окну и постарался успокоиться дыхательной гимнастикой. — Ну и что, что тот самый Поттер, ну и что, что аврор. Симпатичный, между прочим, и смотрел на меня иногда так… со значением. Сам не понимал своих взглядов, а смотрел. Интересно, он натурал-семьянин или вообще импотент при такой работёнке-то? Сколько ему? Ровесник отца, значит сорок плюс минус. Другое поколение. Разве ему можно что-то объяснить? Только… Он же не виноват, что живёт так, как живёт. Тоже когда-то был мальчишкой, кажется, сиротой, воевал. Сколько их, детей, тот знаменитый Хогвартс защищали? И сегодня, наверняка, господин Поттер не только по борделям ночных бабочек гоняет. Служба, небось, не сахар, ответственность. Сын, говорит, мой ровесник, значит жена, семья. Странно. И, вроде, неплохой мужик. Глаза… не дохлые, и тухлятиной от него не несёт, — Сольвай подняв руки, прогнулся в спине, потянулся, потряс головой. — Всё, на хрен мне этот аврюк сдался! Пусть расследует там себе, дело-то, и правда, серьёзное. Наркотики. Никогда и близко ни к чему крепкому не подходили. Неужели, Упырь взялся за старое? Но он бы сам торчал, а продавать зачем, тем более нас всех подставлять? Он же за нас загрызёт, поэтому и Упырь. Неужели кто-то из своих? Балетные? Костюмеры? Ну, не мои же ребята! Вот дерьмо! Мутит даже от всего этого. Хоть бы аврор что дельное раскопал!»