– Я буду тебе противен после того, как?.. – не договариваю, слова застревают где-то в горле, больно покалывая изнутри.
Кожей чувствую, что Китнисс повернулась ко мне, но сам упорно продолжаю буравить взглядом стену напротив: кривые разводы коричневых пятен на новых обоях.
– Не будешь…
Ее ответ заставляет огонек надежды вспыхнуть в моей груди, и я перевожу взгляд на встревоженную девушку, сидящую рядом. Она снова отворачивается, но я рискую и протягиваю к ней руку – касаюсь бархатистой кожи щеки. Китнисс прикрывает глаза, вздыхает, как перед прыжком в холодную воду, и, наконец, наши взгляды встречаются.
Внутри меня столько сомнений, что невыносимо хочется кому-то рассказать, но я никогда на подобное не решусь. Тем более, не скажу ничего такого Китнисс.
И все-таки нет смысла играть в героя, я себя таким не чувствую. У меня душа трясется в ожидании предстоящей ночи.
– Мне страшно, – признаюсь я.
Мгновение Китнисс выглядит удивленной и озадаченной, но спустя минуту она подается вперед и обнимает меня, ее голова доверчиво ложится мне на плечо. Я как утопающий хватаюсь за эту, наверное, последнюю нежность, которая мне перепадает; после того, что произойдет со мной сегодня, Китнисс, скорее всего, будет противно прикасаться ко мне.
Она тыкается носом в мою шею, как котенок, а я глажу ее по волосам. Вдыхаю любимый запах, исходящий от нее, растягиваю оставшиеся нам минуты. Как же я люблю Китнисс… Разве мне по силам касаться чьих-то чужих губ? Я смогу гладить не ее тело и ждать не ее ласк?
Время бежит слишком быстро, часы на стене не прекращают свой бег. Осталось слишком мало секунд, уже прошло бесконечно много тихих ударов стрелок друг о друга.
– Кларисса сказала, что придет за мной, – говорю я, а Китнисс едва заметно кивает, теснее прижимаясь ко мне.
Мое сердце беспомощно сжимается, когда я слышу неловкий вопрос:
– Ты… будешь целовать ту женщину так же, как меня?
Китнисс прячет глаза, сопротивляется моим попыткам приподнять ее голову вверх. Настойчивее сжимаю пальцами ее подбородок и заставляю посмотреть на меня.
– Я никого не буду целовать как тебя, Китнисс. Никогда, – уверенно говорю я. – Ни эта женщина, ни любая другая: они могут купить мое тело, только сердца им не получить – оно твое.
Хочу коснуться ее приоткрытых губ, почувствовать их вкус. Запомнить поцелуй с той, которую люблю.
Глажу нежную кожу ее лица, поднимаю руку выше, зарываясь пальцами в темном каскаде волос: неужели мы не заслужили счастья?
– Может, она страшная? – грустно спрашивает Китнисс.
– Может, – вздыхаю, даже не пытаясь скрыть грусть. – Страшная, кривая, косая или вообще парень.
Стараюсь улыбнуться, но выходит кривой оскал. Хочется плакать, а не смеяться.
Наклоняюсь, прислоняясь лбом ко лбу Китнисс.
– Мне без разницы, кто там будет, Китнисс, – шепчу я. – Я люблю тебя. Всегда, слышишь? Сколько себя помню. И всегда буду любить…
Замечаю, как одинокая слезинка скользит по щеке Китнисс, тянусь и ловлю ее губами. Китнисс резко набирает в легкие воздуха и распахивает глаза. Бесконечно серые и печальные. Моя любимая девушка. Моя первая и единственная женщина.
Задыхаюсь, ощутив ласковый поцелуй на своих губах – нежный, но настойчивый, такой желанный. Стискиваю Китнисс в объятиях и целую, оставляя в памяти каждый слабый вдох любимой, запоминая каждый полутон вкуса ее губ… У меня нет никого дороже, ближе и роднее.
– Кхм… Тук-тук.
Отрываюсь от Китнисс и поворачиваю голову на звук: Кларисса стоит в дверях и не сводит глаз с меня и девушки, которую я крепко прижимаю к себе.
– Пора… – говорит Риса.
Челюсти ломит, а сердце кровоточит, но я поднимаюсь с дивана, не выпуская руки Китнисс из своей.
По телу пробегает дрожь. Мне страшно. И противно. Гоню прочь мысли о том, что сегодня мне уже не вернуться в эту комнату.
Надо быть сильным. Я точно знаю, почему согласился на все это – Китнисс не должна пострадать.
В моей голове тысяча слов, которые я хотел бы сказать любимой на прощание, но я не успеваю – она напрягается и выдергивает свою ладонь из моей руки. Она будто отгородилась от меня высокой стеной, и ничто в лице Китнисс не напоминает ту девушку, которая искала моей нежности прошлой ночью: ни взгляда, ни жеста, показывающего, что я ей нужен.
Я не обижаюсь – Китнисс всегда защищается, нападая. И все-таки я зову ее по имени – мне невыносимо хочется последний раз заглянуть в родные глаза. Ничего: Китнисс не поднимает головы, упорно рассматривая рисунок на ковре. Что ж, если для нее так проще…
Вздыхаю и отхожу в сторону Клариссы. Она растерянно и даже сочувственно поджимает губы и протягивает мне белый листок.
– Вот: основные пожелания клиента. – Мы выходим в коридор, и дверь за нами беззвучно закрывается. – Прочитай и старайся следовать им. Сам понимаешь: довольный клиент – наша с тобой забота…
Я слушаю Рису вполуха, глупо оглядываясь на оставшуюся позади закрытую дверь.
– Ты слушаешь меня? – спрашивает Кларисса, и я поворачиваюсь к ней. Надо собраться, надо просто пережить эту ночь.
– Слушаю, – отвечаю я рассеянно. Перевожу взгляд на клочок бумаги в своих руках. – Инструкция по использованию меня?
Риса морщится.
– Скорее, инструкция по использованию «их». Клиенты разные, и у всех свои тараканы. Так что такая вот анкета поможет тебе избежать неожиданностей.
Меня чуть не выворачивает от мысли о том, что привыкать придется не к одной женщине, а «к разным». Не имею ни малейшего желания. Только никто меня и не спрашивает.
Мы с Рисой идем по дворцу, сворачивая в разные коридоры, и я наконец заставляю себя пробежаться глазами по строчкам.
Имя: Мессалина.
Предпочтения: уверенность и настойчивость со стороны Победителя.
Фетиш и другие особенности: нет.
Ограничения в сексе: нет.
Недовольно морщусь, дойдя до последних слов.
– Ограничений у этой Мессалины и правда нет – покупать живого человека для своих утех.
– Ты еще ей это скажи? – раздражается Кларисса.
Останавливаюсь на полпути.
– И скажу, не сомневайся.
Девушка злится, упирает руки в бока и пронзает меня недовольным взглядом.
– Слушай, Пит, – начинает она. – Я не слепая, я вижу, как ты сохнешь по крошке Эвердин, и, будь моя воля, я бы не тронула тебя наслаждайся будущей женой, и живите в своем крохотном мирке. Только вот у меня тоже выбор не велик. Моя работа – найти клиента и оформить сделку, твоя работа – пойти туда и трахнуть эту девицу так, чтобы она за тобой потом с матрасом ходила! Сделаешь – мы с тобой оба в выигрыше, нет – не пройдет и пары дней, как и твоя, и моя головы окажутся в корзине для мусора. Ты этого хочешь?
Я злобно скриплю зубами, но Кларисса не замолкает и находит самый главный аргумент:
– Или мне вернуться и притащить сюда Огненную? – Риса выгибает бровь, почувствовав мое слабое место. – На нее заказов было не меньше, чем на тебя Пит…
– Даже не думай! – предостерегаю я, распаляясь.
– Делай свое дело, и все будет в шоколаде! – бросает Кларисса, качая головой.
Я смотрю на нее почти с ненавистью, хотя, по большому счету, знаю – она такая же пешка в этих играх, как и мы все.
– Успокоился?
Обреченно киваю.
– Отлично, тогда пойдем…
***
К моему удивлению, мы не уходим из дворца, а останавливаемся возле одной из спален на третьем этаже.
– Пришли, – уточняет Кларисса и, окинув меня внимательным взглядом, расстегивает воротничок моей рубашки. – Ты справишься, – слабо улыбается она.
Провожу рукой по своим жестким от лака волосам и поглубже вздыхаю, пытаясь унять противную дрожь.
– Не тяни, – подсказывает Риса. – Раньше начнешь, быстрее закончишь.
Стараюсь до предела наполнить воздухом легкие и, только почувствовав боль, выдыхаю.
Стучусь. Из-за двери не доносится ни звука, но Кларисса подталкивает меня, заставляя войти внутрь.
Я оказываюсь в залитой светом сотни свечей огромной спальне; широкую кровать с балдахином просто невозможно не заметить. Место моей казни.
Девушки, которая назвалась Мессалиной, нигде нет. Осматриваюсь, прохожу в центр комнаты – почти королевская роскошь заметна в каждом предмете интерьера: резные ручки кресел, прозрачный хрусталь люстры, тончайшее кружево на покрывале, застилающем постель. Касаюсь пальцами искусной паутинки: она красно-алая, совсем как кровь.
– Красиво, верно? – раздается за спиной мелодичный женский голос.
Меня пронзает узнавание, и через секунду я уже смотрю на внучку президента, медленно приближающуюся ко мне. При каждом шаге ткань ее почти прозрачного, до пола, одеяния расходится, демонстрируя точеные ноги.
Кажется, ее зовут Ребекка.
– А где Мессалина? – спрашиваю я, хотя ответ очевиден.
Зеленые, как изумруды, глаза девушки лукаво поблескивают в свете свечей.
– Ты же не думаешь, что кто-то напишет свое настоящее имя в этой дурацкой анкете?
Ребекка подходит так близко, что ее едва прикрытая грудь почти касается меня. Замираю, как статуя, ощущая ее пальцы, скользнувшие по щеке.
Девушка снисходительно улыбается.
– Ты похож на испуганного зайца, но я люблю активных мужчин. Я тебя не съем, – обещает она. – Мы хорошо проведем время и оба получим удовольствие.
– Это вряд ли, – не удерживаюсь я. – Я здесь не по своей воле.
Я поздно спохватываюсь, что спорю с хозяйкой, – Риса боялась, что это может навредить всем нам. Прикусываю язык, но Ребекка, вроде, не сердится.
– Потанцуем? – предлагает она.
За отсутствием выбора, я прижимаю девушку к себе и неспешно кружу ее под неизвестно откуда взявшиеся звуки музыки. Ребекка трется об меня, изредка мурлыкая, как кошка, но каждое ее движение отзывается во мне отвращением. Зачем ей это надо? Внучка Сноу красива, богата, наверное, неглупа – зачем ей покупать кого-то, чтобы греть ночами койку?
Я не упускаю момент, когда девушка увлекает меня ближе к кровати и, остановившись возле нее, тянется за поцелуем. Я отворачиваюсь.
– Поцелуй меня, – шепчет она, вынуждая посмотреть на ее лицо.
Сморщившись, я накрываю ее губы своими, но мой поцелуй мимолетный и ничего не значащий. Ребекка хмурится, отстраняясь.
– А мы гордые? – язвит она, забираясь с ногами на кровать. Поправив ткань своего одеяния так, чтобы длинные ноги обнажились, девушка переводит на меня торжествующий взгляд. – Раздевайся.
Неловкость ситуации парализует меня. Я, как истукан, не совершаю ни малейшего движения.
– Мелларк, тебе случаем слух на Играх не повредило? – цедит Ребекка. – Я сказала, раздевайся.
Наступая на свою гордость, я медленно избавляюсь от пиджака и рубашки. Давясь проклятиями, стягиваю с себя штаны, оставаясь перед своей хозяйкой в одних трусах. Она не пропускает ни одного сантиметра моего тела, скользя взглядом вверх-вниз. Чувствую почти ярость, когда Ребекка задерживается на моем протезе: без нее знаю, что я – калека, нечего разглядывать меня, как клоуна на ярмарке.
– Их тоже, – чуть слышно приказывает девушка, указывая на последнюю ткань, оставшуюся на мне.
«Ты знаешь, ради чего ты здесь, – твержу я себе. – Подчиняйся».
Снимаю трусы и остаюсь совершенно голым под взглядом зеленых глаз. Ребекка рассматривает меня, плотоядно покусывая губы.
– Иди ко мне, – зовет она, откидываясь на спину и маня меня пальцем.
Нависаю над девушкой, страстно желая сжать ее шею пальцами и посильнее надавить. Ребекка приподнимает бедра и трется о мое тело. Ее губы касаются моего плеча, оставляя сухой поцелуй.
– Сними с меня эти тряпки, Мелларк, – шепчет девушка. – Они мне сегодня не понадобятся.
Тяну за полупрозрачную ткань, обнажая острые плечи Ребекки.
– Люблю, когда меня целуют, раздевая, – подсказывает она.
Обреченно закатив глаза, наклоняюсь и прикасаюсь губами к открывшемуся участку ее кожи. Девушка учащенно дышит и толкает мою голову вниз. Подчиняюсь, стаскивая с нее одежду, и вынужденно рисую дорожку из своих поцелуев.
Ребекка остается лежать передо мной совершенно голая, не спорю, красивая, но нисколько не желанная. Мое тело остается в покое, когда я смотрю на внучку президента. Она командует, и я с трудом заставляю себя коснуться губами подрагивающего живота и провести руками вдоль разведенных в стороны ног. Ребекка пахнет страстью, которую я не могу разделить.
– Приласкай меня, милый, – приказывает девушка.
Тянусь к ней, целуя нелюбимые губы, и глажу пальцами ее бедро.
– Ниже… – Ребекка настойчиво опускает мою руку, оставляя ее между своих ног. Там влажно и чертовски горячо. Дергаюсь, стараясь отстраниться, но девушка мгновенно сводит коленки вместе, пленяя меня. – Я хочу почувствовать тебя внутри: решай сам – пальцы или…
Я лихорадочно прикидываю свои шансы и цепляюсь за надежду отделаться меньшими потерями. Принимаюсь поглаживать тело девушки, а она подается мне навстречу, подползая все ближе.
В ней тесно, но я не прекращаю своих движений. Ребекка извивается, то и дело болезненно хватая меня за волосы, и стонет. Громко стонет, почти мучительно. Ловлю себя на том, что наблюдаю за тем, как девушка подрагивает, растягивая удовольствие, и что-то в моем теле находит картину не отталкивающей.
– Ах!.. – кричит Ребекка и крепко сжимает ноги, чуть не ломая мне руку. Выгнувшись волной, она замирает, хватая ртом воздух.
Как только девушка ослабляет нажим, отстраняюсь. Оказывается, мое дыхание тоже сбилось.
– Спасибо, Мелларк, – выдыхает Ребекка, довольно улыбаясь.
Ее взгляд скользит вниз по моему телу, и мне становится неловко – я не так уж безразличен к жарким стонам девушки. Отодвигаюсь в сторону, прячась под одеялом.
– На сегодня все? – с нескрываемой надеждой спрашиваю я.
Внучка Сноу бросает беглый взгляд на часы и обещает, что я могу спать спокойно.
Первое время я с опаской поглядываю на девушку, которая, даже не одевшись, забралась под второе покрывало, но она не проявляет ко мне интереса, отвернувшись и обнимая подушку, так что постепенно расслабляюсь и проваливаюсь в беспокойный сон.
***
Мне снится Китнисс: ее ласковые поцелуи и робкие прикосновения, которые становятся все настойчивее.
Она нежна, но непривычно решительна: я вздрагиваю, отдавшись на волю сладостных видений, когда Китнисс перемещает свои ласки на самую чувствительную часть моего тела. Мне жарко, но невыносимо приятно. Голова любимой скрыта под одеялом, но я остро чувствую каждое прикосновение ее рук и губ ниже живота. Ничего подобного я никогда даже не представлял – мне кажется, что я умер и попал в рай: кровь горячим потоком обжигает вены, а сердце заходится в ритме предвкушения.
Откидываю одеяло в сторону, преступно желая подглядеть за действиями Китнисс, но ошарашенно замираю, с великим удивлением обнаруживая россыпь светлых волос, накрывающих меня. Ребекка на секунду отрывается от своего занятия и поднимает на меня хитрый взгляд.
– Я же обещала, Мелларк… Уже новый день, наслаждайся…
Ее губы снова смыкаются на моем теле, но я настойчиво тяну ее вверх, стараясь оттолкнуть. Девушка даже не замечает моей попытки – я запоздало понимаю, что скорее глажу ее по волосам, чем тяну за них.
Ее действия сводят меня с ума, а волна наслаждения грозит накрыть с головой, но я борюсь. Сопротивляюсь, как могу, оттягивая неизбежное. Кусаю губы, пытаясь не застонать, отворачиваюсь и стараюсь отвлечься на разглядывание витиеватого рисунка на откинутом покрывале, сжимаю в руках простынь по бокам от себя и чуть ли не рву светлую ткань… Пустое: все, о чем я могу думать, – умелые прикосновения Ребекки, которая подчиняет себе мое тело.
Шепот внутреннего голоса пытаются держать меня на плаву, но сознание скользит где-то на грани. Физическое удовольствие, которого я не знал раньше, побеждает в неравной схватке: я накрываю руками голову Ребекки и поддерживаю ее, подсказывая ритм. Время перестает существовать и растягивается в бесконечность: я взрываюсь, с силой фиксируя светловолосую голову.
– Китнисс!..
Крик срывается с моих губ, и я обессиленно откидываюсь назад.