- Что же произошло? – допрашивает его ведомая особым адвокатским чутьём Мелани.
Он старается особенно не вдаваться в подробности и ограничивается скупым «не сложилось». Ему не хочется рассказывать о том, как променял Брайана на Паганини и счастливое будущее, обернувшееся букетом роз, брошенным в лицо скрипачу, который предал его при первой же возможности. Еще он старается не упоминать о своем блестящем, досконально проработанном, супер-надежном плане по завоеванию Брайана. Ведь они могут попытаться отговорить его, захотят убедить, что это не такая уж хорошая идея.
- И где ты теперь живёшь?
- У Дафни.
Линдси спрашивает: «Все уже в курсе?». И Джастин понимает, что таким образом она ненавязчиво пытается выяснить, знает ли Брайан об их разрыве. Но он прикидывается дурачком и сообщает, что цыплёнок удался на славу, а Гас здорово вымахал. К счастью, звонок в дверь избавляет его от дальнейших расспросов. К несчастью, голос, донёсшийся с порога, заставляет его вздрогнуть и покрыться испариной. И начинает сосать под ложечкой.
- Я пришёл за сыном, чтобы спасти его из лап злобных матерей-лесбиянок.
Мелани ворчит: «Проходи уже». И когда Брайан заходит в столовую, то, кажется, сам воздух застывает, а сталактиты, произрастающие из воцарившейся тишины, грозят обрушить комнату. Первой сбегает Мелани, сославшись на то, что ей надо одеть Гаса. Линдси предлагает кофе. Брайан отказывается. Джастин старается, изо всех сил старается выдать лучшую улыбку из своего арсенала. А когда произносит «Привет, Брайан!», надеется, что это прозвучало, как можно более естественно, соблазнительно и очаровательно. Скрипнув зубами, Брайан спрашивает: «В гости зашёл?». Произносится это тем самым типично брайановским тоном, выработанным специально, чтобы продемонстрировать наивысшую степень пренебрежения.
- Линдси с Мелани пригласили на обед.
- Милая компашка, - в комнате снова повисает арктическая тишина. Линдси встаёт, чтобы собрать тарелки, и как можно громче звенит ложками. Брайан выжидает ровно тридцать секунд перед тем как спросить: «Только тебя?». И в голове Джастина тут же проносится: «Есть!!!»
Он хочет знать, почему я без Итана.
- Нет, - отвечает, чувствуя себя намного увереннее, чем в последние дни. Недели. Месяцы. – Меня и моего воображаемого друга. Его зовут Джерри.
Джастин Тейлор 1 – Брайан Кинни 0. Удача поворачивается к нему лицом, спеша навстречу семимильными шагами.
Если хочешь знать больше, Барйан, только спроси.
Он знает, что Брайан не станет спрашивать, как знает и то, что ему ужасно этого хочется. Но тут возвращается Мелани с Гасом на руках и миллионом советов, чем и как его нужно кормить, куда сажать и кто из детей толкается на горке.
- Да знаю я. Не подставлять под яркий свет, не мочить и не давать есть после двенадцати. Видел я этот фильм*. – Брайан берёт Гаса на руки и притворяется, что ему всё равно, когда ребёнок прижимается к груди и улыбается. – Постараюсь, чтобы он дожил до полдника.
Джастин уже видел его с сыном. Он видел его той ночью, когда Гас появился на свет. Тогда, озарённый светом взошедшей сверхновой, Брайан показался ему самым красивым мужчиной на земле. Он видел, как тот защищал свои права биологического отца, когда считал это правильным. Видел, как он отказался от них, когда счел это необходимым. Он видел, как Брайан водит Гаса на прогулку, кормит с ложечки кашей. Видел, как Брайан в Армани, заляпанном детской отрыжкой, приговаривает: «Ты абсолютно прав, этот пиджак уже вышел из моды». Он видел, как Брайан переводит деньги на счёт Гаса под предлогом, что так он уменьшает собственные налоги. И вот сейчас он стоит с сыном на руках, переругивается с Мелани, спрятав за стеклами темных очков глаза, а Джастин знает, что всё это не более чем фасад.
В том, как он себя ведёт и с Гасом, и с ним.
Я тебя раскусил, Брайан Кинни.
- До скорого, - бросает Брайан на выходе. Джастину даже не приходится притворяться, чтобы ответить искренней улыбкой.
Брайан окидывает его таким взглядом, будто один лишь довольный вид Джастина является для него прямым оскорблением. Когда же Гас произносит «Тин» или что-то в этом духе, что должно обозначать «Джастин», то просто отворачивается и выходит, не прощаясь.
- Тебе что-нибудь о нём известно? – спрашивает Линдси, убирая десертное блюдо.
- Что?
- Как там дела у Итана, солнышко?
- Ааа, - тянет Джастин, с трудом прогоняя из своей головы Брайана, - Честно говоря, ничего о нём не знаю.
И вообще это последняя вещь на земле, которая его волнует. Сейчас все его мысли занимает План. Он представляет и смакует тот момент, когда Брайан сдастся. Однажды он уже смог добиться его, сможет и во второй. Ведь с годами он стал лишь упрямее.
*(прим. перев. Гремлины)
ГЛАВА 5
<p>
ПЯТЬ [Беспощадное время]
"Умереть на вершине славы. Как Кобейн, Джеймс Дин… Хендрикс. Все они легенды. И все навеки останутся молодыми и красивыми. (Brian 1x22)
Виктор
Дэбби этого не понимает, и, даже если бы она захотела, Вик уверен: ничего бы у неё не вышло. Ей просто не дано понять, отчего Майкл до сих пор ждет продолжения прерванного пятнадцать лет назад оргазма, и что заставляет всех вокруг вращаться по орбите брайановской сексуальности.
Дэбби частенько приговаривает «господи, да не так уж он и хорош собой» или «ёпт твою мать, он же у него не из чистого золота!». В таких случаях Вик, как правило, отмалчивается и старается мнения своего не высказывать. С Дэб это совершенно бесполезно, особенно, когда разговор, пускай и косвенно, затрагивает Майкла. Парню уже тридцатник, но она всё ещё носит его под сердцем.
Иногда Брайан заходит к ним на обед. Или на ужин. А месяц назад он возник на пороге их дома под руку с белобрысым пареньком, которого – ну разумеется! – пришлось приютить в Обители Заблудших Гомосексуалистов имени Новотны. Как бы то ни было, поведение Брайан остаётся неизменным. Он, как всегда, павлином вышагивает по дому, режет правду-матку прямо в глаза, оскорбляет без видимых на то причин и с безразличным видом сносит череду припасенных для него Дэбби упреков. Его сестра всегда находит повод, чтобы пожурить Брайана. В этом есть что-то материнское. Нежность и привязанность, сотканные из упрёков.
Для неё Брайан навсегда останется ребёнком.
Она никогда не обратит внимания на то, как сползают брюки, когда он лезет в карман за сигаретами. Полоска кожи и самый краешек дорожки волос, убегающей прямо туда. Нет, этого она никогда не заметит.
Будь Вик помоложе и не носи в своей крови бомбу с часовым механизмом – как же он иногда мечтает об этом! – он мог бы поприжать Брайана в тёмной комнате Вавилона, чтобы заняться уже овеянном преданиями сексом с легендой клуба.
Десять, пятнадцать, двадцать лет тому назад Вик был молод, высок; крепкая задница, широкие плечи. А на что он может рассчитывать теперь?
Каждый раз, когда Брайан приходит к ним в дом, одетый в костюм от Армани, солнечные очки и пальто цвета корицы, у Вика, как и у любого гея на этом свете, чуть сгущается кровь, а Дэбби этого не понять. Есть в Брайане какая-то животная сексуальность, уверенность, которая вызывает у любого самца желание покориться ему.
Или покорить.
Если бы Вик был моложе, он мог бы попробовать быть с Брайаном сверху. Возможно, его ожидал бы полный провал, но Вик стар и ВИЧ-инфицирован, а фантазировать ещё никто не запрещал.
Джастин живёт у них вот уже четыре недели, когда Брайану взбредает в голову почтить их одним из своих внезапных визитов. Джинсы. Кожаный пиджак. Майка-безрукавка. Как всегда загорелый.
Дэбби за что-то его отчитывает, а Вик разглядывает украдкой, раскладывая по альбомам старые фотографии, найденные на чердаке. Через полчаса Брайан спускается из комнаты Джастина заметно более расслабленным. В прежние времена у Вика был такой же взгляд, после того, как мужчины опускались перед ним на колени.
По какой-то неведомой Вику причине Дэб уже в десятый раз за день спускает на Майкла собак, и Вик решает, что сейчас самое время сбежать на крыльцо, пока и ему не досталось за компанию. На заднем дворе стоит Брайан. Пахнет марихуаной. Кинни неторопливо затягивается, напевая «дом, милый дом». Из кухни доносятся пронзительные вопли Дэбби. Брайан выдыхает сладковатый дым и обращает внимание на альбом, зажатый у Вика подмышкой. Он забирает его и начинает листать. На его страницах то и дело попадаются фотографии, где Дэб еще без парика, а Майкл только-только учится ходить. На одной из них он сидит голышом на полу и с рассеянным видом собирает паззл. Вообще, в альбоме много фоток из этой серии, где он голенький.
- Подумать только, и этот человек всё время упирается, когда его зовут в сауну.
- Помнится, он лет до четырёх предпочитал ходить голышом, - замечает Вик. – Готов поспорить, так он выражал свой протест против той одежды, в которую его старалась впихнуть мать.
Новая затяжка, и Брайан смеётся сквозь облако дыма. Бормочет: «Уверен, так оно и было», и в этот момент нет мужчины красивее него. Боги, заниматься сексом с кем-то таким... От одной только мысли эмоции зашкаливают. Фантазия, несбыточная мечта.
Брайан тычет пальцем в какую-то фотографию и говорит:
- Вполне возможно, склонность к нудизму – это у него наследственное.
- Господи Иисусе.
На фотографии, заинтересовавшей Брайана, изображён тридцатилетний Вик. Ему столько же, сколько сейчас Брайану. Жаркий летний день. Вик без рубашки. Стоит в саду, с Майклом на руках. Даааа, было действительно жарко. Коротко обрезанные джинсы. Выгоревшие до белизны волосы, загорелая кожа. Поджарый, высоченный, энергичный. Здоровый и молодой.
Брайан протягивает Вику косяк и углубляется в изучение фотографии.
- Отлично выглядишь, Виктор.
- Выглядел.
- Хорошее тело.
- И уж не сомневайся, я знал, как извлечь из этого пользу.
- Даже и не думаю.
И тут кое-что происходит. Всё быстро заканчивается, но на какое-то мгновение Вику снова тридцать, и он флиртует с красивым мужчиной. Потом Дэбби кричит «Ууууууужин!», ставя в известность об их трапезе весь квартал, и всё прекращается. Брайан раздраженно морщит лоб: «чёртов концерт» и продолжает листать альбом. Затягивается косячком, передаёт Вику. Вик втягивает носом воздух, бумага пахнет Брайаном. Боги, запах другого мужчины. Он ни по чему другому так не скучает, как по запаху мужчины.
- А я говорил Майки, что у него сексуальный дядюшка.
Должно быть, это шутка.
- Сколько тебе было?
- Столько же, сколько и сейчас, - заверяет он с сардонической улыбкой на губах. – Шестнадцать.
Они смеются, и Вик знает, они оба понимают, что стоит за его словами. Он, так же как и Брайан, не знает, куда утекает время. Все эти годы со дня выпускного испарились бесследно, и когда он не смотрит в зеркало, то уверен, что с тех пор, как был сдан экзамен по математике, прошло не больше четверти часа.
- Естественно, Майки устроил целый спектакль. Как ты мог сказать такое, Брайан! Ты же несерьёзно, Брайан?! Вот тебе бы понравлюсь, если бы я такое про твоего отца сказанул, Брайан?! Как будто на моего старика хоть у кого-то мог встать.
Новый вопль: «Чтоб через минуту все были за столом!»
На лестнице раздается топот, можно даже различить неподражаемое чавканье кроссовок Джастина. Вскоре до крыльца доносится аромат лазаньи, и Брайан отпускает язвительный комментарий: «Ещё одна углеводная бомба в исполнении Дэбби». Но когда из кухни слышится восторженное джастиново «Мммммм, лазанья!!», то на долю секунды, кажется, что эта искренняя радость готова вызвать у Брайана улыбку. Потом он затягивается, и его лицо вновь становится непроницаемым: «Пусть съест мою порцию, раз уж ему так нравится».
- Как будто раньше он этого не делал.
Брайан делает вид, что рассержен. Он протягивает Вику косяк и с притворным негодованием говорит: «Ах, Виктор, Виктор, Виктор. Твои слова просто возмутительны». В дверь высовывается голова Джастина, и мальчишка интересуется, собираются ли они в дом. На Брайана он, как всегда, смотрит со смесью испуга и восхищения. Брайан, разумеется, фыркает, метя свою территорию, и приказывает Джастину пойти и разогреть его порцию. Парнишка обращается в бегство, и Брайан точно знает, что тот будет неподалёку, когда он решит подарить ему чуточку своего внимания.
Как и все они.
- Блин. Теперь помимо заботливой мамочки я обзавёлся и ребёнком. Вик, я прошу тебя об одном: если когда-нибудь у меня появится ещё и жёнушка: кастрируй меня.
- В этом нет необходимости. Если однажды у тебя появится жена, она сама об этом позаботится.
Это несправедливо. Ну почему Брайан кажется ещё моложе и ещё красивее, когда не так напряжён и смеётся?
Хлопает дверь, и на крыльце материализуется Дэбби. Она сообщает, что стол уже давно накрыт и что, если понадобится, она их за этот самый стол за члены отволочёт, «раз уж, это единственная часть вашего тела, где наблюдается хоть какая-то активность». Своим встроенным детектором она сразу же замечает остатки косячка, и её незамедлительная реакция не отличается оригинальностью: взвалить всё вину на Брайана. «Как ты можешь давать ему курить!!» Брату ничего, ни единого упрёка. Она считает его кем-то вроде инвалида.