Искра духовной веры,
Источник маленького света любви.
Искра полной свободы,
Просто искорка любви.
Искра духовной веры,
Прими этот маленький свет любви.
Искра любви и свободы,
Возьми меня...
Искра духовной веры,
Искра любви и свободы».
После песни зрители еще долго не хотели отпускать нас и, буквально -– завалили сцену цветами.
Мы поняли всю создавшуюся ситуацию, и Akira бросил со сцены всего одну реплику.
-- Продолжим!
Снова заиграла джазовая музыка, сорвав волну оваций, по-видимому, зрители –- сразу узнали песню, которая звучала со сцены.
Asagi запела:
«Need I say to you,
he's a Montague
Turn your eyes away,
speak no more of
this young villain.
He's our only foe,
a Capulet should know
Turn your eyes away,
speak no more of this
young villain.
But oh I love him,
Oh how I love him
I know I love him more
than words more than words
Could ever say
But oh I love him,
Oh how I love him
I know I love him more
than words
more than words
Could ever say.
После маленькой паузы вступил Akira.
What can you expect,
she's a Capulet
Turn your eyes away, speak
no more of this young woman
She's our only foe,
a Montague should know
Turn your eyes away,
speak no more of
this young woman.
But oh I love her,
Oh how I love her
I know I love her
more than words
more than words
Could ever say
But oh I love her,
Oh how I love her
I know I love her
more than words
more than words
Could ever say.
Мы выдержали соло, во время которого Suzuhara разыграла на своей белоснежной скрипке достаточно сложную джазовую партию. В конце, к этой партии присоединились клавишные, на которых играл наш старый знакомый Akira. После чего Asagi -- вступила снова.
Sweet Montague I love you,
a thousand times I love you
Oh I couldn't live my
life without you
Oh Romeo I love you
I'll wait until tomorrow,
parting is such sweet sorrow
Oh Romeo I love you,
Oh I couldn't live my
life without you.
Участники «Trinity» -- пропели по нотам. Далее Akira снова запел:
Sweet Capulet I love you,
a thousand times I love you
Oh I couldn't live my
life without you
Oh Juliet I love you
Please wait until tomorrow,
our love will end all sorrow
Oh Juliet I love you,
Oh I couldn't live my
life without you».
«Trinity» вновь запели по нотам. Подводя финальный итог, Suzuhara вышла на скрипичную партию. В какой-то момент музыка буквально выпорхнула из-под ее смычка и взметнулась вверх, замирая на самой высокой точке. Глядя на скрипачку из-за своих барабанов, я боялся, что у нее просто оборвутся струны от столь сильного трения. Но вот, мелодия резко обрушилась вниз и плавно затихла.
Зрители пришли в настоящий восторг. Они скандировали название группы и таким образом вызывали нас на бис.
-- Действительно, жаль расставаться. Тем более, что мы не ожидали столь радушного приема, сказал им Akira но, мы закрываем этот концерт, от которого мы уже порядком притомились. Но нет. Усталость будет в другой раз.
Давайте закатим что-нибудь, прежде чем покинуть эту сцену.
Музыканты расселись по местам заиграла музыка, и все участники группы запели каждый в свою очередь.
«Как много лет во мне
Любовь спала,
Мне это слово ни о чём
Не говорило,
Любовь таилась в глубине,
Она ждала,
И вот проснулась
И глаза свои открыла.
Теперь пою не я,
Любовь поёт,
И эта песня в мире
Эхом отдаётся.
Любовь настала так,
Как утро настаёт,
Она одна во мне,
И плачет, и смеётся.
И вся планета,
Распахнулась для меня,
И эта радость,
Будто солнце, не остынет.
Не сможешь ты уйти
От этого огня,
Не спрячешься,
Не скроешься,
Любовь тебя настигнет.
Теперь пою не я,
Любовь поёт,
И эта песня в мире
Эхом отдаётся.
Любовь настала так,
Как утро настаёт,
Она одна во мне
И плачет, и смеётся
И вся планета
Распахнулась для меня,
И эта радость,
Будто солнце, не остынет.
Не сможешь ты уйти
От этого огня,
Не спрячешься,
Не скроешься,
Любовь тебя настигнет.
Как много лет во мне
Любовь спала,
Мне это слово ни о чём
Не говорило,
Любовь таилась в глубине,
Она ждала,
И вот проснулась
И глаза свои открыла».
-- Друзья, как можно меньше думайте о плохом, и будьте счастливы. Sayonara, mata arimitte imasu, arigato gozaimasu!
Под громовые аплодисменты и крики «Браво» «Kotonoha Jazz Band» -- покидала сцену. Концерт был окончен, и участники группы устроили небольшую памятную фотосессию, а затем раздавали автографы. До самого вечера среди моих одногрупников –- не смолкали разговоры и впечатления о прошедшем концерте.
-- Владимир-сан, а я и не знала, что у тебя такой шикарный голос, он словно льется откуда-то из глубины, обратилась ко мне Yoyoi. Спасибо.
-- Владимир-сан, мне ужасно понравилось, мягко заговорила Ami. Это было великолепно.
Я кивнул:
-- Не стоит благодарности девочки.
Меня переполняло чувство радости от того, что Ami победила на выборах. В закатных лучах низкого солнца мы с ней сидели под нашей любимой сакурой, в университетском парке, и, дыша свежим вечерним воздухом -– делились впечатлениями о прожитом дне.
-- Ну, что же, госпожа Президент, поздравляю вас с удачным завершением выборов, вполголоса заговорил я.
Ami засмеялась.
-- Спасибо тебе за все Владимир-сан. Уверена, ты сегодня вымотался не меньше моего, если не больше –- все-таки вы концерт отработали. Давай сделаем себе подарок -– и отменим на сегодня -- всю работу в Студсовете.
Я на минуту задумался.
-- Вот уж не знаю радоваться мне, или грустить по этому поводу…
Девушка с напускной строгостью посмотрела на меня, но затем -– улыбнулась.
-- Что ж, тогда завтра я из тебя все «соки» выжму, и буду в два… нет –- в три раза строже чем обычно, лукаво заявила она.
Я потупился, скорчив виноватую гримаску.
-- Ну, не знаю…
А Ami, в это время, чуть ли не смеясь продолжает.
-- Все! Решение Президента –- окончательное и обжалованию не подлежит. Non, Nicht, Нет -- Ни в коем случае.
Я кивнул и с тяжелым вздохом произнес:
-- Слушаюсь, госпожа Президент…
-- Вот так-то лучше, оживилась Ami. А теперь по домам.
Мы поднялись и неспешным прогулочным шагом направились к автобусной остановке. По дороге мы не разговаривали и я, бодро шагая слева от Ami –- будто смотрел на нее со стороны. На то, какой она была тогда, когда я только прилетел в Страну Восходящего Солнца и, какой -– стала сейчас, вспоминал, как я в каком-то ступоре стоял в дверях своей аудитории, и, казалось, что я –- попал в какое-то иное измерение. Тогда, тихая и незаметная. Сейчас же –- Ami представала передо мной совершенно с другой стороны. В одно мгновение она сразу стала какой-то взрослой, более смелой, решительной и самостоятельной. Я верил в то, что эти качества -– несомненно, помогут ей стать хоро-шим, профессиональным руководителем. Вспомнилась, также история недельной давности, когда во время лекции по практике японского языка в открытое окно аудитории залетает муха, и садится прямо на тетрадь к «Солнышку», легким, но резким незаметным, если смотреть со стороны движением, Asuka захватывает несчастного крылатого «гостя» за туловище и обмакнув его лапы в стоящую на ее столе бутылочку с корректирующей жидкостью выпускает животинку на тетрадь сидящему рядом с ней Винни-Пуху. Правда, за этот поступок ей пришлось заплатить кое-какую цену и остаток дня –- простоять в коридоре, куда ее отправила внезапно обезумевшая от гнева Mikan. Однако, это не произвело на Аску никакого эффекта и с чувством выполненного долга –- «Солнышко» покинула аудиторию. А также еще несколько смешных, приятных историй из моей прошлой, словно другой жизни.
Мы уже подходили к воротам университета, когда раздавшийся телефонный звонок –- изме-нил наши планы. Ami ответила на вызов, и проведя краткий разговор с кем-то из наших одногрупников -– с притворной гримасой грусти произнесла:
-- Ну вот, только мы хотели расходиться, а тут вызывают… ну, ничего не попишешь. Идем же, мой Зам.
-- С удовольствием, сказал я.
И, свернув с аллеи, мы зашагали в обратный путь.
Урок 17. «Маски откровений».
Прекрасный праздник весны, удивительно светлое весеннее настроение. Однако весна в душе -- бывает далеко не у всех. Случилось так, что одна из моих самых стойких однокурсниц, так называемая «Железная Леди» -- Cheung Makoto на самом деле являлась очень одиноким человеком, более того, я даже не мог представить что это одиночество может быть настолько глубоким. В течение всех десяти лет нашего с ней совместного обучения в «Школе Гениев» Makoto открылась мне всего лишь один раз. В тот день по пути на занятия, я, проходя через университетский парк -– заметил, что под сакурой сидит Makoto, чуть склонив голову. Была она тиха и задумчива, с лица этой обладающей закаленным, точно сталь характером девушки –- не сходило выражение глубокой печали. Со стороны создавалось впечатление, что она вот-вот разрыдается от горя, какого-то огромного и аморфного, точно амеба, накрывшая ее с головой. Я не мог пройти мимо, а потому подошел к ней, поставил на плиты гитарный кофр, который принес с собой, и, поздоровавшись –- присел рядом, забравшись под разлогий розовый шатер. Makoto печально улыбнулась, и, ответив на мое приветствие снова ушла в свои мысли.
-- На тебе лица нет Makoto, заговорил я, что случилось?
Словно отвечая на мой вопрос –- Makoto стала рассказывать:
-- Уже седьмая годовщина… как же быстро летит время… Я родилась в Тонсуне 13 июня 1981 года, так что, по национальности я –- кореянка. Мой отец, был преподавателем истории в местном институте, а мать, искусствовед, она работала с глиной. Родители очень хотели мальчика, и когда родилась я, отец стал воспитывать меня как мальчугана. Он учил меня драться, терпеть боль, быть стойкой и смелой, мне нравилось такое воспитание, единственный, кто выступил против, это моя бабушка, она считала, что девочка -– должна быть девочкой.
Makoto тихо улыбнулась и продолжила.
-- Наверное, поэтому моими друзьями, в основном были мальчики. Отец также, привил мне любовь к книгам, и в школьные годы я не вылазила из библиотеки. А бабушка, потихоньку от родителей, учила меня готовить, и вести домашнее хозяйство. И сейчас, когда я осталась одна, я ей за это очень благодарна. В Японию, всей семьей -- мы переехали тогда, когда мне было десять. Отцу предложили работу. Родители сразу купили себе квартиру, недалеко от центра Токио, а бабушке дом, в двух часах езды на восток от города. И все у нас было хорошо. До тех пор, пока… цифра тринадцать не перевернула всю мою дальнейшую жизнь…
13.05.1994… В тот день, родители решили поехать на пикник за город. Мама собирала вещи, стараясь ничего не забыть, а папа, то и дело весело подшучивал над ее поспешностью. Вскоре он –- пригнал во двор нашу машину, в то
время, у нас была «Toyota Corolla» 1990-го года выпуска. Ехали мы быстро. Папа уверенно вел машину, мама время от времени что-то говорила
ему, я, сидя за спиной отца –- смотрела в окно. Мы держали скорость не более 80-ти км/час. В
тот момент я даже подозревать не могла, чем за-кончится наша поездка. Вдруг впереди взвыли тормоза, я услышала крик мамы, отвлекшись от мыслей, посмотрела вперед и, словно в замедленной съемке увидела, что на нас летит потерявший управление большегрузный тягач с бревнами на кузове. В следующую минуту страшный удар сотряс все вокруг, и я полетела в темноту. Через несколько дней, бабушка рассказала мне что в момент удара я, каким-то образом попала в багажное отделение, где, помимо моего тела также были обнаружены: большая корзина с продуктами и два пледа. Я до сих удивляюсь –- как я не сломала спину.
Очнулась уже в больничной палате. Первый кого я увидела –- была моя бабушка, я спросила у нее, где папа с мамой, и что произошло, потому что последнее что я помнила –- это удар, который, казалось -– перевернул всю Землю и все Земное. Бабушка присела в кресло, рядом с моей постелью и, глядя, мне прямо в глаза ответила:
-- Makoto, деточка, мы… остались… одни.
Я упала так, словно меня ударили.
Все мое естество в этот миг –- зашлось в немом крике, крике боли и одиночества. Мне казалось что это -- страшный сон. Я все ждала, что ко мне в палату вот-вот зайдет мама и…
Makoto перешла почти на шепот.
-- … и все будет хорошо. Но, ни мамы, ни папы… больше не было. После того, как меня выписали из больницы, бабушка забрала меня к себе. Родительскую квартиру мы –- продали вскоре, после аварии, в тех стенах все напоминало мне о папе с мамой, и я -– просто не смогла бы там жить. Потом мне стало известно, что эта авария на самом деле унесла в Вечность -– три жизни. Оказалось, что погиб также и водитель того тягача, который в нас врезался. Меня, очевидно от падения в бездонную пропасть, ожидающую нас в конце Пути, спасла, не знаю, мягкая спинка кресла, разве что.