Сообщение женщины о Кучерявом не только прервало ее мечты. Оно повергло Настю в шок. Она замерла, уставившись в одну точку, и некоторое время оставалась без движения, а когда начала немного приходить в себя, ей так захотелось со всего маху швырнуть со стола все эти бумажки, чтобы никого больше не видеть и не слышать. Господи, думала она, как было бы хорошо, если бы все люди сейчас куда-нибудь пропали и никто больше не мешал мне жить. Как же быть? Вдруг узнает Эрудит, как ему объяснишь? Такое очень сложно объяснить. «Боже мой, если только он узнает, я погибла!» Необходимость быстро принять какое-то решение буквально разрывала ее на части. Все равно надо идти, либо этот идиот сам заявится сюда, а еще хуже — припрется домой. Какой же он идиот!
Наконец она встала и вышла на улицу; кругом не было ни души. Она отчетливо понимала, какой опасности подвергает себя, направляясь на встречу с Кучерявым, но что еще оставалось делать? Лишь бы никто не заметил. Не успело в ее голове это мелькнуть, как за спиной дверь раскрылась и на крыльце появилась Никитична. Господи, только этого еще не хватало! Никитична спустилась на одну ступеньку, окинула Настю острым, цепким взглядом и, прислушиваясь к порывам ветра, нахмуренно, спросила:
— Ты куда? — Настя повернулась и, одарив Никитичну пронизывающей улыбкой, напряженно промолчала. — Почему не отвечаешь? — возмутилась Никитична, шагнув еще на ступеньку ниже.
Словно опасаясь, что она поймает за рукав, Настя растерянно попятилась.
— А вам не все равно?
Никитична нахмурилась больше.
— Привыкли в рабочее время бегать! В магазин намылилась?
— А хоть бы и в магазин, не ваше дело, лучше за собой последите.
— Да нет, ошибаешься, милая, мое дело. Сегодня же напишу директору докладную, не первый раз нарушаешь производственную дисциплину. Или считаешь, тебе все дозволено? Хватит, больше молчать не буду!
К этому выводу Никитична пришла не сейчас, а утром, после их стычки. Но по лицу ее никто бы не предположил, чтобы она сильно желала растоптать, уничтожить Настю, — до того оно отражало сдержанность.
— Да разве вы промолчите? Вы же у нас вместо Цербера, —
взорвалась Настя. — Осталось еще на цепь посадить!
Никитичну обескуражила такая дерзость, она даже не нашлась что ответить. С трудом сдерживая гнев, скрипнула зубами, сцепила за спиной руки и, отвернувшись от Насти, молча стала смотреть поверх крыш домов, всем своим видом показывая, что больше не настроена вести разговор. Запрокинутая кверху голова Никитичны означала гордый нрав ее, достоинство и неведомые другим женщинам такие качества, как честность и порядочность.
Сравнив это воплощение безукоризненной морали и нравственных устоев с Цербером, Настя смерила Никитичну ироничным взглядом.
— Вот так-то гораздо лучше!
И завернула по грязной тропинке за угол.
х х х
Стараясь не думать о спонтанной ссоре с Никитичной, она, осматривая пустырь, все же не могла успокоиться: и так голова кругом идет, а тут еще эта Баба Яга со своими угрозами… Настино сердце сжималось в предчувствии неминуемой беды. С тропинки, по которой она шла, пока ничего видно не было. Она сделала еще несколько шагов и на пустыре между трансформаторной будкой и сараем увидела грузовик, а возле него Кучерявого — это действительно был он. Навязался на мою голову! С ума сойти. Кучерявый стоял, расставив широко ноги и упершись рукой о кузов, на нем были прежние джинсы и роскошный пестрый свитер с глухим воротником. Узрев Настю, он выпрямился, заулыбался и двинулся ей навстречу. Настя, оглядываясь по сторонам, свернула к сараю, остановилась и сурово спросила:
— Зачем ты приехал?
Кучерявый так обрадовался, увидев Настю, что даже не понял ни вопроса, ни интонации, с которой она этот вопрос произнесла, или посчитал эту ее выходку просто шуткой, пальцами вцепился в ее плечи и воскликнул:
— Настя! Я уже и не верил, что мы снова встретимся! Моя любимая!
Он затряс ее и хотел обнять.
— Не прикасайся ко мне, — с надрывом в голосе крикнула девушка, отпихнула его обеими руками и отступила на шаг.
Кучерявый открыв от удивления рот, оскалился, задергался всем телом, запустил руку в свою шевелюру и, недоуменно вы-таращив глаза, не сразу произнес:
— Ты чего?
— Зачем ты приехал, я спрашиваю тебя! Как это тебе в голову взбрело? Уезжай немедленно и навсегда забудь обо мне. — Лицо Насти выражало одновременно и ненависть, и просьбу. — Я тебя видеть не могу, ты понимаешь это? Мне даже смотреть на тебя противно.
Она всячески пыталась внушить, что он ей не нужен, но Кучерявый никак не мог поверить в это. Он слушал, тупо смотрел и не понимал, в чем она его обвиняет, в это же время, стараясь вспомнить свои восторженные клятвы и возвышенную речь, которые приготовил заранее, сразу после получения записки. Вспомнив начало, он старательно улыбнулся, откинул голову и воскликнул:
— Милая Настя! Я тебя люблю, люблю безумно! Моя любовь вспыхнула внезапно, теперь я всегда думаю о тебе и никого кроме тебя не вижу.
— Хватит! Прекрати! — крикнула Настя и болезненно поморщилась. Ей не хотелось показывать своего состояния, но она все больше раздражалась и не знала, что нужно сделать еще, чтобы он уехал. Как можно убедить в чем-то человека, если он тебя совершенно не понимает! — Пойми, такое упрямство серьезно начинает наводить меня на мысли о проблеме с твоей головой, — произнесла она и посмотрела с презрением. — Может, у тебя и правда не все дома? Я же сказала тебе…
В это мгновение послышался рокот мотоцикла. Она оглянулась и испуганно сделала несколько торопливых шагов к конторе. Однако скрыться от Эрудита не удалось, он приблизился стремительно. И она, медленно повернувшись, пошла навстречу своей беде. Лицо Эрудита извергало такую ярость, что когда Настя взглянула на него, то отшатнулась, одну руку опустила и немного отвела в сторону, а другую прижала к своей груди.
— Это кто такой?! — неуверенно, но грозно выкрикнул Кучерявый, увидев Эрудита, и запыхтел.
Не обращая на него внимания, Эрудит соскочил с мотоцикла и молча, словно не веря своим глазам, стал с презрением смотреть на Настю, ожидая, что она скажет в свое оправдание; на лбу его блестели капельки пота. Настя еще не до конца поняла, что случилось, но негодующий взгляд Эрудита поверг ее в состояние страха, — только теперь она оценила подлинную ситуацию, — вмиг побледнела и вся сникла, как пришибленное насекомое. «Боже мой, — мелькнуло в ее голове, — это все! Я пропала!» Лишь через несколько бесконечных мгновений она пришла в себя, но от сильного потрясения все еще не могла вымолвить ни слова.
— Эрудит, Эрудит, — наконец сказала она, подходя к нему ближе, чтобы он лучше понял ее, — я не виновата, я сейчас тебе все объясню. Только послушай меня, это просто недоразумение… Я не знаю, откуда он взялся и зачем позвал меня. Я побоялась, что он приедет ко мне домой, и поэтому пришла, сказать ему… — Эрудит подозрительно сощурился. — Ты не веришь мне? — заискивающе и растерянно проговорила Настя, — я совсем не хотела встречаться с ним тут… — голос ее хрустнул, и она запнулась, поняв, что говорит что-то не то.
Эрудит впился в нее глазами и затаил дыхание, ожидая продолжения. Но Настя замолчала.
— Почему же? Тут вы замечательно устроились, очень удобное место: обзор крайне ограничен, никто не мешает. Лучшего места и не найти. Разве что у тебя в спальне? — процедил Эрудит, сразу побагровел и закричал: — Как ты могла?! Дрянь! Поняла, кто ты? Подлая дрянь!
Он смотрел отчужденно, жесткие глаза его гневно сверкали. Услышанное поразило Настю, прожгло насквозь, как ужасный грозовой разряд. Она ожидала любых слов, только не этих, и даже представить не могла, что он способен произнести подобное. Эрудит выкрикивал еще что-то, но слова его доносились глухо, словно издалека. Вдруг она перестала слышать их совсем: в ушах зазвенело. И так больно защемило сердце, что перехватило дыханье. На оцепеневшем лице ее выразилось недоумение, из груди вырвался стон, как будто она испытывала сильную физическую боль. Слезы сами собой хлынули из глаз.
— Ты кто такой? Ты за базар отвечаешь? — опять выразил свое недовольство возмущенный Кучерявый, при этом пригнулся, выставил перед собой руки как каратист и стал надвигаться.
Эрудиту все сделалось безразличным. Вдруг в его душе все перевернулось, опустело. Он уже взялся за руль мотоцикла с намерением быстрей уехать отсюда и вовсе не собирался драться. Но делать было нечего. И когда пылкий герой подскочил, Эрудит как бы невзначай, но очень быстро повернулся всем туловищем и ударил его по челюсти кулаком так резко, что тот взвизгнул, перегнулся и упал на землю. Не удостоив больше своим вниманием ни Кучерявого, ни Настю, он завел мотоцикл, рванулся с места и, круто вырулив, помчался по дороге. Настя, заливаясь слезами от оскорбления и горя, против своей воли смотрела ему вслед. Потом бросила взгляд на верхний этаж конторы, на темные стекла окон, отражающие пасмурное небо, подошла поближе к сараю. Беспомощно прижавшись плечом к стене, возле которой несколько минут тому назад курили мальчишки, закрыла лицо руками и зарыдала.
х х х
За всем происходящим из окна наблюдали Захар Матвеевич и Марина. Как только она увидела, что Настя подошла к Кучерявому, открыла дверь в кабинет директора, вкрадчиво вошла и встала у окна. Захар Матвеевич, оторвавшись от газет, вопросительно посмотрел на нее.
— Милый, хочешь посмотреть на сучью свадьбу? — облизнув губы и поправив волосы, сказала она. — Я вот все не могу сообразить: чего она никак не угомонится?
Захар Матвеевич поднялся из-за стола и подошел к окну.
— Это Настя, что ли?
— А кто же еще? Она одна в нашем хуторе такая. И нечего тебе собирать девок по Семикаракорску для обкомовского начальства, вот кого надо возить к ним в баню. Эта одна обслужит всех, по полной программе, — поглядывая то в окно, то на Захара Матвеевича, высказалась она и от избытка чувств нежно прислонилась к его плечу.
Захар Матвеевич неоднозначно вздохнул, задумчиво покачал головой, и лицо его стало строгим.
— Какую чушь ты несешь. Не хочу тебя обижать, но чушь ты несешь несусветную. Как только пришло тебе в голову такое?
Марина усмехнулась, а когда подъехал на мотоцикле Эрудит, вся просияла.
— Пожалуйста, вот еще один кавалер, они к ней будто на запах собираются. Как ты думаешь, кого из них она сегодня выберет, Эрудита или того? Наверно, Эрудита, она с ним уже давно треплется, говорят, он и ночует у нее.
— Перестань, Марина. Не нравится мне твое злопыхательство, — очень миролюбиво и очень нежелательно для нее произнес Захар Матвеевич.
— Вот как? Почему же? — оживилась Марина, рассмеявшись неизвестно чему.
— Нельзя позволять себе считать другого человека хуже себя. Все мы — не ангелы, у каждого из нас есть хорошие качества, но и недостатков тоже полно, и никому не известно, у кого их больше, а у кого — меньше. Потому что свои достоинства каждый выставляет напоказ, а вот недостатки никто не желает выпячивать.
— А что я такого плохого сказала? Разве ты сам не видишь, сколько у нее кобелей. И это еще не все, говорят у нее еще один завелся, не молодой, но богатенький, на дорогие подарки раскошеливается. Она сама кому-то хвалилась. Вот такая она, Захар Матвеевич, такая, я от себя ничего не придумываю.
Захар Матвеевич с сомнением пожал плечами.
— Марина, мы с тобой взрослые люди, поэтому должны быть более рассудительными. Нельзя слепо верить всему, что говорят, мало ли чего можно наговорить про любого человека! Человека надо видеть таким, каким ты его видишь своими глазами, а не таким, каким его видят другие. Ты же знаешь, какой народ у нас в хуторе, как любят все плести сплетни. Из мухи делают слона. Вот теперь начнутся разговоры и по этому случаю. А что, собственно, произошло? Да ничего особенного, просто парни решили разобраться между собой. Так, молодецкое гулянье на свежем воздухе. А завтра раздуют из этого Бог знает что. И вообще, все в молодости влюбляются, все ошибаются и все грешат. Потому молодые годы и считаются лучшими в жизни, что в эту пору нет никому покоя от любви. Как же тут не натворишь чего-нибудь? А Настя девушка хорошая, зря ты о ней так. Она молодая и красивая, что ж ты хотела? Конечно, парни не оставят ее в покое.
— Захар Матвеевич, по-моему, Настя тебе тоже приходиться по вкусу. Тебе ведь уже пятый десяток, а ты все на молоденьких засматриваешься. Скажи честно, нравится она тебе?
— Как тебе сказать? Конечно, нравится. Семнадцатилетняя девушка, она для всех семнадцатилетняя: и для молодых, и для старых. Это как произведение искусства, на него нельзя смотреть равнодушно. И никому смотреть не запрещено, только прикасаться руками не всем дозволено. А глаза у мужчин не стареют, душа, между прочим, — тоже, только тело — мать его так бы! Так что ни один нормальный мужчина не может пройти мимо красивой и молодой девушки, не оценив все ее достоинства.
Вероятно, эти слова оказали на Марину более сильное воздействие, чем директор предполагал, потому что она сразу вся взъерошилась и потускнела.
— Я так и думала, — сухо проронила она. — Ты не любишь меня.
Он поспешил ее успокоить.
— Марина, радость моя! Что ты говоришь? Ты намного лучше Насти, куда ей до тебя! Его лицо совершенно преобразилось, он о чем-то задумался немного и продолжил: — Все ошибаются, и я сколько в своей жизни ошибок наделал. Я ведь тоже молодой был, и такой же бесшабашный, как и все в эти годы. Особенно один свой «подвиг» никогда не прощу себе, тогда вот его отец меня от смерти спас.
— Чей отец?
— Эрудита. Он такой же был простой парень, тихий, но если кто нарывался, себя в обиду не давал. Мы с ним с малых лет дружили. И вот однажды произошла такая история. Я никому об этом раньше не рассказывал, тебе — первой.
х х х
Захар Матвеевич опустил голову, помолчал. По одному тому, как он вдохнул и выдохнул, можно было видеть, что говорить об этом для него тягостно, но столько лет держать в сердце ощущение вины перед давно умершим другом он тоже больше не мог. Возможно, именно в эту минуту он вновь почувствовал себя подлецом, подсматривая из окошка за всем, что происходило на пустыре, ощутил какую-то вину и перед сыном своего друга.
Марина слушала рассказ, но думала совсем о другом: «Все получилось, слава Богу! Он убедился, какая эта Настя распутная, своими глазами увидел, как она по кустам таскается со всеми подряд… Сразу о своих ошибочках заговорил! То-то! Теперь он точно расстанется с ней, не каждый мужик захочет связываться с такой дурой, а уж он — тем более не станет из-за нее портить свою репутацию. Пусть теперь сожалеет, что зря потратился на сапоги».
Тут Захар Матвеевич, увидев, как Эрудит ударил Кучерявого, воскликнул:
— Посмотри, посмотри! Да куда ж ты, дурень, полез!? Ай-я-яй! Ну надо же! Жалко хлопца. Что ты скажешь, вот глупый! — Проследил взглядом за дальнейшими действиями Эрудита, вздохнул с облегчением и предположил: — Наверное, впервые столкнулись, если б он знал Эрудита, пораскинул бы мозгами, стоит демонстрировать свое геройство или лучше, пока не позд-но, удрать? Теперь вот, как говорится, результат на лице.
Марина засмеялась и прижалась к директору поближе. Он обнял ее гораздо ниже талии. В это время дверь в кабинет отворилась и в проеме показалась Никитична. Она уже настрочила докладную про Настю и спешила вручить ее директору лично в руки, но, увидев его рядом с Мариной, мгновенно выскочила и захлопнула дверь. Захар Матвеевич с опозданием отдернул руку от бедер Марины и не особенно церемонно отстранил ее от себя.
— Ну, вот и мы с тобой влипли, — проговорил он с досадой и, почувствовав себя неловко, тотчас отвернулся от окна. Подойдя к столу, сел и, переложив с места на место прочитанные письма, развернул газету. А Марина все еще стояла и продолжала наблюдать. Выждав с минуту, Захар Матвеевич, не отрываясь от газеты, проговорил:
— Достаточно глазеть, иди, займись делом. — Марина недовольно повернулась и направилась к двери. — Да, вот что. Позвони в бригаду, пусть Эрудит зайдет ко мне, часиков в шесть… нет, лучше в пять, — добавил он, все так же продолжая смотреть в газету.