Когда Союз распался, коллектив мастерскую приватизировал, и Иосифа, как самого грамотного, выбрали главным. Мастерская располагалась на не очень оживлённой улице и поэтому дела шли скорее всего так себе. На хлеб с маслом коллектив из четырёх человек всё же зарабатывал.
Однажды в сумерках в мастерскую зашли трое кавказцев и спросили старшего, затем проследовали в каморку, где, обдумывая решение, как выжить, сидел Иосиф.
– Я Арсен, – представился самый старший и мрачный из вошедших, – будешь мне каждый месяц платить!
Иосиф сразу понял, с кем имеет дело, но прикинулся непонимающим.
– Как! За что?
– Я буду твоей крышей.
– Что это, зачем она мне? – продолжал разыгрывать дурака Иосиф.
– Ты что, совсем дурной? Будем тебя защищать, если кто наедет, бандиты какие.
“Сами бандиты, а лезут в защитники. Впрочем, с ними надо дружить, возможно, пригодятся, а, может быть, когда-нибудь принесут пользу” – решил Иосиф.
– Сколько платить?
– Два куска в месяц.
Иосиф громко рассмеялся.
– Ты что смеешься? Сейчас плакать будешь! – лицо Арсена побагровело, глаза налились кровью. – Сейчас печень выну! -- И волосатая рука потянулась к горлу Иосифа.
– Не сердись. Ты не понял, почему я смеюсь. Мы не зарабатываем и половины этой суммы. Вот смотри, как мы живём, на чём я считаю.
И Иосиф указал на видавшие виды счёты с поломанными костяшками, которые держал специально. Счётную машинку он успел убрать, когда услышал грубые голоса входящих с улицы людей.
– Вот наш сегодняшний заработок. – Иосиф выдвинул ящик с помятыми рублёвыми бумажками. Более крупные купюры он всегда прятал отдельно.
– Новую рубашку никак не могу купить, – Иосиф встал, чтобы продемонстрировать всю ветхость поношенной ковбойки.
Арсен озадаченно помолчал, разглядывая ветхую обстановку каморки.
– Ну ладно. Сколько можешь?
– Две сотни. Это предел. Иначе ребятам не хватит на хлеб.
– Но смотри аккуратно, каждый месяц, а то я тебе точно печень выну. Буду приходить я лично или Руслан, – Арсен указал на одного из парней, – больше никому не давай. В случае чего звони, вот телефон. Мы быстро будем и с теми разберёмся. Ну, здоров будь!
Иосиф регулярно отстёгивал деньги молчаливому Руслану. Прошло несколько месяцев. В июне люди разъехались по отпускам. Город словно опустел. Клиентов стало совсем мало. Иосиф позвонил Арсену.
– Как ты знаешь, я регулярно отстёгивал тебе. Но сейчас выручки совсем нет. Прошу тебя до осени не требовать ничего. В сентябре клиент пойдёт, и я возобновлю.
– С тобой не было проблем. Ты вроде человек честный. Ладно. Я согласен. Но, если обманешь, то печень...
– Спасибо. Всё будет нормально. Уверен, моя печень не пострадает.
В сентябре Иосиф позвонил Арсену. “Важно завоевать его полное доверие,” – решил он.
– Здравствуй, дорогой! Возобновляю свои выплаты.
– Ва! Ты хороший человек, честный, без напоминания работаешь. Молодец! Здоров будь! В случае чего звони.
Иосиф решил действовать по плану. Через несколько месяцев он вновь позвонил Арсену.
— У меня дела пошли немного лучше. Готов теперь платить тебе три сотни вместо двух.
Арсен, казалось, оторопел и потому ответил не сразу.
— Ва! Я тебя начинаю любить. Таких людей мало. А чтобы кто сам увеличил взнос — так таких я не видал. Ты меня приятно удивил. Спасибо и здоров будь!
Совсем скоро Иосифу представился случай использовать Арсена по назначению. В одну из пятниц к концу рабочего дня, когда мастера начали собираться домой, в мастерскую с криком и матом ворвались двое парней.
– Будете мне платить, мастеровые, каждые две недели, а сейчас гоните дневную выручку, иначе замочу, – нервно дёргаясь, заявил бритоголовый парень с золотой цепью на шее.
– Успокойтесь, ребята, сейчас всё сделаем. Предложите гостям пива. Сейчас принесу монету.
Иосиф удалился в коморку и, затянув телефон в туалет, под звук спускаемой воды соединился с Арсеном. Затем он вернулся в мастерскую, держа несколько купюр в кулаке.
– Здесь что-то маловато. Вы смотрите, мастеровые, без дураков! Мне замочить вас, как муху убить, -- и он сделал движение рукой к карману где, как можно было полагать, был или нож или пистолет.
– Спокойнее, ребята. Ещё пивка? Пойду, пошарю, может быть, что-то нарою.
И Иосиф вновь пошел в каморку, надеясь потянуть время. Но не успел он открыть туда дверь, как в мастерскую ввалился Арсен и с ним ещё пятеро парней в чёрном. Не говоря ни слова, он схватил бритоголового за горло и начал душить. Когда тот стал хрипеть, Арсен ослабил руки и в ярости заговорил:
— Ты, что, гадёныш, в чужой огород рыло решил засунуть? Я, Арсен, и это мои люди. Мои, понял, козёл?
— Ладно, браток, прости. Об этом не было базара.
— Прежде, чем лезть куда-нибудь, узнай, где чей огород, огрызок! А если надумаешь опять сюда, я тебя везде найду, из-под земли достану, печень выну. Не будешь рад, что мать родила. Ну, ладно, пока живи.
Двоих, как ветром сдуло.
– Спасибо, Арсен!
– За что спасибо? Это моя работа. Ты мне за неё платишь. А вообще я тебя уважаю. Пошли, ребята. А ты здоров будь!
– Ну, что же, – решил Иосиф. – Крыша у меня хорошая, надёжная. Но попробуем её использовать ещё и по-другому. Вскоре он позвонил Арсену.
– Здравствуй, дорогой, нужно поговорить. Есть идея.
– Сегодня не могу, завтра зайду. Жди.
Назавтра Арсен просто опешил от того, что сказал ему Иосиф.
– Арсен, я хочу заменить один старый станок, купить два новых, расширить мастерскую, сломав чулан, и для этого хотел бы попросить у тебя денег.
– Ты что, сумасшедший? Все мне платят деньги, а ты хочешь, чтобы я тебе их дал? Да я тебе...
Глаза его налились кровью.
– Не нервничай и выслушай спокойно. Ты умный человек и всё поймешь. Расширив и обновив мастерскую, я смогу взять ещё трёх мастеров. Тут недавно закрылась одна из мастерских. Клиент повалит к нам. Мы увеличим выручку. Тебе же я делаю деловое предложение. Через пять месяцев твои затраты полностью окупятся, и я смогу удвоить мои выплаты тебе.
Иосиф протянул Арсену листок с расчётами. Арсен успокоился и примирительно засопел. Аккуратно сложил бумажку и спрятал в карман.
– Ладно. Я подумаю. Здоров будь!
Прошел год. Всё сложилось, как рассчитал Иосиф. Мастерская расширилась. Вырос доход. Арсен получал значительно возросшую сумму. Как -то он сам позвонил Иосифу.
– Слыхал у тебя скоро день рождения. Я тобой доволен и полюбил тебя ещё больше. Хочу сделать тебе подарок. Руслан занесёт. Это мобильник последней конструкции. Носи всюду с собой и звони, если где, что с тобой случиться. Выручу везде. Ну, здоров будь!
“Прекрасно, – решил Иосиф, – будем продолжать действовать по плану”. Через несколько месяцев он позвонил Арсену.
– Здравствуй, дорогой, нужно поговорить. Есть идея.
– Буду, обязательно буду. Жди.
– Арсен, ты знаешь, в нашем доме соседняя дверь — дамское ателье. Большое помещение. Хозяин стар и болеет. Дела у них совсем плохи. Я говорил с ним, он готов продать помещение. Есть идея после хорошего ремонта сделать там обувной магазин. Такой бутик по продаже импортной обуви. Я уже познакомился с возможными поставщиками. Магазин может давать хорошую прибыль. Однако мои финансовые возможности ограничены. Хочу попросить у тебя денег. Вложения окупятся через год, а далее выплаты тебе вырастут раза в три, а, может быть, четыре. Вот мои расчёты. Я сейчас не могу предложить тебе стать совладельцем магазина. Думаю, ты понимаешь, почему. Однако в будущем всё может измениться.
Арсен в первый момент поёжился, услыхав, что нужно ассигновать на магазин приличную сумму, но быстро взял себя в руки.
– Ладно, я подумаю, – привычно произнёс он, – здоров будь!
Расчёты Иосифа оправдались. Со вкусом отделанное помещение магазина, хороший ассортимент товаров, вежливые продавцы привлекли покупателей. Расходы Арсена окупились даже раньше обещанного срока. Отчисления ему выросли. Когда состоялся очередной телефонный разговор, Арсен сказал:
– Я тебя очень полюбил. Ты джигит и умный человек. Но каждый раз, когда ты приходишь с новой идеей, у меня начинает болеть сердце — ведь нужно давать деньги, так ты уж, пожалуйста, поаккуратней, с подходом. Ну, здоров будь!
Прошло два года и полный новых грандиозных планов Иосиф позвонил Арсену.
– Здравствуй, дорогой! Я с подходом, прими валидол. Есть идея. Жду тебя.
Прошло ещё несколько лет и на только что отремонтированном красивом трёхэтажном здании в одном из Арбатских переулков появилась вывеска: Правление холдинга “Народная обувь”.
Холдинг включал в себя: банк, несколько фабрик и домов обуви.
Народ валом повалил в просторные залы, где их встречал яркий свет и музыка, создавая праздничное настроение. Люди богатые, не очень богатые и совсем не богатые находили здесь всё, что им было по душе и по карману.
Успешную работу холдинга надёжно защищала служба безопасности, которую возглавлял один из его основных акционеров – Арсен.
Каждое утро из своего шикарного особняка, обнесённого высоким кирпичным забором, выезжает на работу главный акционер, генеральный директор холдинга. Ровно в 10.00 его серебристый шестисотый “Мерседес” останавливается у подъезда правления холдинга. Одновременно тормозит следующий за ним джип. Из него быстро выскакивают высокие широкоплечие молодые люди, которые на минуту перекрывают движение пешеходов. Телохранитель услужливо открывает дверцу автомобиля.
Выходя из него, Иосиф каждый раз почему-то вспоминает бабушку: “Вот сейчас поглядела бы она на меня! Жаль, не дожила старушка”.
2004 г.
ПРОСТАЯ ФАМИЛИЯ
Уже несколько месяцев город лихорадили слухи о предстоящем судебном процессе над крупным местным предпринимателем Собакиным, являющимся фактически хозяином всей области. Речь шла о незаконном присвоении собственности, о миллионах мошенническим путём полученных долларов, спрятанных в иностранных банках, о подкупах, заказных убийствах и других тяжких преступлениях. Следователи настаивали на том, что пребывание Собакина на свободе препятствует их работе. Тем не менее прокуратура пошла со скрипом на его арест. Но даже после изоляции Собакина обвинение постепенно продолжало разваливаться: отказывались от своих слов или пропадали свидетели, терялись документы, опровергались очевидные факты. А за несколько недель до начала процесса от адвокатов обвиняемого поступило заявление с просьбой об изменении меры пресечения: освобождении обвиняемого из-под стражи под подписку о невыезде.
Вскоре состоялось судебное заседание по рассмотрению этого заявления. На нём вместе с местными защитниками Собакина появился прибывший из Москвы сам Друян. Имя этого знаменитого адвоката было хорошо известно по всей стране, часто мелькало в прессе и на телевидении и, естественно, не могло не вызвать соответствующего резонанса в провинциальном городе.
Друян выступил последним. Это был впечатляющий старик с огромной пышной седой шевелюрой, с крупными чертами лица, украшенного бородой и усами. Строгий чёрный костюм с жилетом, в кармане которого на массивной золотой цепи покоились старинные карманные часы, а также словно взятое на прокат из музея, пенсне, придавали ему вид шагнувшего из прошлого века маститого адвоката, для которого в мире юриспруденции нет трудностей и нет поражений.
– Я подробно ознакомился с делом господина Собачкина, – начал Друян. “Собакина,” – поправил его кто-то из сидящих рядом.
– Да, Собакина, – поправился Друян, – и должен сказать, что меня поражает вся эта шумиха, поднятая в обществе и прессе. Ведь собственно доказательств вины моего подзащитного просто нет.
Друян говорил долго, красноречиво и убедительно. Зал слушал затаив дыхание. В конце он сказал:
– Итак, подвожу итоги, – Друян выдержал привычную театральную паузу, во время которой снял и протёр белоснежным носовым платком пенсне. – Доказательств вины господина Собакова...
– Собакина, – поправили из зала.
– Разумеется, Собакина у следствия практически нет. Значит, нет и дела. Это, в свою очередь, означает, что не только нет необходимости, но и просто недопустимо содержание его в тюрьме в соответствии с существующими юридическими нормами. Прошу суд удовлетворить просьбу защиты об изменении меры пресечения и освобождении нашего подзащитного из-под стражи под подписку о невыезде.
Друян снял пенсне. Бросил победный взгляд в зал и величественно сел.
— Ну, теперь-то его наверняка выпустят, – перешептывались в зале. – Этот адвокат не чета нашим. Сразу видно класс!
— Объявляется перерыв. Суд удаляется на совещание, – объявил председательствующий. В комнате для совещаний судья и заседатели уселись на свои привычные места. Судья снял мантию и пиджак. День был летним и жарким. Заседатель — молодой мужчина лет 35-ти слесарь-инструментальщик и одновременно студент-заочник юридического института -- жадно выпил стакан минеральной воды, вытер потный лоб и сказал:
– Друян, конечно, голова! Адвокат люкс! Как логичен, как последователен! Лично меня он убедил. Держать Собакина под стражей при столь слабом обвинении?.. Может быть даже не стоило делать перерыв, а сразу объявить о согласии на изменение меры пресечения? Как ваше мнение, Маргарита Павловна?
Второй заседатель, грузная дама, больше других страдающая от жары, согласно кивнула головой. Видя, что судья никак не реагирует на его слова, заседатель вкрадчиво спросил:
– А, как ваше мнение, Леонид Леонидович?
– У Собакина столько денег, что он мог бы пригласить самого Плевако, будь тот сейчас жив, чтобы доказать, что чёрное — это белое. Что касается Генриха Станиславовича, то он безусловно один из лучших наших адвокатов. Я наслышан о процессах с его участием, очень его уважаю. Однако считаю нужным в просьбе защиты отказать.
– Как! Почему?
На судью устремились с удивлением две пары глаз.
– Сегодняшнее выступление Друяна оказало плохую службу Собакину. Если до него я колебался, и даже скорее склонялся к удовлетворению просьбы защиты, то после него понял, что делать этого нельзя.
– Леонид Леонидович! Мы вас не понимаем. Выступление Друяна было просто замечательным. Что вы в нём нашли такого?
– Вы слушали его внимательно?
– Конечно! И всё, что в нём было – в пользу Собакина, – почти хором ответили заседатели.
– А сколько раз он исказил фамилию Собакина?
– Кажется, раза два. Это так существенно?
– Он искажал фамилию много раз.
– Ну и что?
– Это не старческий склероз у Друяна. Разве можно не запомнить достаточно простую фамилию, которая упоминается в деле многие десятки раз. Конечно, нет. Вывод может быть только один: Друян подробно дела не изучал. Либо ознакомился с ним со слов других, либо, в лучшем случае, его перелистал. Его сегодняшнее выступление — это своеобразная форма давления на суд, давления именем, авторитетом. Раз защите потребовалось оказать такое давление, значит не всё так гладко, как им хотелось бы, значит, у них есть опасения, сомнения и для подстраховки им нужен был свадебный генерал, роль которого сыграл Друян. Изучи он дело достаточно скрупулезно, возможно, он был бы настроен по-другому. Меня в этом деле волнует отказ многих свидетелей от данных ранее показаний, несомненно, под нажимом со стороны подследственного, и другие факты, ослабляющие результаты следствия. Если мы его сейчас выпустим, нажим ещё больше усилится. Поэтому моё решение будет таково: “Обвиняемому Собакину в изменении меры пресечения отказать. Начало судебного разбирательства отложить. Дело вернуть на доследование”.
2000 г.
ПРОКЛЯТИЕ
– Мама! Перестань пить! Мы же не на именинах, а на поминках! – молодая женщина попыталась отобрать у матери рюмку. Та резко отвела руку дочери.