Через некоторое время к нам снова подошла знакомая женщина. Она не только пошла со мной к телефону и показала, как надо звонить, но и даже дала монеты, я не знала, как её благодарить...
Знакомые свекрови обрадовались посылке и попросили дать наш адрес, чтобы заехать забрать её. Узнав, что мы с детьми в аэропорту и не знаем что делать, стали сокрушаться. Чувствовалось, что они осуждают нас за легкомыслие, просто нашу безмозглость. Однако, не высказав нам заслуженного осуждения, они продиктовали свой адрес, который мы с трудом записали латинскими буквами, и предложили приехать к ним, взяв такси.
– Как же нам объясниться с водителем – ведь мы не знаем английского?
– Ничего не говорите, просто покажите адрес.
У этих людей мы прожили три дня, пока не сняли студию. Я пошла на курсы хоматендов, стала учить английский язык. Закончив их, начала работать, муж в начале перебивался случайными заработками: помогал в ремонте, где-то, что-то грузил. Дети вскоре пошли в школу. Так началась наша жизнь в США.
С тех пор прошло уже немало лет. Однако мечта Тараса поработать в Штатах инженером так и не сбылась. Уж очень много лет нужно было учиться, чтобы получить соответствующий лайсенс. А какая там учёба, когда нужно было много работать, чтобы прокормить семью? Мы уже забыли и думать о собственном доме. Рентуем односпальную квартиру в Квинсе. Живём вроде неплохо, пользуясь всеми благами, которые даёт людям эта страна. А вот наши ставшие уже взрослыми дети, получив образование, достигли всего того, о чём мечтали их родители.
Часто мне снятся наши мытарства в аэропорту. Я просыпаюсь в ужасе и думаю: какими наивными и легкомысленными, подвергая нелёгким испытаниям наших детей, мы были тогда в нашем стремлении поскорее начать новую жизнь.
2011 г.
ОДИНОЧЕСТВО ПО-АМЕРИКАНСКИ.
Проснувшись утром, Лиза первым делом по обыкновению включила телевизор. Собираясь на работу, она спешила узнать новости и погоду на предстоящий день.
— Кошмар! – воскликнула Лиза, услышав, что сегодня будет 106 градусов по Фаренгейту. – Ну и жарища, а ведь сейчас только май!
Она почти бегом пробежала несколько метров от входной двери до автомобиля и тотчас включила на полную мощь кондиционер.
На работе в модном бутике работали кондиционеры, и уличная жара практически не ощущалась. В течение всего дня Лиза общалась с массой людей: сослуживцами и клиентами. Всё время была занята, и просто не было возможности обратиться к своим мыслям и переживаниям. И это было прекрасно. Но вечером дома она осталась наедине со своими мыслями и её вновь охватили тяжёлые воспоминания.
“А ведь мне ещё сегодня нужно идти в ресторан, – подумала Лиза. – Это в первый раз после смерти Марка. Как я только согласилась, поддавшись уговорам толстушки Мэри и её мужа Изи? Они меня так упрашивали! Говорили, что прошло уже больше года с того ужасного дня и нужно, ну просто необходимо побыть с друзьями, развеяться. Тем более, что причина была весьма уважительной: Мэри отмечала 60-летие”.
На сборы ушло совсем немного времени и, уже совсем готовая к выходу, Лиза на мгновение задержалась у зеркала. На неё смотрела высокая, ещё достаточно стройная женщина, в больших карих глазах которой можно было прочесть грусть. Чёрные волосы красиво отливали сединой, тёмный костюм был строг и элегантен. “Скоро у меня родится второй внук, – подумала Лиза, – и почти для дважды бабушки я пожалуй выгляжу неплохо”. Ноги, предмет ранее постоянного восхищения мужчин, были по-прежнему стройны. Их красоту подчёркивал каблук модных туфель.
Обычно так же перед выходом они останавливались у зеркала вместе с Мариком. Лиза делала вид, как будто не замечает, с каким восторгом смотрит на неё Марик. Сколько обожания в его взгляде! “Ты у меня просто красавица!” – говорил вдоволь налюбовавшись Марик. Обнимал Лизу и нежно целовал в шею. Ах, разве можно забыть эти поцелуи!
В ресторане Лиза не пила алкоголя. Чокалась холодным апельсиновым соком, против чего никто не возражал. Выпили за именинницу, её мужа, детей. Заиграла музыка. Восемь пар поднялись и устремились ближе к оркестру. Лиза осталась за столом одна. Так было всегда в их компании, что на первый танец мужья приглашают жён. Лиза понимала, что это традиция, что она не должна обижаться на этих людей. Они были всегда рядом с ней в самые тяжёлые для Лизы дни. Но всё это ещё раз подчёркивало её одиночество. Никогда уже больше Марик не коснётся в танце своей щекой её щеки. Одиночество! Не в силах больше оставаться в зале, Лиза поспешила к выходу. Бегство Лизы первым заметил Изя.
– Куда это Лиза так стремительно направилась?
– Где она?
– Не знаю. Её уже не видно. И сумочку с собой прихватила.
Мэри на мгновение задумалась, всё ещё продолжая танцевать. Вдруг её осенило:
– Боже мой, как нехорошо получилось! Ну ладно я, но ты, закончивший гуманитарный факультет, мог быть более сообразительным!
— Что случилось?
— Ты или кто-нибудь из мужчин должны были пригласить Лизу и приглашать всё время, чтобы она не ощущала, что осталась одна.
– Ладно. Следующий танец я приглашу её.
– Да пусти же меня, наконец!
Мэри отцепилась от мужа и бросилась вдогонку за Лизой. За ней последовала ещё одна приятельница. Когда они выскочили из дверей ресторана, светло-бежевая Лизина “Тайота” уже скрылась из глаз.
“Одиночество, одиночество — вот мой удел!” – мысленно повторяла Лиза, нажимая на акселератор. Машина миновала несколько перекрёстков, развязок и, наконец, вырвалась на загородный хайвей, увеличив скорость. Лиза промчалась несколько миль с назойливой мыслью об одиночестве. Скрылся город. Сумерки постепенно переходили в ночь.
“Я не могу успокоиться, дрожат руки, руль непослушен. Но куда я мчусь? Разве там за горизонтом я найду успокоение? Нет. Ни там нигде я уже не встречу Марика. Куда мне ехать?”
Лиза свернула на обочину, включив аварийные огни. В быстро наступившей темноте почти невидимыми стали пальмы, тянущиеся вдоль хайвея. Лишь на западе на ещё светлой узкой полоске неба отчётливо просматривался причудливый рельеф горного хребта.
Прошло совсем немного времени, ещё продолжали дрожать руки, которыми Лиза судорожно вцепилась в руль во время своей бессмысленной гонки, как она услышала резкий скрежет тормозов. На обочину съехала тёмная машина. Через мгновение к ней обратился озабоченный мужчина.
— Что случилось? Какие-нибудь проблемы с машиной? Заглох двигатель или кончился бензин?
— Спасибо, всё в порядке.
– Я хорошо разбираюсь в машинах и готов с удовольствием помочь. Чем я могу быть полезен вам?
– Нет, спасибо. Благодарю вас за вашу любезность. Просто я решила передохнуть несколько минут.
— Ну, если всё в порядке, то до свидания и счастливого пути.
Не прошло и нескольких минут, как Лиза вновь услышала скрип тормозов.
— Что у вас произошло?
Лиза чуть различила в темноте лицо молодой темнокожей женщины.
– Может быть вам нужна помощь? Нужен телефон? – женщина доверчиво протянула Лизе мобильник.
– Нет, нет! Всё в порядке. Я вам очень благодарна за то, что вы предложили мне помощь. Но мне ничего не нужно.
Женщина уехала. Однако одиночество Лизы было недолгим. На сей раз за Лизиной “Тайотой” остановилась освещенная яркими мигающими огнями полицейская машина. Лиза опустила стекло и увидела совсем близко от себя широкое, почти круглое лицо с рыжими смешными усами. Из-под форменной полицейской шляпы, надвинутой почти на лоб, на Лизу глядели светло-голубые озабоченные глаза. В них была и тревога и какое-то детское любопытство. Лиза невольно улыбнулась этому лицу. Первый раз за сегодняшний вечер.
— Что с вами случилось, мэм? Машина не в порядке или вы плохо себя чувствуете?
— Нет, с машиной и со мной всё в порядке. Просто я немного устала и решила чуть-чуть передохнуть и поэтому съехала на обочину. Извините.
– И правильно сделали. Всегда лучше немного передохнуть, чем заснуть за рулём.
– Я уже совсем в порядке и сейчас поеду.
– Вы уверены, что хорошо себя чувствуете?
– Да, спасибо. Совсем хорошо.
– Ладно. Но я хочу вас проинформировать, что на ближайшем съезде, который будет приблизительно через 4,5 мили, есть бензозаправка и недорогой мотель, в котором всегда найдётся место. И рядом находится “Мак-Дональдс,” где вы можете подкрепиться.
– Большое спасибо. Я вам очень признательна.
– Не за что. Счастливого вам пути, мэм! Однако, пожалуй, я всё же пару миль поеду вслед за вами. Остановитесь, если почувствуете себя плохо. Я вызову амбулэнс.
Лиза как-то сразу успокоилась. Отчего это? Наверное, ей нужны были эти встречи, эта забота и внимание людей. Людей, которые совсем не знали Лизу, но, тем не менее, были готовы придти ей на помощь. И ещё она до конца осознала, что в этой стране, ставшей ей родным домом, она никогда не останется без помощи, не будет брошенной. Что с таким же вниманием и участием, с которым на неё только что смотрели эти три пары глаз, будут смотреть на неё много глаз и много рук протянутся к ней, чтобы оказать помощь.
На ближайшем съезде она развернулась и по полупустому хайвею помчалась обратно. Города ещё не было видно, но его близкое присутствие выдавало зарево на горизонте, которое с каждой минутой становилось всё ярче.
2002 г.
КАК Я ПЫТАЛСЯ РАБОТАТЬ
(Злоключения пожилого иммигранта)
КАК Я ДЕЛАЛ КОРОБОЧКИ
Мы приехали в США, когда мне было 56. Мы – это мы с женой, наши две дочери с мужьями и двое внуков. Поселились в Боро-парке в односпальной квартире. Она прельстила нас своей довольно просторной спальней и тем, что там стояли две двухярусные кровати. В общем кое-как разместились. Ну, конечно, по утрам напряжёнка с туалетом, но что поделаешь? Все наши четверо молодых приехали с советскими дипломами о высшем образовании – здесь никому не нужными – и тотчас пошли учиться в колледж, чтобы потом работать по какой-нибудь специальности, а также взять язык.
Все они одновременно где-то, что-то начали подрабатывать.
Решили начать вносить свой вклад в семейный бюджет и мы с женой. Кто-то рассказал, что можно работать на дому. Я ухватился за эту идею. Достал брошюру с многочисленными предложениями надомной работы. Просмотрел её и решил делать коробочки. Фирма, занимающаяся ими, писала, что коробочки очень востребованы, даже чуть ли не сам президент каждый день не может обойтись без них. Мне, правда, было непонятно, но сулило хоть какой-то заработок, и я решился.
Для начала следовало закупить у фирмы незамысловатый инструмент и заготовки. Не без сожаления мы расстались с 70 долларами - денег было в семье совсем мало. Получил ожидаемое и начал работать. Дело это оказалось непростым. Коробочки нужно было делать совсем маленькие. Я помучился, но сделал пяток и, гордый собою, отправил их на фирму, в ожидании вознаграждения.
Через некоторое время получаю письмо, в котором говорится, что мои коробочки им не подходят – не соответствуют эстетическим требованиям. Просят больше не присылать и прекратить наши отношения. И, конечно, мой труд не оплатили, а мои затраты вылетели на ветер.
КАК Я ПАЯЛ СОПРОТИВЛЕНИЯ
Необходимость делать что-то полезное для семьи не оставляла меня в покое. В той же брошюре другая фирма предлагала припаивать сопротивления на плато. Паять я умел, и сделать пайку 4-х концов мне представлялось делом элементарно простым. Фирма предлагала закупку у них паяльника, партии плат и элементов сопротивления. К сожалению, пришлось пойти и на эти расходы.
Через .какое-то время я имел уже десяток готовых изделий. Показал зятю – бывшему электронщику. Он меня покритиковал. Я все переделал и отослал продукцию.
Вскоре получаю письмо с вежливым ответом, что моя пайка не соответствует местным требованиям. Они не могут принять мои изделия. Возможно, что когда-нибудь в будущем, когда я повышу своё мастерство, они возобновят контакты со мной. Работу не оплатили, а затраченные мною деньги “пели”.
Зять поделился со случившимся с одним человеком в колледже. Тот рассмеялся и сказал, что я попался на удочку мошенников. Пайку плато с сопротивлениями делает на заводе автомат большой производительности. Ручная пайка никому не нужна, а с простаков выколачивают деньги.
Впоследствии мне удалось узнать, что фирма, с которой я связался – это контора “Рога и копыта”. Там всего один человек и компьютер. Он закупает где-то по оптовым ценам паяльники, плато и сопротивления – последние чуть ли некондицию и, продавая их таким простакам, как я, просто их облапошивает.
Так закончилась моя вторая попытка хоть что-то заработать. Брошюру же я тотчас выбросил в гарбич.
КАК Я ИСКАЛ ХОМЕЦ
Приближалась пасха и мне посоветовали обратиться к одному богатому религиозному еврею, которому нужен был помощник, чтобы искать хомец. Меня привели в комнату, одна стена которой была уставлена полками с книгами. Это были фолианты на иврите в красивых кожаных переплётах. Я должен был за 4 доллара в час один за другим пересмотреть все книги, перелистывая в каждой из них каждую страницу в поисках возможной залежавшейся где-то крошки хлеба.
Мне показалась смешной возможность попадания крошек в эти тома, которые, я был уверен, никто никогда не читает и которые каждый год подвергают такой процедуре. Но работа есть работа. Я сел за стол и начал листать первую книгу. Хозяин некоторое время наблюдал за мной – насколько я делаю это добросовестно. Потом он ушел.
Часа через два у меня начали болеть глаза, да и руки тоже от бесконечного перелистывания страниц. Ещёчерез какое-то время от пестроты в глазах меня сморило и, склонившись над очередной книгой, я задремал. Это, видимо, заметила жена хозяина, периодически заглядывавшая в комнату, чтобы проверять, как я работаю. Она позвонила мужу. Вскоре тот приехал. “Ты спал, – сказал он, – можешь уходить!” И сунул мне 10 долларов. Так в первый и последний раз в своей жизни я искал хомец.
КАК Я СОРТИРОВАЛ ТАРЕЛКИ
Пейсатый еврей привёл меня в довольно просторное помещение, сплошь уставленное посудой. Мне надлежало рассортировать тарелки, рисунок которых незначительно отличался. В помещении было недостаточно светло. Когда я сказал об этом хозяину, он пробормотал что-то вроде того, что плата за электроэнергию очень высока и что, мол, и так обойдешься.
Различие в рисунке составлял один небольшой зелёный листок в сплетении листьев и цветов. Разглядеть его было непросто. Очки не помогали. Я был в таком напряжении, что разболелась голова – наверное поднялось давление .
Часов через шесть пришел хозяин. Посмотрев на гору отсортированной мною посуды, он сказал, что не заплатит мне, пока я теперь не отделю глубокие тарелки от мелких, что я также обязан был сделать. Раньше об этом ничего не было сказано. Я был настолько усталым, взвинченным и возмущённым, что, схватив стопку посуды, сказал хозяину, что сейчас разобью её об его голову. Хозяин испугался. “А впрочем, – добавил я, – лучше я сейчас пойду в полицию и заявлю, что вы заставляете людей работать в тёмном помещении и платите 3 доллара в час, когда положено не менее 5”.
Этого хозяин испугался ещё больше: “Тише, тише, ша, не нужно шума, тише, тише!” Тотчас он заплатил мне по 6 долларов в час за мою работу. “Если хочешь, приходи ещё,” – добавил он. Но мне почему-то больше не захотелось такой работы.
КАК Я КОПАЛ ЗЕМЛЮ В ПОДВАЛЕ
Поиски работы привели меня в подвал частного дома в Бруклине. Хозяин хотел расширить и углубить его. Там уже работали трое мексиканцев. Нужен был четвёртый, поскольку двое выносили землю по деревянному настилу на носилках, а двое должны были в это время копать.