Заметив на себе откровенно заинтересованный взгляд довольно симпатичной девушки, Лялин с ухмылкой уставшего покорителя женских сердец, повернулся к девушке спиной. "Ну, разве не идиот? Ещё какой идиот!" - подумал Лялин о себе, вспомнив, что с того дня, как он стал социологом, у него не было ни одной женщины. Да уж! Друг его, Вовчик, да и любой мужик на его месте бы не растерялся, а он ... "Приятель, может быть Алла права и ты действительно болен?"
Незаметно для себя Лялин оказался рядом с университетом, где он не показывался несколько дней кряду по причине нежелания встретить там бывших помощниц - Марину Цыганову и Олю Барсукову. По расписанию сегодня были две пары лекции по психологии. Он прекрасно успевал даже на первую лекцию. На этот раз он решил посетить альма-матер.
В огромном амфитеатре аудитории сидело несколько человек из числа зануд, не пропускавших ни одного занятия. Лялин был не из их числа. Решив заявиться на вторую пару, Лялин направился бродить по полутёмным коридорам философского факультета МГУ. Он спустился по лестнице на пол-этажа и остановился у окна, заворожённый видом вечерней Москвы. Город весь светился огнями, будто доказывая кому-то, что жизнь в нём бьёт ключом, и "только его по голове", как горько пошутил Лялин.
Сверху раздался женский смех. Лялин перегнулся через перила и увидел картину, от которой у него пересохло в горле, и кровь застучала в висках. Его взору предстали две великолепные ножки и белые трусики, отчётливо просматривавшиеся под коротким платьем девушки, стоявшей на верхней площадке.
Всё остальное произошло помимо воли Лялина: очень быстро и очень неожиданно: его рука потянулась к ширинке за набухшим членом! В этот момент соблазнительная девушка посмотрела вниз на него. Со страху Лялин бросился вниз по лестнице, едва не сбив поднимавшегося студента. На очередном повороте лестничного марша у него подвернулась нога. Лялин не упал, удержался, но брюки разошлись по шву в самом неудобном месте.
Поездку в метро в рваных на ж... брюках Лялин запомнил на всю жизнь.
* * *
Через пару дней Лялину позвонил Вовчик и потребовал приехать к нему домой, причём, немедленно. Лялин полетел к другу на крыльях надежды прояснить что-то по поводу своей новой работы. Оказалось - Татьяна, его сестра, получила новую квартиру и пригласила Лялина на новоселье.
- Спасибо, конечно, но прийти не смогу, - сказал Лялин.
- А работу ты хочешь получить? - разозлился Вовчик.
- Хочу и всё равно не смогу.
- Почему?
- Во-первых, мы недавно уже отмечали её новоселье. Получается, это у неё вторая квартира?
- Хоть десятая. Тебе что, хуже от этого?
- Не хуже. Просто мне немного не понятно, зачем человеку две квартиры?
- Егор Лялин, Вы забываете, где моя сеструха работает. В Государственной Думе! А это ко многому обязывает! Ну, хорошо, а какова вторая причина?
- Вторая? Пожалуйста - мне элементарно не в чем идти.
Вовчик укоризненно покачал головой:
- Так бы сразу и сказал, а то вопросы задаешь "не понимаю, зачем две квартиры", тоже мне - борец с несправедливостью! Ладно, так и быть, у меня есть кое-что специально для тебя.
Вовчик достал из шкафа костюм коричневого цвета в мелкую чёрную клеточку.
- Остромодная вещь! Всего два раза надевал. Как другу отдам по дешёвке. Примерь!
В отличие от Лялина, его друг был прожжённым торгашом. Вовчик даже гордился тем, что мог впарить любую ношеную вещь за приличные деньги. Он даже умудрился сбагрить ношеные трусы и штопаные носки. Тех, кто ненужные вещи выбрасывал, Вовчик называл лохами. Такая меркантильность никогда не нравилась Лялину, но желание друга нажиться на нём покоробила его.
- Спасибо, не стоит, - сказал Лялин. - Я всё равно не смогу пойти. У меня нет денег даже на подарок.
- Вот, чёрт! Дожили! Ладно, я тебе друг или где? Одолжу немного. Устроишься на работу, отдашь.
Часть 2. Богатая невеста
Татьяна, старшая сестра Вовчика, была очень серьёзным человеком. Два срока подряд она избиралась в Государственную Думу по спискам партии "Яблоко" Григория Явлинского. Можно сказать, она была правой рукой этого видного политика. Часто, почти каждый день её можно было видеть на экране телевизора в полупустом большом зале ГД, нажимающей кнопки для голосования.
На новоселье обещал быть сам Григорий Явлинский и другие выдающиеся личности. Когда Вовчик назвал две фамилии, Лялин поинтересовался:
- А президент Соединённых штатов?
- Что президент?
- Он приглашён?
- Послушай, иди ты к чёрту! Если хочешь знать, побывать на новоселье у моей Татьяны, сочтёт за честь любой миллионер, не то, что некоторые.
- Намёк понял, но не обиделся, - сказал Лялин, стоявший в коричневом костюме, с букетом красных роз в руках перед дверью новой квартиры Татьяны.
- Не волнуйся, костюмчик на тебе сидит, как влитой, особенно сзади, - зачем-то сказал Вовчик. - Определённо, коричневый - твой цвет! За отдельные деньги могу предложить французский галстук.
- Секонд-хэнд мне не нужен. Хватит одного твоего костюма.
- Что-о!? - вспыхнул было Вовчик, но, видимо, посчитав ругань несвоевременной, стукнул кулаком по двери и пробурчал. - Почему так долго не открывают, спят что ли?
* * *
Татьяна - родная сестра Вовчика была неуловимо похожа на своего брата, что, собственно говоря, мешало Лялину увидеть в ней женщину. Сегодня она встретила Лялина не так, как обычно - приветливо, но отстранённо, а по-особому: сразу подхватила его под руку и повела показывать новую квартиру. При этом она так плотно прижалась к нему, что он ощущал целиком её мягкую грудь, и это неприятно волновало Лялина. От быстрой ходьбы белокурые пряди её длинных волос всё норовили попасть ему в рот, и Лялину приходилось незаметно их убирать. Новая квартира Татьяны поразила Лялина не столько своими колоссальными размерами, сколько поразительными видами из окон. Центр Москвы просматривался как на ладони. При этом дом был так хитро спроектирован, что при смотрении через стекло возникало реальное чувство полёта. А сама возможность устроить спальню так, чтобы любоваться Кремлём, не вставая с постели, могла свести с ума любого завистника.
Во всех комнатах, в подсчёте которых Лялин сбился, находились гости. Их всех Татьяна считала необходимым познакомить с Лялиным. То ли оттого, что Татьяна сегодня была не похожа сама на себя; то ли оттого, что он находился в постоянном контакте с её большой грудью, то ли ещё почему, но Лялину казалось, что все смотрят на него и улыбаются с непонятным обожанием. Представляя Лялина "самым близким другом своего брата", Татьяна вкладывала в голос столько бархата, что Лялину становилось неловко.
Хозяйка привела Лялина в кухню, где вовсю кипела работа.
Лялин увидел жену Вовчика - Лариску. Она улыбнулась ему, показав лошадиные зубы. Мама Вовчика - Ирина Васильевна, неожиданно, и, не опасаясь испачкать его в муке, троекратно его поцеловала, сопроводив всё это ещё более неожиданными словами:
- Ну, наконец-то! Мы так тебя заждались, а я ...
И не договорив, она ещё более неожиданно запнулась, покраснела, и даже пустила слезу.
- Мама! - укоризненно сказала Татьяна.
- Я ничего. Это от усталости, - улыбнулась Ирина Васильевна и пояснила Лялину, что с утра готовит домашние пирожки.
- Вся еда из ресторана, - сказала она. - Вот я и подумала, пусть хоть пирожки будут настоящими. Я права?
- Ты всегда права, - сказала Татьяна. - Заканчивайте, они скоро будут.
По тому, как было произнесено слово "они", Лялин понял, что приезд важных персон действительно ожидается.
- Конечно, конечно, - заторопилась Ирина Васильевна, но даже в этой суете она нашла возможность сказать Лялину особые слова, а именно:
- Егор, мы с тобой после обо всём поговорим, правда?
- Да, конечно, поговорим, - вылетело автоматом из Лялина, почувствовавшего, как Татьяна ещё крепче прижала его к себе.
После этого, Лялину трудно было делать вид, что ничего особенного не происходит, что исключительно, благодаря своему костюму он на всех производит столь благоприятное впечатление. Он решил немедленно поговорить с Татьяной. Момент был более или менее удачным: они как раз оказались в пустой комнате, которую Татьяна назвала - детской.
- Таня, - начал он...
В этот момент в детскую вошли семилетняя Поля - дочь Татьяны и трёхлетний Виталечка - сын Вовчика.
- Егор, - обратилась Татьяна к Лялину. - У меня к тебе просьба, если, конечно, тебя не затруднит.
- Конечно, не затруднит.
- Присмотри, пожалуйста, за детьми. Я отлучусь ненадолго, встречу шефа и вернусь.
- С удовольствием, - пробурчал Лялин, меньше всего ожидавший столь странной просьбы.
- Егорушка, спасибо дорогой, - томно и, как бы примеряя это обращение на будущее, сказала Татьяна и приблизилась к Лялину вплотную.
Лялин напрягся и едва заметно отпрянул назад. Татьяна похлопала Лялина по плечу, будто хотела сказать - "ничего, дорогой, привыкнешь" и вышла. Лялин почувствовал себя оскорблённым. "Она знает, что не люблю, но для неё это не имеет значения" - подумал он. - "Нужно кончать этот цирк".
Под "цирком" Лялин подразумевал начатое с лёгкой руки Вовчика сватовство с его сестрой, которое перешло из теоретической в практическую плоскость.
Но во всём этом Лялин винил, прежде всего, себя: зачем он вёл себя так, будто имел виды на Татьяну. "Кажется, доигрался!" - обречённо подумал он.
- Дядя, ты будешь с нами играть? - спросила Полина, голосом своей мамы, Татьяны.
- Буду. Давайте рисовать, - предложил Лялин.
- Не хочу, - сказала Полина, - будем играть в "семью".
- Это как?
Из разбросанных по полу коробок Полина выбрала одну с надписью "Вернись домой раньше". Это была игра, в которой условные папа, мама и их ребёнок должны кидать кость, и по числу выпавших очков двигать свою фишку. Выигрывал тот, чья фишка оказывалась первой на клетке "дом", миновав засады в виде клеток: "казино", "кино", "ресторан", "магазин" и т.д.
С самого начала игра не заладилась. Чувствуя скучливое настроение Лялина, дети сами были скучны. Но Полина, как воспитанная девочка, продолжала играть. В ней чувствовался мамин характер: та же жёсткость и упорство. Девочка была ярким представителем рыбинской породы: у неё были широкие скулы, крупные черты лица, бесцветные глаза и тонкие губы. В семье Рыбиных превалировала мужская линия, точнее сказать, кровь отца - главы семейства, фотографию которого Лялин видел в альбоме. Рыбин-старший давно умер. В своё время он был заместителем министра атомной промышленности.
В детскую заглянула Татьяна. Полина, маленький Виталечка и даже Лялин мгновенно преобразились: всем своим видом демонстрируя интерес к игре.
- Как вы тут? - спросила Татьяна, умилённо улыбаясь.
- Отлично, - ответил Лялин.
Сделав детям несколько замечаний: "не кусайте губы", "держите спину прямо", "поправьте волосы" и т.п., она удалилась - встречать важных гостей.
Тут же влетел Вовчик. Дети никак не отреагировали, а Лялин отвёл друга в сторонку и зашептал:
- Слушай, Вовчик, какого чёрта я сижу с детьми? Я что вам - нянька? Сам с ними разбирайся, а я пошёл.
- Стоп! Я не могу. Сейчас приедет мой шеф. Я должен его встретить.
- Вы, тут обалдели все, что ли?!
- Егор, после разберёмся. Всё будет "х", - сказал Вовчик и, увернувшись от Лялина, подошёл к детям.
- Кто выигрывает? - спросил Вовчик, имея в виду игру "Вернись домой раньше".
- Я, конечно, - ответила Полина.
- Умничка, - сказал Вовчик, чмокнул девочку в лобик и посмотрел на Виталечку. - А ты, оболтус, почему проигрываешь? Соберись, ты же мужик!
Вовчик посмотрел на свои роскошные ручные часы.
- О, мне пора!
- Вовчик! - воскликнул Лялин.
- Егор, прекрати, - сказал Вовчик и, загадочно улыбнувшись, спросил:
- Правда, сегодня Татьяна выглядит потрясающе?
- Правда, - поникшим голосом ответил Лялин.
Вдруг за стеной прекратился шум, будто рубильник выключили. Наступила мёртвая тишина.
- О, они прибыли! - воскликнул Вовчик и выбежал.
Часть 3. Правда жизни
Шум за стеной возобновился. На его фоне сначала еле-еле, потом всё чётче стал слышен топот множества ног. Дверь в детскую распахнулась на две половинки и в комнату вошла группа людей во главе с раскрасневшейся Татьяной. Рядом с ней находились до боли узнаваемые личности. Лялин каждый день наблюдал за ними по телевизору, но сейчас, от волнения их фамилии выскочили у него из головы.
Татьяна и знаменитые гости остановились на расстоянии вытянутой руки от Лялина. В этот момент в детскую проникли какие-то суетливые люди с большими фотоаппаратами и маленькими кинокамерами. Оттеснив детей, они образовали плотное кольцо вокруг Лялина, Татьяны и знаменитостей.
- Вот, господа, - произнесла торжественным голосом Татьяна, - это и есть Егор Лялин - социолог, поэт, близкий друг моего брата...
Откуда-то снизу вынырнул Вовчик. Он весь светился от счастья.
- ...моего дорого брата, - продолжила Татьяна. - Прошу любить и жаловать.
- Так вот ты какой, друг брата! - сказал мужчина с женским лицом, розовощёкий и кудрявый. - Очень, очень приятно.
Он протянул руку Лялину. Рукопожатие оказалось крепким, с хрустом. От боли Лялин едва не вскрикнул. Говорили, что гость в прошлом занимался боксом и даже был чемпионом Донбасса.
- Давно пишете? - спросил мужчина. - Где печатаетесь?
- Пока нигде, - краснея, ответил Лялин.
Его огорошила осведомлённость гостя. О своём увлечении стихами он не говорил ни Вовчику, ни Татьяне и, вообще, никому на свете. Как они узнали об этом? Чудеса!
- Понимаю, - сказал мужчина. - Шлифуете тексты? Что ж, такая требовательность к себе похвальна, но рано или поздно печататься придётся.
- Да, надеюсь, - лепетал Лялин.
- Надеюсь, вы покажите мне свои рукописи?
- Покажу, то есть принесу, если вас это интересует.
- Меня интересует всё талантливое, - улыбнулся мужчина и оглянулся на не менее знаменитого, чем он сам, большого, упитанного человека в розовой рубашке, расстегнутой более, чем позволяют правила приличия. Утерев губы рукой, тот подхватил эстафетную палочку беседы, не без удовольствия.
- Гриша, - сказала он, - кончай умничать, чай не в Думе. А ты, Егор Лялин, не слушай Гришку. Ему нельзя верить. Он и в экономике-то хреново разбирается, а уж в искусстве вообще ни уха, ни рыла. Я тебе, молодой человек, так скажу: сегодня стихи нафиг никому не нужны. Брось ты это бабское дело. Мы, мужики, должны быть добытчиками и уметь любить женщин. Однозначно! Так что, завязывай с этим дерьмом. Понял? Дай слово, что бросишь это дело? Ну?
- Подумаю, - ответил Лялин.
- Вот, это по-мужски. Подумай и бросай. Делом надо заниматься. Дай-ка, я тебя за это поцелую.
Лялин не успел опомниться, как ощутил на своих губах липкие губы упитанного мужчины.
- Вот, молодца! Кровь с молоком! - сказал он, оторвавшись от Лялина и подмигнув Татьяне. - Бери! Чуем чую, настоящий мужик, далеко пойдёт. Однозначно.
Мужчина рассмеялся. Следом за ним рассмеялись все остальные и громче всех Татьяна.
Как-то само собой стало ясно, что наступила очередь тоже очень известной личности в строгом костюме, по старой моде коротким красным галстуком и грубым, будто вырубленным из дубового полена, лицом. Откашлявшись в руку, он сказал:
- Я целиком присоединяюсь, так сказать, к предыдущему оратору и тоже рад за тебя, Татьяна, и, само собой, за вас, Егор.
Скажите, Егор, как по-вашему мнению социология - это наука или профанация?
Лялин задумался. Мужчина в строгом костюме пояснил:
- Я так спрашиваю потому, что нашей партии очень нужны социологи - профессионалы. В этой связи у меня есть виды на вас. Мы должны с вами как-то увидеться и ...