- Вставай!
Рухулла нехотя встал, поднял руки вверх, оглянулся и увидел еще двух своих людей, которых уже тоже взяли в плен и вели под дулами автоматов к капитану Сухорукову советские десантники: одного – Михолап с Морозом, а другого – Точилин и Макаед…
… Александр Сухоруков стояли посреди кабинета Ремизова напротив командира полка, который, не скрывая своей радости, гордо и радостно улыбался.
Подполковник только что доложил командиру дивизии сразу о трех взятых «языках» и, судя по всему, услышал от генерала немало приятных слов в свой адрес.
Поэтому и сам он на добрые слова не скупился.
- Опять вместо одного - сразу три! – Ремизов хлопнул Александра по плечу. - Молодец!
Александр улыбнулся.
- Ну, да. Три же лучше, чем один…
- Ясный хрен, лучше! – загремел на весь кабинет голос Ремизова. - Завтра же подпишу тебе представление на второй орден.
Командир разведроты вскинул голову.
- А Сельянову?
Ремизов согласно махнул ркуой.
- И Сельянову!
Командир полка снова хлопнул Александра по плечу и направился к своему рабочему столу.
Вспомнив о чем-то, он остановился на полпути и повернулся к Александру.
- Кстати, насчет твоей рации… Ее разобрали, в мастерской …, - Ремизов хохотнул. – Начальник связи сказал, таких случаев – один на миллион.
Сухоруков с интересом вскинул брови.
- Да? А что с ней было-то?
- Там проводок отошел… Забыл, как называется..., - Ремизов махнул рукой. – Вот она и не фурычила. А когда в ее корпус попала пуля, проводок встал на место. Представляешь? И рация заработала!
Ремизов снова окинул Александра восхищенным взглядом.
- Везучий ты мужик, Сухоруков. Фартовый!
Александр скромно пожал плечами и смущенно улыбнулся.
***
…Вечером того же дня счастливый генерал Сухоруков восседал во главе накрытого белоснежной скатертью и уставленного напитками и закусками стола.
Справа от него сидела Татьяна Ивановна. За столом были также Чуйкин и бывший заместитель Смирнова, а теперь уже командир Тульской дивизии ВДВ Тюпалов в новенькой генеральской форме.
Тюпалов взял с коленей, повертел в руках подаренную ему Смирновым пеструю африканскую маску и шутливо произнес:
- Василий Егорович, даже не знаю, куда ее повесить в своей квартире, - Тюпалов пожал плечами. - Если на кухне – будет отбивать аппетит, если в спальне – еще кошмары начнут сниться.
Чуйкин хохотнул.
- А ты повесь ее в прихожей! Тогда гости к тебе начнут ходить пореже, я тебе обещаю!
И Тюпалов, и Василий Егорович с Владимиром засмеялись.
Сухорукова придвинулась к мужу и хитро прищурилась.
- В Африку ты уехал без меня… Но в Москву-то, надеюсь, с собой возьмешь?
Сухоруков обнял жену за плечи и привлек к себе.
- Слушай мою команду: как только меня отдают приказом по академии, ты пишешь заявление об увольнении из больницы и начинаешь собирать манатки. Комнату нам в Москве выделяют сразу…
Татьяна Ивановна грустно вздохнула.
- Сразу не получится. Ты же знаешь: бросить своих больных я не могу – и тех, кому уже назначены операции, и кого я недавно прооперировала…, - Сухорукова вскинула голову. - Но месяца через три переехать в столицу обещаю.
Она погладила мужа по седым волосам.
- Работу-то ты мне там найдешь?
Василий Егорович хохотнул.
- Работу?! Да такого врача, как ты, возьмут, куда угодно. Хоть в Главный военный госпиталь имени Бурденко!
***
Ранним утром у обтянутого маскировочной сеткой штабного ЗИЛа командира парашютно-десантного полка стоял часовой – десантник с автоматом в руках. Время от времени он поглядывал в сторону – туда, где вдалеке гремели выстрелы.
Внутри штабной машины, за столом, напротив друг друга сидели подполковник Ремизов и капитан Сухоруков.
Пристально глядя Александру в глаза, командир полка тихо произнес:
- По данным гэрэушников, в этом кишлаке находятся два американских инструктора.
Навалившись грудью на стол, Ремизов придвинулся к капитану Сухорукову вплотную и почти шепотом протянул:
- Американцев, понимаешь?
Александр кивнул.
- Понимаю, - его глаза загорелись охотничьим блеском. - Такого шанса упустить нельзя.
- Вот-вот, - Ремизов распрямился и откинулся на спинку стула. - Хотя бы один из них должен оказаться в наших руках. Во что бы то ни стало…Причем, живым.
Ремизов хлопнул ладонью по столу.
- Поэтому кишлак приказано взять именно твоей роте. Для усиления тебе будет придана еще одна рота, Савельева…
…От подножья горы, где лежали, вжимаясь в землю, десантники разведроты Александра Сухорукова и приданной ему роты капитана Савельева, до кишлака, который им приказали взять, было почти триста метров голого, ровного, открытого пространства.
По кишлаку била полковая артиллерия.
Александр лежал рядом с капитаном Савельевым, которого хорошо знал еще по учебе в Рязанском училище ВДВ: невысокий, но крепко сбитый Савельев вместе с Сухоруковым входил в сборную училища по дзюдо.
Оба видели, как сначала снаряды – пока артиллеристы пристреливались - вспарывали землю перед кишлаком, а затем начали со свистом обрушиваться на дома и дувалы, вздымая в воздух камни и обломки глины.
Савельев повернулся к Сухорукову и, кивнув на кишлак, одобрительно улыбнулся.
- Хорошо работают. Все основные огневые точки должны подавить… Когда закончат, можно будет поднимать людей в атаку.
Александр с сомнением поморщился.
- «Духи» уже научились зарываться в землю… Поэтому огнем они нас встретят. Да еще каким.
Савельев недоверчиво хмыкнул.
- Думаешь, после такого обстрела там кто-нибудь уцелеет?
- Можешь не сомневаться. Ты здесь второй месяц, - Александр вздохнул. - А я уже знаю, как они умеют воевать.
Артобстрел закончился.
Выждав в наступившей тишине несколько секунд, Александр приподнялся, взмахнул рукой и громко скомандовал:
- Роты! Цепью! Короткими перебежками! Вперед!
Командиры взводов, а следом за ними и командиры отделений тут же продублировали его команду.
Александр и Савельев поднялись в атаку первыми . Следом за ними вскочили и устремились к кишлаку солдаты. Среди них были и Кошкин с Михолапом.
Пригнувшись, они бежали и стреляли на ходу.
«Духи» встретили наступающих десантников густым огнем из автоматов и пулеметов.
Прошитый пулями, на землю рухнул один солдат, другой…
Пуля пробила верх каски Александра, едва не сорвав ее с головы.
Командир разведроты громко и хрипло крикнул:
- Ложись!!!
Сухоруков упал и распластался среди камней. Следом за ним на землю повалились и остальные десантники.
К Александру подполз Савельев. У него было ошеломленное и растерянное лицо.
- Чего угодно ожидал… Но не такого! - возбужденно прокричал он. - Если мы снова поднимем людей, «духи» положат половину.
Александр со злостью сжал руки в кулаки.
- Надо просить еще один артобстрел!
Сухоруков повернулся к ротному связисту – младшему сержанту Макееву, который лежал рядом с ним с другой стороны, держа наготове рацию.
Александр надел на голову наушники и взял в руку микрофон.
- Лиман – первому, - бросил он в микрофон. - Как слышите меня? Прием…
…Снаряды с воем обрушивались на афганский кишлак, превращая его улочки и дома в руины.
На окраине кишлака располагались оборонительные сооружения «духов». Пережидая артобстрел, афганцы лежали на дне глубоких окопов и в блиндажах.
В одном из блиндажей вместе с тремя «духами» находились два американских инструктора - рыжий, худой и скуластый второй лейтенант Макнамара и черноволосый мастер-сержант Крамер с узким, горбатым носом. Оба были одеты, как и местные, но отличить инструкторов от афганцев не составило бы труда - и по слишком светлой коже, и по чертам лица.
Американцы лежали на полу блиндажа бок о бок, каждый раз вздрагивая, когда очередной снаряд взрывался рядом с укрытием.
Макнамара повернул голову к Крамеру и с надеждой произнес:
- Если им не удастся взять кишлак до наступления темноты, у нас будет шанс уйти.
Крамер криво усмехнулся.
- А если не удастся?
В ответ Макнамара тоскливо вздохнул…
…Заканчивался второй артобстрел.
Прижав к глазам бинокль, Александр разглядывал руины кишлака.
Как только стих грохот артиллерийской канонады, Александр приподнялся и взмахнул рукой.
- Вперед!
Десантники снова поднялись в атаку. С остервенением стреляя на ходу, солдаты неслись к кишлаку, преодолевая метр за метром. Кошкин и Михолап бежали рядом с капитаном Сухоруковым.
«Духи» снова встретили десантников огнем – не таким шквальным, как раньше, но все еще достаточно густым. Один за другим солдаты, пронзенные пулями, падали на землю.
Савельев, бежавший метрах в пяти от Александра, громко охнул, уронил автомат и, сделав еще несколько шагов, грузно осел на землю.
Увидевший это Александр громко скомандовал:
- Ложись!
Десантники снова залегли.
Упав, Александр тут же пополз к Савельеву. Приблизившись к нему, Сухоруков увидел, как по плечу капитана, лежащего на спине, расплывается алое пятно. Александр быстро достал из кармана индивидуальный перевязочный пакет и, с треском порвав его зубами, начал перебинтовывать Савельева.
Морщась от боли, Савельев грустно протянул:
- Ну, вот я и отстрелялся…
К ним подполз заместитель Сухорукова старший лейтенант Сельянов.
Тяжело дыша, он бросил командиру:
- Саня, у нас убито четверо, ранено – больше десяти, - Сельянов кивнул на Савельева. - Думаю, в его роте потери не меньше.
Сельянов с сочувствием посмотрел на Савельева.
- Ты-то как?
Савельев через силу растянул в улыбке губы.
- Нормально. Кажется, кость не задета.
…До кишлака оставалось не меньше двухсот метров.
Закончив перевязывать Савельева, Александр поднес микрофон рации к губам.
- Лиман – Первому. Как слышите меня? …Нужно, чтобы артиллеристы поработали еще раз!
Когда Александр услышал ответ командира полка, лицо Сухорукова вытянулось от удивления и злости.
- Как нет снарядов!? – гневно сверкнув глазами, крикнул он в микрофон. - Вы же обещали… Что артиллерия будет поддерживать нас столько, сколько нужно!
Выслушав подполковника Ремизова, командир разведроты глухо бросил:
- Есть.
Он повернулся к Сельянову.
- У артиллеристов на исходе боеприпасы. Командир полка будет выходить на комдива и просить поддержки армейской авиации. В общем, приказано ждать.
В глазах Сельянова засветилась надежда.
- Эх, хорошо бы… Если бы «вертушки» шарахнули по кишлаку НУРСами, мы бы его взяли сходу.
- Если бы…, - Александр тяжело вздохнул и посмотрел на наручные часы. -
Будем ждать.
…В окопе командно-наблюдательного пункта полка, обтянутого маскировочной сетью, стоял, разговаривая по полевому телефону, подполковник Ремизов.
Он натужно кричал в трубку:
- Нет ни одной свободной эскадрильи? И даже ни одного звена?
Прикрыв трубку ладонью, Ремизов негромко выругался.
- А когда? – спросил он, убрав с нее ладонь,
Выслушав ответ на другом конце провода, командир полка тихо застонал от бессилия.
- Да не могу я столько ждать! – почти прорычал он в трубку. - Мне надо брать кишлак до наступления темноты! Мы же их ночью упустим!... Вы координаты в штаб ВВС сообщили?... Хорошо. Как только у них появится возможность нанести удар с воздуха, пусть сразу наносят.
Ремизов положил телефонную трубку на аппарат, повернулся к стоящей с другой стороны от него рации дальнего радиуса действия, надел наушники и взял в руки микрофон.
Нажав на тангенту, Ремизов поднес микрофон к губам:
- Первый – Лиману…
…Лежа между Савельевым и Сельяновым, Александр разговаривал по рации с командиром полка.
- Что? Поддержки с воздуха не будет? – переспросил Сухоруков и со злостью произнес. - Так что же мне, лезть напролом? Я же положу полроты!
Выслушав приказ Ремизова, Сухоруков обреченно бросил:
- Есть.
Сняв с головы наушники, Александр тяжело вздохнул и повернулся к Сельянову.
- Вертолетов нет. А у артиллеристов почти не осталось снарядов. Они смогут сделать еще один залп. И все.
- И что потом? – спросил Сельянов.
Александр отвел глаза в сторону.
- После залпа сразу же поднимаем людей.
- Да они что, охренели? – раненый Савельев приподнялся с земли.
Сухоруков повернулся к нему и грустно покачал головой.
- Охренели они или нет… А кишлак приказано брать.
…После того, как артиллеристы дали по кишлаку еще один залп, наступила тишина.
Александр поднялся на ноги первым, взмахнул рукой и громко скомандовал:
- Вперед!
Следом за ним вскочили и устремились к кишлаку его подчиненные. Десантники двигались короткими перебежками, пригнувшись и стреляя на ходу. В глазах солдат была безысходность и горела ненависть к «духам». Раненые и убитые оставались лежать на земле, а оставшиеся в живых устремлялись дальше, оказываясь еще на шаг ближе к кишлаку, и еще…
…Когда Сухоруков и его солдаты ворвались в кишлак, «духи» начали выпрыгивать из окопов и блиндажей. Афганцы бросились навстречу десантникам…
…Выскочив из окопа, низенький, коренастый «дух» дал по Кошкину очередь из автомата всего с нескольких метров. Летевший прямо на афганца Кошкин чудом успел пригнуться, и пули просвистели над самой головой солдата. Десантник тут же выстрелил в ответ, и «дух» с пробитой грудью рухнул обратно в окоп.
Через секунду, услышав за спиной шум и обернувшись, солдат короткой очередью сразил почти в упор второго афганца, кинувшегося на него сзади с ножом в руках…
…Михолап, прижавшись к обломку стены, вел огонь из «калаша».
Ловко забравшись на стену, сверху на десантника прыгнул молодой безоружный душман лет двадцати. Он вцепился десантнику в горло. Михолап, мотнув головой, как медведь, отшвырнул его далеко от себя и, когда тот вскочил на ноги и бросился на солдата вновь, выстрелил в афганца из автомата.
Едва тот с простреленной головой упал на землю, как еще один «дух» бросился на Михолапа сбоку, пытаясь огреть солдата прикладом английского «бура». Михолап ударил афганца ногой в грудь, и душман отлетел в сторону…
…Старший лейтенант Сельянов споткнулся и растянулся на земле. К нему тут же подскочил афганец в белой чалме, который занес над офицером приклад автомата. Но впечатать его в спину Сельянова «дух» не успел: сбоку на афганца набежал Александр, который нанес ему мощный удар сапогом в голову.
Закатив глаза, афганец осел на землю.
Сельянов быстро поднялся на ноги.
В ту же секунду и он, и Александр вскинули головы вверх: оба услышали в небе громкий стрекот вертолетов.
Офицеры увидели пару наших МИГов, которые заходили над кишлаком для пуска неуправляемых реактивных снарядов - НУРСов. Александр и Сельянов изумленно и тревожно переглянулись.
Громко выругавшись, Сухоруков крикнул Сельянову: « Ложись!», - и упал, накрыв руками голову. Сельянов тут же последовал примеру командира.
Едва они сделали это, как землю вокруг них сотрясли мощные взрывы.
Александр покосился на небо.
- Что же вы делаете, гады? Почему стреляете по своим? – с ненавистью прорычал Александр.
Он быстро пополз к младшему сержанту Макееву, который лежал со своей рацией неподалеку. Приблизившись к Макееву, Александр увидел, что тот мертв: спина связиста была пробита осколками сразу в нескольких местах. Разъяренный Александр надел наушники, схватил микрофон и поднес его к губам.
Сухоруков гневно прокричал в микрофон:
- Лиман – Первому! Почему по нам бьют свои вертолеты?! Мы же уже в кишлаке! Я же передал это по рации… Минут пять назад!
Услышав ответ командира полка, Александр с перекошенным от злости лицом сорвал с себя наушники и швырнул их на землю.