Когда он услышал в трубке ответ, вмиг посеревшее лицо Василия Егоровича стало похожим на лицо обиженного ребенка.
Упавшим голосом он произнес:
- Хорошо, я перезвоню позже.
Тяжело вздохнув, генерал положил трубку и подпер подбородок рукой.
- Очень занят, - глухо повторил Сухоруков фразу, произнесенную адъютантом Мурашова по телефону.
Грустно покачав головой, Василий Егорович снова поднял трубку и набрал уже другой номер.
- Алло… Коммутатор «Акации»? Девочки, соедините меня с Чуйкиным… Генерал-лейтенант Сухоруков.
Несколько секунд он тревожно ждал. Услышав на другом конце провода ответ, генерал нервно потер ладонью лоб и недоверчиво спросил:
- В командировке? А куда он уехал? Не знаете…
Даже не сказав телефонистке «до свидания», Василий Егорович со злостью швырнул трубку на аппарат и с горечью произнес:
- Ну, вот и остался ты без старых друзей.
Генерал снова с грустью посмотрел на фотографию на столе, а затем резким движением руки отпихнул ее подальше.
Василий Егорович выдвинул нижний ящик стола и достал из него большую деревянную коробку. Сухоруков поставил коробку на стол и раскрыл ее.
В коробке лежал наградной пистолет, на рукоятке которого красовалась медная табличка с выгравированной на ней надписью: «Лейтенанту В.Е.Сухорукову от командующего 1-ым Украинским фронтом».
Василий Егорович вытащил пистолет из коробки…
…Татьяна Ивановна оперировала Павла. Вокруг стола, на котором он лежал, стояли Наталья Николаевна и медсестра. Наталья Николаевна с восхищением смотрела, как Сухорукова делала скальпелем одно движение за другим…
…В коридоре перед входом в операционную на скамейке сидела Ирина с печальными, заплаканными глазами.
Сухорукова вышла из операционной. Она сразу заметила Ирину и направилась к ней. Ирина вскочила и бросилась навстречу врачу.
Они сблизились. Ирина посмотрела на Сухорукову с надеждой.
- Как он?
- Не волнуйся, операция прошла хорошо, - устало сказала Татьяна Ивановна. - В реанимации Павел пробудет всего несколько дней. Потом ты сможешь его увидеть.
Ирина прижала руки к груди.
- Спасибо Вам!
- Не за что, - Сухорукова улыбнулась. - Снова взяла отпуск за свой счет?
Ирина молча кивнула…
…Сухорукова сидела в ординаторской за своим столом, разглядывая рентгеновские снимки. За соседним столом внимательно читала историю болезни Павла Наталья Николаевна.
В ординаторскую зашел заведующий нейрохирургическим отделением Цариков. Он уселся за свободный стол. И Сухорукова, и Наталья Николаевна подняли головы и повернули их к заведующему.
Цариков громко сказал:
- Ну-с, коллеги. Хотелось бы услышать Ваше мнение о том, что нам делать с этим парнем дальше.
Цариков посмотрел на Татьяну Ивановну.
Сколько операций он уже перенес? Четыре?
- Да, - ответила Татьяна Ивановна. - И ему необходима еще одна. Однако…
Сухорукова развела руками.
- Я боюсь, что он может ее не выдержать. Поэтому я считаю, что хирургические вмешательства пора прекратить. Попробуем терапию.
Цариков согласно кивнул и перевел взгляд на Наталью Николаевну.
- Полагаю, Вы придерживаетесь того же мнения?
Слегка покраснев, Наталья Николаевна опустила голову.
- Татьяна Ивановна всегда была для меня непререкаемым авторитетом… Но…, - она покраснела еще сильнее. - Вы лучше меня знаете, что терапия в подобных случаях не дает почти никакого эффекта…
Цариков и Татьяна Ивановна переглянулись: оба выглядели удивленными.
- А если сделать Павлу еще одну операцию, - продолжала Наталья Николаевна, – у него появится шанс не просто жить, но даже со временем встать на ноги.
- Наташенька, я не спорю, - с легким раздражением произнесла Сухорукова. – Если мы сделаем Павлу еще одну операцию, шанс встать на ноги у него действительно может появиться. Однако…
Татьяна Ивановна взяла со стола рентгеновский снимок и потрясла им в воздухе.
- Риск слишком велик. А поэтому я категорически против…
…Генерал Сухоруков сидел за столом и держал наградной пистолет в правой руке. Пальцами левой он задумчиво поглаживал медную табличку с выгравированной на ней надписью.
Василий Егорович закрыл глаза и медленно поднес пистолет к голове, уперев его ствол в висок.
Раздалась громкая трель входного звонка.
Василий Егорович вздрогнул и открыл глаза. Он быстро положил пистолет обратно в коробку, встал и пошел открывать…
…Сухоруков распахнул дверь и едва не вскрикнул от удивления: на пороге квартиры стоял Чуйкин в генеральской форме.
- Юра! – широко раскинув в стороны руки, радостно воскликнул Василий Егорович.
- Не ждал?!
Широко улыбаясь, Чуйкин переступил порог, и друзья крепко обнялись.
Чуйкин похлопал Сухорукова по спине.
- Ну, здравствуй, блудный сын! С возвращением на родную землю!
Освободившись из объятий друга, Сухоруков вопросительно посмотрел ему в глаза.
- Когда ты узнал, что я прилетел?
- Утром, в штабе ВДВ, - Чуйкин хохотнул. - Я же приехал в командировку, в Москву. Сегодня собирался обратно в Гайжюнай. А тут – такая новость. Ну, я и рванул к тебе – в Тулу.
Спохватившись, Сухоруков отступил в сторону.
- Чего мы с тобой стоим у порога? Проходи!
…Друзья зашли в кабинет Василия Егоровича. Увидев коробку с пистолетом, которую он впопыхах даже не успел закрыть, Сухоруков встал у стола и попытался загородить ее спиной, но было поздно: Чуйкин заметил пистолет.
Командир Гайжюнайской дивизии удивленно и сердито посмотрел на друга.
- Та-а-к, - укоризненно протянул Чуйкин и кивнул на оружие. - Ты что задумал?
Он сердито засопел и выразительно покрутил пальцем у виска, а затем подошел к столу, вежливо отодвинул Сухорукова в сторону, вытащил из коробки пистолет и сунул его к себе в карман.
- Верну, когда буду уверен, что дурь эта у тебя прошла, - буркнул Чуйкин и, не сдержавшись, добавил. - …твою мать!
Он махнул рукой.
- Я не знаю, что у тебя там в Африке произошло… Слухи ходят разные, - Чуйкин вскинул голову. - Но что бы ни случилось, ты об этом, - генерал похлопал по пистолету, спрятанному в карман, - даже не думай, понял?
Чуйкин раскрыл принесенный с собой портфель и достал из него бутылку армянского коньяка. Он поставил бутылку на стол и подмигнул Сухорукову.
- Закусить у тебя чем-нибудь найдется, генерал?
…Сухоруков и Чуйкин сидели на кухне. На кухонном столе стояли початая бутылка коньяка, две хрустальные рюмки и блюдечко с нарезанными дольками лимона. Рядом с блюдечком лежала распечатанная плитка шоколада.
Чуйкин сочувственно покачал головой.
- Ну, теперь я понимаю… Почему тебя срочно отозвали. Прогневил ты африканского царька.
Генерал взял в руку бутылку и наполнил рюмки коньяком. Поставив бутылку на стол, он потрепал Василия Егоровича по плечу.
- Но я хочу, чтобы ты знал: какое бы решение по тебе не приняли, Чуйкин был и всегда останется твоим другом.
Чуйкин поднял рюмку.
- За нас с тобой, Василий!
Сухоруков тоже поднял рюмку.
Генералы чокнулись, выпили и потянулись к закуске. Сухоруков взял с блюдца дольку лимона, Чуйкин отломил от плитки кусочек шоколада.
В прихожей громко зазвонил телефон.
- Извини, - бросил другу Сухоруков.
Василий Егорович поднялся и вышел из кухни с долькой лимона в руке.
В прихожей Сухоруков снял с трезвонящего телефонного аппарата трубку и поднес ее к уху.
- Сухоруков слушает.
Долька лимона выпала у него из пальцев, потому что на другом конце провода он услышал бодрый и приветливый голос генерал-полковника Мурашова.
- Привет, Василий!
- Володя?! – все еще не веря своим ушам, радостно выдохнул в трубку Сухоруков. – Здравствуй!
- Ну, как долетел? Нормально?
- Нормально… Я как приехал в Тулу, сразу набрал тебя. А адъютант сказал, что ты занят.
- Я действительно был занят. Проводил совещание. Только освободился, - объяснил Мурашов и, помедлив, спросил. - Как настроение?
Василий Егорович поморщился.
- Какое у меня может быть настроение? В понедельник иду на «ковер» к министру…
Поколебавшись, Сухоруков тихо спросил:
- Может, тебе уже известно его решение? Если знаешь – говори. Я готов ко всему, – он рубанул ладонью воздух. - В отставку так в отставку.
Василий Егорович вздохнул.
- Или есть варианты хуже?
Мурашов крякнул.
- Не буду скрывать: разозлил ты многих. Причем на самом верху… По телефону я тебе всего сказать не могу. Но то, что у нас есть товарищи, которые привыкли рубить головы сплеча, толком ни в чем не разобравшись, для тебя не секрет… Поэтому по кабинетам мне походить пришлось. И биографию твою рассказывать не раз и не два.
Мурашов усмехнулся.
- Короче. Про десятое управление, которое направляет за границу военных советников, можешь забыть. Про командную должность – тоже. А вот про другую…, - выдержав паузу, генерал-полковник выпалил. - Преподавателем в Академию генерального штаба пойдешь?
Волнуясь от радости, Сухоруков прижал руку к сердцу.
- Значит, не увольняют?
Мурашов снова усмехнулся.
- Всего лишь понижают в должности. Зато должность предлагают ни где-нибудь, а в столице! – генерал-полковник повысил голос. - Ну, так пойдешь или нет? Что мне сказать министру?
- Да чего ты спрашиваешь?! – счастливо улыбаясь, заорал в трубку Сухоруков. - Конечно, пойду!
Мурашов удовлетворенно хмыкнул.
- Значит, договорились. Квартиру в Москве быстро не обещаю. Но служебную комнату мы тебе дадим сразу. В двух шагах от академии.
Василий Егорович весело тряхнул головой.
- Да Бог с ней, с квартирой! Главное, что оставляют на службе!
***
Подполковник Ремизов и капитан Александр Сухоруков стояли недалеко от штаба полка. Ремизов нервно курил, Александр, опустив голову, виновато переминался с ноги на ногу.
Подполковник тяжело вздохнул.
- Месяц назад ты мне вместо одного «языка» притащил сразу трех. А потом…, - командир полка раздраженно махнул рукой. – Прямо как сглазили тебя. Дважды ходил в свободный поиск – и оба раза возвращался ни с чем.
Александр натянуто улыбнулся.
- Бог любит «троицу», товарищ подполковник.
- Надо, Саня, - Ремизов провел ладонью по горлу. – Во как. Комдив требует… Чуть ли не каждый день. А генерал – он, сам знаешь…
- Знаю. Будет Вам «язык», - твердо произнес командир разведроты…
…Двадцать пять солдат роты Сухорукова – весь второй взвод во главе с его командиром лейтенантом Трепачевым - спешились с бэтээров километрах в пяти от афганского городка, на окраине которого располагался советский гарнизон. Разведчики построились в две шеренги, ожидая дальнейших распоряжений Александра, стоявшего неподалеку вместе с Сельяновым и Абдуллаевым.
Фоменко посмотрел на маячившие вдалеке вершины гор, бросил взгляд на солдат, напряженно о чем-то думая…
Через несколько секунд в глазах командира роты мелькнуло созревшее решение. Он повернул голову к Сельянову.
- Есть предложение, Вова.
Сельянов с интересом придвинулся к Сухорукову. Абдуллаев тоже навострил уши.
Александр снова посмотрел в сторону гор.
- Охотиться на банду в горах и ввязываться в серьезный бой… Ради одного «языка»…, - Александр поморщился. - Слишком дорогое удовольствие.
Сельянов согласно кивнул.
- Не то слово. Потери могут быть такие, что…
Сухоруков задумчиво прищурился.
- А вот если выманить небольшую группу «духов» сюда. На равнину…
Александр подмигнул Сельянову.
- Уткой подсадной когда-нибудь был?
Сельянов, подозрительно хмыкнув, отрицательно помотал головой.
- Пока не приходилось.
Сухоруков ухмыльнулся.
- Значит, придется.
- Именно мне?
Александр хлопнул Сельянова по плечу.
– Не тебе одному.
Александр снова посмотрел в сторону гор.
- На солдата «духи» не клюнут. Даже если оставить бойца одного: вроде как отстал от своих, потерялся… Двумя-тремя бойцами их тоже не выманишь. Не станут рисковать…
Сельянов согласно кивнул.
- Ради солдата не станут. До нашего гарнизона – рукой подать.
- И части правительственных войск этот район прочесывают часто, - сказал Абдуллаев.
Александр хитро прищурился.
- А вот чтобы взять в плен офицера. Или двух…
Сухоруков подмигнул Абдуллаеву.
- Сколько «духам» обычно платят? За пленного капитана?
Абдуллаев улыбнулся.
- Разные лидеры оппозиции - по-разному, - переводчик цокнул языком. – Но много. Очень много… Примерно, как за двадцать солдат.
Александр хохотнул.
- А за капитана со старлеем? Примерно, как за сорок?
Абдуллаев утвердительно кивнул.
- Не меньше.
- Значит, ради двух офицеров «духи» бы рискнули, - уверенно произнес Александр.
Сельянов посмотрел на Сухорукова в упор.
- Что ты задумал?
Александр озорно тряхнул головой.
- Дуэль!
Сельянов и Абдуллаев изумленно вскинули брови.
- Какую еще дуэль? – растерянно протянул переводчик.
- Да без разницы. Главное, чтобы «духи» поверили. Что два офицера сцепились между собой - не на жизнь, а на смерть, - Александр почесал затылок. - К примеру, из-за бабы.
Командир повернулся к Сельянову.
- Только, чтобы поверили… Все натурально должно быть. Понятно? Будем стрелять друг в друга. Матом орать… В общем, надо сыграть. Как в кино.
Сельянов тяжело вздохнул и без особого энтузиазма бросил:
- Понятно.
- Да не ссы. Все получится, - Александр, подбадривая своего заместителя, снова хлопнул его по плечу. - Знаю я одно место, у подножья горы – километрах в пяти отсюда. Там мы будем торчать, как три тополя на Плющихе. «Духи» заметят сходу – можешь не сомневаться. Засекут – и сразу решат: два «шурави» свалили подальше от своих, чтобы выяснить отношения. Ну, и не захотят упускать такую добычу…
Александр весело хлопнул в ладоши.
- Как только заметим их приближение, сообщим по рации нашим, - Александр кивнул на застывших в строю солдат. - Которые будут в засаде, километрах в двух. Ближе нельзя, а то «духи» заметят, - Александр снова хлопнул в ладоши. – Ну, а остальное – дело техники. Дадим им бой и возьмем «языка». Много их быть не должно. Так что справимся.
Сухоруков вскинул голову, азартно блеснул глазами и окинул Сельянова и Абдуллаева вопросительным взглядом.
- Ну, как мой план?
Абдуллаев пожал плечами.
- Вроде, нормально. Должно сработать.
Сельянов с сомнением вздохнул.
- Главное, чтобы поверили…
Александр хохотнул.
- Ну, уж это, Вова, зависит от нас с тобой. Сыграем хорошо – поверят…
…Сухоруков и Сельянов остановились на краю плоской, широкой и ровной каменистой террасы почти у самого подножья высокой горы и оглянулись по сторонам.
С террасы была хорошо видна залитая солнцем вершина, до которой было еще топать и топать.
Офицеры были здесь как на ладони: их можно было легко заметить со склонов всех окружающих гор - причем, за несколько километров от террасы.
Но именно это Александру с Сельяновым было и нужно.
Сухоруков снял с себя рацию и положил ее на землю.
Александр оглянулся, прикидывая, как им лучше расположиться, чтобы разыграть «дуэль».
Увидев метрах в пятидесяти от себя подходящий камень, командир показал на него рукой.
- Видишь вон тот? С трещиной?
Сельянов кивнул.
- Прячься за ним!
Сухоруков скосил глаза еще на один валун, находящийся буквально в нескольких шагах от него.
- А я – сюда.
Сельянов послушно направился к камню с трещиной.
Сухоруков шагнул к своему валуну…
…Александра лег на землю, укрывшись за камнем так, чтобы из-за него было удобно вести огонь.
- Все должно быть натурально, - процедил он себе под нос.
Александр приладил у плеча автомат и навел его ствол на Сельянова, уже тоже залегшего за своим камнем. Командир роты увидел, что Сельянов, как и он, привел в готовность автомат.