Кувыр-коллегия - Андриенко Владимир Александрович 17 стр.

— Но получит ли он корону? Изберут ли его на ландтаге баронов и рыцарей Курляндии?

— Они сделают все, что пожелает императрица. Да и Эрнесту стоит послать в Митаву на выборы своих людей. Они своими шпагами поддержат его притязания на корону.

— Это рискованная игра, Лейба. Мы не политики, мы финансисты. Нам ли заниматься такими делами?

— Сейчас, друг мой, финансовые дела столь тесно переплелись с политическими, что иногда трудно отличить одно от другого. Подумай сам, шут Педрилло заработал за один день больше 100 тысяч и я еще ему заплатил свой проигрыш в 50 тысяч. Вот тебе и финансы. Здесь все переплелось и политика, и финансы, и шутовство…..

Глава 7 Кинжал сеньора Пьетро Мира

В 1736 году русское военное командование наметило значительные военные цели в своей войне с Османской империей. Было решено взять Азов и Крым и делами сиими заставить султана дрожать перед русской силой.

В мае 1736 года днепровская армия фельдмаршала Бурхарда Христофора Миниха в 62 тысячи человек штурмом взяла укрепления Перекопа или ворота Ор-Капу. А уже 17 июня 1736 году Миних взял столицу Крымского ханства Бахчисарай.

Но в 1736 году из-за эпидемии Миних вынужден был оставить Крым и отвести свои победоносные войска в Украину. Но весной 1737 года военные действия должны были возобновиться.

А при дворе императрицы продолжался праздник, балы сменялись маскарадами и фейерверками, а маскарады балами. Но помимо вечного праздника продолжалась борьба за власть…

Год 1737, февраль, 17 дня. Санкт-Петербург. В покоях графа Бирена.

Эрнест Иоганн Бирен призвал к себе в покои музыканта и шута Пьетро Мира.

— Петер, я жду от тебя помощи, — сразу перешел к делу Бирен. — Ранее я сомневался в том, что мне стоит претендовать на герцогскую корону Курляндии. Но теперь я желаю её получить. Если хочешь, осуждай меня, но я желаю быть владетельным герцогом.

— Не могу осудить тебя за то, Эрнест. Это хорошее желание. Этим ты укрепишь свои права.

— Так помоги мне стать герцогом, Петер!

— Но что я могу, Эрнест? Я только шут. Я не канцлер Российской империи и не король Речи Посполитой.

— Петер, чтобы помочь мне тебе и не нужно быть королем.

— И что я смогу для тебя сделать, Эрнест? Жениться на корове?

— Теперь мне нужны не твои шутки, но твой кинжал и твоя шпага. Ты готов к такой работе? — Бирен посмотрел на друга.

— Кинжал и шпага? Они к твоим услугам. Но что мне делать? Заколоть Левенвольде? Так он не примет моего вызова. Да и не дадут мне бросить перчатку обер-шталмейстеру двора её императорского величества.

— Карл Левенвольде затеял интригу. И скоро едет в Митаву. Отговорился тем, что он болен и императрица разрешила ему вернуться в Курляндию из Петербурга. На время, конечно. И большого ума не нужно, чтобы понять, зачем он едет. Ему нужна корона Курляндии и если он сам её не получит, то помешает в этом мне.

— Но кто может претендовать на корону, кроме тебя?

— Много кто. Например, принц Морис Саксонский. Родной брат Августа III курфюрста Саксонии и короля Речи Посполитой.

— Но Август поддерживает тебя. Разве нет?

— Август III — да. Но его братец долго жил во Франции и за ним стоит Версаль. И Левенвольде может испортить нам всю игру, если организует поддержку принцу. Потому ты отправишься тайно в Митаву. И там станешь следить за Карлом. И при случае воспользуешься кинжалом.

— Ты желаешь, чтобы я убил его? — спросил Пьетро и внимательно посмотрел на графа Эрнеста.

— Да, Петер. Но совсем не потому, что я кровожаден. Пойми, что или он меня, или я его. Третьего не дано.

— Это мне понятно. Но я пользуюсь оружием в честном бою.

— Петер, ты не совсем еще понял, что такое дуэли при дворе? Они не могут быть честными. Придворная борьба это клевета, обман, удары из-за угла. Так, по крайней мере мне говорит Либман.

— Когда ехать, Эрнест?

— Как только отправиться в Митаву Карл поедешь за ним спустя день. В дорогу тебе дадут 10 тысяч рублей. Дабы свои деньги не тратил.

— Я готов ехать.

— Вот и отлично. Я знал, что ты мне не откажешь, Петер…..

Род Кетлеров правил в Курляндии долгий срок с 1562 года по 1737 год. И вот последний их представитель Фердинанд, имевший право на корону, приказал долго жить. Трон освободился и герцогству понадобился новый герцог. И его должны были избрать владетельные бароны Курляндии на заседании ландтага.

Принц Морис Саксонский перебрался из Версаля в Дрезден, оторвавшись от своих любовниц, и оттуда стал слать листовки в Митаву тамошним баронам. Он желал получить их голоса при выборах нового герцога. И Морис быстро добился популярности. Человек он был отчаянный, храбрый солдат, хороший командир на войне, мот и гуляка…

Год 1737, март, 1 дня. Курляндия. Митава. Коньюктуры.

Пьетро Мира прибыл в Митаву и сразу понял, что атмосфера здесь не сильно благоприятствует его другу графу Бирену. Бароны готовились к ландтагу. Ланд-гофмейстер Курляндии барон фон дер Ховен Бирена ненавидел и считал его проходимцем и авантюристом. Еще во времена, когда императрица Анна была герцогиней Курляндской, она часто просила Ховена пожаловать её камергеру Эрнесту Бирену дворянство. Но тот в резкой форме герцогине отказывал и говорил что Бирен позор её двора.

Про Бирена в Митаве рассказывали анекдоты и смеялись. Рыцари орали по кабакам, что не допустят сына конюха на трон Курляндии.

— За принца Мориса!

— Вот кто настоящий рыцарь, а не этот выскочка Бирен!

— Поднимем наши мечи за принца Мориса!

— Мечи потом, а сейчас поднимаем кубки с вином! За принца!

— За принца!

— За принца Мориса!

Но Мира понимал, что в кабаке это был лишь пьяный угар. Никуда большинство этих молодчиков воевать за Мориса не пойдет, и никакими мечами размахивать не станет. Было важно только за кого, они станут голосовать….

Пьетро прибыл в город под видом купца по фамилии Шпеер, торгующего шерстью и тканями. И гостинице "У черного рака" он снял недорогие комнаты, дабы не привлекать ни чьего внимания.

— Вы многое здесь продадите, господин Шпеер, — высказал свою мысль хозяин гостиницы. — В городе много дворян. Такое бывает редко. А где дворяне — там деньги.

— Это хорошо. С тем я и ехал в Митаву. В моем обозе, что прибудет со дня на день, имеются отличные ткани. Да и не только ткани.

— На моем подворье для вашего товара найдется место, господин Шпеер. Так что ни за что не переживайте.

— А скажите мне, господин Бауэр, что говорят в Митаве? Кто станет вашим герцогом?

— Многие бароны хотят принца Мориса Саксонского. Но императрица России, наша бывшая герцогиня Анна, желает отдать корону Бирену. Тому самому, что был камергером при Анне еще, когда она была герцогиней.

— А кто такой этот Бирен? — спросил Мира-Шпеер нарочно.

— Полное ничтожество. Безродный искатель приключений. Любовник императрицы Анны. Такой только в дикой России мог сделать карьеру. А принц Морис настоящий принц. Он станет хорошим государем. Но вот не пришлем ли к нам Анна свои войска? Тогда Морису ничего не светит. Наш сюзерен король Речи Посполитой и курфюрст Саксонии Август III не станет вмешиваться. Ведь это России он обязан своей короной.

— А что это у вас в руках, любезный господин Бауэр?

— Афишка, которые раздают на улицах.

Хозяин гостиницы протянул Мире листок. То взял и прочитал:

"Славное рыцарство Курляндии! Обращаюсь к вам я, принц Морис Саксонский. Я вижу, в каком бедственном положении оказалось герцогство при последних правителях. Страна лежит в запустении и разорении и люди жаждут справедливой власти.

Если славное рыцарство Курляндии окажет мне честь и изберет меня в герцоги, то я буду готов умереть за счастье Курляндии и её народа. Я стану править справедливо. И вы можете верить в готовность мою умереть, сражаясь за вас. Так сражайтесь за меня и вы. Становитесь же под мои знамена и вместе мы победим!"

— И много таких сейчас в Митаве листков?

— Достаточно, господин Шпеер. А вы то сами против Мориса Саксонского?

— С чего вы взяли, господин Бауэр? Я торговец и мне по большому счету все равно кто станет герцогом, лишь бы торговле он покровительствовал….

Карл фон Левенвольде вернулся в Курляндию и сразу стал действовать. Он переговорил с некоторыми своими знакомыми рыцарями и баронами, и стал агитировать их идти против Бирена.

Барон Эрнест Отто Христофор фон дер Ховен, ланд-гофмейстер Курляндии принял фон Левенвольде в своем доме в Митаве.

— Я никогда не потреплю, чтобы Бирен, этот лошадник безродный, стал нашим герцогом. Сему не бывать! Это пощечина всему рыцарству!

— Я с тобой полностью согласен, Эрнест! — горячо заговорил Левенвольде. — И будь моя воля, Бирена уже не было бы в живых. Но он ускользнул от моей мести.

— Ты желал его убить?

— Отчего желал? Я и сейчас этого желаю, Эрнест. Но при нем эта хитрая лиса Либман. Этот еврей умен и изворотлив.

— А чего еще взять с еврея? Но скажи мне, Карл, Анна станет навязывать нам Бирена в герцоги? Так?

— Так, Эрнест.

— Но она обещала, что выборы будут независимыми. Это же нам говорил и король Август III, — вскричал фон дер Ховен.

— Не сильно верь в такие обещания. Монархи делают то, что им выгодно. Я здесь ничего поделать не мог. Хоть я и обер-шталмейтер двора российского, а мой брат обер-гофмаршал. Анна без Бирена и шагу скоро ступить не сможет.

— Это плохо, Карл.

Фон дер Ховен приказал слугам подать вино. И когда приказ был исполнен, велел им удалиться. Пришло время тайного разговора.

— Скажу тебе по правде, Эрнест, — начал фон Левенвольде. — Императрица Анна не столь здорова, какой желает казаться. Лейб-медики твердят, что она тяжело больна и что проживет недолго.

— Сколько? — спросил фон дер Ховен?

— Три-пять лет, — ответил фон Левенвольде.

— Это много, Карл. За такой срок многое может случиться. А выборы герцога уже у нас на носу. Кому ты отдал бы корону Курляндии?

— Я бы взял её себе, но поскольку сие невозможно, то принцу Морису Саксонскому. Только бы не Бирену. Человек с такой фамилией станет нашим герцогом, и мы дворяне курляндские станем кланяться сыну конюха?

— Это и мне не дает покоя, Карл. Но что предпринять? Скажи? Посоветуй! Ты же приближенный русской императрицы.

— Нужно чтобы рыцарство наше единодушно против Бирена стало. Но скоро многих наших баронов подкупом соблазнят или запугают. В том не сомневайся, Эрнест.

— Думаешь многие наши дворяне пойдут на такое унижение? — возмутился фон дер Ховен.

— Я думать не хочу, а хочу действовать. И потому от тебя отправлюсь по имениям и замкам наших знатных баронов. С каждым стану говорить лично. И первый после тебя мой визит барону Розену в замок Раппин.

— Правильно, Карл. Розен влиятельная фигура. И заполучить его — заполучить многих. Но вот станет ли он с тобой говорить? Розены и Левенвольде не в дружбе.

— Станет. У меня есть к нему подход. Три дочери у барона в девках засиделись. Вот и посватаюсь к одной из них.

— Ты решил породниться с Розенами?

— Я не женат и могу жениться. Отчего нет? Я знатен, богат, с хорошим положением при дворе.

— Это умный шаг, Карл. Барон Розен имеет многих друзей. Привязав его к себе, ты сможешь многого добиться.

— И готов жениться на…. Курляндии…., - загадочно произнес Левенвольде и откланялся….

Год 1737, март, 3 дня. Курляндия. Дом барона Кейзерлинга.

Пьетро Мира вскочил в седло и помчался к дому барона фон Кейзерлинга, бывшего в дружбе с Биреном, и занимавшего пост посланника польско-саксонского короля Августа III в Курляндии, и по совместительству тайного резидента русской императрицы.

Кейзерлинг уже ждал посланца из Петербурга и с радостью принял Пьетро Мира.

Барон был молодым человеком, среднего роста и худощавого сложения с удлиненным лицом и тонким носом с горбинкой.

— Прошу вас в мой дом, дорогой сеньор. Мне сообщили, что Бирен шлет ко мне своего друга.

— И я рад вас видеть, барон. Приятно познакомиться с таким вельможей.

— Некогда я был пажом герцогини Анны и даже одно время жил при дворе в Москве и Петербурге. Но затем вынужден был уехать в Курляндию и бросить придворную службу, сменив её на дипломатическую. Насколько я знаю, вы мастер шпаги и кинжала?

— Был ранее мастером, но давно не упражнялся. Теперь моя должность требует остроты языка, а не клинка. Я состою шутом при дворе императрицы, барон. Вам может быть не столь приятно принимать у себя шута?

— Я знаю, сеньор, о вашей должности. Но меня это совершенно не оскорбляет. Я хоть и барон, но не из богатых. И сам бы выбрал себе вашу должность. Тем более что до нас дошли слухи о вашем заработке. За один день, вы получили столько что мне не получить со всех моих имений за 40 лет.

— До вас дошли слухи об этом? — удивился Пьетро.

— Эти слухи ушли в Европу и об этом знаю уже в Версале и Мадриде. Таких денег шуты нигде и никогда не зарабатывали. В этом могу поручиться. Вам многие германские имперские князья завидуют. Они таких денег и во сне не видели. Но здесь вас, сеньор, такие заработки не ждут. Здесь только опасная работа.

— Я готов её выполнять, барон. Обстановка, насколько я мог увидеть, здесь сложилась не в пользу Бирена.

— Да и фамилия у него неподходящая для короны герцога. Но с фамилией мы дело поправим. Я кое-что по этому поводу придумал.

— И что же? — поинтересовался Пьетро.

— Есть во Франции знатный герцогский род с фамилией Бирон. Вот и стоит нашему Бирену сменить одну букву в своей фамилии. Из Бирена стать Бироном. А герцог пусть нам пришлет подтверждение, что наши Бирен, не кто иной, как потомок побочной ветви знатного рода Биронов.

— Но это авантюра, барон. В это никто не поверит. Все знают в Курляндии родословную Бирена. Его мать была служанкой, а отец конюхом. Кого можно убедить в том, что это потомки знатнейшей семьи Европы?

— Курляндия не вся Европа, друг мой. Но это моя забота — дать Бирену новую фамилию. А вот справиться с Левенвольде — ваша забота.

— Это я понял. Но неужели Левенвольде осмелиться прямо выступить против императрицы Анны? Он обер-шталмейтер русского двора и подчиняется русской монархине.

— Он станет действовать осторожно, сеньор. Больше того! Уже действует. Он встречался с бароном фон дер Ховеном ланд-гофместером Курляндии. И теперь станет объезжать дома и замки курляндских баронов.

— Будет склонять их голосовать за принца Мориса Саксонского, догадался Мира.

— Верно. И первый его визит к барону Розену. Он уже в его замке Раппин. А Розен человек влиятельный.

— Он нам опасен? — спросил Пьетро.

— Очень опасен. Сам Розен терпеть Левенвольде не может. Давняя вражда между фамилиями. Но у Розена три дочери, и Левенвольде просил руки одной из них. Мог ли барон устоять? Он граф и влиятельное лицо при русском дворе.

— И Розен станет вербовать сторонников для принца Мориса, желая угодить зятю?

— Да.

— Но вы, барон, также не последний человек в Курляндии?

— Куда мне до барона Розена! Хотя и я уже начал вербовать сторонников Бирену. И кое-кто из баронов склоняются на нашу сторону. Это, во-первых, дворяне, чьи родственники служат при дворе в Петербурге. Эти пойдут за нами, ибо не захотят терять милости императрицы. Но есть одна загвоздка!