А в чем проблема? Он делал так раньше. Когда понял, что отношения не возможны, Кейн жил связями на одну ночь. По крайней мере, какое-то время. Но никогда у него не возникало подобных проблем, как сейчас…
— Я делаю что-то не так? — спросила женщина.
Сжав зубы, Кейн надел презерватив и… и…
Сделай это. Приказал Бедствие.
Он взял ее.
Кейн двигался грубо, небрежно, совершенно лишенный чувственности и плотских желаний. У него не было цели, и никакого желания довести девушку до оргазма. Разум Кейна презирал это. И все же, его телу нравилось. Но с другой стороны, тело уже его предало. Ему нравилось, что сделали с ним миньоны, и это то, что больше всего преследовало его. Что какая-то часть его, наслаждалась собственным изнасилованием.
Он совершал ошибку.
Он не хотел эту женщину, не знал ее, может даже не нравился ей. Она не была… ею, Феей, которую так отчаянно жаждал на уровне инстинктов.
Бедствие выругался направлению его мыслей.
И когда женщина застонала, чтобы приободрить его, картины заполнили его разум. Руки тут… рты там… миньоны повсюду…
На грани паники, Кейн все же, как-то сумел кончить. Он не был уверен, удовлетворил ли он девушку, но на данный момент его это не волновало.
Проклятия демона свелись к одобрительным заявлениям.
Борясь с потоком отвращения к себе, Кейн снял презерватив и поправил одежду, потом бросил несколько сотен на кушетку рядом с девушкой. Он подошел к двери и открыл ее. Первое, что он увидел, был Уильям, берущий женщину возле стены. Охранника нигде не было видно.
— Эй… не хочешь записать мой номер? — спросила блондинка. — На случай, если тебе снова приспичит? Я буду доступна для тебя в любой день, в любое время.
— Нет, — ответил Кейн, прямолинейно, но зато честно. Он никогда не позвонит ей, и не хотел, чтобы она надеялась на невозможное.
— Я оказалась не тем, что ты искал?
— Нет. Не тем. Теперь уходи.
Вздохнув, она оправила свою одежду и вышла из комнаты в коридор.
— Все в порядке? — спросил Уильям. Не выходя из женщины, но перестав двигаться.
Еще, потребовал Бедствие.
Ненавидя слова, которые вертелись на кончике его языка, Кейн произнёс:
— Приведи мне еще одну. — Секс не помог, с тем, что ему хотелось. Воспоминания о том, что с ним произошло, по-прежнему стучались в дверь его разума, желая, набросится. Но Бедствие был счастлив. Значит, Кейн возьмет ещё одну женщину. И третью. Да, сколько потребуется, пока демон не насытится удовлетворением настолько, чтобы забыть о случившемся.
Кейна поприветствовали бесцеремонным и бесстыдным одобряющим жестом, подняв большой палец вверх, прежде чем он закрыл дверь, направился в ванную и его стошнило. Когда он закончил, то прополоскал рот содержимым еще одной бутылки виски.
И явно не последней в этот день.
Послышался стук в дверь. Уильям с брюнеткой вошли внутрь.
— Как тебе эта? — спросил воин.
— Всё равно, — ответил Кейн. — Сойдет.
Прежде, чем закончилась ночь, Кейн взял двенадцать женщин. Он перепробовал различные позиции, и разные типы женщин. Двадцатилетние девушки, женщины за сорок, много блондинок, много брюнеток и даже две рыженькие. Он ненавидел каждую секунду, ненавидел себя. Каждый раз его рвало.
Бедствию всё нравилось, и всё же он не прекращал, посылать картины пыток Кейна в его разум.
Он ненавидел демона в тысячу раз больше.
Его время придет… скоро…
Горы Монтаны.
Кейн прорубал себе путь через листву перед собой. Ветви постоянно хлестали его, любезность Бедствия. Удовлетворение, которое получило существо во время сексуального марафона, не продлилось долго. Теперь, камни катились в его сторону, сбивая с ног. Насекомые набрасывались на него.
Он должен добраться до Феи прежде, чем демон нанесет какие-то серьезные повреждения… или Кейн окончательно сломается.
Зависит от того, что случится раньше.
Его голова была еще более незнакомой местностью, с темными долинами и невероятно высокими горами, подняться на которые он и не надеялся. Или все же надеялся. Покинув клуб, он понял, что Фея стала для него источником света. Его единственным источником света. Она сделала так, что ему захотелось улыбаться в худший период своей жизни. Лишь за это одно, она стала чудом.
Он действительно мог использовать чудо.
Возможно, она сделает то, что не смог целый строй женщин: смоет прочь худшее в его воспоминаниях. Вернет мир, хотя бы на короткое время.
Возможно. Но возможно и нет.
В любом случае, он должен выяснить. Должен увидеть ее, поговорить с ней. Спасти.
Глубоко внутри, где инстинкты все еще твердили, что она принадлежит ему, Кейн подозревал, что она была его единственной надеждой на выживание.
Значит, он найдет ее.
Почувствует ли она запах сигарет и парфюма, который он так и не смог с себя смыть? Потребует ли она, чтобы Кейн оставил ее в покое?
Возможно.
Послушается ли он?
Нет.
Я отвратителен. Безжалостен. Эксплуататор и шлюха.
Я не такой, хотелось ему крикнуть.
Как звали Фею? Тот факт, что он не знал ее имени, начал его раздражать. Он будет называть ее… Кьюпи[2]? Нет. Подходят только большие, великолепные глаза, но ничего больше. Тогда Динь-Динь[3]. Да. Динь-Динь подойдет. Она была такой хрупкой маленькой штучкой, с заостренными ушками и остреньким маленьким подбородком, порхая туда-сюда, постоянно вне досягаемости.
Согласно наблюдениям Торина, она остановилась в хижине в этом лесу. Около часа назад Кейн нашел хижину, но не девушку. Однако он обнаружил свежие следы. Человека. Женщины. Шесть футов ростом. Она не могла далеко уйти, и не могла двигаться слишком быстро. Учитывая глубину следов, она несла тяжелый груз. К тому же, наступила ночь.
Полумесяцу не хватало своего обычного свечения, что позволяло господствовать почти удушающей темноте. Воздух был холодным, ветер доносился с заснеженных вершин и уносил прочь любой намек на тепло. Деревья врезались в почерневшее небо.
— Что так взбесило тебя? — спросил Уильям позади него. — Я не виноват, что поезд удовольствия с тобой не сработал. Должно быть ты что-то сделал не правильно.
Кейн не обратил на него внимания.
— В любом случае, что такого важного в этой девушке? Я имею в виду, на самом деле.
Снова молчание.
— У нее что, волшебная ки…
Кейн развернулся и врезал ему в челюсть.
— Хватит! — Ярость вскипела в его крови, расплавленной ядовитой кислотой. — Не говори так. Никогда не говори так. Не о ней.
Уильям потер ушиб.
— Так почему мы ее ищем? — спросил он, словно Кейн только что не прибегал к насилию.
Неужели ничто не могло заткнуть воина? Кейн продолжал идти.
— Она сказала, что я ей должен. — И это правда… хотя и не вся.
— А ты всегда выплачиваешь свои долги? Это какой-то вид помешательства?
— Некоторые люди говорят, что это благородство. — Возможно единственное достоинство, что осталось у Кейна.
— Некоторые люди глупы.
— И это первая причина, по которой я никогда не буду ничего для тебя делать.
— Потому что ты так же глуп как и другие? Ты слишком жесток к себе, тебе так не кажется? Я имею в виду, конечно, если у тебя появятся яркие идеи, я скажу, что новичкам везет, но у тебя есть свои моменты.
Я могу действовать, как спокойное, разумное существо. Кейн прошел мимо зеленой стены и вышел на поляну. Он остановился и глубоко вдохнул. Воздух был чистым. Чистым и нетронутым. Тоже своего рода раздражительным. Он хотел уловить намек на розмарин, мяту и возможно даже дым, указывающий, что Динь-Динь все еще была здесь и грелась возле огня.
Он мог бы напасть и схватить ее. Возможно, она бы боролась с ним, но Кейна это не волновало. Ей не хватало мастерства. И силы. Возможно, она устала. Но у нее есть сердце, подумал он, и уже знакомая боль пронзила его грудь.
— Ну? — допрашивал Уильям.
— Мы разобьем лагерь. — Не потому, что они двигались с тех пор, как покинули клуб и нуждались в отдыхе… хотя так и было… а потому, что он знал, за ними кто-то следовал, и он не хотел привести эту тень к Динь-Динь.
Он сомневался, что это Ловцы преследуют его. Очевидно, во время вынужденного пребывания Кейна в аду, битва велась на небесах, Ловцы против Повелителей, Титаны против Посланников.
Повелители и Посланники победили, почти уничтожили Ловцов и сильно ослабили Титанов.
Кейн собрал камни, прутья и сухие листья, чтобы развести огонь. Он не сильно беспокоился о тепле. Он хотел, чтобы их преследователь увидел дым и подумал, что он расслабился, потеряв бдительность. Был ли преследователь бессмертным? И почему шел за Кейном?
Не имеет значения. Он вытащил кинжал и заточил его об камень, возле которого сидел. Серебристый металл поймал его отражение, а свет костра осветил образ. Красный цвет в его глазах усилился.
Бедствие крепчал, Кейн слабел. Испытывая отвращение, он убрал оружие.
— Ты знаешь, что за нами тащится женщина Феникс, правда? — Спросил Уильям.
Феникс? Он никогда не встречался с огненной расой.
— Да, конечно да. — Теперь знаю. — Откуда ты знаешь?
— Я чувствую ее запах. Как же еще?
— Точно.
— План?
— Ждать.
— И убьем ее на нашей территории, — сказал Уильям с кивком, черные волосы всколыхнулись вокруг его лица супермодели… или, как там он требовал называть эту рожу. — Мне это нравится. Простенько, но элегантно. — Он опустился на единственный камень перед костром, который не помогал строить, и начал рыться в своем рюкзаке. Он вытащил фисташковый батончик, который стащил у Кейна, сорвал обертку… и съел всё, не предложив Кейну даже попробовать.
Как всегда.
— Замечательно. Тебе стоило принести еще один. — Уильям потер руки. Он надел футболку с надписью: "Я — Гений", которая очень точно отображала внутреннюю индивидуальность мужчины. Глупый, беззаботный, непочтительный. Обманчивый.
Кейн порылся в собственной поклаже. Он извлек три кинжала, два Сига и все части дальнобойной винтовки. Что женщина Феникс хотела от него? Он знал, что раса живет для порабощения других, что они на грани исчезновения, многие кто встретился с ними, встретили свой конец.
Словно кошки с девятью жизнями, они были кровожадными и жадными до войны… но, обычно, выбирали только те битвы, в которых могли выиграть.
Так самонадеянно. Бедствие усмехнулся со злым ликованием. Так неправильно.
Кейн пренебрёг им. Он уже пытался очаровывать злодея, парировать, угрожать, но посмотрите, куда это его завело. Теперь, он не собирался тратить свое время и силы. Зачем ему это? Говорить с мертвым демоном пустое дело.
Внезапно из огня вылетели искры, разбросав раскаленные добела потоки во всех направлениях. Трава зашипела, взвился черный дым. Жар лизнул штаны Кейна, покрывая окалинами голень.
Уильям крутился вокруг, сбивая пламя.
— Ты опасен. Знаешь об этом? Всюду, куда мы идем, происходит что-то ужасное.
— Знаю. — И худшее еще впереди. — Ты случайно не знаешь, ошибались ли когда-нибудь Мойры в своих предсказаниях?
— О-о, да, — ответил Уильям. — Разумеется.
Вспыхнула надежда.
— Когда? — Он подогнал ствол винтовки к верхней части рамы, и в завершении всего прицел. Кейн зарядил винтовку и аккуратно взвёл курок. — Как?
— Когда… слишком много, чтобы сосчитать. Как — произвол. Наш выбор определяет наше будущее, и ничто больше.
Умные слова от Гения. Как фигурально.
— Мойры предсказали, что мне суждено, женится на хранительнице Безответственности.
— Так сделай это. Найди ее и женись.
Слова Уильяма прозвучали так просто. Просто щелкнул пальцами, и бум. Готово. Только одна маленькая проблема. Он ещё не встретил хранительницу Безответственности.
— Я не приговорю женщину на вечность со мной. — Он присоединил сошку[4] и сложил оружие на толстый пень.
— Что на счет Белой? — проворчал Уильям. — Думаю, в конечном счете ты будешь с ней, нравится мне это или нет.
Белая была единственной дочерью Уильяма, и, как считал Кейн, одной из причин, по которой Уильям последовал за ним сюда. Парень хотел, чтобы Кейн держался от девушки подальше.
— Это я знаю, — ответил он. — Чего не знаю, так это — почему.
— Все просто. Мне однажды сказали, что ее муж вызовет апокалипсис.
— Мойры?
— Одна из Мойр. Я спал с Клото. И с обеими ее сестрами.
— Не надо было мне этого слышать. Чувак, они древние.
— В то время, они такими не были. — Ответил Уильям со своей обычной распутной улыбкой.
— Не важно. Что на счет болтовни о преобладании своеволия над судьбой?
— Я верю, что ты выберешь ее.
— Я ее ненавижу. — Кейн вспомнил как в аду, она стояла над его связанным и искалеченным телом. Молчаливая. Безразличная. Потом, она оставила Кейна с его страданиями.
В общем, ненависть была слишком мягким словом, для того, что он к ней испытывал.
— Может, просто избегать обеих женщин, — добавил Кейн, — и спасу себя от неприятностей.
— Ты? Избегаешь неприятностей? Ха!
Кейн заскрежетал зубами.
— Я мог бы попытаться. А что будешь делать ты, если мы с Белой в конце будем вместе, а? Думаешь, я не достаточно хорош для нее?
— Определенно нет. Ты только что проспал свой путь через чертову дюжину.
— Потому, что ты меня убедил.
— А ты? Я не приставлял пистолет к твоей голове.
В каком-то смысле, это сделал Бедствие.
— Если вы двое спутаетесь, я перееду обратно в ад. Я не хочу убирать за ней беспорядок, — пояснил Уильям. — А я знаю, она наделает неприятностей. Белая не сможет позаботиться о себе. Это в ее натуре.
Уильям, сводный брат князя Преисподней, Люцифера, уже однажды жил в аду. В конечном счете, ненависть, жадность, зависть и злоба, живущие в его душе, слились с местью, живущей в его сердце. Белая, так же, как и ее братья, Красный, Черный и Зеленый, стали его творениями.
Кейн слышал, как демоны называли их четырьмя всадниками апокалипсиса. Но эта четверка ими не была, не по-настоящему; на самом деле они больше походили на тени оригиналов.
В общем, именно этим они и являлись. Воины теней.
Они были рождены во зле, и как гласили пророчества, никогда не изменятся. Белая побеждала каждого встречного, до того, как успевала обуздать себя. Красный приносил войну, Черный — голод, а Зеленый — смерть.
Ничего удивительного, что Кейн не хотел иметь ничего общего с Белой. У него и так достаточно проблем, спасибо.
И да, он знал, что рождение во зле еще не определяло саму девушку. Он знал, что те, во тьме, могли найти свой путь к свету. Он знал, что-то прекрасное могло выйти из чего-то ужасного. В конце концов, бриллианты образовались в недрах земли, из ужасающего жара и огромного давления.
Кейн знал. Но его это не заботило.
Не Белую он стремился увидеть. Не ее он хотел учуять.
Не Белую рисовал его разум, а предательское тело мгновенно отвечало, мерцающие вспышки желания переполняли его, словно молнии. Это была Динь-Динь. Сладкая, сексуальная Динь-Динь, с…
Блуждающие руки… горячее дыхание овевает кожу… стоны, вздохи…
Нахмурившись, он бросил в огонь горстку земли. Пламя зашипело и потухло.
— Тебе не нужно обо мне волноваться. Как я уже сказал, я не собираюсь, ни на ком женится.
— Тебе бы повезло, если бы ты завоевал Белую! — фыркнул Уильям.
Слова проникли сквозь расцветающую ярость Кейна и успокоили его. Он выгнул бровь.
— Теперь, ты хочешь, чтобы я боролся за нее?
— Нет. Но тебе стоит желать, чтобы я захотел, чтобы ты за нее боролся. Она очень привлекательна.
— Ну, я не хочу и никогда не захочу.
— Почему? Ты отрастил яйца?
Капля развлечения поднялась в груди, удивив Кейна.
— Почему никто до сих пор не убил тебя?