Предчувствуя очередную потеху, напяливаем всё это на себя и со стволами на изготовку двигаемся к декорациям. Разумеется, оттуда начинают стрелять. Но мы с Асакавой не лыком шиты, уворачиваемся и переходим на бег, расстреливая прорезанные окна домов. Если попадаешь в такое снарядом, то раздаётся крик и из окошка вылетает белый флажок.
Чтобы подстегнуть свою меткость, а заодно и кровожадность, я представляю, что за каждым окошком сидит пидарас. Те самые, вчерашние ублюдки. И каждым своим выстрелом я очищаю мир от этой мрази. Спасаю его от тварей! От этих паскудных недолюдишек! И ловлю кайф от этого. Реально кайф ловлю!
Под конец я распаляюсь так, что расстреливаю, почти не глядя, три окна, и с азартом охотника хлопаю кнопку выхода.
Что там у нас дальше?..
Комментарий к 3. Нацуно: Реал квест
* Я не любитель материться и не употребляю мат ни в устной, ни в письменной речи, но здесь не смогла найти адекватную замену. Это единичный случай. Предупреждение о нецензурной лексике не ставлю.
========== 4. Асакава: Уровень L ==========
Тёплая вода ласкает кожу, расслабляет, снимает напряжение и усталость. Душевые кабины в зоне отдыха, что открылась нам при выходе из последней локации, оборудованы скромно, без изысков, но здесь есть всё необходимое. Выдавливаю на ладонь шампунь и принимаюсь массировать голову.
Нет, я решительно не знаю, как дяде удалось снять этот гигантский полигон, но это гениально. До сегодняшнего дня я и не представлял, что могу быть так близок к Нацуно. До этого я мог позволить себе лишь смотреть на него издалека и редкие, короткие разговоры ни о чём. А сейчас…
Сейчас мы действуем как напарники, как друзья! Вместе мы решали головоломки, отгадывали загадки, искали тайники, плыли на настоящем плоту, лезли по отвесной стене, бежали плечом к плечу и отстреливались, вместе прыгали на тарзанке.
Боже! Я думал, что умру там, и вовсе не от страха. Я мог обнимать его, прижимать к себе, пусть краткие мгновения, но мог! Наверное, только из-за страха падения Нацуно не догадался, не понял моих мотивов в тот момент. И сейчас он в каких-то нескольких метрах от меня, за тонкой перегородкой, стоит обнажённый, разгорячённый, до безумия соблазнительный.
Выйти, сломать картонную дверцу, прижать Нацуно к стене, обхватить руками его стройное тело, зацеловать, заласкать до беспамятства, чтобы он стонал и таял от удовольствия, чтобы и думать не смел о сопротивлении, чтобы всё, как в моих снах. Превратить фантазии в реальность. У меня ведь хватит силы зажать его. Хватит…
Проклятье! О чём я только думаю? Успокоиться. Нужно успокоиться.
Но возбуждение уже достигло черты, когда поздно останавливаться, и внизу живота сладко заныло. Нет, выходить в таком состоянии нельзя, просто нельзя. Нужно снять напряжение. Иначе Нацуно догадается.
Я касаюсь себя, ласкаю, а представляю его. Представляю, как его пальцы скользят по моему члену, как его язык касается головки, а затем эти божественные губы обхватывают член и заглатывают, а язык в это время…
Зажимаю рот ладонью, сдерживая стон удовольствия, и кончаю себе в руку.
Я так свихнусь. Просто свихнусь.
Нет, задумка дяди замечательна. Это нереально здорово быть с ним рядом, делать одно дело, решать одни проблемы, но эта близость сводит с ума. Я не знаю, как продержусь до конца квеста. И что там вообще в конце будет?
С этими мыслями я вытираюсь, натягиваю бельё и выхожу из кабинки. Рядом с нашими скинутыми в спешке вещами стоит тумбочка, на которой аккуратно сложены две юкаты*. Странный, конечно, выбор одежды для следующего квеста, но облачаться в грязную одежду после душа не хочется. Поэтому надеваю юкату, и замечаю красную кнопку у двери.
Выход на третий уровень — уровень L.
Интересно, что там будет?
— Асакава, у тебя есть какая-нибудь резинка хайры перевязать? — спрашивает Нацуно и выходит из кабинки, протирая волосы.
Господи, за что мне это? За что? Я не могу отвести взгляд от его обнажённого торса. Влажная кожа, гладкая безволосая грудь, сосочки чудесного розового цвета так и просятся, чтобы их приласкали, чтобы поиграли с ними, а эти изумительные узкие бёдра и длинные худые ноги…
За что?!
Нацуно убирает с головы полотенце, и мокрые пряди волос падают на плечи.
Я буквально только что снял возбуждение, кончил, но сейчас возбуждаюсь опять. Возбуждаюсь от одного его вида!
— Нет, — сглатывая слюну, отвечаю я на вопрос и отворачиваюсь, краем глаза продолжая наблюдать за тем, как Нацуно надевает юкату.
Мы здесь уже несколько часов, но не прошли и одной пятой части квеста. Дядина задумка хороша, но я не выдержу долго. Истязание близостью слишком мучительно для меня. Поэтому пора переходить на более сложный, но и более быстрый уровень.
— Видел? — киваю на красную кнопку возле двери. — Отсюда можно на третий уровень перейти. Что скажешь?
— Третий уровень? — задумчиво протягивает Нацуно, скашивая глаза на браслет, и хмыкает: — Интересно, что там будет? Этот сумасшедший богач нас в космос на ракете отправит, что ли?
— А я бы с тобой полетел! — пытаюсь пошутить я и сам понимаю, что неудачно шучу.
— Ладно! — решается Нацуно. — В космос, так в космос. С тобой, Асакава, и к чёрту в задницу не страшно. Тем более, что за третий уровень два ляма отвалят. А два ляма — это не шутки.
Я улыбаюсь, жму красную кнопку, и мы шагаем в распахнувшуюся дверь. Когда глаза привыкают к полутьме, оглядываюсь.
Небольшое помещение обставлено как комната отдыха: диван, пара кресел, журнальный столик, на стене огромный аквариум с пёстрыми рыбками, свет приглушённый, мягкий. Это немного обескураживает и непроизвольно напрягает.
В чём подвох? Что задумал дядя на сей раз?
— Рад вновь приветствовать вас, друзья, — раздаётся из динамиков дядин голос. И это первый раз после инструктажа, когда он с нами связывается. — Очень рад, что вы перешли на уровень L. Я следил за вами всё это время и видел, как славно вы решали головоломки и боролись с трудностями. Вы сблизились, как настоящие друзья. Но на этом уровне вам придётся стать ещё ближе, ведь «L» — это сокращение от «lovers», а значит здесь вам нужно будет играть любовников.
Дыхание перехватывает, и дышать резко становится нечем.
Нет. Ну нет же. Дядя, ведь это не то, о чём я подумал?
— Подождите, — с трудом выговариваю я. — Любовников? Что это значит?
— Это значит, что вам нужно будет заниматься друг с другом любовью. И сейчас я бы хотел увидеть минет.
Смотрю на замороженный взгляд Нацуно, и мне хочется исчезнуть отсюда, провалиться сквозь землю, хочется добраться до этого старого придурка и сломать ему челюсть! Дядя, какого чёрта ты творишь!?
— Это какая-то тупая шутка, — хрипло произносит Нацуно. — Давайте уже серьёзно и к делу.
— А это не шутка, Нацуно. Совсем не шутка, — отвечает дядя, и я едва сдерживаюсь, чтобы не заорать на него матом. — И я буду весьма признателен, если вы без ломаний перейдёте сразу к делу.
— Да к какому делу, чёрт вас дери?!
— К минету, — коротко говорит дядя и поясняет: — Один из вас делает другому минет. Только после этого я открою дверь, и вы сможете покинуть эту комнату. Теперь понятно объяснил?
— Всё. Хорош глумиться. Мы отказываемся выполнять эту херь. Выпускай нас отсюда.
В голосе Нацуно я слышу рокот просыпающегося вулкана. Он сейчас рванёт и разнесёт здесь всё. И в первую очередь — меня!
Дядя — скотина!
— Ты удивительно милый и настойчивый молодой человек, Нацуно Хиро, — говорит дядя, а я лихорадочно пытаюсь найти выход, придумать хоть что-нибудь, чтобы и не выдать себя, и прекратить это издевательство. — Но ты находишься не в том положении, чтобы командовать. Ты сам пришёл сюда, сам подписал договор, в котором говорилось, что за двадцать тысяч долларов ты обязуешься выполнять все задания без права отказа. Так выполняй.
Договор. Вот оно!
— Пункт договора под номером 19 Б, — как за соломинку хватаюсь я. — Там говорится о досрочном выходе из игры.
— О досрочном выходе из игры вследствие чрезвычайных обстоятельств и угрозы для жизни игроков. Где же вы видите здесь чрезвычайные обстоятельства и угрозу вашей жизни? — парирует дядя.
Мне нечем крыть. Убью гада! Убью!
— Где я, мать твою, угрозу для жизни вижу? — сжимает кулаки Нацуно, и я инстинктивно отхожу от него на два шага. — Лично для твоей жизни, грёбаный пидор, этой угрозой стану я, если сию секунду не выпустишь нас отсюда!
— Тише, мальчики, спокойнее. Я своё задание дал, теперь ваша очередь выполнять. Можете посидеть, остыть, подумать головой — во времени я вас не ограничиваю. Лишь напоминаю, что два миллиона йен — это неплохой такой стимул, чтобы чуть-чуть поднапрячься. С надеждой на наше дальнейшее сотрудничество я отключаю голосовую связь.
И дядя отключается, а я остаюсь один на один с извергающимся вулканом. И чтобы привлекать меньше внимания, сажусь на диван.
Нацуно рычит и со всей злобой пинает тяжёлый журнальный столик. Тот картонной игрушкой отлетает к стене.
Кажется, я недавно прикидывал, что сильнее Нацуно и смогу, при случае, зажать его. Теперь вижу — ничего я не смогу. Да, я выше и шире его в плечах и вообще более накачан, но он, с виду тощий, состоит, кажется, из одних жил. А ещё из ярости. Из огненной, сносящей всё на своём пути, ярости.
Вот он бьёт стену кулаком. Я бы, наверное, взвыл от такого, а Нацуно только шипит и трёт отбитую руку. Затем оборачивается, зыркает на меня, резко подходит к дивану и садится, упирается взглядом в стену.
А меня попускает. Он не будет набрасываться на меня с кулаками. Хотя с чего бы ему на меня-то набрасываться? Меня же не в чем подозревать. Не в чем!
Нужно срочно придумать, что делать. Нужно придумать, как выйти отсюда и не умереть.
Правильнее и честнее всего будет рассказать сейчас всё Нацуно о дяде-идиоте, о дурацком плане, о моих чувствах. Рассказать и надеяться, что он не убьёт меня прямо здесь, на месте. Потом связаться с дядей и потребовать, чтобы выпустил нас. А после — навсегда забыть о Нацуно. Потому что он тут же оборвёт все те непрочные эмоциональные ниточки, что завязал со мной. Оборвёт не колеблясь и выстроит стену, которую не сломить никаким штурмом. И эти несколько часов счастья — счастья быть вместе — останутся со мной навсегда горькими каплями воспоминаний.
Нужно рассказать всё. Потребовать от дяди, чтобы выпустил. Забыть.
Но я не смогу его забыть. Не смогу. Я уже пробовал! Именно поэтому я рассказал всё дяде. Именно поэтому мы сейчас здесь.
Я не могу его забыть!
И если я всё равно не смогу забыть его, если всё равно часы счастья не дадут никаких всходов, оставшись лишь в моём сердце воспоминаниями, то, может, стоит продлить эти часы? Хотя бы немного?
Смотрю на Нацуно. Он по-прежнему сидит и сверлит взглядом стену. Я почти вижу электрические разряды вокруг него.
Продлить. Уговорить его. Убедить принять правила игры. Прикоснуться к нему. Сделать ему приятно. Хоть раз увидеть его оргазм. И быть может…
Я сглатываю давно застрявший в горле ком.
Нет, глупо на что-то надеяться. Чудес не бывает. Но я всё же попытаюсь завязать на себе ещё одну ниточку его эмоций. И я сделаю всё, чтобы эта ниточка была положительной.
Комментарий к 4. Асакава: Уровень L
* Юката — традиционная японская одежда, представляющая собой летнее повседневное хлопчатобумажное, льняное или пеньковое кимоно без подкладки.
========== 5. Нацуно: Уровень L ==========
Дерьмо. Самое дерьмовое дерьмо, в которое я когда-либо вляпывался. Это мудачьё, этот грёбаный пидор! Возомнил себя богом, мразь поганая. Думает, раз деньги есть, то может людей унижать, в грязь втаптывать, в игры свои уродские играть! Убью. Реально же убью. Вот этими вот руками. Выйду отсюда и задушу. Только бы выйти…
Рука сильно саднит. Боль притупила ярость, но в голове всё равно ни одной мысли, только сумбур из эмоций. Не знаю, что делать. Абсолютно не знаю.
И Асакава не знает. Поэтому сидим и молчим. Пидор Юмэхару не выходит на связь, а время идёт. Сколько прошло: десять минут, двадцать или все шестьдесят — не знаю. И мыслей в голове по-прежнему ноль.
Чтобы выйти отсюда, чтобы получить свои долбаные два миллиона, нужно выполнить задание. Нужно сделать это. С Асакавой. С парнем. Сделать!
Отвратительно, уму непостижимо. И другого решения никак не могу придумать. Разве что устроить сидячую забастовку.
— Думаешь, нас всё-таки выпустят, если просидим здесь достаточно долго? — осторожно спрашивает Асакава.
— А у тебя есть какие-то другие предложения? — зыркаю на него я.
— Ну… я могу это сделать.
— Что сделать?
Он молчит. Смотрит на меня и молчит. И я, в общем-то, без слов понимаю, про что он говорит.
— Ты спятил, что ли? Или… — догадка застревает комом в горле. — Ты гомик?
— Би, но это не важно.
Приплыли. Я заперт в одной комнате с гомосеком! Проклятье! А ведь он казался таким славным малым! Что за дерьмо!
— Если для того, чтобы отсюда выйти и получить два миллиона, нужно сделать минет, то я могу.
— Ты серьёзно? — ошарашенно спрашиваю я и непроизвольно отстраняюсь.
— Если относиться ко всему проще, как к игре, то… — Асакава пожимает плечами. — Там, в реальности, я бы сто раз ещё подумал прежде, чем прыгать с тарзанкой, а здесь почти не колебался. К тому же моим партнёром будешь ты, и я могу…
— Я! Я не могу! — вепрем реву я и вскакиваю с дивана.
Что за бред он несёт? Да будь он хоть трижды гомиком, он нормальный пацан, в этом я убеждался на деле не раз, не один час с ним по локациям бегали и головоломки разгадывали. И не может он вот просто так запросто…
— А если бы на моём месте была девушка, ты бы смог? В рамках игры?.. — медленно говорит он, вставая с дивана вслед за мной. — Ведь поначалу и тебя и меня нервировал сам факт того, что за нами наблюдают, но потом, когда мы втянулись в игру, нам стало всё равно на это.
Он прав. Незримое присутствие хозяина сначала сильно смущало, раздражало и даже бесило, но потом, незаметно даже для нас самих, это чувство ушло. Мы просто перестали обращать внимание, мы забыли о наблюдателе, выкинули его из головы. Полностью погрузились в пространство игры. И мы не стеснялись показывать свой страх или делать глупости, потому что были поглощены игрой. И если бы вместо Асакавы здесь, сейчас была бы девушка, с которой я прошёл весь этот путь, то, наверное, да — поначалу было бы неловко, стрёмно, но со временем, особенно если бы девушка подыгрывала, я бы возможно смог «забыть» о наблюдателе.
Но, едрить твою налево, Асакава — не девушка!
— Если проблема только в моём поле, то закрой глаза и представь вместо меня кого хочешь.
Асакава подходит и, положив руки мне на плечи, опускает на диван. В его действиях и словах столько силы и уверенности, что я почему-то не могу сопротивляться.
Относиться ко всему, как к игре. Забыть о наблюдателе. Представить вместо Асакавы девушку. Ведь других вариантов всё равно нет. И деньги нужны позарез. А этот грёбаный пидор заплатит, если выполним задание игры. Это игра. Всего лишь игра. И мне ничего не нужно делать. Просто закрыть глаза и представить девушку.
Девушку… Ни одна девушка не делала мне минета. И вообще по серьёзу я встречался только с одной. И это было почти год назад. С остальными немногочисленными встречи заканчивались первым свиданием, на котором дело ограничивалось максимум поцелуями. Да, почему-то я всегда западал на скромняг, а шалавы, которые на первом же свидании сами тащат в отель, никогда не привлекали внимание, хотя и вешались на меня. Так что представлять я мог только кого-нибудь из порно.
С силой зажмуриваю глаза, вызываю в памяти образ Эйко в её сексуальном костюме горничной и чувствую, как аккуратные руки мягко и осторожно раздвигают полы моей юкаты.
Вжимаюсь в спинку дивана, стискиваю зубы, пытаясь нарисовать в воображении Эйко. Что это она, а не кто-то другой стоит передо мной на коленях. Она раздвигает юкату. Она касается пальцами моего белья.