- Я...
- Не хочешь, как хочешь, - пожала плечами Майя, взмывая на подоконник.
- Хочу! Очень хочу! - крикнула Саю, хотя еще секунду назад собиралась отказаться.
Неприлично же.
Куда она - одна? Без брата? С полузнакомой девчонкой, у которой явно не все дома?
- Подожди, я найду плато...
Но Майя просто подхватила ее за руку и вытащила из дома, не дав Саю даже причесаться, не то что платок накинуть.
- Здесь даже водяницы в платке не ходят, - подмигнула она, когда они уже неслись куда-то по улице, - вольная столица, о! Не парься, хватит макушку трогать.
И дальнейший день стал для Саю одним из самых ярких в жизни. Солнце жарило так, как будто и не конец осени вовсе - или просто так тепло было в квартале огневиков; от некоторых буквально валил пар. Лица людей светились лихорадочным счастьем, тела приплясывали, ладони прихлопывали; Майю здесь больше не казалась эксцентричной, она сливалась с толпой, и толпа эта выхлестнулась на площадь. Короткие рыжие волосы Майи топорщились во все стороны, футболка кое-где обуглилась, иногда она пускала изо рта столб огня - то ли для забавы, то ли чтобы как-то выплеснуть чувства. На улицах стояли бесчисленные палатки, где продавали все больше горячительное, теплую хрустящую курочку, острые кусочки теста и маленькие вкусные колбаски. Саю попробовала все, кроме алкоголя - она боялась, что так она совсем потеряется в этой толпе, и непонятно, куда же ее потом вынесет. Она хотела держать себя в руках, и очень старалась не отставать от Майи, но Майя ввязалась в бои на мешках, а Саю отошла на секундочку пострелять из лука, и парень, который показывал, как держать руки, был такой красивый, и позвал ее танцевать под барабаны, и они танцевали, и когда Саю обнаружила, что целуется под гремящим фейерверком, была уже поздняя ночь, и она совершенно потерялась в новых чувствах - и новом городе.
Находиться совершенно не хотелось, но, к сожалению, у любой сказки однажды случается конец.
- Ярек, твою ж ты налево! - донесся сварливый голос Майи, - Ну ты даешь!
Парень отстранился, не убрав горячей руки с талии Саю, и насмешливо прищурился.
- Ревнуешь, что ли?
- Да какое ревную, ты куда ей засосов наставил, гад? А если мамка увидит? Не видишь, волосы зеленые, водяница? Головой не думаем, головка зовет? Вот же ж... Я ж скажу ее старшему брату твой адрес, посмотришь, чем кончится. У нее три старших брата, всем скажу.
Она сунула три оттопыренных пальца Яреку под нос, иллюстрируя аргумент.
- Боюсь-боюсь, - хмыкнул Ярек.
Саю хихикнула. Она не пила, но ее совершенно опьянили новые эмоции.
- Я платком прикрою.
- Ох ты ж горе... - вздохнула Майя, подхватывая ее за локоть, - пошли уж. Телефон принципиально не берешь? Лека обзвонился.
Саю схватилась за карман юбки и поспешно достала старенькую раскладушку.
- Ой...
- Вот тебе и "ой". Ох и размажет меня Лека... Ярек, скотина, придумай что-нибудь!
Ярек почесал в затылке и начал разматывать широкий алый пояс - часть традиционного костюма. Протянул Саю. Он был еще теплый, из тонкой, приятной на ощупь ткани. Почти как шарф, только слишком уж длинный.
- Вот. На память.
- Спасибо, - сказала Саю, опустив ресницы, - я не забуду...
- Бла-бла-бла, пойдем уже, а то у меня сейчас диабет с вас случится, - закатила глаза Майя, - быстрее-быстрее, а то мамка хватится, и задаст жару.
Позже они шли по темным улицам домой, и Саю куталась в подаренный шарф - было довольно зябко, - Майя спросила, явно преодолевая неловкость:
- Что, Ярек так понравился? Говорить про тебя, если спросит?
Саю покачала головой, а потом, осознав, что Майя не сможет различить ответ в темноте, ответила:
- Нет. Это... Это я только сегодня. Я вообще-то не такая...
- Какая "такая"? - удивилась Майя, - Ярек - парень красивый, целуется отлично, я почти завидую, где мои шестнадцать... Почему нет?
- Нельзя.
- Мама запрещает или самой не по душе?
Саю подумала.
- Если мама узнает, расстроится. Будет... разочарована.
- А. Тогда перерастешь еще, и правда, чего торопиться. Обломается Ярек, значит. Не жалко. Сколько их еще будет...
- Я замуж выйду...
- Когда? Завтра, что ли?
- Вообще.
- А оно тебе надо?
Саю задумалась.
Она не знала ответа.
6.
Она нашла ответ позже.
Когда отгремела свадьба Нии, а потом и скандал из-за перевода Шеля, благодаря которому мама ненадолго оставила хлопоты о дочери и переключилась на сына. Когда засосы благополучно сошли, пояс превратился в "подаренный братом шарфик", и сама память о Проводах Солнца стала чем-то зыбким и туманным, как утренняя весенняя дымка.
Когда гостеприимная Айла, мать Нии, начала прозрачно намекать, что любому гостеприимству есть пределы.
Тогда мудрая Лелле взяла Саю с собой в дом Олле рода Улы, давней ее старшей подруги. Сначала они просто чаевничали в оранжерее мудрой Олле. Холодные лучи осеннего солнца освещали сад, пронизывая стекло настолько прозрачное, что почти можно было поверить, что над ними не потолок, а небо, и Саю любовалась диковинными растениями, которые вырастила Олле, пропуская мимо ушей разговор старших. Она привыкла к такого рода визитам, и уже давно не пыталась принять участия в беседах, как не пытается поразить окружающих остроумными замечаниями драгоценная брошка, призванная украшать платье почтенной матроны. Иногда, впрочем, приходилось отвечать на дежурные вопросы: умеет ли Саю играть на музыкальных инструментах? Да, Саю неплохо импровизирует на фортепьяно и арфе. А что насчет готовки? Мама научила Саю всему, что должна уметь хорошая хозяйка... Ухаживала ли Саю за больными?
И тут Саю наконец отвлеклась от пестрого листа тропического дерева, который рассматривала.
- Я... Не доводилось, мудрая Олле.
- О, дело нехитрое, - поспешно добавила мать, - Саю очень быстро учится.
"Чему?" - всплыло в голове паническое.
Она уже очень давно жила в ожидании... чего-то, и сердце в ее груди вдруг забилось бешено и неровно, будто лопнула какая-то сдерживающая пружина.
- Такая приятная и красивая дочь у вас выросла, милая Лелле, - сладко улыбнулась Олле и взяла руку Саю в свои, - такая вежливая, такая воспитанная... Ты же не против встретиться с Мерном, милая?
- Мерном?
Руки у Олле были холодные, ухоженные, едва тронутые морщинами, несмотря на возраст.
У Саю дрогнули пальцы, но с голосом она справилась и задала вопрос светским тоном. И, кажется, Олле это понравилось.
- Это мой отец, - пояснила она.
Еще секунду назад Саю могла бы поклясться, что человеческий рот не способен растягиваться так широко, но улыбка Олле становилась все слаще и слаще, и уголки рта вот-вот должны были встретиться с ушами.
- Мой несчастный, больной отец.
Олле бросила взгляд на стоящую рядом горничную. Та хлопнула в ладоши, и в оранжерею выкатили... коляску...
Саю не хотела смотреть, кто или что там сидело. Оно говорило скрипучим, жутким голосом, и на острые колени был накинут клетчатый плед. Никогда еще тугой воротник изящного платья так не врезался Саю в шею, никогда еще ей не было так тяжело дышать.
Оно что-то спрашивало.
Саю бросила все свои силы на то, чтобы сохранять пристойно-участливое выражение лица. Отвечать ей не пришлось: мама отлично справлялась с вопросами за нее.
Никогда еще она не встречалась воочию с такой древностью. Да, она частенько сидела с бабушками - но это были живые, активные старушки, а не эта... развалина...
Рот у Мерна рода Улы не закрывался до конца, и ниточка слюны стекала на подбородок, и сиделка иногда брала платок и оттирала ему воротник. Зубов не хватало, и говорил он невнятно: иногда Олле приходилось вмешиваться и пояснять, что же именно он имел в виду.
Блеклые глаза смотрели куда-то мимо Саю, куда-то за ее плечо, и Саю боялась, что старый Мерн видит там ее мертвых предков, с которыми скоро породни...
Породнится?
Породнится?!
Разве она недостаточно красива, воспитана и талантлива, чтобы мама нашла ей кого-нибудь помоложе?
Она бросила взгляд на Лелле. Лелле улыбалась и кивала словам Олле, совершенно не обращая внимания на панику дочери.
- Здравствуй, мама! - прервал очередное старческое бульканье молодой - а по сравнению с голосом Мерна и вообще мальчишеский, - голос.
Саю посмотрела на мужчину, легкой походкой спешащего к столику по дорожке оранжереи. Свет, ложившийся на его темные, почти черные, волосы, по-жречески убранные в длинную, до пояса, косу, придавал им синеватый оттенок. Никакой седины! Ярко-синие глаза под густыми бровями смотрели осмысленно и внимательно, никакого старческого моргания. Да ему и тридцати, наверное, еще не было - этому сильному, здоровому, молодому мужчине.
Саю поспешно допила чай, смачивая пересохшее горло.
Слава Богине! Слава Богине...
Ей стало стыдно за свои страхи. Молодой жене надлежит заботиться о престарелых родственниках мужа, разве может быть иначе?
- Здравствуй, сынок, как служба? - светски поинтересовалась мудрая Олле, - Все ли хорошо?
- Все отлично, мам, - мужчина поклонился Мерну, - здравствуй, деда.
Он легко подвинул себе тяжелый дубовый стул и сел, откинувшись на спинку. Саю поежилась под его оценивающим взглядом. Лицо у него некрасивое, надменное, нос крючковатый, как у ворона. Неприятно. Но... все лучше, чем старик.
- Здравствуйте, мудрая Лелле. А это?..
- Моя дочь, мудрый Рео. Ее зовут Саю. Саю, поздоровайся.
- Здравствуйте.
- Какое сокровище! - Рео хлопнул в ладоши, и нефритовые жреческие четки на его широком запястье щелкнули в такт. - Какое сокровище достанется моему дедушке!
Все оставшееся время все силы Саю уходили на то, чтобы не разреветься. Она кивала, когда ее что-то спрашивали, и даже улыбалась в ответ на улыбки, но в горле стоял горький ком и в глазах так щипало, что она совершенно не следила, на что соглашается и кому же улыбается.