Только когда они с Лелле сели на такси до дома, у нее хватило духу, чтобы спросить у мамы:
- И за сколько ты меня продала?
- Не волнуйся, Саю. Это очень хороший дом.
- Что я сделала не так?
- Очень знатный род, хорошая семья. Ты будешь жить, как принцесса, Саю.
- Я не понимаю...
- Вырастешь - поймешь, - отрезала мудрая Лелле.
Но Саю не понимала.
Лишь одно она знала ясно: она не хочет этого брака.
Может, не знай она, как бывает иначе, она бы и согласилась. Но она видела ту нежность, с которой смотрели друг на друга Ния и Анген; она помнила, как беззаботно пляшут огневики, и сильные руки на своей талии; она вдруг ярко представила, как мудрая Олле сажает ее в огромный горшок в оранжерее, и засыпает землей, пахнущей пылью и старческой мочой.
"Вырастешь - поймешь".
Лучше она повесится, чем будет так расти! Что угодно - лучше!
- Шель, - заплакала она дома, уткнувшись брату в плечо, в первый раз в жизни перед ним разревелась, - Шель! Я лучше умру, Шель! Лучше умру! Пожалуйста... пожалуйста, сделай что-нибудь, что угодно, пожалуйста, Шель!
И Шель сделал.
7.
Ланерье рода Ферре и правда был слеп, как и говорила Майю. Обычно он держал веки сомкнутыми, но, когда Жаннэй привела Саю на порог его квартиры, он зачем-то открыл глаза.
Саю бы испугалась, если бы до того не устала до полусмерти: у него не было радужки, и зрачков не было. Будто кто-то вынул у него глазные яблоки и вложил вместо них белые блестящие бусины.
- Ладно, - сказал Ланерье, не дождавшись от Саю реакции, - я согласен.
Жаннэй кивнула.
Как будто все было уже давным-давно обговорено.
- Ты уже решила, что будешь делать дальше? - спросил Ланерье, когда за Жаннэй закрылась дверь.
- Я не знаю. Может, посплю?
- А потом?
Он неожиданно уверенно пошел вглубь квартиры, и Саю последовала за ним.
- Поем?
- Вижу, ты знаешь, чего хочешь, милая Саю рода...
- Нет.
- Что "нет"?
- Думаю, у меня больше нет рода.
- И почему же?
Ланерье замер в полуобороте. Нечеловечески худой, высокий, гибкий и изящный. Жидковатые волосы спутанной белой паклей свисали до пояса, подчеркивая желтизну старого, когда-то тоже белого халата. Длиннющие пальцы правой руки легонько касались двери. Если бы Саю смотрела только на руки, она бы решила, что Ланерье Жаннэй брат.
Но он не был.
Видимо, Лапкам Лаллей была присуща эта воздушная легкость и тонкость черт. Если бы Саю попросили выбрать для Ланерье паука, она бы не сомневаясь указала на сенокосца.
- Род от меня откажется.
- Вот как? Но это только будет; сейчас же...
Она поняла это, еще когда ехала с мамой домой после встречи с... женихом. Она решилась на это, когда просила брата о помощи. Она сбежала бы, даже если бы Шель отказал. Даже если бы она знала, что ее тут же поймают. Даже будь она привязана к реке, как ее старшие братья.
Но сказать это вслух... было тяжело. Как будто до того ее соединяла с домом тонкая нить, дававшая силы, поддержку, опору...
- И я отказалась от рода.
Щелк.
И нет никакой нити. Лишь она одна - и странный парень рядом.
Ланерье вдруг рассмеялся - чистым, высоким, почти девичьим смехом. У него вообще был очень высокий и мягкий голос.
- Главное, не спеши отказываться от брата: ему еще красть твои документы. Было бы грубо с твоей стороны, верно?
И Саю благодарно ему кивнула. Да, как она могла забыть?
Шель ведь от нее не отказался.
8.
Последние полчаса Шелека решил смотреть на жизнь как на захватывающий аттракцион. Когда еще большой сильный мужик вроде Рео подхватит тебя на ручки и потрясет за грудки? Ви-и-и-иу! Развлечение!
Он был пьян?
Совсем чуть-чуть. Для храбрости. Это был подарок.
- Би-бик, - сказал он, - опасно.
И тут Рео поставил его обратно.
- Да ты просто с ума сошел, - как-то чересчур спокойно сказал он, отступая на шаг, - просто... крышей поехал. Надо было сразу понять, еще когда ты начал эти свои бредни про кошек, надо было...
Шелека почесал щеку, которая до сих пор горела после крепкой материнской оплеухи.
- А твоя невероятно разумная, вся такая твердо стоящая на ногах, абсолютно адекватная семейка никогда не задумывалась, насколько проще нанять старику сиделку? - поинтересовался он, стараясь не выдавать того отчаянного веселья, которое бежало по его жилам вместо крови. - И это я здесь безумен, приятель?
Да, Шелека нарывался. Он знал, что Рео связаны руки, пока он, Шелека, и его мать считаются гостями Вио рода Улы. Нападение на гостя дома - ужасное оскорбление. Кишка у этого недоучки тонка, чтобы пойти против воли Верховного Жреца, да еще и старшего родственника в придачу.
Рео вынудили разговаривать с Шелекой в кабинете Вио. Верховный Жрец Многогранной в Тьене не любил лишних конфликтов и опасался кровопролития - именно поэтому он не лишил Шелеку покровительства, когда узнал о произошедшем.
Хотя Шелека на такую удачу не рассчитывал. Если бы решала мать, то его по первому же слову и замуж отдали бы вместо сестры.
- Разве не ты говорил, что это женские дела? - хмыкнул Шелека. - Так что же тут происходит? Ты считаешь, что раз уж я родился мужчиной, то твоя мать не имеет права призвать меня к ответу? Все ли жрецы так прочно застряли в позапрошлом веке, мудрый Рео рода Улы?
Рео легко побарабанил пальцами по блестящей черной столешнице.
- Ты прав, это не стоит моего времени, юный Шелека. Думаю, я просто обращусь к Ведомству и запрошу мнемониста...
- Памятника. Память людей способны считывать два человека, - Шелека прищурился, - одна из них еще учится, ее пока нельзя привлекать к частным конфликтам. Вторая живет в Хаше и может обойтись вам еще дороже, чем моя сестра. Чего ты смотришь? Я подготовился. Или я похож на идиота?
Рео поморщился.
- И кто же их так обозвал, бедных? - вздохнул он, - Кто бы не составлял эти классификации, он мало что смыслит в родном языке.
- Да, у чиновников есть свои слабости. Они могут забыть законы родного языка, но их можно призвать к ответу по людским законам. - Шелека отодвинул себе стул и сел, адреналин кончился, и ноги начали подкашиваться, - ты и сам понимаешь. Ты ведь и допросу меня официально подвергнуть не сможешь. Даже проверить, лгу ли я... - он сложил руки на коленях, выпрямил спину, как примерный ученик, - Я ведь ничего плохого не сделал, Рео. Никого не похищал. Любой некромант скажет тебе, что на мне нет тени чужой смерти, и, пожалуй, если ты найдешь в этом городе толкового эмпата, тот подтвердит, что во мне нет вины. Веришь мне? Я даже не знаю, где она. Любой, способный распознавать ложь, тебе подтвердит, что это правда.
- Ты прав, - как-то очень легко согласился Рео, - но наивен. Законы пишутся так, чтобы их можно было обойти, а у моего рода достаточно влияния. И мне не нужно, чтобы ты знал, где она. Мне хватит того, что ты скажешь, кто ее спрятал. - он соединил руки и хрустнул костяшками пальцев. - Пока речь шла о замужестве и прочих женских глупостях, это и правда было дело моей и твоей матери. Но Саю рода Ялы опозорила род Улы своим побегом... а ты ей в этом помог. А дело чести - мужское дело.
Кабинет Вио рода Улы был обставлен в синих тонах, точно так же как кабинет отца Шелеки - в зеленых. А в остальном они были похожи, как две капли воды: те же монументальные книжные шкафы, то же кресло с отделкой из змеиной кожи, - только у отца змеи на отделку пошли все больше морские, - в углу статуя Богини с покрытой темной тканью головой, папки с бумагами, которых не стоит касаться, тяжелые шторы, не пропускающие лучей солнца, из-за чего не понять, день сейчас или ночь, и приглушенный свет настольной лампы, отраженный в темной поверхности стола. Как луна отражается в озере... да, у отца такой же, разве что защитная резьба немного иная.
И Рео в своих многослойных жреческих одеждах как нельзя лучше гармонировал и с кабинетом Вио, и с кабинетом Онрена. Он будто тут родился.
Чем-то он походил на его старших братьев. Наверное, уверенностью в собственной... принадлежности? Значимости?
Непогрешимости?
Он точно знал, зачем он здесь. Или хотя бы научился делать вид, что знает.
А вот Шелека всегда чувствовал себя в таких кабинетах так, будто занимал чье-то чужое место.
- Ну что же, - вздохнул Шелека, - попробуй. Я думал об этом всю неделю, и, по правде, понял, что не смогу долго толочь воду в ступе. Так или иначе проговорюсь. А ты, я вижу, настроен серьезно, приятель...
- Очень серьезно. Так что хватит? Мы еще сможем все замять. - лицо Рео как-то сразу подобрело, он расправил напряженные плечи. - Давай решим дело полюбовно? Девушки нервничают перед свадьбой, а ты хороший брат и привык ее баловать; я все могу понять. Этот союз так выгоден нашим семьям... Я правда не хочу доводить все... до плохого конца.
Шелека огорченно поцокал языком. Он отвел глаза, предпочтя озаренному лучом надежды лицу Рео дурацкую клепсидру девчачьего розового цвета, настолько же неуместную в кабинете серьезного человека, как и возня Вио со свахами для единственной дочери.
Может ли быть, что Вио дал ему защиту не только потому, что не мог допустить лишнего конфликта между родами Улы и Ялы?
В любом случае, у этой защиты есть пределы. Вио может сочувствовать, но не может позволить кому-то заподозрить себя в этой слабости.
Капли подкрашенной розовым воды падали в колбу, отмеряя время.
- Так серьезно... один задушевный разговор, и все узнаешь. Только тут, понимаешь, какое дело... - Шелека скривился, всем своим видом символизируя расстроенные чувства, - мне недавно пришла доставка. Такая глупость, приятель: свежая вишня в кусочке льда. Я нашел его, когда допил то виски, понимаешь? У моей сестренки есть крупица силы Олы... И этой крупицы хватило на такую вкусную штуку! А моя сила вне категорий. И с моей сестренкой все хорошо. Есть и будет.
- Конечно же будет! - торопливо перебил Рео, - Никто не хочет ей зла!
Этот гад относился к чувствам его сестры как к досадной неприятности. Он просто хотел отделаться от всего этого геморроя. Наверное, на него тоже давила мать.