— Ты прекрасна, Ланда-Панда, — сделал он комплимент, от которого я покраснела.
— Спасибо, — натянуто поблагодарила я и надвинула на глаза очки. — Ты тоже отлично выглядишь. Куда зайдем на кофе?
— Давай на Piazza della Repubblica? В баре с видом на площадь и базилику?
— Туда идти минут двадцать, Крис!
— Ну, пожалуйста! Я так давно не был в Орвието. Меня накрыла такая ностальгия! Помнишь, как мы ели мороженое на той площади, под арками Палаццо Комунале?
Да, я очень хорошо помнила и не хотела идти туда именно поэтому: боялась, что и меня накроет нежелательная ностальгия. Хотя с чего бы? Эта площадь — излюбленное место встреч всех жителей города, я там так часто бываю с подругами и Дамиано, что воспоминания о юношестве давно стерлись.
Мы зашагали к историческому центру по еще не прогретым улочками Орвието. Утро было солнечным, но промозглые тени ранней весны, притаившиеся возле домов, пробирали холодом до костей.
— Орвието все такой же… — проговорил Кристиан мечтательно.
— Ты что, не бывал здесь ни разу?
— Только к родителям заезжал, а они ведь в Габеллетте живут. А гулять в центр Орвието я не ходил.
— Почему так? Не понимаю. — Я мотнула головой и в недоумении посмотрела на своего бывшего друга.
— Слишком много воспоминаний, Ланда-Панда… — Ответ его прозвучал горестно и меланхолично, что распалило мое любопытство: что такого случилось в его жизни с тех пор, как мы окончили лицей, что он даже не возвращался в родные места?
— Я с нетерпением жду твоего рассказа.
— Дойдем до бара, может? — хмыкнул он, кладя руку мне на плечо.
Я отшатнулась, напуганная его прикосновением. Мне крайне не нравилось, какое воздействие оказывала на меня встреча с Кристианом. Мне определенно не стоило соглашаться и обмениваться телефонами. Некоторые эпизоды прошлого надо стирать бесследно, чтобы они вдруг не обрели новые краски, ярче прежних. И не перекрыли краски настоящего.
— Ты стала какой-то нервозной, Панда. Раньше мы часто сидели в обнимку…
— Крис, мы уже не те студенты. Я замужем. Замужней женщине непозволительно ходить в обнимку с другим мужчиной.
— Даже с братом?
— Ты не брат мне.
— Ты всегда меня так называла. Fratello maggiore[10]… Знала бы ты, как я скучаю по тем временам! Все бы отдал, чтобы вернуться в те годы, когда мы учились в лицее. А ты?
— Я — нет, — ответила я резко. Тогда я страдала от неразделенной любви, и это сладостно-мучительное чувство было самым сильным моим переживанием. Никогда не забуду ту боль, которую причинил мне роман моего Кристиана с моей лучшей подругой. Это надо быть непревзойденной мазохисткой, чтобы мечтать вновь так пострадать. Особенно, учитывая, что теперь я наконец обрела счастье и большую любовь.
— Почему?
— Я вполне счастлива в настоящем. У меня нет причин желать возвращения в прошлое.
— Знаешь, мои родители всегда говорили, что эти годы лицея — самые лучшие, беззаботные и счастливые. Я не верил им. Учеба не казалась мне беззаботным и счастливым времяпрепровождением. И лишь теперь я понял, что они были бесконечно правы.
— Я просто сгораю от любопытства: что за драма случилась в твоей жизни, что ты познал мудрость бытия? — прокомментировала я со скептической улыбкой.
Мы шагали вдоль узкого шоссе. Идти этим путем пешком было очень неудобно, потому что дорога предназначалась только для машин и не имела тротуара. Приходилось прижиматься то к железному ограждению, то к каменной стене старого дома, когда мимо проезжали автомобили, некоторые на сумасшедшей для такой дороги скорости. Наконец мы добрались до скалы, в прошлые века служившей оборонной крепостью нашему городу. Вдоль нее бежала вполне сносная пешеходная зона, и я вздохнула с облегчением.
Через несколько шагов мы нырнули под арку, выдолбленную в скале и выложенную каменной плиткой, — один из входов в Орвието. По мощенной булыжной мостовой мы зашагали вдоль невысоких каменных домов теплого бежевого цвета. Переговариваться было по-прежнему неудобно, поскольку мы шли друг за другом, уворачиваясь от автомобилей, искусно втиснувшихся в узкий переулок, и от людей, спешащих на работу. Стало заметно оживленней — верный признак приближения к центральной площади.
Вскоре она в самом деле предстала моему взору: старинная, залитая солнцем, наполненная ароматом кофе, доносящегося из ближайшего бара. Много веков назад Piazza della Repubblica была римским и этрусским форумом. Невысокая старинная башня, соседствующая с церковью Сант-Андреа устремлялась в синее небо, а три флага — национальный, флаг города и флаг Евросоюза — хлопали от ветра на стене Палаццо Комунале, построенного примерно в 1200-х годах.
Я смотрела на флаги, и мне казалось, что их трепет отдается в моей груди, будто и там налетел ветер, разворошил пепел воспоминаний, натянул крепкие паруса настоящего, стараясь оборвать тросы и унести меня в неизвестное бушующее море. А я смело подставляла лицо ветру и верила в крепкость тросов, что удерживали мой парусник в счастливой гавани.
Глава 16
Мы с Кристианом заняли столик на открытой веранде кафе «Sant’Andrea». В ожидании, когда официант принесет кофе и сладости, мы молчали. Я разглядывала церковь, примостившуюся в углу площади. Церковь считается самой старой в Орвието: она возникла в VI веке на священной земле этрусков. Внутри хранятся шедевры искусства, принадлежащие к разным эпохам. Один мозаичный пол длиной в два метра чего стоит! А еще скульптуры, фрески и картины украшают интерьер базилики…
Между церковью и Палаццо Комунале возвышается двенадцатиугольная башня коричневого цвета с изящными арочными окнами. Это не что иное, как кампанила церкви. За ней по небу плавали легкие облачка, и с моего ракурса казалось, будто башня парит среди них.
— Уж не о беззаботных ли студенческих годах ты размышляешь? — Голос Кристиана вернул меня с облаков на землю.
Я дернулась и едва не сбила чашку с кофе, которую только что принес официант.
— Нет. Я просто любуюсь утренней площадью. Пожалуй, утром я ее почти не видела.
— Разве ты не помнишь, как мы однажды прогуляли лекцию по философии и провели ее именно здесь?
Между прочим, то утро, о котором упоминал Кристиан, было самым романтичным в моей юности. Мы прогуляли лекцию вдвоем. Стояла зима, и утро, пусть и солнечное, быстро заморозило нас. Я зябко куталась в тонкую курточку, под которой была надета одна футболка. Я ведь оделась для теплого класса, а не для холодной площади. Губы у меня начали дрожать, руки обледенели, а пальцев на ногах, обутых в джинсовые кеды, я вообще не чувствовала. Кристиан тогда укутал меня своими горячими объятиями, в которых я продолжала дрожать будто последний осенний лист. А еще он взял мои замерзшие руки в свои горячие ладони и… принялся целовать каждый пальчик, согревая дыханием. В моей груди тогда начался пожар, и от этой разницы температур снаружи и внутри меня плавило и трясло так, что я слова вымолвить не могла. Я лишь мечтала о том, чтобы он еще и губы мои согрел поцелуями.
— Я помню, что очень замерзла тогда. И решила, что больше никогда не буду прогуливать лекции, — сказала я голосом робота.
— Значит, мне так и не удалось тебя согреть..? — спросил он грустно.
Мамма мия, зачем он вернулся в мою жизнь?! Чтобы ворошить пепел давно сгоревшей любви? Зачем, ведь из пепла не воскресают!
— Так ты расскажешь мне, что делал после окончания лицея? Ты создал рок-группу, как мечтал? — решила я сменить тему.
— Ты помнишь мои мечты, Панда? — весело спросил он. — Конечно, не создал, я ведь собирался создать ее вместе с тобой.
Какую бы тему я не завела, любая все равно возвращалась к прошлому. К нашему прошлому.
— А что ты создал? — мой вопрос прозвучал ядовито, я даже сама удивилась.
— Да ничего, по сути… — Улыбка сползла с губ Кристиана. — Университет я бросил, год не доучился, теперь вот решил восстановиться. Понял, что без образования найти хорошую работу еще сложнее, чем с образованием.
— Кем ты сейчас работаешь?
— Продаю людям путешествия мечты в «La Vela». Это самая успешная туристическая фирма в Перудже. И хотя с руководителем фирмы мы практически друзья, Джорджо честно сказал, что не может повысить меня в виду того, что я не имею высшего образования.
Меня как током ударило.
— Джорджо?! — Может ли это быть простым совпадением? Или это и есть тот самый Джорджо — парень… мужчина моей сестрицы?!
— Ты знаешь его? — несказанно удивился Кристиан.
Сумасшедший вихрь мыслей пронесся в моей голове. Через Кристина мы могли бы выйти на Джорджо, но если я сейчас обнаружу себя, Каролина об этом узнает…
— Не знаю… У меня просто есть друг Джорджо, у которого есть своя туристическая фирма, — проговорила я, а сама уже придумывала сказку: — Но мой Джорджо ждет… буквально на днях первенца! — выпалила я. — Это твой начальник? — Я даже дышать перестала.
— Нет, — с улыбкой покачал головой Кристиан. — Мой Джорджо даже не женат. Хотя еще год назад я был уверен в обратном.
Я с трудом подавляла острое желание приступить к допросу с пристрастием.
— То есть как? — постаралась я спросить не слишком возбужденно.
— С тех пор, как я пришел к нему работать, а было это года три назад, он всегда жил с женщиной. Она даже периодически приходила к нам офис и на корпоративы. Джорджо представлял ее, как жену. А где-то год назад он впал в меланхолию. То всегда улыбался, шутил, а тут вечно стал ходить с таким видом, будто на него горшок с кактусом упал. Поползли слухи, что его оставила любимая женщина, но оказалось, что официально они не были женаты.
Сердце в моей груди глухо стучало, а я жадно ловила каждое слово.
— А теперь он… пришел в себя?
— Ты все та же, Ланда-Панда… — добродушно засмеялся Кристиан и, протянув руку, ласково убрал прядь волос с моей щеки. Этот жест внес еще больший переполох в мою душу. — Любительница романтичных историй… Помнишь, я всегда говорил, что тебе надо начать самой писать любовные романы?
Я покраснела до кончиков ушей. Он всегда посмеивался над моей страстью к любовным романам. Только сейчас романтика была ни при чем!
— Так что твой начальник? Возродился?
— Немного. Кажется, у него кто-то появился. Но этот кризис пошел ему на пользу: он умудрился открыть еще два офиса: в Фолиньо и в Ареццо. Хотел в один из них отправить меня руководителем, но у меня не оказалось диплома о высшем образовании… — удрученно проговорил Кристиан.
Кажется, больше ничего полезного узнать о жизни Джорджо не удастся. Пора менять тему, чтобы не вызвать подозрений.
— Почему ты бросил университет?
— Потому пошел за твоей подругой, а это оказалось не моим. Ты ведь знаешь, что я был творческой личностью, и юриспруденция мне не сдалась, как орлу павлиний хвост.
Я хихикнула. Кристиан вечно выдавал занятные аллегории.
— Зачем же ты пошел за моей подругой?
— Ошибка молодости. К сожалению, не одна.
— Что еще ты натворил? — Я сделала глоток кофе и поставила чашку на блюдце. Затем протянула руку к круассану.
— Твоя подруга была сплошной ошибкой молодости. Из-за нее я натворил кучу других.
— Легко, конечно, обвинять других в собственных глупостях.
— Ты просто не понимаешь, Ланда! Она поигралась со мной в своих интересах, а затем выкинула, как высохший мох.
— Разве высохший мох выкидывают? Кто?
— Звери из своих нор по весне.
Я растерянно хлопала глазами, раздумывая над судьбой мха. Потом наконец откусила кусочек от круассана. Он был восхитительно вкусный, с фисташковым кремом.
— Сначала она меня соблазнила… — начал Кристиан.
— Она тебя?! Не наоборот? — Я даже жевать перестала. — Насколько мне известно, ты уже к тому времени успел провести немало ночей в женской компании, — добавила я, ощутив давно забытую горечь.
— Она тоже.
Это было правдой: моя подруга в восемнадцать уже не отличалась целомудрием.
— Ты ведь знаешь, Ланда, что мы трое всегда были исключительно друзьями. И вдруг в один прекрасный вечер она набросилась на меня с поцелуями. А поскольку формы у нее были просто мечта, что я, стану отказываться? В постели она была фантастична, и в итоге я потерял голову. Спутал быстротечную страсть с любовью. Слепо пошел за ней. Едва не женился.
Он говорил отрывистыми фразами. А я с радостью заметила, что эти подробности не причиняют мне боли. Хороший признак того, что мои чувства в отношении Кристиана перегорели.
— Ну, видишь, все не так уж и плохо, — хмыкнула я.
— Все на самом деле плохо, Панда… Она родила от меня дочку и увезла ее на жаркую Сицилию. А еще кинула меня на деньги с одним совместным делом, которое мы задумали организовать. Она задумала.
Я дар речи потеряла.
— То есть… как?! Почему?! И вы не были женаты?!
— Нет, не успели. Она оказалась беременной, и мы собирались пожениться, но у нее тяжело протекала беременность, не до свадьбы было. Потом ребенок маленький… А еще через некоторое время, когда наше совместное дело прогорело, она забрала дочь и уехала. А я, между прочим, деньги на него брал у родителей. Она знала, с кем связывалась: с парнем, у которого обеспеченные родители… — произнес Кристиан с горькой усмешкой. — Дело прогорело по ее вине. Ты ведь знаешь свою бесшабашную подружку? — спросил он с издевкой. Да, я ее знала. Она вечно затевала сомнительные мероприятия и вляпывалась в неприятности. — Я хотел пойти в суд, чтобы заставить ее вернуть мне деньги, но ее папа, адвокат, пригрозил, что либо мы полюбовно расстаемся, либо они добьются таких алиментов, которые меня разорят, и еще под дело моих родителей подкопают. А зная ее отца, я не сомневался, что он этого добьется. Родителей я уж точно не имел права подставлять.
— Нда, Крис, попал ты… — посочувствовала я. Мне стало его неимоверно жалко. — А с дочерью видишься?
— Нет. Они «попросили» бесследно исчезнуть из их жизни.
— Поистине любовь бывает слепой… — пробормотала я.
— Ланда, я и не любил ее! — воскликнул он с неожиданной пылкостью.
— Не любил? Зачем же стал жить с ней, пошел за ней в юриспруденцию, в дело совместное ввязался?
— Потому что дурак. Идиот. Недоумок. Затмение произошло в мозгу.
— И понял ты это, когда раскрылся обман? — поинтересовалась я скептически.
— Что она не моя женщина? Нет, раньше. Но она уже была беременна, дело совместное было запущено… — Уныние прозвучало в голосе Кристиана.
Эта история потрясла меня до глубины души. В какую переделку, оказывается, можно попасть, поддавшись мимолетным чувствам. Немыслимо! Но, признаться честно, несмотря на весь мой романтизм и кучу прочитанных французских романов, я всегда была уверена, что разумный человек никогда не теряет свой разум. Зачем, спрашивается, зная безбашенность Джулии и не будучи уверенным до конца в своих чувствах, он затеял с ней совместное дело, ребенка?
— Отцом ты стал по залету? — спросила я.
Кристиан тяжело вздохнул…
— Нет, по глупости.
— По глупости — это как?
— Это когда девица хочет с помощью ребенка добиться каких-то выгод, а ты, как придурок, решаешь ей в этом помочь.
— Охохо! — Других слов у меня не осталось. Ну что ж, человек сам творец своей судьбы…
— Ладно, Панда, закроем тему. У меня вроде все наладилось. Денег я на учебу подзаработал, может, со временем смогу продвинуться по карьерной лестнице и вернуть родителям взятые взаймы средства, хотя они особо и не просят. Расскажи о себе. Ты… счастлива? — Он почему-то споткнулся перед последним словом и пытливо заглянул мне в глаза.
— Да, я счастлива. Заканчиваю университет, собираюсь стать матерью.
— Ты… беременна? — опешил Кристиан, бросив взгляд на мой плоский живот.
— Пока нет. Но, думаю, скоро буду, — заявила я весело.
Кристиан грустно созерцал меня, явно не разделяя моей радости. А я решила сменить тему и принялась расспрашивать, общался ли он с кем-то из нашей группы. Мы начали вспоминать смешные эпизоды из периода обучения в лицее, и разговор стал непринужденным, почти как в былые времена. Кофе давно был выпит, а мы все сидели за столиком, болтали и смеялись.