— Возможно, ему сможет помочь Каролина, у нее вполне хорошие знания по этим предметам.
— Или старшая сестра, — добавил я отрешенно.
— Ах, у вас есть еще старшая дочь? — В глазах профессорессы зажглось непередаваемое изумление.
— Да. Недавно замуж вышла, — подтвердил я.
— Неужели? — Она даже рот от удивления открыла. — Но сколько ей лет? Простите, я…
— Двадцать четыре, — перебил я, вопросительно посмотрев на профессорессу.
Удивительно, но она поняла мой немой вопрос и ответила на него:
— Простите, но вы очень молодо выглядите. Я даже изначально усомнилась, что вы и есть отец Элио, — смущенно улыбнулась она.
— Не извиняйтесь. За комплименты не извиняются, — улыбнулся я в ответ. — Я ранний папа.
— Понимаю, — проговорила она с тоской в голосе.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, не в силах отвести глаз. Я отчетливо видел, как к ее грусти стремительно примешивалось любопытство. Наверное, она жаждала расспросить меня о личной жизни. Между прочим, меня тоже сжигало острое желание узнать ее поближе, но я упрямо решил воздержаться от душевных разговоров. Более того, я поднялся, чтобы уйти.
— Я обязательно поговорю с Элио и попробую решить проблему, — пообещал я.
— Однако, не давите на него и не ругайте. Он в том возрасте, когда с детьми надо разговаривать очень деликатно и уважительно. Подростковый период еще не закончился, хотя Элио уже выглядит настоящим мужчиной.
— Который полагает, что учиться уже не стоит… — заметил я с иронией. — А с детьми всегда надо оставаться деликатными и уважительными.
— Вы бесконечно правы, — согласилась она, отводя восхищенный взгляд.
— У вас есть дети? — почему-то сорвался с моих губ вопрос. Любопытство все же пересилило меня.
— Нет. К сожалению, нет, — ответила она, опуская глаза. Столько горечи прозвучало в этом «к сожалению»!
Я молчал, увлеченно ее разглядывая. Она была чертовски симпатичной, с хорошей фигуркой и притягательной внешностью. Но смотреть на преподавателя сына, как на женщину, было непозволительно. Я даже на миг представил, что между нами завязались романтические отношения. В какое неловкое положение перед всем лицеем я поставил бы своих детей!
— Пожалуйста, если вам нужна будет помощь, обращайтесь, — сказала она. Правильный момент, чтобы взять номер телефона, но я вновь подумал о неловком положении моих детей. — Я продиктую вам свой номер телефона, пожалуйста, контактируйте меня в случае необходимости, — не оставила она мне шансов и выжидательно взглянула на меня.
Я медленно достал телефон и открыл в нем справочник, с усилием заставляя руки не дрожать. Я напоминал себе шестнадцатилетнего юношу, который впервые берет у симпатичной девушки номер телефона. И это состояние было совершенно необъяснимым по той причине, что я уже десятки раз брал у понравившихся женщин контакты.
Пьера продиктовала мне номер, а я, пребывая во взбудораженном состоянии, по привычке нажал кнопку вызова, чтобы проверить.
— Теперь и я знаю ваш номер, — улыбнулась она. — Спасибо за доверие. Если с моей стороны возникнут проблемы, я свяжусь с вами напрямую.
— Конечно. Спасибо и хорошего дня! — поблагодарил я и поспешил покинуть библиотеку.
Затворив за собой дверь, я на миг прикрыл глаза, прислонившись к косяку, и перевел дух.
— Профессоресса такая суровая? — раздался тихий и испуганный голос.
Я резко открыл глаза. Передо мной стояла худенькая низенькая синьора, растрепанная, в каком-то несуразном платье. Она взирала на меня тревожными глазами. Я тряхнул головой, вырываясь из вихря охвативших меня чувств и мыслей, и понял, что она, очевидно, тоже чья-то родительница, ребенок которой имеет проблемы с учебой.
— Нет-нет! Профессоресса чудесный человек! — поспешил я успокоить взволнованную маму и широко улыбнулся. — Не бойтесь и входите смело.
— Ах… — Она облегченно вздохнула. — Знаете, бывают такие профессоры…
— Знаю-знаю. Идите и ничего не бойтесь, — подбодрил я и направился прочь из этого учебного царства: подальше от колдовских чар симпатичной профессорессы.
Глава 6
Уставший, я вернулся домой. Иоланда и Дамиано уехали к друзьям, Каролина сообщила, что отправилась с подругой в кино (чему я не поверил), а я плюхнулся на диван и устремил взгляд на окно. Там мерцал желтый фонарь, и сад перед домом светился золотом. Отдохну немного и отправлюсь на кухню в надежде, что моя заботливая дочь не оставила меня голодным.
Мои мысли блуждали где-то под облаками. Мне стоило бы сосредоточиться на том, как направить на путь истинный своих драгоценных двойняшек, а я усиленно мечтал о женщине с колдовскими серыми глазами. Не представляю, что на меня нашло и чем она меня так зацепила! Но мое лиричное настроение и непокорные мысли, весь вечер возвращающиеся к Пьере Карафоли, начали меня злить.
Мои грезы прервал… Элио.
— Чао, папа! Спишь?
Как можно подкрадываться к спящему человеку и обращаться так громко?!
— Нет. Мечтаю.
— Мечтаешь? О чем?! — удивился мой сын.
— О том, чтобы у моих детей было все хорошо.
Кажется, мои слова приземлили его и даже встревожили. Но он решил за благо не задавать уточняющих вопросов и изрек:
— Мне надо тебе кое-что сказать.
От подобного вступления у меня дернулся глаз.
— Мне тоже надо тебе кое-что сказать.
— Вот как? — еще больше напрягся Элио. — Говори.
— Нет уж, ты начал, ты и продолжай. Хоть хорошее?
— Зависит от точки зрения.
— Пугающе… — прокомментировал я, внутренне сжимаясь.
— На самом деле, ничего страшного, — поспешил меня успокоить Элио. — Просто мой тренер просил тебя подойти к нему.
Именно этого мне и не хватало! С директором лицея поговорил, с профессорессой поговорил, остался тренер!
— И что он хочет мне сообщить? — полюбопытствовал я на удивление спокойно. — Уверен, ты знаешь.
— Что после международных соревнований ему звонил тренер из Англии. Он предложил мне контракт.
— В смысле, чтобы ты… поехал жить и тренироваться в Англию? — опешил я.
— Да.
— А… — Я растерянно созерцал своего бородатого сына. Он выглядел куда старше своего возраста. Да, спортсмены взрослеют раньше, правду говорят. Не знал только, что даже борода растет от этого быстрее. У меня в восемнадцать такой густой растительности на лице не наблюдалось.
— Вот видишь, я же говорил, что все зависит от точки зрения. Для меня это мечта, а ты, кажется, не рад, — огорчился мой сын.
— Речь не о том, что я не рад, Элио, — запротестовал я. — За тебя и твои успехи я, разумеется, рад. Но, когда ребенок говорит, что собрался переехать в другую страну, родителям всегда бывает чуточку грустно и тревожно.
— Да брось! Ты же у нас современный папа! — засмеялся он и похлопал меня по плечу, опускаясь рядом на диван.
— По-моему, у вас всех сложилась неправильная концепция обо мне, как о современном папе, — бросил я раздраженно. — Я самый обычный папа!
— Нет, ты молодой и классный.
— Оставим эту тему, — отмахнулся я нервно. — И когда тебе предлагают переехать в Англию? — спросил я, понимая, что мне останется только смириться. Мой сын уже совершеннолетний и подобные решения принимает самостоятельно.
— Через месяц.
— Через месяц?! Элио, о чем ты говоришь?! — ужаснулся я. — Ты сначала должен окончить лицей и сдать экзамены. А потом езжай, куда хочешь!
— Папа, такие контракты не будут ждать!
— И ты полагаешь, они важнее образования?
— Разумеется! — пылко ответил он.
— О, молодость, где голова твоя витает?! — возвел я к потолку руки. — Именно поэтому ты прекратил учиться, выполнять задания и работы?
— В каком смысле?
— Я общался с директором лицея и с профессорессой итальянского и латыни, — сказал я, вновь почувствовав ажиотаж в груди. — Они не сообщили мне ничего утешительного.
— Ах, с этой… — пренебрежительно изрек мой сын.
— Почему этот тон?
— Эта профессоресса мне не нравится. Вредная зануда.
— Зануда, потому что требует от тебя выполненных заданий? — возмутился я.
— Папа, кому нужна эта латынь?! — вскочил он с дивана. — Это мертвый язык, кто на нем говорит?!
— Медикам очень нужен.
— Я не медик и не собираюсь им быть! — отрезал Элио.
— При чем тут это?! Вам дают базовые знания, делают из вас образованного, разносторонне развитого человека. Я архитектор, и мне тоже не нужна ни латынь, ни философия, ни греческий. Зато изучение разных предметов натренировало мне мозг. И потом, как в школе и лицее узнать, кем станут дети?
— Я уже давно выбрал свой путь.
— И полагаешь, что кроме спорта, тебе больше ничего не надо? — ехидно спросил я. — Хочешь пополнить ряды тупых спортсменов? — начал я закипать. — А потом, когда твой звездный век подойдет к концу, ты что будешь делать?
— Тренировать, — с готовностью ответил Элио.
— А если по каким-то причинам не удастся? И придется сменить род деятельности и печь panettone[7]?
— Почему panettone? — с интересом спросил он.
— Да хоть помидоры суши — без разницы, — пробурчал я, поднимаясь.
— Не думаю, что научиться печь panettone такая уж проблема.
— Элио, ты не понимаешь одной простой вещи: чтобы заняться чем-то еще, придется учиться дополнительно! Поступать в университет, ходить на тренинги, на курсы. Но никто никуда не возьмет тебя без аттестата зрелости! Только на самые низшие должности, понимает это твоя упрямая голова?! — я совсем раскипятился.
— Папа, закончим этот бесполезный разговор. Я не собираюсь гадать, что будет, если…
— А я не собираюсь позволять своему ребенку испоганить себе жизнь. Задача всех родителей — дать детям будущее. Аттестат зрелости — это минимум, который я обязан тебе дать!
Я видел, как Элио сжал челюсти и кулаки заодно. Интересно, бросится на меня?
Прищурившись, я непримиримо смотрел ему в глаза, замечая, как раздуваются его ноздри, как негодующе сверкает взгляд, как напряжена каждая жилка. Но напугать меня таким свирепым видом он все равно не мог, потому я даже не отвел глаз. Это в итоге сделал он.
— С тренером я всенепременно поговорю. А ты подумай о том, как получить допуск к экзаменам в этом году, а не остаться в лицее на повторный год, — произнес я сурово. — Я и сестры готовы тебе помочь. Если нет, то я найму репетитора.
Сказав это, я развернулся и, не дожидаясь реакции, решительно двинулся на кухню. Открыв холодильник, я услышал, как хлопнула входная дверь. Это Элио отправился куда-то спустить пар.
Глава 7
Я сидела на подоконнике и пыталась читать книгу. Ласковое солнышко заглядывало в окно и согревало меня тем утром, грустным для меня. Мне хотелось плакать, и я никак не могла сосредоточиться над сюжетом, от которого еще вчера не могла оторваться. Наверное, лучше порисовать.
Я с детства рисовала, особенно в моменты душевного подъема или, наоборот, падения. Это занятие помогало мне усмирить эмоции и нащупать равновесие. Я рисовала много чего, но каждый рисунок неизменно отражал мое настроение. Интересно, что бы я нарисовала сейчас?
Сегодня утром я обнаружила, что нам с Дамиано не удалось зачать ребенка в свадебном путешествии по Скандинавии. Я так мечтала, что совсем скоро увижу две заветные полоски, а вместо них обнаружила красные пятна, свидетельствующие о том, что я не беременна. Конечно, рано расстраиваться, но я ничего не могла с собой поделать! Мы уже четыре месяца не предохранялись! Да, мы еще до свадьбы начали упражняться, и результат наших тренировок в очередной раз оказался нулевым.
Мне в голову даже постучалась мысль о том, что вдруг я не могу иметь детей?! Я тут же попыталась прогнать ее из своей головы, чтобы не впасть в депрессию, но именно эта мысль мешала мне сосредоточиться на книге. Ко всему прочему, с утра я полазила по Интернету и совсем впала в уныние.
Неожиданно раздался хлопок. Кто-то пришел, и я повернула голову в сторону прихожей, машинально посмотрев на часы. Я умела по хлопку двери понимать, кто вернулся домой, и по моим ощущениям это был отец, но он ведь должен работать в тот момент!
— Чао, amore! — поприветствовал меня папа. Это был именно он.
— Чао! Ты так рано?! — изумилась я, на миг забыв о своих печалях.
— Взял работу домой.
— Ты заболел? — встревожилась я.
Раньше, когда мы были маленькими, папа часто работал дома, чтобы в нашей жизни присутствовала не только няня. Но в последние годы он работал исключительно в офисе, а дома всецело принадлежал нам. Такое положение вещей могло измениться, только если папа заболевал.
— Нет. Я встречался с тренером Элио. А поскольку не знал, надолго ли затянется встреча, взял рабочий нетбук с собой, — сказал он со странными нотками в голосе.
— Что случилось у Элио? — всполошилась я.
— Скоро он уедет от нас жить в другую страну.
— Куда?! — воскликнула я потрясенно.
— В Англию. Ему предложили контракт с очень сильным тренером. Видят в Элио большой потенциал…
— Даже не знаю, радоваться или грустить. Ты что об этом думаешь?
— Я, конечно, рад успехам моего ребенка, — лаконично ответил отец. Потом взглянул мне в глаза, и я прочитала в его взгляде о той тоске, о которой он умолчал.
— Но ты… грустишь?
Отец отвел взгляд.
— Грустить рано. Он уедет не ранее, чем сдаст esami di maturità. Это был мой ультиматум.
— Вы что, повздорили?
— Вчера он психанул и где-то шатался допоздна. Сегодня я поехал на встречу с тренером заранее, хотел поговорить наедине. Элио наобещал ему, что сдаст экзамены досрочно, чтобы тот договорился о заключении контракта как можно раньше. Но тренер понятия не имел о том, что у Элио большие проблемы с учебой.
— Большие проблемы?! — ахнула я. — Впервые слышу!
— Я тоже впервые это услышал, когда мне позвонила директор лицея и пригласила на встречу с профессором итальянского и латыни, — иронично поведал отец, но в глазах его вспыхнул яркий огонек. Будто папа на мгновение разволновался. Я это почувствовала безотчетно, необъяснимо, без видимых на то причин.
— Она оказалась вредной профессорессой?
— Кто, Пьера? — удивленно вскинул голову отец. Щеки его тронул румянец. — Так зовут профессорессу, — пояснил он, отворачиваясь, и направился в кухню. — Надеюсь, есть чем меня побаловать? — спросил он весело.
Что-то в поведении отца казалось мне подозрительным. Я никогда не видела такого трепетного волнения в его глазах!
— Ты голоден? Не обедал?
— Обедал, но от чего-нибудь вкусного к кофе не откажусь.
— Садись, я сварю тебе кофе, — предложила я, вытаскивая большую коробку со всевозможными печеньями. — Латте?
— Ристретто.
— Нет, папа! Ты испортишь себе сердце! — запротестовала я. — Отчего ты так нервничаешь? Почему столько крепкого кофе?
Он устало опустился на стул и тяжело вздохнул.
— У Элио по латыни самый высший балл — 4, понимаешь?
Я чуть банку с кофе не выронила.
— Да он совсем спятил?! — возмутилась я.
— Именно. Короче говоря, мне еще пришлось убеждать тренера, что в жизни на первом месте экзамены, а потом контракты. Впрочем, он оказался вполне адекватным, хотя он достаточно молод, и своих детей у него нет. Он очень далек от мыслей о приоритетах родителей. Но в итоге мы договорились и поставили Элио условие: он поедет в Англию только в том случае, если сдаст экзамены. После того, как я увидел выражение лица моего сына, когда мы ему это сообщили, я почувствовал себя тираном.
— Брось, папа! Что ты такое говоришь?! Ты ведь заботишься о его будущем! Он тебе спасибо должен сказать!
— Где ты видела детей, которые говорят родителям спасибо, когда они вмешиваются в их жизнь, исключительно в целях заботы о будущем, и мешают совершить опрометчивый, если не сказать глупый шаг? — горько улыбнулся отец. — Это я еще с благоверным Каролины не встречался!