— Какая? — поинтересовался Бойд сухо.
Он с достоинством выдержал удар, однако в наших талантах, кажется, разочаровался совсем.
Дэнни обернулся ко мне.
— Лили, остальные письма с тобой?
Я молча вынула из сумочки записки с угрозами и выложила перед ним.
— Взгляните, — напарник придвинул к Бойду все три послания. — Напечатано на обычном листке почтовой бумаги, без ошибок и помарок. Ровные поля, уверенный удар, правильные переносы. Или шантажист диктовал их машинистке, что крайне сомнительно, или он сам профессионально печатает. Так что будем искать секретаршу.
— Что вы себе позволяете?! — бледное лицо Джейн вспыхнуло.
— А что я себе позволяю? — заинтересовался Дэнни, склонив голову к плечу.
— Вы! — Джейн в запале повысила голос. — Вы осмелились утверждать, что это я!..
— Дорогая, не кипятись, — негромко урезонил жену Бойд. — Мистер Корбетт, вам лучше объясниться. Моя жена была секретаршей, но это вовсе не повод обвинять ее, что она сама написала эти письма.
— А я обвинял? — Дэнни округлил глаза и развел руками. Бойд стиснул зубы, и Дэнни продолжил уже без насмешки: — Перестаньте, мистер Бойд. Я всего лишь сказал вам, что это могла быть секретарша. Любая, понимаете?
— Я же говорила вам, что никто не в курсе! — возразила Джейн Бойд запальчиво, но лицо ее мало-помалу возвращало нормальный цвет. — Мы никому не говорили.
Стивен Бойд задумчиво разглядывал записку с инструкциями, и на скулах его играли желваки.
— Значит, вы ничем помочь не можете?
— Почему же? — я поспешила вмешаться, прежде чем Дэнни пошлет их куда подальше. Идея, конечно, рискованная, но чем черт не шутит? Вполне может сработать.
На мне скрестились взгляды. Вопросительный Дэнни, полный отчаянной надежды Джейн и скептический ее мужа.
— Что вы предлагаете? — не скрывая сомнений, осведомился мистер Бойд.
— Скажите, — проговорила я медленно, — зачем вы держите одну купюру в портмоне отдельно?
Я успела это заметить, когда он вынимал записку.
Бойд моргнул и непонимающе уставился на меня.
— Какое это имеет отношение…
— Пожалуйста, ответьте, — попросила я нетерпеливо.
— Мой талисман, — объяснил Бойд после паузы. — Первые заработанные мной деньги. Это важно?
Дэнни даже привстал:
— Думаешь, получится?
— Почему бы и нет? — пожала плечами я. — Вообще-то деньги я отследить не могу, слишком много аур на них. Зато талисман — без труда.
Насчет «без труда» я несколько погорячилась. На вокзале шумел и бурлил не то бедлам, не то восточный базар. Там торговали всякой всячиной, от пирожков до газет, зонтиков и чулок; двое полицейских гнались за карманником; беспрестанно объявляли прибывающие поезда; у касс змеился длинный хвост вяло переругивающейся очереди.
В зале ожидания, где была назначена встреча, оказалось не лучше. Напротив меня расположилось фермерское семейство с целым выводком детей, которые безостановочно ругались, дрались и отбирали друг у друга игрушки. Тучная одышливая дама справа жадно уничтожала сандвичи, запивая их сладкой газировкой. Слева мальчик канючил, вымогая у своей замученной мамаши мороженое. Джентльмен чуть дальше делал вид, что читает газету, под ее прикрытием глазея на молоденькую девушку в потертой шляпке и чиненых перчатках. Впрочем, ветхость наряда ничуть красотку не портила, и немало мужчин выворачивали шеи, чтобы ею полюбоваться. Пожилая женщина рыдала и висла на шее у безусого юнца, весьма смущенного этой сценой…
Казалось, на вокзале собралась треть населения Фриско. Ума не приложу, куда ехали все эти люди, но шуму они производили столько, что уже полчаса спустя у меня начало ломить в висках. А уж когда ближе к назначенному часу я сняла блокирующий амулет, вообще захотелось взвыть. Перед глазами поплыли яркие пятна, в голове зашумело. Проклятье!
Я спрятала перекошенное лицо за разворотом модного журнала и попыталась сосредоточиться. Постепенно разноцветье аур вокруг притупилось, из него проступили нужные «островки». Самое отчетливое пятно устроилось за моей спиной — мистер Бойд занял указанное в письме место и теперь ждал указаний шантажиста.
Отчаянно хотелось спать — бессонная ночь сказывалась — и еще больше курить. Но я старательно маскировалась под небогатую горожанку, скажем, продавщицу или официантку, и будучи в таком образе, не следовало эпатировать публику сигаретами. Мешковатый серый костюм, волосы прилизаны маслом, которое заодно придало им замечательный тускло-русый оттенок, дешевая сумочка и видавшие виды туфли — девушка, на которой взгляд задержится не дольше нескольких секунд. Вот только бы еще туфли не так жали! Ноги как в колодках, право слово. Надеюсь, шантажист не заставит себя ждать, иначе я рискую гоняться за ним босиком.
Стараясь не проявлять слишком явного нетерпения, я вынула зеркальце и поправила прическу, заодно поглядывая назад. Клиент нервно покосился на висящие над кассой часы, которые громко пробили два. В тот же момент к нему подскочил мальчишка-беспризорник в пиджаке и кепке не по размеру.
Мистер Бойд рефлекторно прижал к себе портфель (опасаясь, видимо, что воришка его утащит), но беспризорник лишь что-то спросил, дождался кивка и сунул в протянутую руку конверт, после чего проворно удрал.
Клиент вытряхнул из конверта клочок бумаги и небольшой ключ с биркой. Он облизнул губы, зачем-то огляделся по сторонам и поднялся.
Чего и следовало ожидать. Шантажист не такой дурак, чтобы подходить к жертве в заранее условленном месте. Кто поручится, скажем, что юнцы, изучающие расписание поездов, не патрульные в штатском, а вон тот толстый тип с красным лицом и седым ежиком не замаскированный сержант?
Что же, пусть убедится, что никакого оживления вокруг не происходит, все продолжают заниматься своими делами.
Я дала клиенту отойти довольно далеко, прежде чем пойти за ним. Даже упустила из виду, но это как раз не беда — след его ауры еще не успел распасться, так что потерять мистера Бойда мне было затруднительно.
В руке я несла небольшой парусиновый чемоданчик, в который заботливо уложила реквизит — дешевое бельишко, два платья попроще и поношенные туфли, некрасиво выпирающие из-под тонкого чемоданного бока. Достоверность превыше всего.
Я еле ковыляла, поглядывая по сторонам якобы в поисках дамской комнаты, и нагнала клиента только возле камеры хранения. И сразу поставила Стивену Бойду жирный плюс — он на меня даже не оглянулся!
Он передал ключ и портфель работнику и вытер платком вспотевшее лицо. Служащий в форме равнодушно поставил портфель в ячейку и вернул ключ Бойду.
Тот кивком поблагодарил и быстрым шагом направился к перрону. По-видимому, там следовало передать ключ шантажисту. Неплохо придумано.
Сделав вид, что нисколько не интересуюсь Бойдом, я сдала на хранение свой неказистый чемодан и попыталась спешно изобрести себе прикрытие на ближайшие полчаса. Отдаляться было опасно — вдруг упущу дичь? — а слоняться без дела слишком подозрительно.
Я присела на лавочку под раскидистой липой и сделала вид, будто страшно занята. Пришлось сначала рыться в сумочке, потом читать письмо, затем отряхивать юбку… По счастью, долго околачиваться вокруг мне не пришлось.
Большинство пассажиров держали кладь при себе, так что народу тут было немного. Сначала появился грузный седой джентльмен с носильщиком, но его дорогие чемоданы совсем не походили на нужный мне портфель. Затем молодая пара с ребенком пыталась сдать на хранение клетку с попугаем, но у них ничего не вышло.
Наконец к камере хранения танцующей походкой подошла женщина в широкополой шляпке, из-под которой выбивались рыжие кудряшки. Лицо ее показалось мне смутно знакомым, но открыто глазеть на нее я побоялась. К тому же сидела я слишком далеко, чтобы хорошо ее разглядеть. Элегантное светло-зеленое платье, украшенное золотистым шнуром, было ей чуточку мало, а красная помада казалась слишком яркой. В ее затянутых в лайковые перчатки руках ничего не было, кроме ключа от камеры хранения.
И — вуаля! — работник вручил ей тот самый потрепанный портфель.
Интересно, это очередной курьер или шантажист собственной персоной? Вероятность первого была достаточно велика, поэтому я не стала набрасываться на нее с криком (к тому же Бойды категорически запретили поднимать шум), вместо этого пошла следом, стараясь не слишком попадаться ей на глаза.
Женщина несколько раз оглянулась и, по-видимому, не заметив ничего подозрительного, направилась прямиком к стоянке такси.
Следовало поторопиться, иначе птичка упорхнет.
Я изобразила, что подвернула ногу и чуть не шлепнулась на мостовую. Нелепо взмахнула руками, вскрикнула… Затем неуверенно попробовала наступить на «пострадавшую» ступню и картинно прикусила губу. В общем, разыграла целое представление, призванное объяснить, почему небогатая провинциалка раскошелится на такси.
Будем считать, сыграно удовлетворительно. Кое-как доковыляв до бордюра, я принялась отчаянно махать руками, подзывая свободную машину. Желтый автомобиль притормозил рядом, дверца распахнулась и я кое-как забралась в салон.
— Ну что? — первым делом поинтересовался Дэнни, подвинувшись.
— Порядок, — я примостилась на сиденье рядом, содрала ненавистные узкие туфли и чуть не застонала от облегчения. — Том, поезжай за машиной, в которую только что села рыжая женщина в зеленом платье. Заметил ее?
— Еще бы, — таксист одобрительно прищелкнул языком и плавно тронулся с места. — Дамочка в самом соку.
— Полновата, — возразил Дэнни со знанием дела. Он был ценителем высоких худощавых девушек, пылких, нервных и стремительных, как норовистые кобылки.
— В меру, — заспорил таксист. — Есть за что подержаться.
— Кхе-кхе, — прочистила горло я, намекая, что с разговорами о дамских прелестях стоит повременить.
— Не бойтесь, от меня не уйдут, — успокоил Том и лихо обогнал зазевавшийся грузовичок.
Он водит так, что у пассажиров дух захватывает, но еще ни разу не попадал в аварию. К тому же на него можно положиться, если обстановка накалится. Дэнни когда-то здорово его выручил, так что Том всегда рад отплатить ему той же монетой.
Я успела вкратце пересказать напарнику события на вокзале, когда преследуемое такси вдруг резко затормозило возле старого четырехэтажного дома. Чуть ли не на ходу из него выскочила та самая рыженькая и, стуча каблучками, убежала в подъезд. Только дверь хлопнула, оставив незадачливых сыщиков с носом.
Мы с Дэнни переглянулись. Он почесал в затылке:
— Что будем делать?
Хороший вопрос. Не станешь же наобум звонить во все квартиры! Тем более что голоса рыженькой никто из нас не слышал. М-да, незадача.
— Попробую расспросить консьержа, — решила я, роясь в сумочке.
Убедившись, что при себе у меня достаточная сумма на случай, если придется его «подмазать», я кое-как натянула проклятущие туфли и направилась к подъезду.
План был хорош всем, кроме одного: он не сработал.
Осел консьерж наотрез отказался даже назвать имя рыженькой, не говоря уж о номере ее квартиры, и предложенная купюра его не переубедила. Напротив, этот дурак уверился, что раз информация стоит денег, то она очень-очень ценная, и напыжился от осознания собственной стойкости.
Быть может, не стоило так отзываться о человеке, выполнявшем свой долг, но очень уж он меня разозлил. Особенно когда пригрозил вызвать полицейского и пожаловаться, что какая-то оборванка досаждает честным людям. Оскорбившись на «оборванку» — на нищенку я всяко не тянула — я с трудом сдержала ругательство.
Самодовольный коротышка был так горд собой, что хотелось плюнуть ему в лицо.
— Вот так-то! — припечатал этот мерзкий тип, убедившись, что аргументы у меня все вышли. — Мисс Корбетт не может сказать, что Паоло Винченце плохой работник!
— Что?.. — машинально откликнулась я. — Постойте. Повторите-ка еще раз. Кто не может сказать?
— Мисс Корбетт, — произнес он чуть ли не по слогам. — Владелица дома.
Я не поверила своим ушам. Имени своего я ему не называла, так что вряд ли это могло оказаться шуткой.
— Значит, если мисс Корбетт разрешит, — медленно проговорила я, силясь сдержать дурацкий смех, — то вы мне все расскажете?
Он напустил на себя важный вид и кивнул.
Дело было в шляпе, за исключением малости. Если прямо сейчас я суну ему под нос свое удостоверение, он не поверит. Решит, что ловкая подделка или что мы попросту однофамильцы. Придется озаботиться какими-то полномочиями.
Консьерж не рассмеялся мне вслед, но с таким триумфальным видом развернул журнал, что захотелось вернуться и… скажем, укусить его за нос.
Преодолев этот соблазн, я не отказала себе в удовольствии громко хлопнуть дверью.
Напарник все понял по моему лицу.
— Не прокатило? — поинтересовался он сочувственно, похлопав меня по плечу.
— Как сказать, — отозвалась я загадочно и, не выдержав, усмехнулась: — Консьерж — упрямый осел. Без согласия владелицы дома он даже рта не раскроет.
Дэнни хлопнул ресницами.
— Тогда чему ты радуешься?
— Тому, что я по случайности знакома с этой владелицей. Очень хорошо знакома.
Понимания на озадаченной физиономии напарника не прибавилось, и я сжалилась:
— Оказывается, это мой дом, понимаешь? Его сдают внаем.
Лицо Дэнни еще сильнее вытянулось, а потом он от души расхохотался.
— Ну и история! — выдохнул он сквозь смех, качая головой. — А ты разве не знала?..
— Откуда? — пожала плечами я. — Хочу тебе напомнить, что состоянием управляют опекуны, а я всего лишь пользуюсь процентами и в детали не вникаю.
Папа считал, что недвижимость — неплохое вложение средств, руководство трастового фонда придерживалось того же мнения. Так что я и сама не знала, сколько у меня подобных домов. Полагаю, десятка два наберется.
— Так чего ты медлишь? — не понял кузен, разминая пальцы. — Как бы птичка не улетела.
— Мне нужны бумаги, — вздохнула я. — Причем лучше на твое имя, иначе консьерж может заупрямиться. Вот записка дяде Джону, тут недалеко, я сейчас на всякий случай ему позвоню.
Строго говоря, Джон Митчелл мне не родственник. Он был давним другом и поверенным моего отца, и многие годы после его смерти возглавлял опекунский комитет, ведавший моими финансами. По некоторым обмолвкам в старых письмах я поняла, что дядя Джон был влюблен в мою мать. Ко мне он питал почти отцовские чувства, хотя виделись мы нечасто.
— Разумно, — признал Дэнни, подумав, и спрятал мое письмо в карман. — Ладно, мы погнали. И так кучу времени ухлопали без толку.
Он дождался, пока я вылезу из такси, и дал отмашку Тому.
Я проводила сорвавшееся с места такси рассеянным взглядом и направилась к телефонной будке в аптеке.
Справились они даже быстрее, чем я рассчитывала. Прошло всего сорок минут, когда такси вновь притормозило возле старого дома. Я выбралась из кустов, за которыми пряталась от бдительного консьержа, и приветливо помахала рукой. Купленный в аптеке порошок помог, и боль уже не пульсировала в висках. Хорошее лекарство, надо бы сделать запас…
Выбравшийся из машины Дэнни почему-то хмурился. Я поспешила к нему.
— Что-то не так? Ты не застал дядю Джона?
Странно, он уверил меня по телефону, что ближайшие два часа будет на месте и обещал посодействовать.
— Застал, — признался кузен, отвернувшись.
Я начала сердиться.
— Что стряслось? — поинтересовалась я, борясь с желанием схватить напарника за грудки и хорошенько встряхнуть.
Дэнни потер кончик своего длинного носа и пообещал неохотно:
— Потом. Бумаги у меня. Давай сначала займемся делом.
Тут у меня возражений не нашлось.
Стоило рыжей заподозрить, что мы у нее на хвосте, улизнуть ей труда не составит. Скажем, сплести веревку из простыней и вылезти из окна, а там кинуться наутек. На первом этаже, правда, имелись решетки, но окна второго и третьего таких украшений были лишены. Мы никак не могли следить одновременно за входной дверью, окнами со всех сторон и черных ходом, так что у нашей подозреваемой имелись недурные шансы сбежать. Все-таки надо было привлечь еще оперативников, но Бойды взвились на дыбы от одного лишь предложения подключить к делу кого-то еще. Дескать, не хотят они рисковать своей страшной тайной, а нам хоть разорвись!