Макс присел на холодную скамейку и задрал голову, без труда находя горящие окна в родительской квартире. Прежде, чем туда возвращаться, надо решить, что делать. Где сейчас в это время совета искать, у кого?
Кретин. А то сам не знаешь. Макс полез в карман за телефоном, забыв по ходу переключиться с немецкой симки на русскую.
— Жень, это я. Ты не занят сейчас? Мне бы посоветоваться…
***
Рингтон на песню «Nothing else matters» наполнил собой пространство в салоне Тойоты, когда Мештер парковался около дома. Он принял звонок через bluetooth, не успев посмотреть, кто звонил.
— Ja, ich höre zu. [Да, я слушаю (немецкий)].
— Жень, это я. Ты не занят сейчас? Мне бы посоветоваться…
— Да, конечно. Подожди только секунду, я припаркуюсь.
Машина наконец заняла свое место, и Женя взял в руки телефон, отключая громкую связь.
— Говори, kedves, в чем дело? С тобой нормально все?
— Да как сказать… — голос мужа звучал глухо, будто эхом. — Точнее, нет, со мной нормально все. Тут с отцом все плохо, как выяснилось.
Женя молча выслушал рассказ Макса, непроизвольно сжимая руку на руле. Картина вырисовывалась и впрямь безрадостная.
— В итоге я выскочил на улицу, хлопнув дверью. Проблемы это, конечно, не решает, но я хоть подумать могу здесь спокойно. Жень, честно, я пока иных вариантов, кроме как везти его заграницу, не знаю. Но куда? Это же быстро делать надо, растет болячка. Таким дураком себя щас чувствую, хрен поймёшь, за что хвататься. И отец еще со своими наездами.
Последние слова прозвучали тише: похоже, Макс затягивался сигаретой.
— Жень, ты там еще?
— Да-да, здесь, я думаю просто. Значит, иммунотерапия подходит, но нет препаратов, так?
— Угу. Кто бы сомневался, как всегда у нас, что зима не вовремя, что болезнь…
— Так, подожди. Сейчас, я соображаю…
Вариант везти отца Макса заграницу был хорош, но, действительно, куда? Женя почесал затылок.
— Дай мне время до утра, ладно? Я придумаю что-нибудь. И вот что: результаты томографии и биопсии мне пришли на почту. Слышишь меня?
Макс засопел в трубку, послышался тихий вздох.
— Спасибо. Люблю тебя.
— И я тебя, kedves.
Когда Макс был маленьким, он со своими проблемами шел к маме. У Жени мамы не стало рано. Поэтому по всем вопросам он шел или к Самсону, или к отцу. И сейчас, к сожалению, Самсон ему вряд ли сможет помочь.
— Алло, пап, привет. Ты дома сейчас? А, ну я заеду тогда.
Марк Мештер всегда встречал сыновей так, словно год не видел. Это очень удивляло и восхищало Макса, недавно ставшего частью их семьи. Женя обнял вышедшего навстречу отца и тут же почувствовал запах, знакомый с детства.
— О, ты гуляш сделал?
— Точно. По рецепту бабушки. И палинка есть, будешь?
— Да, пап, спасибо, только давай сначала по делу.
Оставив от рассказа Макса только медицинские данные, Женя кратко изложил Марку суть проблемы. Тот присел в кресло в гостиной, задумчиво постукивая пальцами по обивке. Сын опустился на ковёр перед ним.
— Ну что скажешь? Есть у нас кто-то, кто точно справится?
Марк покачал головой и нахмурился.
— В Германии нет. Точнее, клиники-то, конечно, найдутся, и не мало, но вот чтобы знакомый, проверенный. Стоп. Не в Германии! В Израиле!
Марк вскочил на ноги и быстро подошёл к столу, на котором стоял его органайзер. С самого низу он извлек записную книжку.
— Шимон Миллер, он дедушке Самсону племянником троюродным приходится, вроде, или что-то такое. Мы в школе вместе учились, потом они семьёй в Израиль уехали. Вот он онколог от Бога, у него клиника своя в Хайфе. Так, вот, его последний номер телефона. Давай прямо сейчас позвоним.
Весь вечер Женя и Марк вели переговоры с Израилем, пересылали присланные Максом результаты обследований, в итоге в час ночи по Москве взмыленный, но довольный Мештер рухнул на диван в гостиной отца, как был, в одежде. Рука потянулась сразу позвонить Максу, но здравый смысл остановил. Дело вполне терпело до утра, да и будить Савельева не хотелось. В итоге Женя и сам подорвался в шесть утра. Наспех умывшись, он набрал номер телефона. Муж ответил после второго гудка.
— Ты хоть спал?
— Да, у Оли, к родителям не стал возвращаться. Ну что, есть новости?
— Есть, бери там ручку, бумагу и записывай…
========== Глава 4 ==========
На часах было уже почти девять утра, когда Макс, проводив на работу Олю и поглощая третью чашку кофе, всмотрелся в свои каракули, выведенные на бумаге под диктовку. Сможет ли он когда-нибудь отблагодарить Женю за все? Уже второй раз он помогает выбираться из полнейшей задницы. Хотя в том, что у Мештеров в Израиле так удачно живет родственник-онколог, в пору было божественное провидение усмотреть, не иначе. Увы, самое трудное было впереди: убедить отца лететь в Израиль. В матери Макс не сомневался, она бы любую помощь приняла. Насчет Юрия Михайловича уверенности не было.
Как ни странно, на звонок Людмила Филипповна ответила сразу, и, судя по её уставшему голосу, не один Макс ночью плохо спал.
— Мам, привет. Прости, что я вчера так ушёл. Отец во сколько сегодня дома будет? Нам поговорить надо.
— Да он дома, сынок, — тяжёлый вздох, попытка скрыть всхлип. — Больничный на работе взял.
Макс вообще не помнил, чтобы отец хоть раз брал больничный. Он даже пневмонию на ногах перенёс, несмотря на уговоры жены. И тут внезапно такая перемена. Не к добру. Хотя, может статься, сейчас это и на руку всем, есть время для обстоятельного разговора.
— Понял тебя. Я скоро приеду.
Однако, войдя на родительскую кухню, Макс понял, что с выводами он поторопился. Юрий Михайлович, всегда собранный, аккуратный даже в домашней одежде, сейчас сидел за столом в той же рубашке, которая была на нем вчера, небритый, помятый. И в кухне витал стойкий запах перегара.
— Пап, ты пил, что ли?!
Глаза отца, красные и слезящиеся, проследили за тем, как Макс опустился на соседний стул. Никакой другой реакции не последовало. Мама покачала головой и вышла из кухни, видимо, уже насмотревшись за ночь на этого незнакомца, в котором с трудом угадывались черты ее мужа.
— Чего ты хочешь, Максим? Зачем ты пришел опять? Ну хочешь жить как тебе нравится, так живи. Кто мешает? От меня ты чего сейчас ждёшь? Взрослый, ну и на здоровье. Меня оставь в покое… И так тошно.
И в хриплом, сбивающемся голосе внезапно перебравшего отца Макс почувствовал страх. Обычный, человеческий страх. Вот тут ему стало совсем не по себе. Боялся ли отец когда-нибудь в своей жизни? Да вряд ли… А сейчас, оказавшись один на один с болезнью, испугался. Жалость сдавила изнутри, но Макс знал: нельзя ее показывать. Унизительно это для отца.
— Пап, ну я, собственно, затем и приехал, чтобы дать тебе возможность подольше меня попилить. Мам! Иди сюда!
Сев напротив родителей за стол, Макс вынул из кармана сложенный лист бумаги.
— Ситуация следующая: нас готовы принять в одной клинике в Израиле. Ее хозяин — отличный специалист, он видел результаты биопсии и КТ и готов провести иммунотерапию. Нас ждут в Хайфе хоть завтра. И, насколько я помню, загранпаспорта у вас действительны. Что скажете?
Новость произвела ошеломляющее впечатление, во всяком случае Юрий Михайлович словно окаменел, сидя на стуле. Первой в себя пришла мама.
— Максик, как же это? Неужели правда?! Ой… Юра, что ты молчишь? Максим тебе врача нашёл!
Людмила Филипповна судорожно хватала мужа за плечо, все еще глядя на Макса во все глаза, будто не верила в то, что только что услышала. Отец осторожно сжал ее руку, успокаивая, но словно на автомате, тоже не до конца осознав, что происходит.
— Откуда взялся этот врач?
Макс ожидал такого вопроса, хотя очень надеялся его избежать.
— А это имеет значение?
Пожалуй, разумнее было бы скрыть, откуда была протянута рука помощи, но рано или поздно правда всплывёт. Не сейчас, так в Израиле. Еще не хватало, чтобы отец взбрыкнул, не начав лечение. А так, может, и свыкнется…
— Это родственник Мештеров. Женя вчера звонил в Хайфу и обо всем договорился.
Юрия Михайловича аж передернуло.
— Ясно все. Люд, это теперь я буду обязан человеку, который имеет в зад моего сына. Дожили.
Макс проглотил. Он смотрел, как мама цепляется за руку мужа, умоляя его не отказываться, как пальцы отца нервно выстукивают на скатерти канкан. Смотрел и знал все, что ему сейчас нужно сказать.
— Без Жени я, может, и живым бы с Филиппин не вернулся. Он был там со мной. И если у кого и не стыдно быть в долгу, это Женя. Но сейчас не это важно, пап. Не моя личная жизнь и не твое отношение к ней. Ты просто скажи мне: ты жить хочешь или нет? Хочешь отметить с мамой вашу следующую годовщину свадьбы? И я не уверен, но, может, ты все еще надеешься вправить мне мозги? Это, конечно, трудно, но у тебя же столько лет впереди. Если ты хочешь. А судя по твоему ночному запою, да. И если я прав, то давай отложим на время то, что не важно, и полетим в Хайфу.
Позже, лежа на кровати в своей старой комнате и слушая с кухни тишину, Макс думал о том, что уже в который раз он не смог соврать ради блага. Но в отличии от ситуации с Олей, сейчас ему стыдно не было. Правда в любом случае всплыла бы: сам Макс спалился бы или врач упомянул свое родство с Мештерами. Так что все правильно. Лишь бы только отец не полез в бутылку из-за этого.
Кажется, он задремал, и не ясно, сколько прошло времени, когда его разбудило прикосновение холодных пальцев ко лбу. Над кроватью стояла мама.
— Сынок, ну ты чего в одежде-то? Разделся бы…
— Да нет, я так, на секунду… — Макс приподнялся на локтях и потер сонное лицо. — Отец лютует?
Людмила Филипповна покачала головой.
— Спит он. Ему тоже тяжко очень. Ты не обижайся, сынок, он сейчас сгоряча много чего сказать может. Диагноз, а тут еще и ты про своего… Про своего друга сказал. Но ты прав, сейчас не до этого. И он это понимает.
— Подожди, он что, согласен? — Макс поднял на мать глаза. Та вздохнула и устало улыбнулась.
— Конечно, согласен, Максик. Папа хоть и упрямый, но неглупый человек. Это, может быть, его шанс последний.
— Так! — соскакивая с кровати, ноги зацепили одеяло, и Макс бухнулся на колени. — Блин. Ща. Так, мам, мне нужны срочно ваши паспорта, я поеду к Оле, мой ноутбук у нее. Сразу билеты забронирую на ближайшее время.
Пока он возился с молнией куртки в коридоре, вернулась мама с двумя документами в бордовой обложке и конвертом.
— Держи, вот паспорта. А это на билеты.
Макс открыл конверт: внутри скрывалась стопка тысячных купюр. Он поморщился.
— Да ладно, мам, зачем? Я сам!
— Никаких «я сам»! — голос матери прозвучал неожиданно твёрдо. — Не хватало еще, чтобы мы летели за твой счет. Я боюсь представить, во что может лечение обойтись, так хоть за билеты мы заплатить можем сейчас. Мы откладывали на зимний отпуск в Швейцарии, ну да какое теперь… Сейчас они нужнее. Все, бери без разговоров.
Уже садясь в такси, Макс подумал, что на тему денег он и сам был не очень уверен: Женя так и не сказал, в какую сумму встанет лечение, сказал просто купить билеты и об остальном не думать. Всегда он так. За лечение после Филиппин Макс ему деньги чуть ли не с боем возвращал, благо Жене было, куда вкладывать: магазин только начинал развиваться. Надо будет эту тему с ним потом поднять. А сейчас…
Телефон мужа звонок проигнорировал, да и ожидаемо: в «Мештер Моторс» полным ходом рабочий день. Так что Макс просто отправил сообщение в вотсапп.
Мы летим в Израиль, сейчас буду билеты покупать. Köszönöm, drágám. Szeretlek.[Спасибо, родной. Люблю тебя]
Женя никогда не ждал, что Макс начнет учить венгерский, да и тяжело давался к изучению этот язык, но Савельеву самому было в кайф хоть слова новые осваивать, особенно, когда можно было их использовать для общения с Женей.
Оли дома еще не было. Макс нырнул в холодильник и, затолкав в себя кусок колбасы и запив соком прямо из пакета, уселся за ноутбук. Больше всего он опасался, что билетов на ближайшее время не будет, но ему повезло, и через полчаса он стал счастливым покупателем трёх билетов на рейс компании Эль-Аль, следующий по маршруту Москва-Хайфа с пересадкой в Тель-Авиве. Вылет первого февраля, то есть через четыре дня. Не такой уж долгий срок ожидания, но и он сейчас казался бесконечным.
Далее последовал звонок матери и долгий процесс успокаивания и определение, что из вещей нужно брать с собой. К моменту, когда Макс положил трубку, ему уже казалось, что проще было поехать и самому проконтролировать, что родители возьмут с собой в багаж. Но тут вернулась с работы Оля, голодная и злая. Не дав Максу и рта раскрыть, она, стоя в коридоре, вылила на него все, что накопилось по поводу идиотской работы, кретина-начальника и что за полгода работы там она ни черта не освоила в профессии, зато приобрела бесценный навык ведения переговоров с дебилами. Переведя дух после своей гневной тирады, Оля все же позволила Максу вставить свои пять копеек и уже через минуту прыгала на месте в одном сапоге, радуясь удаче Макса и Жени. Пересказать ей в подробностях беседу с родителями Савельев не успел: в джинсах завибрировал телефон. Губы сами собой растянулись в улыбке, когда он увидел, кто звонит.
— Загулял, муженёк?
После секундной паузы в трубке раздался мягкий смех.
— Боже, Максик, ты шо, ревнуешь? Я таки не верю своему счастью. А я с утра проводил Самсона в аэропорт, он, видимо, уже в Москве. И по делам я весь день мотался. Так что, kedves, тебя можно поздравить с удачей?
— И не говори, сам не верю. Билеты я купил на первое февраля, — Макс бросил на Олю осторожный взгляд и произнес тихо, но отчётливо. — Блин, Жень, я соскучился.
Матвеева расплылась в улыбке и, приложив к груди руку, мечтательно закатила глаза.
— Как мило… — прошептала одними губами и деликатно удалилась в ванную. Макс раньше не позволял себе говорить нежности Жене в присутствии Оли, боясь обидеть девушку, но на свадьбе она первая подняла эту тему и, взяв обалдевшего Савельева за шиворот, отчитала по полной. Суть ее претензии была в том, что, если он думает, что она до сих пор по нему страдает, то нет пределов его эго в таком случае. На том тема и была закрыта.
— Подожди немного, kedves, — голос Жени выдернул его из раздумий. — Уже недолго осталось. Напиши мне номер рейса, я вас в Хайфе встречу.
Макс открыл рот, не в состоянии выдавить из себя и слово от удивления и радости.
— Ты тоже поедешь? А магазин?
— Я договорился с Гансом, он меня подменит, работа ему нужна сейчас, да и в байках он разбирается. А раз ты сказал родителям все, как есть, значит, и мое присутствие там не будет неожиданностью. К тому же в Израиле тепло, а все твои летние вещи в Берлине остались, так что я привезу. И да, черт возьми, я скучаю по тебе.
Макс и сам не заметил, как настроение от хорошего моментального подскочило до отличного. Как же ему, оказывается, не хватало Жени рядом… И ведь сам этого не понимал, пока не узнал, что в Хайфе они будут вместе. После разговора захотелось петь, нырять, обнимать весь мир и вообще делать всякие прекрасные глупости. Поэтому Макс не сразу заметил, что, пока он говорил с Женей, в вотсаппе пришло новое сообщение. От Самсона.
Привет, Макс, я в Москве, уже в баре. Заходи в любое время, я там пока безвылазно буду.
Ха. Все просто само собой сверху складывается. Очень удачно, учитывая, каким нервным был этот день.
— Ооооооль! — он дождался, пока девушка подаст голос из ванной. — А давай сегодня напьемся?
========== Глава 5 ==========
— Нет, это кому сказать вообще: я пью со своим бывшим, в баре, который принадлежит брату того мужика, к которому мой бывший и ушёл. Цирк бесплатный! — Оля пригубила свое вишнёвое пиво и с удовольствием вытянулась на диване, давая Максу возможность оценить всю тонкость сделанного ей заключения. Но тонкости Савельева хватило лишь на то, чтобы хохотнуть в свой стакан.
Самсон был радушным хозяином, как и всегда: он посадил Макса и Олю за лучший стол у окна, с диваном и креслами. Пока ребята изучали меню, он навис над ними и промурлыкал, что для зятя и его прекрасной дамы сегодня стол за счет заведения. Оля, в кроссовках, джинсах и толстовке очень относительно претендовавшая на роль прекрасной дамы, усмехнулась, глядя вслед уходившему Самсону.