— Тогда позвольте откланяться, у меня много дел, — с этим серая жрица развернулась и поспешила в Отречение.
— Благодарю вас…
— Ивидель, — коснулась моей руки Гэли. — Все в порядке?
— Честно говоря, уже и не знаю, — вздохнула я.
— Тогда идем. Расскажешь, когда узнаешь, — как ни в чем не бывало, сказала подруга, подхватила меня под руку и повела в сторону.
Я видела, как она возбуждена, видела, как ей не терпится что-то мне поведать, словно ребенку, который увидел на утесе гнездо серой найки и теперь пытается передать свой восторг родителям.
— Иви, — она не выдержала, когда мы покинули воздушную гавань, — у меня был такой день.
Она растянула букву «о» слове «такой», и вышло «тако-о-ой», с многозначительным придыханием.
— Самый лучший день на свете. — Она отпустила мою руку и закружилась на месте. А я порадовалась, хоть у кого-то все хорошо. — Он подошел ко мне сам, я даже не сразу поверила, а потом мы пошли в библиотеку, а потом пили кофе в столовой, а потом… — она зажмурилась не в силах продолжать.
— Ты будто светишься, прямо как… — я не договорила.
— Как кто? — с лукавой улыбкой спросила она. Мы подошли к жилому корпусу, и я открыла входную дверь.
— Как влюбленная.
— Ха-ха! — Мы вошли в холл. — Кто бы говорил.
— Судя по всему это взаимно, а по сему, я за тебя рада. Надеюсь только, он достаточно знатен, и твой отец не будет возражать против свадьбы.
— Ну… — она отвернулась, едва заметно покраснев, — о свадьбе пока речи нет, да обо всем остальном тоже, мы просто провели вместе день, даже полдня. — Она снова улыбнулась. — Жаль, что тебя не было. Хотя вру, ни капельки не жаль. Ты знаешь, что я тебя люблю, но…. Ты понимаешь.
— Понимаю, — я стала подниматься на второй этаж.
— Но Мэрдок пообещал, что в следующий раз мы погуляем по Эрнестали. Вернее… Вернее… — Она стала малиновой. — Ты же знаешь Мэрдока, это предложила я, а он счел идею удачной. Представляешь, так и сказал «удачная»…
Я замерла на самой верхней ступеньке, а потом обернулась. Подруга продолжала что-то счастливо щебетать.
— Гэли… — позвала я, заставляя ее замолчать. — Ты говоришь о Хоторне? Ты с ним провела это утро?
— Ну, да, — она пожала плечами и видно увидела что-то на моем лице, потому что тут же с тревогой переспросила: — А что?
— А то, что я тоже провела это утро с Хоторном. В Эрнестали.
— Но… Но… — она растерялась. — Этого не может быть.
Внизу хлопнула дверь, я перегнулась через перила, увидела Алисию с Мерьем, и теперь уже сама схватила подругу за руку ипочти втащила в свою комнату.
— Теперь я понимаю, почему он… — Я захлопнула дверь.
— Что? — Гэли вдруг вырвала руку из моих ладоней. — Что тут можно понимать? Это же безумие! Ты… ты…
Я замолчала и посмотрела на подругу, на ее стиснутые кулаки, на горящее лицо.
— Что с тобой, Гэли? Думаешь, я соврала? Мы будем ссориться из-за мужчины, который ни одной из нас не нужен? Из-за прогулки с ним под руку?
Подруга дернула плечом.
— Что ж, — протянула я, — у меня для тебя две новости, хорошая и плохая. С какой начать? — Она не ответила, и я заставила себя продолжать. — Он мой жених, Гэли.
— Что? — Девушка резко обернулась и я увидела, как побледнело ее лицо.
— Мой отец и его опекун заключили договор. О помолвке не объявляли официально, пока мы не доучимся…
Подруга закрыла лицо руками имедленно осела на пол. Ее плечи дрожали.
— Гэли, — я просилась к ней, опустилась рядом и обняла. Она не стала вырываться, ее злость сменилась отчаянием.
— Но я не хочу выходить за Мэрдока, потому что не люблю его… — попыталась утешить девушку я.
— Будто кто-то будет тебя спрашивать. Или меня. Или его, — она стала вытирать слезы ладонями. — Я встречалась с помолвленным мужчиной! Девы, с мужчиной, который сделал предложение другой! Какой позор. Ну, почему все так ужасно? — беспомощно спросила она. — И вообще, кто из нас сегодня провел день с графом? Ты, я или может быть вообще мисс Ильяна?
— Это и есть моя вторая новость. — Я подала ей платок. — Не знаю, кто провел день с Хоторном, но точно не я, хотя тот, на чью руку я опиралась, выглядел как Мэрдок.
— Что? — Гэли захлопала глазами. — Ты говоришь какие-то глупости.
— Я и чувствую себя глупой. Но тот «Мердок» что был со мной точно не настоящий.
— Откуда ты знаешь?
— Он тоже пригласил меня в Эрнесталь и предложил обсудить «мою» помолвку. Не «нашу», а именно «мою». А поскольку о брачном договоре не объявляли…
— Так мог бы сказать любой. Любой, кроме Хоторна, — закончила за меня Гэли, успокаиваясь, хотя щеки еще были мокры от слез.
— Точно. Меня удивила его оговорка, но я не стала заострять на этом внимание. А еще, — я посмотрела на подругу, — в банке мы видели статую, женщина с головой зверя. Точно такая же стоялана площади в Запретном городе. И он ее узнал и напомнил мне, где мы ее видели раньше. Но загвоздка в том, что когда мы бежали мимо фонтана, когда искали спасения, Мэрдок был без сознания и вряд ли ему было до осмотра достопримечательностей.
— А кто мог бы узнать эту статую, кроме него? — спросила Гэли, доставая платок.
— Хороший вопрос, — признала я и ответила: — Выбор невелик Этьен или Крис. Они не только видели статую в Запретном городе, ее могли видеть многие: серые псы, например, или князь. Они знали, что ее видела я.
— Все равно ничего не понимаю. И как такое возможно, когда кто-то бывает в двух местах одновременно? — подруга стала подниматься.
— Я бы тоже хотела знать. — Я тоже встала и поправила подол платья. — Но ставлю золотой на то, что твой «Мэрдок» был настоящим.
«И не только из-за оговорок, а еще потому что мой «Мэрдок» неожиданно мне понравился, по-настоящему понравился» — мысленно закончила я.
— Как-то это не очень меня утешает, — расстроено проговорила Гэли. — Что же нам теперь делать? Идти к магистру?
— И сказать, что какой-то джентльмен проводит время с нами обеими? Ты себя-то слышишь?
— Да уж, — она поежилась.
— Говоришь, вы запланировали прогулку по столице? — уточнила я.
— Да.
— Мы тоже. Как думаешь, сможешь привести своего спутника в Воздушные сады?
— Думаю, да. — Она несмело улыбнулась. — Хочешь увидеть двух Хоторнов одновременно.
— Очень хочу. И хочу, чтобы они увидели друг друга и объяснились.
— Им придется это сделать иначе… иначе… — Подруга снова сжала кулаки, а потом в бессилии уронила руки и призналась: — Когда ты сказала, что провела день с Мэрдоком, я подумала, что ты это нарочно, что зачем-то хочешь позлить меня или унизить. Кто я и кто он. Не по почину… Прости, Иви, что подумала о тебе плохо. Я подумала, что ты хочешь испортить самый счастливый день.
— Я его и испортила.
— Нет. Не ты. А тот, кто это все затеял. Кто бы он ни был.
Правило 6. Теория никогда не заменит практики
Не могу сказать, что в зале было тихо. Скорее наоборот, тревожный шепот не умолкал, он походил на приливную волну, которая с гулким звуком обрушивается на прибрежные камни и ропщет об их твердости. Этот ропот перекатывался от одной группы учеников к другой. От магов к рыцарям, от рыцарей к молоденьким жрицам, от тех к учительскому возвышению, где стояли магистр Виттерн, жрица Илу, бывшая баронесса Стентон и милорд Родриг Немилосердный, еще пара незнакомых рыцарей и даже тот самый преподаватель, магистр Олентьен, что так напугал меня тогда на почтовой станции.
Мой взгляд то и дело возвращался к магу, в глазах которого я видела тень демона. Или мне кажется, что видела. Я в смущении отворачивалась, но тут же вновь смотрела, но не на мужчину, а в центр зала, где на стуле сидела молоденькая девушка в белом чепце и в недорогом, но чистом платье
Она очень нервничала, ей было неудобно, неловко и страшно, но она продолжала сидеть на каменном кресле, боясь поднять глаза от комкающих юбкупальцев.
— Девы, что же сейчас будет! — Гэли вцепилась в мой локоть и я ощутила ее дрожь. Встретилась взглядом с Мэрдоком и увидела в его глазах лед. Он не боялся, он был преисполнен презрения к тому, что сейчас произойдет. Должно произойти…
Девы!
На самом деле, мы знали, с того самого момента, когда нас привели в один из залов Отречения. Мы поняли все с той минуты, как увидели этот каменный, словно вырастающий из пола стул, о котором всем магам рассказывают, едва в них проснется сила. Это как страшилка на ночь, только всех детей пугают железными чудищами с Тиэры, что кусают за бока непослушных, а нас… А нас отрезанием от силы. Нам рассказывают про серую комнату жриц, про серый неудобный стул с твердыми кожаными ремнями, которые сейчас валялись на земле, похожие на дохлых змей. Про орнамент, что вьется по стенам, про светильники, в которых танцует огонь в обнимку с тенями. Про боль, про крики, про пустоту, которая поселится внутри, когда все будет кончено, про пустоту, которую никогда ничем не заполнить. Для мага, что ощущает частицы веществ, это все равно, что потерять зрение или слух. Для мага, это тоже самое, что стать калекой. Но иногда выхода нет. Не слушающаяся сила способнанавредить не только самому магу, но и окружающим.
Я снова в смятении отвернулась, увидела бледную до синевы Мэри, которая цеплялась за руку Оли, совсем как Гэли за мою. Кстати, только маги выглядели неважно, только они стискивали кулаки и отворачивались. Рыцари, к примеру, спокойно переговаривались, я заметила рыжую макушку Жоэла и бритый затылок Этьена. Жрицы, так и вовсе посмеивались, учителя спокойно что-то обсуждали. И лишь девушка на каменном стуле вдруг обхватила себя руками за плечи.
— Тишина в зале, — вышел вперед магистр рыцарей Родриг. — Вы уже догадываетесь, зачем мы вас сегодня здесь собрались?
— Ну… — протянул одни из рыцарей.
— Потому что сейчас мы увидим силу богинь? — радостно выкрикнула одна из жриц.
— Нам обязательно на это смотреть? — спросил Отес. — В силе Дев мы и так нисколько не сомневаемся.
— Да, обязательно. — Рядом с магистром рыцарей встал Йен Виттерн. — А кто не сможет, пусть смотрит на меня. Мэри, — позвал он, а когда девушка подняла глаза, продолжил, указывая на стул в центре зала: — Вы видите, девушка пришла к нам добровольно. Если она передумает, то может в любой момент уйти отсюда.
— В любой, пока не начнется ритуал, — добавила Аннабэль Криэ, становясь рядом с магом.
— А если она передумает позднее? — тонким голосом спросила Гэли.
— Увы, — развела она руками, — мы приведем в действие силы, остановить которые будет уже невозможно, как бы мы ни старались.
— Рут, успокойтесь, — сказал магистр, и я обернулась, девушка плакала, смотрела в центр зала и не могла сдержать слез. Я ее понимала. Рут была одна из немногих, плата за которую вносилась из казны. Она, по сути, была такой же бедной девушкой, как и та, что сидела на стуле, но нашей Рут повезло пройти отбор, а этой — нет. Магистр вздохнул, а потом вдруг почти выкрикнул: — Ольтео!
— Сгорело год назад, — тут же начала зачитывать с листа бумаги Илу, — Из-за неконтролируемого выброса силы пастуха Гийома. Более ста дворов и трехсот жителей включая стариков и младенцев сожжены заживо.
— Гирт!
— Поселок рудокопов целиком ушел под землю, когда один из работников не смог удержать изменения и сдвинул целый пласт горной породы. Тридцать семей оказались похоронены заживо.
— Прекратите! — выкрикнула Мерьем.
— Поместье баронов Домиоров! — снова выкрикнул магистр Виттерн.
— Отошло короне, после того какзимним утром лакей, проведший ночь у вдовицы в соседнем селе и принесший по утру дров, обнаружил всех обитателей мертвыми. Виной тому младшая горничная Эллина, которую взяла на поруки мадам баронесса, сама бывшая магессой. Девушка, владевшая магией воздуха, разозлилась на лакея за измену, не совладала с силой, и все обитатели поместья задохнулись во сне.
— Девы, — простонала Гэли.
— Продолжать? — уточнил у нас милорд Виттерн.
— Я уже наслушался, — буркнул Оли.
— Я хотел, чтобы вы поняли, почему мы это делаем. Мы не можем обучить всех, хотя были бы очень рады. Мы делаем это малое зло для того, чтобы предотвратить еще большее, сотворенное по недоумию, а не по умыслу. И еще я хочу, чтобы поняли, когда вы с такими же лицами, как сейчас, возьмете на поруки юного мага или магессу, кому было отказано в обучении в Академикуме. Когда вы его пожалеете и начнете обучать основам владения силой… Вы и только вы будете отвечать за его поступки, за его выплески силы и за их последствия. Понятно?
— Зачем вы все это говорите? — выкрикнула Мерьем.
— Затем, что я не хочу перед следующей группой излишнее идеалистичных магов произносить названия ваших родовых гнезд. Все ясно?
Ответа он не дождался, ибо к тому моменту молчали уже все. И рыцари и жрицы и даже Рут перестала всхлипывать, лишь Гэли отпустила мою руку и начала лихорадочно читать молитву Девам.
— Тогда начинаем. — Он взмахнул рукой.
Девушка на каменном стуле вздрогнула, подняла на его испуганные, как у оленя глаза. И тогда Йен Виттерн склонился к ней и коснулся руки.
— Ничего не бойся. Ты не пленница и не рабыня, ты вольна уйти.
— Но я не хочу, — с трудом проговорила девушка, глядя на милорда с отчаянной надеждой. — Вернее, хочу, но только после того, как все будет кончено. Прошу вас милорд, сделайте все поскорее.
Он сжал ее руку и кивнул баронессе Стентон, рядом с которой стояла Илу. Только они и остались в центре зала. Три женщины, две стояли, одна сидела.
Когда меня спрашивали об этом ритуале, я всегда отвечала, что ничего не помню, что от страха, закрыла глаза и ничего толком не поняла. Хотела, чтобы это было так, но, увы, я помнила все.
— Если боишься, что не совладаешь с собой, можем пристегнуть тебя ремнями? — с тщательно отмерянной доброжелательностью предложила Илу.
— Нет, пожалуйста, не надо, просто… просто сделайте это.
— Не бойся, это не больно, просто немного неприятно, — Аннабель Криэ остановилась рядом с каменным стулом и взяла девушку за руку, с другой стороны встала Илу и сжала вторую ладонь маленькой магессы. — Нам просто нужно перерезать нить, что связывает тебя с силой.
— Почти, как отрезать ухо, — прошептала Рут. — Или язык.
Я вздрогнула и тут же ощутила на своих плечах чужие успокаивающие руки, обернулась. За спиной стоял Мэрдок, холодный и напряженный, почти чужой и почти свой.
— Не надо, — прошептал он.
«Что «не надо»?» — могла бы спросить я, едва понимая, что сделал шаг вперед, что вышла из шеренги сокурсников. Не знаю зачем. Предложить девочке оплатить ее обучение? Смешно, я и свое-то не могу оплатить. Взять, как сказал магистр на поруки? Так мне никто не позволит, только не первокурснице, которая себя-то контролирует через раз.
— Не надо, — повторил Хоторн, заставляя меня сделать шаг назад. Спокойный и уравновешенный Хоторн, айсберг в море моих эмоций. Тот Хоторн, что категорически мне не нравился.
На самом деле ничего такого страшного на ритуале отрезания от силы не произошло. Сторонний наблюдатель увидел бы трех женщин с напряженными лицами. Трех женщин, держащихся за руки. Та, что в центре сидела, две других стояли по обе стороны, словно часовые. И судя по напряженным лицам, жрицам приходилось куда как труднее, чем девушке накаменном стуле. Их глаза были закрыты, лица вспотели и блестели, словно они поднимали что-то тяжелое. Соединенные руки дрожали. Я видела вещи и пострашнее.
В какой-то момент девушка вскрикнула, тоненько и протяжно, как кошка, которой наступили на лапу, а потом раздался треск. Сперва звук казался сухим, словно иссохший вереск ломался под порывом ветра. Но через миг он обрел глубину, как гул колокола на храме богинь, звук последнего удара, после которого этот колокол треснул.
Стул под девушкой вдруг зашатался, по каменному полу поползла трещина. Кто-то из жриц закричал. Илу вдруг осела к подножию каменного стула, Аннабэль пошатнулась, но устояла. Она открыла глаза, а вслед за ней выпрямилась и магесса… Бывшая магесса, потому что именно сейчас, стоя в нескольких шагах от девушки, я вдруг ощутила пустоту внутри нее. Ощутила без всяких зерен познания, просто каким-то наитием… Матушка назвала бы это излишней впечатлительностью, но когда в установившейся тишине раздался отчетливый голос Этьена: