Я дрожу.
– Честно говоря, Маверик, он один из самых умных людей, когда-либо встречаемых мной, в том, как умно он выполняет любую операцию, которую он совершает. Он никогда не злился, никогда не выходил из себя, никогда не психовал. Он всегда себя контролировал. Даже когда он начал... причинять мне боль, это никогда не было от слепого гнева. Он всегда был спокоен и достаточно умен, чтобы никогда не оставлять отметки на моем лице. Он был настолько хорош, что никто из моей команды не поверил мне, когда я рассказал им, какой он. Это дерьмовое чувство, когда никто тебе не верит...
Маверик сжимает челюсть и его глаза становятся немного опасными.
– Теперь, оглядываясь назад, я не знаю, почему просто не разоблачила его. Думаю, я очень боялась. Это ужасное чувство – бояться того, что кто-то может с тобой что-то сделать. Хуже всего было то, что я знала, что он способен сделать это, он мог причинить боль не только мне, но и всем, кого я любила, и он сделал бы это без колебаний. Вот почему я никогда не показывала Сьюзен синяки на животе и теле под моей одеждой, где он так тщательно их наставлял. Однажды он сломал кость и заставил меня выдумать историю, что я упала, когда мы были вместе. Я это сделала. Хотела бы я показать ей, но, как уже сказала, я была так ужасно напугана этим человеком.
– Что же случилось с ним тогда? Почему он больше не находиться рядом?
– Однажды ночью, наконец, его переклинило. Он сорвался на мне, швырнув меня через автобус…, – я сглатываю, пытаясь забыть ту ужасную ночь, но не могу, никогда не буду.
– Какого хрена ты ей сказала? – ревёт он, приближаясь ко мне.
Я делаю шаткий шаг назад к окну в задней части автобуса. Мне некуда идти, некуда бежать. Он злится. Самое страшное в этом то, что я никогда не видела его злым. Он всегда справлялся с этим. И я видела, что он может сделать со мной, когда он спокоен. Представила на что он способен в приступе гнева – моя кровь похолодела.
– Я никому ничего не сказала, – каркаю я. – Клянусь.
– Лгунья, – рычит он. – Сьюзен пришла ко мне и спросила, все ли в порядке. Она сказала, что «заметила» мое изменение в отношениях, и что я ухожу поздно вечером. Она сказала, что ты упомянула что-то. Какого хрена ты сказала?
Я говорила кое-что Сьюзен. Много раз за последнюю неделю. Я пыталась получить помощь. Пыталась заставить кого-то поверить мне. Чтобы избавить себя от этого монстра. Я очень осторожно упомянула, что иногда у него вспыльчивый характер, который пугает меня, и я чувствую, что он опасен, и, возможно, мне нужно его покинуть. Сьюзен же сказала мне, что я глупая, что он был добрым ко мне. Я попробовала ещё несколько раз. Но было ясно, что она не поверила мне. Итак, я отпустила это.
Но она упомянула об этом в разговоре с ним. Я не думала об этом, когда рассказывала ей. Я не думала, что она может что-то сказать. Я думала, что она посчитает, что я сошла с ума, и забыла об этом.
– Я-я-я ничего ей не говорила, – заикаюсь я.
– Лгунья! – ревёт он. – Ты самая хуёвая лгунья под солнцем. Ты всё разрушаешь. Я сказал тебе держать свой гребаный рот на замке. Я предупреждал тебя, что сделаю, если ты не послушаешься. Это поставило меня под угрозу. Всё, ради чего я работал, находится под угрозой, потому что ты открыла рот.
– Я ничего не сказала, я не…
Его кулак летит ко мне так быстро, что у меня нет времени даже попытаться увернуться от него. Я отлетаю назад, ударяясь об заднее оконное стекло моего автобуса. Щека взрывается болью, проникающей в мой череп, и кровь стекает из моей губы по подбородку, когда я приземляюсь с ударом на пол. Страшный крик покидает мое горло, когда я пытаюсь встать и убраться прочь.
– Ты маленькая шлюха, – ревет он. – Ты знаешь, что ты наделала? Мне придётся как-то позаботиться об этом. О ней. Я не могу допустить, чтобы кто-нибудь относился ко мне с подозрением.
– Нет, пожалуйста, – кричу я, выплевывая кровь и стараясь не задохнуться от того, что она частично стекает по горлу. – Я ничего ей не говорила об этом. Я просто сказала, что, может быть, нам с тобой нужен перерыв, потому что мне не понравилось, как ты относишься ко мне, вот и всё. Клянусь, я больше ничего не говорила.
– Отношусь к тебе! – рычит он, затем откидывает голову назад и смеётся. – С мразью обращаются как с мразью.
Он ногой ударяет по моим рёбрам, и я слышу, буквально слышу, как раздаётся щелчок. Я кричу в агонии потому что боль, отличающаяся от всего что я когда-либо чувствовала, пронзает всё моё тело. Темнота угрожает отобрать контроль, заставляя мое зрение размыться. Рука хватает меня за волосы, и я отрываюсь от пола. Ещё один кулак достигает моего лица. Потом ещё. Я кричу так громко, но ничего, клянусь, я ничего не могу слышать.
Все в моем мире становится черным после финального удара.
Слезы текут по моим щекам, когда я заканчиваю рассказывать Маверику, что случилось той ночью. Ту ночь, когда Трей подозревал меня в том, что я рассказала людям, что он делал. Это единственный раз, когда я действительно видела, как он потерял контроль. И он выместил это на мне. Маверик протягивает руку, хватая основание моего стула, и тянет его вперед, пока я не оказываюсь прямо перед ним. Он обхватывает моё лицо обеими большими руками и наклоняет мою голову назад, поэтому я смотрю на него. Я икаю, и он смахивает слезу большим пальцем.
– Он сделал тебе больно.
Я киваю.
– Очень сильно.
– Обещаю, он за это заплатит. Но сначала мне нужно знать, что случилось после этого.
Я глотаю слезы, потому что хочу закончить рассказ. Я хочу рассказать кому-то, кто действительно верит мне. Я так устала от страха. Мне нужно снять это с моей груди.
– Сьюзен сказала, что услышала крик. Она умная женщина, она вызвала охрану. Они вошли, два огромных мужчины, пистолеты наготове, но он уже ушёл. Он тоже не был глупым. Он знал, что кто-то услышит. Они разминулись в несколько секунд. Но я рада, что Сьюзен не пришла, когда впервые услышала это. Он бы убил ее. Без малейшего сомнения. После этого она чувствовала себя действительно виноватой, потому что не верила мне, когда я рассказала ей, каким он был.
Челюсть Маверика напряглась, и он выкрикнул:
– Так блять она и должна. Кто-то говорит тебе что-нибудь подобное, ты слушаешь. Похуй, думаешь ли ты, что они выдумывают это, или лгут, или что-то еще, ты им веришь.
Я сглатываю.
– Да…
– Она ведь не поверила тебе сегодня вечером, не так ли?
Я качаю головой.
Его челюсть сжимается ещё крепче.
– Что там произошло?
– Я видела его в толпе. Боже, взгляд, которым он одарил меня. Это была угроза. Предупреждение. Только я не уверена почему. Я не видела и не слышала от него ничего в течение года. Почему сейчас?
– Что сделали твои менеджер и служба безопасности?
– Они проверили все камеры и тому подобное. Никаких его следов. После того, как он впервые исчез, после той ночи, когда он чуть не убил меня, я думала, что вижу его, когда его там в действительности не было. Я полагаю, это форма паники. Они думают, что это происходит снова.
– Я видел выражение твоего лица. То, что ты видела, было настоящим.
Не сомневаясь. Без вопросов. Он без колебаний верит мне. Моё сердце расширяется и слёзы горят под веками. Впервые я говорила об этом, и кто-то только что поверил мне, просто так, без вопросов.
– Спасибо, – шепчу я. – За веру в меня.
Он протягивает руку, обхватывая мою челюсть и слегка сжимая мой подбородок.
– У каждого должен быть кто-то, кто верит в них, несмотря ни на что. Теперь ты собираешься рассказать мне больше об этом человеке.
Я киваю, и он отпускает меня. Я поджимаю свои ноги под себя и начинаю говорить.
– Его зовут Трейтон Уайлдер или Трей.
Маверик кивает.
– Как ты думаешь, в каком бизнесе он замешан?
Я поджимаю губы.
– Определённо наркотики. Хотя я никогда не знала масштабов. Всё, что я знаю, и мне неприятно это признавать, это то, что он невероятно умён. Один из самых умных людей, которых я когда-либо встречала в своей жизни. Если бы он управлял чем-то подобным, он сделал бы это хорошо, насколько я знаю. И это пугающая мысль. Я не знаю, что он делает сейчас, я не знаю с кем, я только поняла это из встреч с ним. Это единственное, что я знаю.
– Ты понятия не имеешь, с какими наркотиками он имел дело или где?
Я качаю головой.
– Извини, нет. У меня даже нет имён. Только его.
Маверик кивает.
– Как думаешь, ты находишься в опасности?
Я пожимаю плечами.
– Я не совсем уверена. Но для него, всплыть спустя столько времени, немного странно. Врать не стану.
– Насколько хороша твоя служба безопасности? – спрашивает Маверик, оглядываясь по сторонам. – Очевидно, что не очень хороша, потому что ты сидишь на открытой веранде, и никто за тобой не присматривает. Кто-то может прийти прямо сюда и забрать тебя.
Эта мысль заставляет мои глаза осматривать окрестности. Он прав. Здесь может оказаться кто угодно, или ещё хуже, они могут снять меня даже не приближаясь на расстояние выстрела. Я потираю руки и приближаюсь к Маверику.
– Иди, я начну приглядывать за тобой. Поговорю со своим клубом, посмотрим смогу ли я привлечь дополнительную пару глаз к работе. Я начну выслеживать этого маленького ублюдка Трея, и разберусь с ним так, как он заслуживал этого с самого начала.
Его слова заставляют меня дрожать. Маверик значительно превосходит Трея в сравнении, и гораздо страшнее, но Трей умный, Трей трус и не стесняется хладнокровно убивать. Оба варианта ужасают, оба варианта практически равны. Но у Маверика есть его клуб. И он тоже умный. Меня больше не волнует, что произойдёт с Треем, мое сердце просто не растягивается так далеко после того, что он сделал со мной. Я больше беспокоюсь о том, что Маверик запутался в моем беспорядке.
– Не втягивай в это свой клуб, Маверик. Это не твой беспорядок, чтобы подчищать, он мой. Ты не должен подвергать себя и других опасности.
Он улыбается мне, и это выглядит немного страшно. Особенно учитывая то, как загораются его глаза.
– Дорогая, это то, что мы, чёрт возьми, делаем.
О, парень.
– Меня уже слишком поздно пытаться остановиться. Я хочу помочь тебе, и никакой придурок не встанет у меня на пути. Тебе угрожает опасность, не знаю какая, но так и есть. Этот человек чего-то хочет от тебя, и ему придётся сначала избавиться от моего мертвого тела, чтобы получить это. Ты будешь в безопасности. Просто продолжай делать то, что ты делаешь. Я обязательно буду следить за тобой, и за тем, чтобы он не приблизился к тебе.
– Итак, ты просто будешь как дополнительная безопасность?
Он кивает.
– Именно так.
Это было бы здорово.
– Хорошо, Маверик.
Он протягивает руку, пробегая большим пальцем по моей щеке.
– Хорошо, малышка.
Глава 9
– Мал, – говорю я, как только возвращаюсь к своему байку поздним вечером, почти ранним утром.
Скарлетт отправилась внутрь после того, как измотала себя. Она рассказала мне о своей новой песне, ее музыке и новой девушке в ее команде. Я заставил ее говорить, чтобы отвлечь от мыслей. В противном случае она бы не спала. Наконец, она начала дремать, поэтому я попрощался с ней и дал свой номер телефона на случай, если ей что-нибудь понадобиться. Потом я выбрался оттуда и позвонил Малу ещё до того, как ступил на тротуар.
– Что происходит, брат? – сонно спрашивает он. – Что ты делаешь так поздно?
– Возникла проблема со Скарлетт.
– Девушка, за которой ты следил?
– Да. Ну. Она Скарлетт Белл.
Он замолкает, затем бормочет:
– Скажи мне, что ты блять шутишь со мной прямо сейчас? Певица? Самое известное имя в канри-гребанной-музыке?
Я напеваю ответ.
– Какого хрена! – лает он. – Ты в своём уме? Знает ли она, что ты за ней следишь? Блять. Тебя же могут закрыть!
– Успокойся, – бормочу я. – Она знает. Мы зависаем вместе.
Он опять замолкает.
– Извини, блять, меня?
– Не в этом дело. Дело в том, что она в беде. Какой-то крупный наркоторговец.
– Моя голова до сих пор переваривает твой выбор компании, но продолжай.
– Бывший парень. То, как она говорит о нем. Большой дилер. Он появился на ее концерте сегодня вечером. Она в ужасе. Она нужна ему для чего-то. Не уверен для чего. Интересно, есть ли у тебя пара глаз, которую я мог бы одолжить? Её служба безопасности дерьмо.
Снова молчание.
– Наркоторговец?
– Глаза, Мал…
– Я могу дать тебе глаза, Мав, но наркоторговец…
– Что с ним? – бормочу я.
– Ты сказал, он пользуется большим успехом.
– Она говорит, что он умный, хитрый и успешный, насколько ей известно.
Он издает хриплый звук.
– И все знают, где находится родной город Скарлетт Белл?
– Денвер, – бормочу я. – К чему ты клонишь?
– У нас на данный момент ёбаная куча неприятностей с умным и пиздец каким хитрым наркоторговцем.
– Не связаны.
– Ты уверен в этом?
Блять.
Блять.
Проклятье.
– Не уверен ни в чём, только в том, что он появился.
Он вздыхает.
– Появляется, когда вдруг байкер следует за ней по окрестностям, и он знает, что байкеры выслеживают его…
Ебать меня. Я не подумал об этом. Это тот говнюк, которого мы искали и, если это так, не думает ли он, что Скарлетт призвала нас к какой-то защите или, что еще хуже, обратилась к нам, и поэтому мы преследуем его?
Если это так, то она находится в гораздо большей опасности, чем я думал раньше.
– Может быть он, – говорю я, но что-то глубоко в моей груди делает меня более чем неспокойным.
– Может быть, нет, но это всё довольно большое совпадение.
– И это, возможно, всё что есть, – огрызаюсь я.
– Успокойся. Мы проследим за твоей девушкой, но тебе нужно посмотреть на это, ты же знаешь, что должен. Тебе только известно, что она часть этого.
– Она не учувствует в этом, – рычу я, голос мой низкий и смертоносный.
– Отстрани своё сердце от этого, используй свою голову, брат. Будь осторожен. Получи информацию. Смотри в оба. Как зовут этого ублюдка? Я тоже заставлю всех с моей стороны этим заняться. Может быть хорошим шагом в правильном направлении.
– Трейтон Уайлдер.
– Хорошо, я понял. Я займусь этим, буду на связи, и пришлю несколько парней к тебе. Держи свои глаза и уши открытыми, и Мав, будь осторожен. Ты не знаешь эту девушку. У нее может быть милая задница и голос, которые делают любой мужской член твёрдым, но она также знаменита, и ты нихрена не знаешь о ней. Будь осторожен. Всё, о чём я прошу.
Я сжимаю кулаки от его слов, но я согласен, потому что в глубине души знаю, что он прав. Я ничего не знаю о Скарлетт, и я не знаю, сказала ли она мне всю правду, или ее участие действительно глубже. До тех пор, пока я не узнаю историю, я буду осторожен. Но я не позволю ей пострадать. В этом я уверен.
– Понял, – бормочу я сквозь стиснутые зубы.
– Я буду на связи.
Он кладёт трубку, и я выдыхаю, убирая телефон в карман и потягиваюсь, потирая виски. Мне, блять, нужно выпить.
А потом я буду, блять, молиться, чтобы одна девушка, которая появилась с тех пор, как… с тех пор как… она, не подведет меня.
Пусть она будет такой же чистой, какой она выглядит.
Блять, пожалуйста.
Я плохо сплю.
Это уж точно.
Когда я просыпаюсь утром, всё моё тело болит, всё внутри меня болит, и возникает тот глубокий страх, без которого я наконец-то начала жить. Какого черта делает Трей, возвращаясь в мою жизнь? Я знаю, потому что мой инстинкт кричит мне, что я в опасности. Чувство, словно ты в пустой бездонной яме. Всепоглощающее ощущение, которое захватывает каждое твоё движение. Это приводит к панике, страху и неспособности функционировать.