— Он ушел? — я посмотрела на него и Заиласа. — Но они одолели нас. Почему они… ничего не сделали с нами?
— Я почти освободился, — прорычал Заилас. — Я вытащил виш, но он уехал.
Эзра кивнул.
— Я не мог вытащить гарпун, но он пропал через пару минут, — он поднял руки. — Те голубые кольца тоже пропали. Думаю, он знал, что вот-вот потеряет преимущество.
Я осторожно села и коснулась головы.
— Я тебя исцелил, — сказал Заилас. — Ты не ранена.
— А ты? Тот гарпун…
— Не оставил раны.
Я посмотрела на его живот, но там не было кровавой дыры.
— Мелкие шипы тоже не пробили кожу, — сказал Эзра. — Они были не для этого.
— А для чего?
Заилас скривил губы.
— Это было как яд. Тело стало холодным, онемело и ослабело.
Я поежилась.
— Еще отрицание.
— Отрицание? — Эзра нахмурился. — Вот как.
Заилас помрачнел.
— Я не знаю такое слово.
— Это вид волшебства, — объяснила я. — Я не узнала его, пока не поняла, что их магия не действует на меня. Отрицание используют, чтобы остановить, отразить или стереть чью-то магию. Я мало знаю об этом, но я читала, что эти чары конкретные — они блокируют и убирают только что-то одно.
— Потому они не могли остановить мою аэромагию, — решил Эзра. — Они развили чары против магии демонов.
— Похоже на то, — я утомленно прислонилась к плечу Заиласа. — Они создали снаряжение против демонов. Их заклинания — цифры, и тот гарпун был номером девять. Думаю, чем выше цифра, тем сильнее заклинание.
— Как они сражаются так быстро? — спросил Заилас. — Ты говорила, волшебству нужно успеть накопить силы после использования чар.
— И мне интересно, — Эзра поправил перчатку, соединил стальные заклепки с костяшками. — Ни одно заклинание не может перезарядиться за секунды.
Я обняла колени.
— Вряд ли они перезаряжаются. Думаю, на них десятки каждого вида.
— Те браслеты? — понял Эзра.
— Браслеты, — пробормотал Заилас. Он повернулся назад и потянулся. Шорох, он выпрямился и поднял руку. — Это?
Я моргнула, глядя на сломанный браслет из стали в его руке.
— Где ты это взял?
— Сорвал с hh’ainun, когда придавил его.
Я взяла браслет и покрутила. Заклинания были вырезаны на металле, крохотные и поразительные. Мои губы двигались, пока я считала.
— Пять. Если на каждом по пять заклинаний, а на каждой руке было около пятнадцати браслетов…
— Сто пятьдесят, — посчитал Эзра. — А я-то хотел потратить все их чары, а потом серьезно напасть.
— Перед тем, как думать, как их одолеть, нужно понять, как их найти, — мои плечи опустились. — Ближе мы не стали.
— Наоборот, — уголок рта Эзры приподнялся. — Теперь у нас есть след.
Заилас нахмурился.
— Я не могу вынюхивать запахи из машин.
— Ты и не будешь, — демонический маг поднялся. — Встретимся тут завтра вечером. В восемь часов уже не должно быть машин и свидетелей.
Мои губы опустились.
— Но…
Он постучал по моему артефакту.
— Возьми это с собой. Это нам понадобится.
Я нахмурилась, он пошел прочь.
— Эзра!
Он оглянулся.
— Ты не сказал, — напомнила я. — Что вы с Этерраном хотите.
Красный свет вспыхнул в левом глазе.
— Мы покажем сначала Dīnen et Vh’alyir, что долг и оплата могут принимать много форм в этом мире, — Этерран улыбнулся, и это было не похоже на Эзру. — Особенно, раз он не одолеет этого врага без помощи.
Заилас прорычал под нос. Демонический маг прошел к тротуару и через миг пропал из виду.
Я прильнула к плечу Заиласа, сил не осталось.
— Мы просто должны были осмотреться и понять, что случилось.
Заилас хмыкнул.
— Ты не говорила, что место преступления — это место для засад.
Я закрыла глаза, покачала потрясенно головой.
— Я сама не знала, что так будет.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Стоя у кофейного столика, я смотрела на записи. Клод и Наживер. Варвара Николаева и усиленные кровью демона големы. Дядя Джек и Амалия. Я, мои родители и гримуар Атанас. Заилас и загадочный Двенадцатый дом. Амулет Валъир, который был «ключом ко всему».
Я взяла свою копию фотографии юного Клода. Принтер зажевал бумагу, белые тонкие линии тянулись по лицам двух мужчин.
Я искала в лице альбиноса отличия от тех близнецов. Мог кто-то клонировать этих суперохотников на демонов? Они изобрели зелье против старения? Они были бессмертными? Я не удивилась бы, если за двадцать лет они отточили технику сражения с демонами до идеала.
Я прочла больше об отрицании, потому что не понимала, почему никогда раньше не слышала, чтобы так боролись с магией демонов. Как оказалось в прошлый Хэллоуин, когда почти все демоны охотились на Тахеша, мифики не были готовы биться с демоном, который управлял своей магией.
Я быстро нашла известного волшебника отрицания из пятидесятых, который изобрел лучшие отражающие чары в современной истории, но кроме его работы, никто не придумал, как бороться с магией демона. По простой причине. Чтобы изобрести контрмагию, нужно было подробно изучить оригинальную магию. А никто не мог изучить магию демонов, потому что какой демон позволит такое?
Но волшебники-близнецы изучили магию демонов, и у меня была хорошая теория, как: Наживер. Двадцать два года назад одна из жертв волшебников видела крылатого демона, то есть, у Клода уже был контракт с Наживером. Он мог одолжить демона волшебникам для изучения за двадцать лет.
И результат? Идеальный арсенал заклинаний, которые могли остановить демона.
Потирая виски, я отошла от столика и направилась к спальне. Я прошла в дверь и резко застыла.
Заилас сидел на моей кровати, полотенце было на голове, он вытирал волосы. Он был только в темных шортах, даже без пояса. Было видно его красноватую кожу цвета ириски в каплях воды от душа.
Я кашлянула, желая тщетно, чтобы лицо не краснело, но жар уже был в моих щеках.
Он снял полотенце с головы, волосы торчали в стороны. Он лениво моргнул.
— На?
— Нужно поговорить.
— Хм, — он бросил полотенце на пол. — Сейчас?
— Да, сейчас, — я подняла брошенное полотенце, стараясь не смотреть на мышцы его ног. — Одевайся, и мы поговорим.
— Я одет.
— Ты почти голый.
Он пожал плечами, и я фыркнула. Я многое отдала бы за такое спокойствие.
Я спрашивала его до этого, нужно ли ему что-то для стирки вещей и ухода за броней, и он нахально сообщил, что для этого у него есть виш. Я не верила ему, пока он не провел алым заклинанием по одежде, и я увидела, как пыль и грязь упали на пол. Другое заклинание убрало дыры, а третье — вмятины на броне.
Удобно.
— Я думала, — начала я, нервно теребя его полотенце. — Те волшебники используют Аркану, созданную, чтобы остановить твою магию. Но если мы объединим магию, она станет чем-то новым. И их отрицание не должно сработать.
— Я пытался, ваянин.
— Знаю, — я игнорировала боль от его напоминания о нашем плохом доверии. — Я понимаю, что ты не хочешь, чтобы я знала все в твоей голове. Но, может, мы сможем дойти до того, что ты сможешь делиться некоторыми мыслями со мной, как я делаю с тобой.
Он молчал, пока я сжимала полотенце. Поняв, что я делаю, я опустила его на край кровати.
— Я думала… — снова сказала я, но медленно и неуверенно. — Мы проводим много времени вместе, но я мало о тебе знаю. И ты мало знаешь обо мне. Может, если мы поговорим больше… о себе… сможем узнать друг друга лучше и доверять больше.
Он посмотрел на меня, задумчиво хмурясь. Моя ладонь поднялась к его лицу и замерла. Я робко убрала прядь влажных волос с его глаз, отчасти ожидая, что он отобьет мою руку.
Он просто смотрел, и я знала, что он имел в виду, когда говорил о «мыслях в глазах».
— Что думаешь? — спросила я.
— Хм.
Я закатила глаза от его ответа, поправила еще прядь его спутанных волос. Он не возражал, и его растрепанные волосы месяцами вызывали у меня желание взяться за расческу. Я потянула еще прядь, распутывая ее, мои пальцы задели один из его небольших рогов.
Я с интересом прижала большой палец к тупому краю.
— Наши рога показывают наш возраст.
Я застыла. Он посмотрел на меня.
— У детей-демонов нет рогов, — его голос был низким, дрожь бежала по моей коже. — У старших демонов рога больше.
Я вспомнила Тахеша и его огромные рога на безволосой голове, еще раз обвела твердые рога, торчащие среди волос, оценивая их длину — почти их отсутствие.
— Ты юный, — прошептала я. Я подозревала, но теперь точно знала. Он был взрослым, но недавно таким стал. Как я.
Его глаза тускло сияли.
— Этерран много раз прожил мои годы.
— Как долго живут демоны?
Он пожал плечами.
— Мы живем, пока не умрем.
Ответ не помогал, их общество было жестоким, так что до старости редкие доживали.
Тени в его глазах очаровывали меня — скрытые знания, хитрость и хищность, опыт и инстинкты выживания, отточенные годами опасности и борьбы. Мои пальцы спустились и задели его висок и скулу.
— Что за Навентис, о котором говорил Этерран? — спросила я.
Он спустился взглядом по моему лицу, потянул за декоративную пуговицу внизу моего вязаного свитера.
— Это собрание Динен. Когда-то, судя по историям, все Динен приходили поговорить, и приходили и payapis.
— Пайяпис?
— Самые старые женщины, у которых уже не будет детей. Они очень сильные.
— Они — королевы?
— Они наказывают женщин, от которых много хлопот, но дают мудрость, а не приказы, — он склонил голову, прижался щекой к моей ладони. — В историях они убивали глупых Динен, которые правили слишком долго, но это было раньше.
Раньше… до того, как начались призывы, и люди стали забирать Динен, не давая женщинам убрать плохих правителей.
— Какой Навентис теперь? — спросила я, почти боясь ответа. Мои пальцы добрались до уголка его челюсти, и я придвинулась ближе, встала между его колен.
— Динен первого ранга собираются поесть, поговорить и похвалить себя. Порой приходят Динен второго ранга, но они редко выживают несколько месяцев до того, как их забирают в мир hh’ainun.
— А третий ранг?
— У Девятого, Десятого и Одиннадцатых домов уже нет Динен. Их призывают каждый день, каждую ночь. Нет, нет, нет. Никто не знает, у кого власть. Они пропадают слишком быстро.
Я сглотнула.
— А Двенадцатый дом?
— Мы не ходим на Навентис, потому что Лашвер и Дират убьют нас.
— Но ты пошел.
Он усмехнулся, сверкнул острыми клыками.
— Мой план был хорошим. Я предупредил их и пропал, и они не смогли найти меня. Искали и искали, а я смеялся.
Его веселье было заразительным, и я тоже улыбнулась. Не понимая, что я делала, я прильнула ближе к нему, мой вес оказался на его груди. Мои пальцы легли на его шею сзади.
Его ладонь сжала край моего свитера, и он притянул мои бедра к своему животу.
Я вздрогнула, очнулась. Дыхание застряло в легких, сердце колотилось. Я напряглась от бури эмоций, заставила себя вдохнуть, и нос наполнил его запах. Его тепло пропитывало меня, его тело было твердым и сильным, и я не хотела отодвигаться и убирать ладонь с его шеи.
Я взяла себя в руки и отошла. Мой свитер легко выскользнул из его хватки, и он не пытался притянуть меня обратно, хотя смотрел на меня странно серьезными глазами.
Удивляясь, что он не использовал шанс удержать меня и подразнить — это он любил — я села на край кровати рядом с ним. Между нами мог сесть кто-нибудь еще.
— Я хочу рассказать что-нибудь о себе, — заявила я, заставляя мозг отвлечься. — Но не знаю, что. Что ты хочешь знать?
— Почему твоя…
Я пронзила его взглядом.
— Не это.
Он раздраженно фыркнул и отклонил голову, задумчиво глядя на потолок.
— Расскажи о своей матери.
— Моя мама? Ты не хочешь знать обо мне?
— Наши матери создают нас. Знаю ее — знаю тебя.
Странный трепет возник во мне. Простой взгляд, но от демона это было слышать приятно. Может, ему понравилась бы философия.
— Мама… — я подавила волну горя от воспоминаний. — Она была веселее меня. Всегда бодрая и с улыбкой. Ее работой было восстанавливать старые книги и гримуары, и ей это нравилось. Она говорила, что люди вкладывают души в книги, и она восстанавливала их души, когда чинила страницы, переплеты и обложки.
Он нахмурился в смятении.
— Так она любила говорить, — уточнила я, чтобы он не стал рвать книги в поисках скрытых душ. — Она имела в виду, что книги могут быть очень ценными для людей.
— Книга не полезная. Почему она ценная?
— Некоторые книги полезные, как гримуары, — я почти закрыла глаза, воспоминания ее лица всплывали передо мной. — Она сказала бы тебе, что вещи могут стать частью тебя, и их потеря как потеря конечности.
Он ошеломленно нахмурился, и я рассмеялась.
— Ты бы ей понравился, Заилас. Я знаю. Она хотела бы узнать, что ты думаешь обо всем, от книг и наших городов до всего глупого, что делают люди.
— А ты?
— Что я?
— Хочешь узнать, что я думаю?
Я открыла рот, потом закрыла его и тихо выдохнула.
— Да. Я бы задавала тебе вопросы день и ночь, но ты всегда жалуешься и говоришь, что я слишком шумная, — я потерла ладонью щеку. — Моя мама не отстала бы от тебя, пока ты ей все не рассказал бы, как бы ты ни ворчал. Она была храбрее меня.
Легкое прикосновение под моим глазом. Я вздрогнула, а он вытер слезу, которую я упустила.
— Больно, ваянин? — спросил он. Тихо. Неуверенно.
Мое горло сжалось с болью.
— Я скучаю по ней. Я каждый день хочу, чтобы она была еще жива. Я скучаю и по папе, но мама… она всегда была рядом. Столько всего случилось, и я хочу… хочу поговорить с ней хоть раз, чтобы она подсказала, что мне делать. Я была… потеряна после ее смерти.
Всхлип вырвался из груди, и я отвернулась от Заиласа. Я потерла рукой лицо, стараясь успокоиться. Когда я повернулась к нему, он все еще смотрел на меня, его выражение лица было загадкой, меж темных бровей была едва заметная морщинка.
— А ты? — я шмыгнула носом, жалея, что рядом не было платка. — Твоя мама? Ты ее знал?
— Знал.
Это меня удивило. Мне казалось, что женщины-демоны не проявляли материнскую любовь.
— Какой она была?
— Юной и zh’ūltis.
Я моргнула.
Он отклонился на одну руку.
— Ни одна женщина не выберет Валъира, если она может выращивать детей Дирата или Эшэмада, или Гелиса. Женщины хотят сильных детей, а не маленьких и слабых, — он оскалился и покачал головой. — Моя мама была юной и знала мало, но знала, как быть умной добычей, и она научила меня больше, чем другие демоны. Я жив из-за нее.
Я сцепила ладони на коленях и мысленно благодарила его мать за то, что она научила его такому.
— А твой отец?
— Отцы приходят к детям, когда зовет их магия. Они берут их на земли мужчин, чтобы научить их, как сражаться.
— Земли мужчин? — перебила я. — Мужчины и женщины живут порознь?
Он кивнул.
— Женщины живут группами. Мужчины не подходят к тем местам, или женщины убьют их.
— Как тогда… — мои щеки вспыхнули. — Как происходит, кхм, размножение?
— Мужчина приближается к обители женщин с дарами. Обычно с едой. Это опасное дело. Он приносит дары, пока женщина не выбирает его. Или она пытается его убить.
Это звучало ужасно.
— И твой отец пришел забрать тебя?
— Var. Я пошел с ним, и мы отправились в место, где песок, далеко от всех демонов, где он мог обучить меня всему, что он знал — как сражаться, как побеждать. Это занимает много лет. Я знал только простой виш, а еще как царапаться когтями и прятаться в Ahlēvīsh.
Я не успела уточнить, что это значило, он продолжил:
— Он научил меня одному — dh’ērrenith — а потом совершил zh’ūltis ошибку и умер.
— Умер? Как?
— Зверь в моем мире… животное, — он зло фыркнул. — Даже не смерть в бою. Imadnul.
Я прижала ладони к коленям.