— Не будешь пить молоко, свяжу и волью через другой вход. Будешь знать!
— Не буду! Это ты виноват. Я тебе говорил, что идея с коньками — далеко не фонтан? Говорил, что снаружи — Северный полюс? Ты меня не послушал. А я, на минуточку, старше, и знаю, как надо.
Столь длинная речь приводит к новому взрыву кашля. Такому, что башня из одеял и подушек трясется и рухнет вот-вот. И тогда-то…
У Сэма от волнения стучит в голове. Ведь это и впрямь он уговорил брата. Пусть идея валяться в снегу и на льду, ловить на спор снежинки языком принадлежала полностью Дину, но наружу-то выйти его Сэм уболтал. Теплолюбивого медведя, залегшего в бункере в спячку до первой оттепели в компании с кабельным и подборкой журналов.
Что, если теперь пневмония?
Термометр укоризненно поглядывает с тумбочки. Последний раз, когда Дин позволил измерить температуру, чуть-чуть не хватило до сотни. Учитывая, что с тех пор прошло два часа, и брат стал значительно горячее, сейчас показал бы все сто, если не больше.
А в доме нет даже банального аспирина.
— Хорошо. Тогда я оденусь теплее и пешком пойду до аптеки.
С их веселых катаний прошло больше суток, за которые за стенами бункера существенно похолодало. Таких морозов Канзас да и Америка в целом за последние годы и не припомнят, наверное. Может быть, снова демоны? Хотя нет, у них ведь договор с Королевой.
Вообще-то там скоро должно потеплеть. Два часа, как метель началась. Во всех справочниках написано, что снег — к потеплению. Дорогу найти в принципе будет можно… И всегда можно будет воспользоваться google-картой. Если от холода не разрядится телефон.
Дин вскидывается, сбрасывая на пол все одеяла. Он по цвету — ну точно переваренный рак. Они таких однажды варили в отпуске в Орегоне. С пивом, охлажденным в ручье, раки были — что надо.
— Попробуй только выпрись наружу, — шипит, вращая бешеными глазами. — Я пойду тогда следом и сломаю тебе, дураку, обе ноги, чтобы не шатался в мороз, рискуя заблудиться и замерзнуть насмерть в снегу.
Спорить с Дином, когда он такой — бесполезно. А еще… Сэм, наверное, просто не сможет уйти куда-то, бросив больного брата совсем одного. Не вызывать же к нему в сиделки Ровену. Примирительно шепчет, силком укладывая назад на кровать:
— Не ори, не уйду. Ну что же ты такой упертый придурок?
— А ты — мелкая сучка, — фыркает Дин и, успокоившись, закрывает глаза. Добавляет. — Так и быть. Буду вишневый пирог. Даже можешь в тесто добавить и молоко, и свою куркуму. Разницы же никакой? В желудке один фиг все смешается в кашу.
Не очень понятно, как он собрался его протолкнуть в свое распухшее, воспаленное горло. И вообще. Сэм закатывает глаза.
— Конечно. Разницы — ноль. Попытайся поспать, хорошо? Я проверю еще пару коробок, вдруг в них найдется хотя бы липовый мед.
— Угу. Превратившийся в камень. Я буду сосать его, как леденцы.
— Точно ведь! Леденцы!
Сэм пятерней себя хлопает по лбу. Нет, ну надо ж было такое забыть. Ментоловые леденцы, почти что коробка. Они жар, конечно, не собьют, но облегчат боль в горле. Дин осторожно ворчит ему в спину:
— Учти, в рот я толкать что попало не буду.
— Ну да, ты же так разборчив в том, что попадает в твой рот. — И нет, это вообще не сарказм.
Разве только немного…
*
Через два с половиной часа в доме шерифа Джоди Миллс в Су-Фолс, что в Южной Дакоте, раздается звонок. На другой стороне телефона, захлебываясь, тараторит, срываясь на крик, Сэм Винчестер. Он в такой панике, что разобрать не удается ни слова. Когда поток бессвязного воя стихает, шериф вкрадчиво просит:
— Так, Сэм. А теперь повтори мне все еще раз, но спокойно. Хотя погоди, все не надо. Скажи только самую суть.
— Мне кажется, Дин умирает! А этот мороз, да еще и метель! Я не могу выбраться за лекарствами, и неотложка сюда не проедет!
Он опять переходит на ультразвук. Господи, эти мужчины…
— Выдохни, Сэмюэль. Что случилось? Дин пострадал на охоте?
Короткий нервный смешок, за которым следует сбивчивая тирада о том, что штопать-лапать непутевого брата, покоцанного вампирами и вендиго — это плевое дело. А вот эти вирусы, мать их, — враги другого, невидимого, вернее, микроскопического фронта. И оружия против них у Винчестера попросту нет. Добавляет беспомощно:
— … потому что аптеки. А в бункеры все запасы подошли к концу. Но я нашел в кухонном шкафчике ментоловые леденцы, их как-то ма… Мэри покупала, — кривится, — для Кетча. Молоко Дин пить отказался, а леденцов стрескал дюжины две… может, даже четыре. Пока я готовил пирог. Надеялся, он уснул. Ни фига. Хрустит, как орехами — белка. И вот покрылся весь пятнами, как леопард. Что, если это не простуда, а какая-нибудь корь или краснуха?..
Старая-добрая паника обнимает балбеса за плечи, гладит по голове и шепчет на ухо разные ужасы. Прокручивает попутно перед глазами картинки, как Дин Винчестер, корчится в муках и испускает дух у него на руках.
Бобби нет на них идиотов.
— Сэм, выдохни. Сэмюэль Уильям Винчестер! Заткнись сию же секунду! — От этого громового рева мальчишка (угу, мужик сорока с лишним лет) испуганно замолкает. Только слышно, как пыхтит паровозом. Кажется, наверху притихают даже хихикающие девчонки, обсуждающие чьих-то там женихов или новую стратегию охоты на гулей. — У Дина простуда и аллергия на леденцы. Вернее, на какой-то их компонент. Прекрати его хоронить, но коробку с конфетами отбери. Если надо — примени силу.
Сэм жалобно тянет:
— И как ты это себе представляешь?
— Придумай! Сэм, твою ж мать, кто из нас — взрослый мужик и охотник на монстров с немыслимым стажем? Лекарства вам нужны все равно. Но с этим я разберусь.
— И как же? — сомнения в его голосе очень даже понятны — от Южной Дакоты до Канзаса, если гнать по максимальной прямой, чуть больше полутысячи миль. Не ближний путь.
— У меня свои способы, Сэмми. Все, пока что дай ему горячее молоко. Оно у вас, я надеюсь, осталось?
Младший Винчестер едва ли не плачет:
— Не пьет.
— Тогда привяжи к кровати и влей в него силой. Сэм, ты чего? Ну или… не знаю, бульон хотя бы свари. Курица есть?
— Была где-то.
— Все, займись братом и жди гостей.
Она отключается, зажимая руками пульсирующие виски. Как хорошо, что у нее не пацаны, а девчонки. С ума бы свели вот так болеть каждый раз.
*
Через восемь часов Дин Винчестер, потирая пятую точку после укола, недобро ворчит:
— Ну, погоди еще, Сэмми. Вот встану на ноги… берегись. И сам, и задницу заодно.
Сэм, расхристанный, как после затянувшейся рукопашной в кровати, отплевывается от волос, лезущих в рот. Пытается приладить на место оторванный ворот рубахи.
— Драться с врачами обязательно было? Еле тебя дурака удержал.
— Они пытались засунуть мне градусник в зад! Я и тебе туда не все толкать разрешаю. А уж каким-то там мужикам, еще и небритым… Хрена лысого. Понял?!
Сэм опускается на пол, укладывая голову на край разгромленной кровати. Ничего, скоро начнет действовать лекарство, Дин вырубится, и он сможет отдохнуть от этой изматывающей пытки. Сходить в душ наконец и поспать. Просто нырнуть в небытие без тупых сновидений. А то еще пара часов, и начнет мерещиться Люцифер со своими тупыми шуточками и подначками по поводу брата.
— Зачем Джоди к нам прислала военных в броневике? Еще бы национальную гвардию. Вот уж пиздец. Что скажут соседи?
— Дин, соседей у нас отродясь не водилось! И тебе нужны были лекарства, тебе становилось все хуже. Ты сожрал коробку леденцов, но отказался выпить даже бульон, весь скормил его Чуду. Не отпирайся, я видел.
Брат смущенно отводит глаз и бормочет уже заплетающимся языком:
— Кажется, он был очень голодным. Так смотрел и просил.
— Просто ты его балуешь, как я не знаю… Страшно подумать, что бы ты делал, будь у нас дети… — и осекается. Надо же такое ляпнуть. Пиздец.
Дин бледнеет, как молоко, которое тоже пить отказался. Ну то, которое было еще без добавления куркумы.
— Какие, нахрен, дети? Ты детей, что ли, хочешь? Нет, ну если подумать, то мы бы могли… усыновить или суррогатное материнство…
— Стоп-стоп-стоп! Замолчи! — Сэм забирается из последних сил на кровать и зажимает рот теплой ладонью. Дин немедленно пробует ее на вкус языком. Брат вздыхает. — Какие дети, окстись, это я, не подумав. Мне вполне, знаешь ли, хватает тебя. Я имел скорее в виду то время, когда родился Джек. Будь он обычным ребенком, которые все время орут, просят есть, у них болит живот и странные жидкости лезут изо всех частей тела… Мы бы с тобой очень быстро рехнулись, но ты успел бы его невозможно избаловать. Он с первого дня из тебя вил бы веревки. Ну, ты, я думаю понял…
— Ага… хорошо…
Успокоившийся Дин засыпает, прижавшись небритой щекой к руке брата. Причмокивает громко во сне. Сэм трогает губами прохладный, влажный лоб. Жар спал, наконец. И аллергические пятна на коже уже потихоньку бледнеют.
Сэм закрывает глаза прямо здесь. Сил и желания перебираться куда-то от брата у него нет. Впрочем, их и не было никогда.
========== 18. Ярмарка. Стэнфорд ==========
— Нахрена нам сдалась эта ярмарка, Сэмми?
Дин, как маленький, дует губы. Они у него до безобразия распухли после неожиданной встречи двух братьев у кампуса университета, в который младший сбежал этой осенью, разорвав все связи с семьей.
Сейчас Дин, наверное, хотел бы пирог из супермаркета и бутылочку темного пива. Лежать щекой на животе младшего брата, водить медленно пальцами по косточкам таза, дуть легонько, из-под полуопущенных век наблюдая, как Сэм хватает ртом воздух и царапает покрывало ногтями.
— Потому что сегодня — канун Рождества, а у нас нет ни елки, ни каких-то игрушек. Еды тоже нет. — Перебивает брата, открывшего было рот, чтоб поспорить. — Дин, чипсы и соус — не в счет. К тому же, — прибегает к последнему, самому крайнему средству, — там должно быть что-то вроде мини-ярмарки пирогов.
Дин подозрительно щурится, деловито поправляя воротник большеватой для него куртки отца. Веснушки на носу проступают веселой россыпью, а на радужке, у зрачков, можно разглядеть золотистые крапинки. Брызги золота. У Дина крылья носа жадно трепещут, но он мужественно держит лицо.
Он ведь старший, он — мачо. Он должен.
— То есть… прямо как ежегодная ярмарка пирогов?
На которую Дин, сколько Сэм себя помнит, упрашивал отца их свозить. И не добился согласия ни разу. Сэм мнется:
— Ну, не то, чтобы прямо оно. Но очень близко. Как репетиция.
— Супер. А чего это мы до сих пор еще здесь, а не там?
Дин обгоняет его и едва не припускает вприпрыжку. Но, заслышав короткий смешок, сбавляет ход и дергает веснушчатым носом. Задирает деловито брови. Смешной.
Сэм уехал в Стэнфорд. Не прошло и полгода, а брат, как ни в чем не бывало, нарисовался на пороге его общежития и заявил, что Рождество они празднуют вместе.
Признаться честно, Сэм, не слышавший о брате вообще ничего четыре долгих месяца и уже было решивший, что его самое малое — прокляли и вычеркнули из членов семьи, вначале опешил. Через пару минут он моргнул и втолкнул брата в закуток между кирпичной стеной и всегда переполненным пустыми бутылками мусорным баком. Целовал, слизывая с лопнувших губ привкус пива и мятной жвачки. Солоноватый вкус свежей крови.
Дин бормотал: “Хэй, мелочь, спокойней. Сожрешь с потрохами”. А сам ладони опускал ему на лопатки и жался носом к виску. И потерянное, тихое, горькое: “Сэмми” рвало его душу серебристой тонкой струной. Ведь в нем смешалось все сразу — разлука и зубами рвущая сердце тоска, глухая обида за то, что оставил и, не оглянувшись, уехал, за то, что не понял и не отпустил. За то, что не получилось слушать друг друга и слышать.
— Сэмми! Ты там уснул? Шевелись, пока прожорливые студенты не сожрали все мои пироги. Давай, Саманта, а после, так и быть, возьмем тебе ёлку в тот хлев, что ты теперь зовешь своим домом.
Общежитие — лучшее место, где он очутился с тех пор, как мама погибла в устроенном демоном страшном пожаре. Но Сэму не хочется спорить, потому что Дин носится вдоль торговых рядов ошпаренным зайцем, сует нос в коробки, выбирая пирог. Он у него уже измазан взбитыми сливками и желтоватой пудрой присыпан. Неплохо оттеняет веснушки.
— Возьмем сразу все? Ну… я имею ввиду, по кусочку?
— Серьезно? Ты лучший!
Не то, чтобы Дину Винчестеру требовалось разрешение, но после этих слов он исчезает куда-то на пару десятков секунд и возвращается с огромной коробкой, в которую сгружает любимое лакомство — кусок за куском.
Девчонки шепчутся, умиляясь. Им нравятся сладкоежки. А у Дина ко всему сейчас такое лицо, как будто сбылось что-то такое, о чем Винчестер не смел и мечтать. Вернее мечтал, но один и очень тихо, в закрытой кладовке, зажмурившись, чтоб не подслушал никто.
— Приятель… твой брат точно съест это все? — Брэди выныривает с соседнего ряда, на нем — забавный красный колпак и расшитый зеленым жилет, как у эльфа — помощника Санты.
— Ты не знаешь способностей Дина. Слушай… — Сэм отводит друга в сторонку, но Дин слишком занят, выбирая кусок вишневого пирога посочней. — Вы могли бы сегодня с Луисом?.. — мнется. — Знаю, что о многом прошу.
Тот усмехается понимающе.
— Ладно. Думаешь, я не понял? Воссоединение семьи. Круто, что твой брат все же принял твой выбор и приехал, чтобы провести с тобой Рождество.
— Мы каждый год, сколько я себя помню, в этот день были вместе. Он и я. Мы вдвоем. Отец… все время был занят работой.
— Чувак, я щас типа расплачусь. Вперед. Не забудьте купить ёлку и… ну не знаю. Пива хотя бы ко всей этой всячине, которую он умудрился набрать. Дом в вашем распоряжении. Не лопните только. И морды не набейте друг другу. Это все-таки Рождество.
— Дружище — ты лучший!
— А то я не знаю. Бывай!
Сэм смотрит вслед другу, когда руки брата ложатся на плечи. Дыхание жжет шею. Ему хорошо. Впервые за много месяцев в ямке под ребрами не ноет и не болит, не тянет все время куда-то магнитом.
— Думаю, мы отнесем пироги, а потом вернемся за игрушками с ёлкой. Можно взять еще хлопушки и фейерверки. Ты хочешь?
Ты хочешь?
“Хочу. Все, чего я хочу — сейчас здесь и со мной”.
Ты хочешь?
Глаза Дна Винчестера ярче любого из рождественских разноцветных огней. Когда он просто смотрит на брата. И сейчас совершенно не важно, что четыре месяца назад Сэм сбежал, разругался с семьей. Сэм уехал. Сейчас — они вместе. У них снова будет их общее Рождество.
И, может быть, уже утром или завтра к вечеру Дин уедет, чтобы снова скитаться по грязным мотелям и пыльным дорогам, маленьким городкам, чтобы рубить головы кровососам и спасать попавших в беду. Чтобы ждать, когда брат вернется.
Потому что он всегда приходит к нему. Потому что к Дину ведут все дороги.
========== 19. Звёздное небо ==========
Комментарий к 19. Звёздное небо
Иллюстрация к части: https://clck.ru/TVebm
С рок-фестиваля в Уайт Лейк они выезжают немного за полночь. Дин поддался на уговоры младшего брата, опасающегося оставаться на ночевку среди разгоряченной музыкой, алкоголем и наркотой, практически неуправляемой толпы.
Для них это не первый “Вудсток”, а потому Дин особо не спорит.
— Тогда ты за руль, а я пока подремлю. — Старший Винчестер, налегающий на бесплатное пиво последние пару часов, бросает брату ключи и забирается на пассажирское сиденье. Вытягивает ноги с комфортом.
— Да без проблем. — Сэм любит водить, а еще очень рад, что не придется ввязываться в очередную безумную драку с поклонниками The Raconteurs или охраной. Когда начинается заварушка, никто особо не разбирается, кто прав, а кто вообще ни при чем. Они, конечно, в схватках с подручными Кроули и пернатыми служителями Небес отточили свое мастерство, только вот применять его в деле вообще нет желания.
— Миль через сорок по шоссе на юго-восток будет забегаловка “Добро пожаловать к Берни”. Там лучшие бургеры с беконом в ближайших пятнадцати штатах. И не начинай про холестерин, хорошо? Жрать хочу, подыхаю.