Мэри заколебалась, но потом поняла, что он хочет уйти, и покачала головой. – Может быть, позже.
Кивнув, он наклонился, чтобы поцеловать ее снова, затем наклонился, чтобы дать Бейли ласковое домашнее животное, прежде чем выпрямиться и пересечь комнату.
– Ешь, – твердо сказал Данте, открывая вторую дверь в комнату, за которой оказался коридор. Оглянувшись, он добавил: – Я хочу, чтобы все четыре пакета были пусты, когда я вернусь. Затем он выскользнул из комнаты и закрыл за собой дверь.
Мэри взяла один из пакетов и уставилась на него. Она понятия не имела, как ее клыки вылезают. До этого они просто выскакивали, когда она была голодна. В этом не было необходимости…
Мысль умерла, когда она почувствовала движение во рту. Мэри подождала и осторожно провела языком по зубам, пока не потерлась о клык. Что ж, это было удобно. Но потом она почувствовала голод, хотя и не осознавала этого, пока не подняла пакет. Или, может быть, лучше сказать, что до сих пор она не могла определить, чего хочет. «Хотя, – подумала Мэри, – «сейчас она тоже не возражала бы против еды». Тем не менее, у нее ее не было, поэтому она просто открыла рот и подтолкнула пакет ко рту, с облегчением почувствовав, что он приземлился правильно и остался на месте.
Держа руку на пакете, чтобы поддержать его, Мэри посмотрела на Бейли. Собака, казалось, спала. Она подозревала, что это как-то связано с болеутоляющими таблетками, о которых упоминал Данте. С другой стороны, Бейли много спала. Как и большинство собак. Они бегали вокруг, как сумасшедшие, гоняясь за мячами, животными и всем, что привлекало их внимание, а затем падали и спали некоторое время, прежде чем встать, чтобы сделать это снова.
«Тяжелая жизнь», – весело подумала Мэри и взглянула на пакет, чтобы определить, сколько в нем крови. Это происходило довольно быстро и не беспокоило ее так сильно, как поначалу. Ей не очень нравилось ощущение холодной жидкости, стекающей по зубам, и ей не нравилось, что приходится пить кровь, но, по крайней мере, ей не приходилось пить ее холодной из чашки или чего-то в этом роде. Это было бы отвратительно. Таким образом, она не должна была пробовать ее или что-то еще.
Как только первый пакет опустел, Мэри сорвала его и пришлепнула другой, желая поскорее закончить работу. Казалось, прошла вечность, хотя она знала, что это, вероятно, потому, что она ждала этого, и ничто не отвлекало ее. Тем не менее, она была удивлена, когда закончила следующие два пакета, а Данте еще не вернулся.
Оторвав последний пакет от рта, она подхватила все четыре пустых пакета, сползла с кровати и отнесла их в ванную, чтобы выбросить в мусорное ведро. Мэри вернулась к кровати.
Она встала, очевидно, потревожив Бейли, и собака подняла голову, ожидая ее возвращения. Мэри улыбнулась овчарке, забираясь обратно в постель, потом снова легла на бок и провела рукой по боку.
– Мы парочка, да? – тихо спросила она, гладя на нее. Когда Бейли закрыла глаза, услышав тихий звук, Мэри перестала ее гладить и обняла, стараясь не приближаться к сломанной задней ноге. Затем она закрыла глаза, на удивление сонная. Она не слышала, как открылась дверь, когда Данте вернулся.
– Я слышал, Мэри проснулась.
Данте отвернулся от Бейли, обнюхивающей двор, и улыбнулся, увидев приближающегося Рассела.
– Si, – сказал он, прежде чем повернуться и продолжить наблюдать за Бейли. Мэри уже спала, когда он закончил разговор с Люцианом и вернулся в спальню. Он лежал с ней некоторое время, но не мог заснуть. Вместо этого он просто лежал там, лихорадочно соображая.
Он беспокоился о Томаззо, гадал, где тот, и надеялся, что люди, которых Люциан послал на поиски склада, о котором упоминала Мэри, нашли его и получили какую-нибудь информацию, которая могла бы помочь им найти Томаззо. Когда эти заботы оказались бесполезными и подняли его уровень стресса и заботы о брате, Данте повернул свои мысли к Мэри и будущему, которое он планировал иметь с ней. Он не был уверен, как долго он это делал, когда Бейли встала с кровати и постучала в дверь, давая ему понять, что ей нужно выйти.
Оставив Мэри спать, он немедленно встал, чтобы вывести собаку. Она была прекрасным животным: добродушным и хорошо воспитанным. Мэри прекрасно справилась с ней.
– Как ее голова? – спросил Рассел, останавливаясь рядом с ним и тоже глядя на Бейли.
– Она вернулась в свою нормальную форму, – нахмурившись, сказал Данте. Ничто в его жизни не пугало его так, как вид Мэри с проломленной макушкой. Это был не тот момент, который он хотел бы пережить снова.
– Болит? – спросил Рассел.
Данте сжал губы. – В первый раз она проснулась, да, но не во второй. Однако проснулась она ненадолго.
– Мне жаль это говорить, но у нее могут быть головные боли, – пробормотал Рассел.
– Si, – печально вздохнул Данте. – И ты не больше сожалеешь об этом, чем я об этом думаю. После взрыва и превращения, а теперь еще и этой аварии, она достаточно пострадала, – покачал он головой. – Мне следовало проводить ее в дамскую комнату.
Рассел пожал плечами. – Критиковать легко, мой друг. Ничто из этого не твоя вина.
Данте не согласился, но просто сменил тему. – Где Фрэнсис?
– У ворот, – Рассел оглянулся. – Он попросил меня проверить Мэри. Он обернулся и улыбнулся Данте. – Она ему нравится. Так что...
– Я всегда знал, что вы оба умные люди, – торжественно сказал Данте, и Рассел рассмеялся. Слабо улыбнувшись, он спросил: – Итак, вы вернулись к воротам. Означает ли это, что Фрэнсис покончил с желанием стать охотником?
– О, черт возьми, нет, – сухо ответил Рассел. – Он был готов помчаться прямо в Венесуэлу, чтобы выследить ублюдка, стоявшего за теми людьми, которые поджарились в фургоне. Потребовалось много разговоров, чтобы убедить его подождать, пока он не пройдет еще несколько тренировок.
– Он не тренировался? – удивленно спросил Данте.
Рассел поморщился и неохотно кивнул. – Да, но…
– Но ты убедил его, что ему нужно больше, потому что не хочешь, чтобы он подвергался опасности. Ты не хочешь потерять его, – сочувственно предложил Данте.
Рассел устало провел рукой по коротким светлым волосам и кивнул. – Я ждала его тысячелетиями, и хотя не сразу понял, что он – мой спутник жизни, как только встретил его, но однажды понял ... – Он пожал плечами. – Я не могу потерять его сейчас, Данте. Я не могу вернуться к одинокому существованию, в котором жил до него, особенно теперь, когда я знаю, чего мне будет не хватать. – Он помолчал и покачал головой. – Я не знаю, как Люциан переносил все эти тысячелетия после того, как потерял свою первую половинку осенью. Я не смогу этого сделать, если потеряю Фрэнсиса.
Данте кивнул, полностью понимая. Он уже чувствовал то же самое к Мэри.
– Причина, по которой Фрэнсис хотел, чтобы я проверил Мэри, заключалась в том, что, как он мне напомнил, мы так и не добрались до той поездки по магазинам, и он все равно очень хотел бы помочь ей с покупками.
Данте удивленно посмотрел на него. – Он хотел, чтобы ты спросил об этом?
– У Фрэнсиса проблемы с отказами, – тихо сказал Рассел. – Его семья отвернулась от него, когда поняла, что он предпочитает мужчин женщинам, – криво улыбнулся он и добавил: – В каком-то смысле он был более одинок, чем я, когда мы встретились. У меня, по крайней мере, была семья.
Данте кивнул. – Уверен, Мэри будет рада его компании, когда мы пойдем за покупками. Но... – он колебался, не желая обидеть ни того, ни другого.
В конце концов, ему не нужно было придумывать, как сформулировать свою просьбу. Рассел усмехнулся и предложил: – Но ты хочешь убедиться, что он оденет ее как Барби, а не Барби-стриптизершу?
Данте с облегчением кивнул, а затем ухмыльнулся и сказал: – Не то, чтобы я был против одного или двух нарядов Барби для стриптиза дома.
– Но большая часть одежды, вероятно, должна быть больше соседской Барби, – сказал Рассел с весельем. – Я все понимаю и передам это дальше.
– Спасибо, – сказал Данте с улыбкой.
– Крикни нам, когда она проснется и захочет уйти. Я поговорю с Мортимером о том, чтобы кто-нибудь занял ворота.
– Возможно, в этом не будет необходимости, – сказал Данте, глядя на дом и окно спальни, в которой жила Мэри. – Я подозреваю, что она проспит всю ночь. Мы, вероятно, не будем делать покупки до завтрашнего дня.
– Тогда просто позвони, и мы приедем, – сказал Рассел и хлопнул его по плечу, прежде чем повернуться и направиться к передней части дома.
Данте проводил его взглядом, а затем повернулся и увидел, что Бейли возвращается к нему, сделав свои дела. Он прищурился и внимательно следил за ее ногами. Она еще не привыкла к довольно неуклюжему гипсу, и это немного замедляло ее, но, как он сказал Мэри, она совсем не хромала.
Мысли о Мэри заставили его похлопать себя по ноге.
– Ко мне. Пойдем, проверим нашу Мэри, – предложил он и повернулся к дому.
Бейли немедленно повернулась к дому и пошла быстрее. В конце концов, она добралась до двери раньше него и терпеливо ждала, когда он откроет ее, чтобы она могла вбежать внутрь и подняться по лестнице, желая увидеть свою госпожу.
Мэри проснулась оттого, что на нее прыгнуло более восьмидесяти фунтов собаки. «Это сопровождалось сердитым шепотом по-итальянски, который мог быть только Данте», – подумала она с удивлением, когда потянулась, чтобы погладить свою собаку и попытаться успокоить ее.
– О, Dio mio, не гладь ее, Мэри. Ложись спать. Она плохо тебя будит, и ты вознаграждаешь ее, – раздраженно сказал Данте.
Усмехнувшись, Мэри перевернулась на спину и увидела, что он приближается к кровати.
– Понимаю. Наверное, я просто плохая мать, – весело сказала она, рассеянно поглаживая голову Бейли, когда собака положила ее ей на живот.
– Твои клыки выдвинуты, – сказал Данте, вместо того чтобы ответить на ее комментарий.
Остановившись у кровати, он открыл потайной холодильник, схватил пакет с кровью и забрался на кровать с другой стороны от Бейли. Он передал ей пакет с кровью и повернулся вокруг Бейли, чтобы положить голову на подушку рядом с Мэри.
Сжимая пакет с кровью, Мэри села и осторожно провела языком по зубам. «Ага, вот они, длинные, острые и, видимо, снова голодные», – подумала она со смирением и поднесла пакет к своим голодным клыкам. Они, казалось, постоянно выскакивали на нее. Каждый раз, просыпаясь, она, казалось, должна была выпить красную жидкость, и обычно несколько пакетов.
– Как твоя голова? – спросил Данте, пока они ждали, когда пакет опустеет.
Мэри подняла брови, удивляясь, как он ожидает от нее ответа. Но потом он спросил: «Болит?» и она смогла покачать головой в ответ.
– Хорошо, – пробормотал он, поигрывая одеялом. – А ты замечательная мать, Мэри. Бейли повезло, – добавил он, наконец, отвечая на ее замечание. – И нашим детям тоже. Я не сомневаюсь, что ты будешь портить их время от времени. Но ты будешь и дисциплинировать их, и они всегда будут знать, что их любят.
Мэри молча смотрела на него. Она улыбалась, держа почти пустой пакет у рта, но теперь улыбка исчезла, и слезы застилали ее глаза. Мэри тут же отвернулась от него, чтобы он не видел слез. Она почувствовала облегчение, когда смогла оторвать пакет ото рта.
Когда Данте сразу же взял его, она начала возиться с краем одеяла, прикрывая себя и пробормотала: – Что говорить о наших детях? Я думаю, вы немного забегаете вперед, мистер. Черт, я знаю тебя всего пару дней.
Данте взял ее за подбородок и повернул к себе. Он посмотрел на нее молча на мгновение, принимая в нее остекленевшими глазами, потом сказал торжественно: – Вчера была неделя, как ты меня сбила. Правда, – быстро добавил он, его пальцы сжались, чтобы удержать ее на месте, когда она снова начала отворачиваться, – ты проспала большую часть недели.
Почему-то это вызвало у нее кривой смешок, и он улыбнулся, но продолжил.
– Впрочем, это не имеет значения. Мы – спутники жизни, Мэри, и я не собираюсь терять тебя. Мы будем любить друг друга, и мы будем вместе так долго, как мы оба будем жить, и у нас будет много, много детей. Так и должно было быть, – заверил он ее.
Мэри сглотнула, пытаясь избавиться от внезапно подступившего к горлу комка. Она подозревала, что, несмотря на короткое время, проведенное вместе, она уже наполовину влюблена в этого большого идиота. Как она могла не быть влюблена? Он был милым, сильным и заботливым. То, что он был красив, тоже не причиняло боли, это была просто подливка.
После многих лет консультирования Мэри научилась судить о людях, а Данте был человеком состоятельным. Она любила своего мужа, Джо. После того, как они разобрались со своими проблемами, их отношения стали заботливыми и удовлетворенными дружбой и любовью. Это было нелегко, и ценилось все больше. Но с Данте Мэри подозревала, что у нее может быть особенная, единственная в жизни любовь, о которой говорили многие ее пациенты, и она всегда думала, что это просто фантазия. Мэри больше не думала, что это фантазия, и она была совершенно уверена, что могла бы иметь это с Данте, и что это действительно продлится, пока они живут, будь то еще двадцать лет или две тысячи. Но, она не могла иметь детей. Она не стремилась. Мэри уже давно смирилась с тем, что не может рожать. В тот момент, когда она держала на руках своего приемного сына, он принадлежал ей так же уверенно, как если бы она носила его девять месяцев, и когда ее приемная дочь последовала за ним, это было то же самое. У нее были дети. Но она не могла дать Данте детей.
– Данте, – тихо сказала она. – Я же рассказывала. Несчастный случай вызвал выкидыш. Я была на шестом месяце беременности. Я потеряла ребенка, и ... возникли осложнения. Я не могу иметь своих детей.
Ее голос надломился на последнем слове, и Мэри держалась за свое самообладание очень тонкой, очень короткой нитью, поэтому была немного озадачена, когда он улыбнулся.
– Я же говорил тебе, Мэри, – мягко сказал он. – Нано возвращают хозяина в его пиковое состояние. Ты сможешь иметь детей, и я не могу дождаться, когда увижу, как растет твой живот вместе с моим ребенком.
Он накрыл ее рот своим, но Мэри была слишком ошеломлена, чтобы ответить, и быстро оттолкнула его.
– Подожди, – неуверенно сказала она. – Когда я потеряла ребенка, им пришлось…
– Наночастицы восстановят все, что было повреждено, и заменят все, что было потеряно, – торжественно прервал он, – покрывая почти все, вплоть до гистерэктомии.
Он снова начал целовать ее, и на этот раз Мэри начала отвечать, но в тот момент, когда он раздвинул ее губы, она прервала поцелуй и снова отстранилась. На этот раз она нахмурилась, когда мириады мыслей напали на нее.
– Ты хочешь сказать, что я могу забеременеть прямо сейчас? – спросила она, встревоженная такой перспективой. Было чудесно знать, что она может дать ему детей, но она совсем не была уверена, что хочет сделать это прямо сейчас или через девять месяцев, предположила она. Это не казалось хорошим способом начать новые отношения.
– Вероятно, нет, – сказал Данте, выглядя немного озадаченным, что она казалась такой встревоженной перспективой. – Разве ты не хочешь от меня ребенка?
– Ну, конечно. По крайней мере, мне так кажется, – добавила она, стараясь говорить спокойно. В конце концов, они только что встретились, и здравый смысл и все ее тренировки говорили ей, что она не должна так искренне прыгать в эти отношения. Вздохнув, она добавила: – Но не сейчас. Я имею в виду, было бы неплохо почувствовать себя немного более уверенными в отношениях, прежде чем мы добавим ребенка, не так ли?
–О. Да, – согласился он, расслабляясь, а затем улыбнулся и увел Бейли. Как только собака переместилась в изножье кровати, он придвинулся ближе и заключил ее в объятия. – Ты права. Лучше подождать с рождением ребенка. Тем более что, как только мы вернем Томаззо, я собираюсь продержать тебя в постели год или около того. Ребенок помешал бы этому. Так что мы подождем год или около того.
Мэри расслабилась и с облегчением кивнула. «Это определенно более разумный путь», – подумала она, когда он снова начал целовать ее. На этот раз она поцеловала его в ответ, ее тело сразу ожило, но когда он прервал поцелуй, откинулся назад и начал тянуть одеяло и простыни, прикрывающие ее, она спросила: – Значит, у тебя есть защита?