– Idiota. Stupido. Imbecille, – пробормотал Томаззо, ударяясь головой о ствол пальмы.
Он не мог поверить, что сделал это. Он был таким хорошим весь день, держась на расстоянии, сопротивляясь желанию прикоснуться и поцеловать Эбигейл. Потом она споткнулась о дурацкий пальмовый стебель, и в следующее мгновение он прижал ее к дереву, его рот оказался у ее горла, а клыки выскользнули наружу, целясь в яремную вену. Он чуть не укусил ее. Снова.
– Животное, – пробормотал Томаззо с отвращением. Он не контролировал себя. Сейчас он был не лучше дикого зверя. Все, о чем он мог думать, это погружение своего ноющего члена в ее теплые, влажные глубины. Но в тот момент, когда он приблизился к ее горлу, его клыки снова показались, и он захотел погрузить их в нее тоже. Ему действительно нужна кровь. Это был единственный способ заняться любовью с Эбигейл, не питаясь от нее, и он отчаянно хотел заняться любовью с Эбигейл.
Томаззо был уверен, что если он проведет с ней неделю или около того, занимаясь любовью и разделяя с ней общее удовольствие, то сможет рассказать ей о себе, о том, кто он и что он такое, и она не запаникует и не оттолкнет его. По крайней мере, он на это надеялся. Он надеялся привязать ее к себе сексом, чтобы она легче приняла правду о нем.
Эбигейл была очень чувственной женщиной. Он был уверен, что она не сможет повернуться к нему спиной, как только испытает всю широту удовольствия, которое они могли бы получить ... не важно, насколько она испугается или почувствует отвращение, узнав, кто он такой. Томаззо просто нужно было как можно быстрее доставить их в цивилизацию, чтобы справиться с этим. Конечно, как только он доставит их туда, ему придется сделать несколько телефонных звонков, но это не займет много времени. Тогда он сможет сконцентрироваться на ней, на том, чтобы доставить ей удовольствие всеми мыслимыми способами и привязать ее к себе сексом.
Медленно выдохнув, Томаззо откинул набедренную повязку и осмотрел себя. Он не пробовал эту штуку с виноградной лозой раньше, когда думал об этом. Он решил просто держаться на расстоянии. Что ж... это не сработало. Настало время для более решительных мер. Если бы его член не слушался, он бы связал его. Хотя, честно говоря, он не был уверен, что добавленная боль действительно поможет. Конечно, мучительные судороги, которые он испытывал из-за потребности в крови, не подавляли его либидо. Но попробовать стоило.
Отпустив набедренную повязку, он повернулся и пошел дальше в лес в поисках виноградных лоз, которые могли бы послужить этой цели.
Глава 7
Эбигейл потянулась к душу, чтобы проверить воду, и вздохнула от удовольствия, когда почувствовала, что она достаточно теплая. После нескольких дней, проведенных в океане, казалось, прошла вечность с тех пор, как она была по-настоящему чистой. Ей не терпелось намылить тело и вымыть волосы. Она могла бы даже принять долгую ванну с пеной. Эбигейл любила их и начала бы с этого, но беспокоилась, что вода будет коричневой, когда она выйдет, если она вначале не примет душ.
Стянув через голову майку, она отбросила ее в сторону, а затем быстро сняла лифчик, джинсы и трусики, прежде чем шагнуть под горячую струю и закрыть за собой дверь душа. Сначала она просто стояла, позволяя теплой воде литься по ее голове и плечам. Возможно, именно поэтому она больше не слышала, как открылась дверь душа, и не заметила Томаззо, пока его грудь не прижалась к ее спине.
Задыхаясь от удивления, Эбигейл попыталась повернуться, но его руки уже обхватили ее талию сзади, удерживая на месте.
– Я вымою тебе спину, – прорычал Томаззо ей на ухо, его руки скользнули к ее груди, одна из них провела куском мыла по ее коже.
– Это не моя спина, – выдохнула Эбигейл, извиваясь в его руках, когда он начал водить мылом сначала по одной груди, а затем по другой.
– Да, – пробормотал он.
– Нет, – со стоном заверила его Эбигейл, прижимаясь к нему, когда рука, держащая мыло, опустилась на ее живот, оставив его другую руку втирать мыло в кожу ее груди.
– Томаззо, – выдохнула она, приподнимаясь на цыпочки, когда он позволил своим мыльным пальцам скользнуть между ее ног. – Что ты ... я не понимаю. Я думала, ты ...
– Я знаю, – сказал он извиняющимся тоном, его глубокий голос успокаивал. – Обещаю, что объясню. Позже.
– Позже, – согласилась Эбигейл со стоном, оседлав его руку. – Боже.
– Si, – пробормотал Томаззо сквозь стиснутые зубы, а затем внезапно поцеловал ее.
Эбигейл ответила на его поцелуй, радуясь, что он снова стал прежним. Она понятия не имела, почему он вел себя так странно в последние дни их путешествия в поисках цивилизации, но он сказал, что объяснит позже, и она может подождать. «Особенно когда он делает с ней это», – смутно подумала она, когда его рука снова скользнула между ее ног.
Желая доставить ему удовольствие, она наклонилась и обхватила рукой его эрекцию. Но ей с трудом удалось его погладить, когда он разорвал их поцелуй, поймал ее руку и проворчал: – Dio, Эбигейл, ты заставляешь меня быть таким озабоченным.
В следующее мгновение он схватил ее за ноги и приподнял к стене. Он сразу же двинулся вперед, когда опустил ее обратно, и она задохнулась, когда он заполнил ее. Это был первый раз, когда он действительно был внутри нее, и Эбигейл застонала от ощущения, когда ее тело потянулось, чтобы принять его.
– Томаззо! – воскликнула она, вцепившись в его плечи, когда он начал поднимать и опускать ее.
– О Боже, Эбигейл, – выдавил он. – Ты такая тугая.
– Да, – выдохнула она, впиваясь ногтями ему в спину. – Я рада.
– Ты убиваешь меня, – сдавленно выдохнул он и внезапно исчез.
Вздрогнув, Эбигейл проснулась и в замешательстве уставилась на краба, крадущегося по песку перед ее лицом. На мгновение она оказалась между сном и бодрствованием, а затем ее мозг начал понимать все, и она поняла, что видела сон. Она закрыла глаза и тихо застонала. Они еще не достигли цивилизации. Не было ни душа, ни мыла, ни возвращения страстного Томаззо. Она лежала на песке под пальмой в своей грязной одежде, а где-то позади нее спал далекий Томаззо.
Вздохнув, она снова открыла глаза и села, чтобы осмотреться. По ее предположению, была середина дня. На этот раз Эбигейл не потрудилась посмотреть на часы, в основном потому, что ей было все равно, который час. «Время мало что значит, пока они не достигнут цивилизации», – подумала она и огляделась в поисках Томаззо. Он был там же, где и утром, когда она заснула, в двенадцати футах от нее, спиной к ней. И это после того, как он потерял сознание и спал на ней два или три раза. Очевидно, он больше не мог спать рядом с ней. Он решил лечь спать как можно дальше от нее. Это ранило больше, чем его вчерашнее отстраненное поведение.
Зевнув, Эбигейл поднялась и вышла из-за деревьев, чтобы спуститься вниз к берегу. Они шли вчера днем, вечером и ночью, не останавливаясь, пока солнце не начало подниматься над горизонтом. Эбигейл чуть не убило то, что она так долго шла, но она ни разу не пожаловалась и не попросила остановиться. Новый, далекий Томаззо сделал ее такой несчастной, что все, чего она хотела в этом мире, – добраться до цивилизации и сбежать от него.
«Ну что ж, – мрачно подумала она, – и найти Джета целым и невредимым, а не в когтях похитителей». По правде говоря, Эбигейл готова была пожертвовать своим душевным спокойствием в обмен на безопасность Джета. Но она предпочла бы и то, и другое.
«Особенно если мне начнут сниться сексуальные сны о Томаззо», – грустно подумала. Эбигейл. Она не знала, что будет делать, если эти сны продолжатся, как только он исчезнет из ее жизни. Они были горячими и удивительными, но просыпаясь, она возвращалась в суровую реальность...
Покачав головой, она оглянулась на деревья, гадая, как долго ей придется ждать, пока ее спутник проснется.
Томаззо продолжал лежать на месте еще долго после того, как Эбигейл ускользнула. Ему пришлось подождать, пока эрекция полностью спадет, прежде чем даже подумать о том, чтобы встать, в основном потому, что он не думал, что сможет сделать это без крика. По правде говоря, он был удивлен, что не проснулся с криком, когда агония в его члене вытащила его из сна. Он не шутил, когда говорил, что она убивает его. Он просто перепутал тесноту виноградной лозы вокруг своего члена в реальности с ее теснотой во сне.
Застонав, он закрыл глаза и просто ждал.
Обернуть виноградную лозу вокруг члена казалось хорошей идеей. К сожалению, Томаззо не догадался снять ее перед сном, что было бы неплохо, учитывая, что еще одним симптомом спутников жизни были общие сны.
Честно говоря, он не испытывал их с Эбигейл до прошлой ночи, поэтому не думал о них как о проблеме. И это заставило его задуматься. Почему у них раньше не было общих снов? На ум пришло несколько объяснений. Возможно, он просто не просыпался, прерывая их, а потом просто не помнил об этом. Альтернативный вариант состоял в том, что, те другие случаи, когда они спали рядом, испытав общее удовольствие, были сразу после потери сознания. Наверное, спутники жизни не видят общих снов, когда полностью удовлетворены.
«Надо спросить кого-нибудь об этом», – решил Томаззо. И он сделает это, как только достигнет цивилизации. Но теперь он должен был встать. Его эрекция исчезла, напряжение вокруг члена ослабло, и боль немного отступила. Но не совсем. Он подозревал, что нанес себе какую-то травму, которая в данный момент означала, что пока он не поест, у нано не будет крови, чтобы начать исцеление.
Однако, поскольку остальная его часть страдала от агонии из-за нехватки крови, Томаззо предположил, что добавить еще одну боль к списку не было большой проблемой. По крайней мере, он так думал, пока не попытался пошевелиться.
«О да, боль в пенисе опрокинула все остальное», – с горечью признал он. С другой стороны, теперь он, вероятно, мог бы снять лозу.
– Томаззо, остановись! – рявкнула Эбигейл и схватила его за руку, чтобы заставить остановиться, когда он продолжил свой ковыляющий путь вперед. – Остановись. Тебе нужно отдохнуть или еще что-нибудь.
– Я в порядке, – процедил он сквозь зубы. – Действительно.
Она недоверчиво фыркнула. – Посмотри на себя. Ты даже не можешь ходить прямо. И твои ноги так широко расставлены, что в них мог бы поместиться бык. Какого черта...?
– Эбигейл, – рявкнул он, заставляя ее замолчать. – Я буду в порядке, как только мы доберемся до людей.
Она молча смотрела на него, поджав губы. Вчера она думала, что ему будет больно. Она даже пару раз задавалась вопросом, может ли это объяснить его отстраненное поведение, но он заверил ее, что с ним все в порядке. Он все еще делал это, но теперь она не купилась на его заверения. Мужчина явно был в агонии. Он был болезненно бледен, потел и шел, расставив ноги как можно шире. Единственное, о чем она могла думать, так это о том, что у него какая-то инфекция, или, может быть, фурункул в неудобном месте, вроде верхней части бедра, или даже на яйцах.
Что бы это ни было, оно явно причиняло ему большой дискомфорт. Если это была инфекция, которая возникла за последние два дня, то он нуждался в уходе. Инфекции могут стать смертельными в жарких влажных джунглях. Они могут вызвать тропические язвы. Если это еще не произошло.
– Я хочу посмотреть, – наконец сказала Эбигейл.
– Нет, – прорычал Томаззо.
Она прищурилась. – Я прошла медицинскую подготовку, Томаззо. Позволь мне посмотреть. Может быть, я смогу помочь.
– Нет. Все нормально. Его слова замерли на полуслове, когда Эбигейл внезапно упала перед ним на колени и сдернула набедренную повязку.
– Боже мой, – прошептала она, глядя на его измученный член. Она думала, что это фурункул или какая-то другая инфекция ... Эбигейл медленно покачала головой. Это был ... – Это был краб?
– У меня нет крабов, – возмущенно прорычал он.
Эбигейл удивленно посмотрела на него. – Я не имела в виду крабов. Я имела в виду ... – она оглянулась на его пенис и поморщилась. – Похоже, пока ты спал, к тебе подполз большой старый краб, и раз десять вцепился в твой пенис клешнями. Я никогда не видела ничего подобного, – добавила она с восхищением, поворачивая голову из стороны в сторону, чтобы получше рассмотреть порезы и ссадины на его коже.
Томаззо со вздохом закрыл глаза. Это было совсем не то очарование его пенисом, которое он надеялся вызвать у Эбигейл.
– Ну, – сказала она. – Придется смазать его антисептиком.
Томаззо моргнул, его глаза снова открылись, и он устало сказал: – Все хорошо, Эбигейл.
– И антибактериальным кремом, – добавила она, игнорируя его.
– Оставь это, – почти умолял он.
– Наверное, его также нужно перевязать, чтобы предотвратить дальнейшее заражение, – пробормотала она, хмуро оглядываясь вокруг, прежде чем спросить: – Что ты сделал с аптечкой? О, вот она, – ответила себе Эбигейл, заметив, что она свисает с лозы, которую он соорудил и перекинул через плечо, чтобы не нести ее.
Встав, она схватила лозу и начала снимать ее с его плеча, но он поймал лозу прежде, чем она смогла полностью снять ее. – Эбигейл, нет.
– Перестань вести себя как ребенок, – проворчала она, выдергивая лозу из его рук и опускаясь на колени, чтобы открыть аптечку. – Об этом нужно позаботиться. Ты хочешь, чтобы твой пенис отвалился?
– Мне бы так повезло, – пробормотал Томаззо. Сейчас он был бы счастлив, если бы это случилось. По крайней мере, тогда боль утихнет. Возможно, тогда он снова сможет думать.
– Думай обо мне как о докторе, – предложила Эбигейл, доставая из аптечки разные тюбики и тампоны.
Томаззо посмотрел на ее макушку и поднял бровь. «Доктор? Несмотря на пульсирующий пенис, мысли его были заняты игрой в доктора с этой женщиной. Не помогло и то, что она стояла перед ним на коленях в той же позе, в которой оказалась бы, если бы собиралась взять его член в рот».
К его большому удивлению, этой мысли было достаточно, чтобы пробудить интерес его бедного пениса, который начал набухать, вызывая еще большую боль, поскольку порезы и ссадины от виноградной лозы на его коже, растянулись, а в некоторых местах и потрескались. Томаззо подавил стон и закрыл глаза.
– Вау, это должно быть очень больно.
Бормотание Эбигейл заставило его снова открыть глаза, чтобы увидеть, что она визуально изучает его пенис, когда он набухает. К счастью, она не прикасалась к нему. Пока. Мысль о том, что она действительно прикоснется к нему, заставила его распухнуть еще больше.
– Эбигейл, пожалуйста, – жалобно простонал Томаззо. – Оставь это в покое.
– Нет уж, извини, – твердо сказала она, открывая антисептик. – За ним нужно ухаживать. У тебя может развиться тропическая язва, более известная как гниль джунглей. Тропические язвы могут проникать в глубокие ткани, даже кости. Твой пенис может буквально отвалится, если это не…
Эбигейл остановилась, чтобы извиниться перед ним, когда он испуганно вскрикнул от боли. Она нанесла антисептик, и Томаззо показалось, что она пролила жидкий огонь на его больной член. Он никогда не испытывал такой боли. То, что несколько лет назад ему чуть не оторвали руку от плеча, не шло ни в какое сравнение с той болью, которую причиняли ее прикосновения.
– Да, это действительно больно, – пробормотала она и сделала это снова.
«Она наказывала его».
Эта мысль промелькнула в голове Томаззо, и он открыл глаза, чтобы оглядеть импровизированный лагерь, который Эбигейл создала за те часы, что «ухаживала» за его раненым пенисом. Она собрала несколько охапок пальмовых листьев, чтобы сделать для него свободное от песка ложе, а затем настояла, чтобы он лег на него, сказав, что это уменьшит риск попадания песка в его рану. Томаззо был слишком измучен болью, которую она причиняла, «ухаживая» за его раной, чтобы спорить, и упал на ложе. Но это была самая неудобная кровать, на которой он когда-либо лежал. Листья были не так уж плохи, хотя и прилипали к коже. Именно стебли делали «постель» невыносимой. Они были твердыми и угловатыми, впивались в кожу.
Эбигейл также завернула кокос в джинсы и блузку, чтобы сделать ему подушку, что было мило, но даже они не смягчали твердую скорлупу кокоса. С таким же успехом она могла дать ему камень.
Устроив его поудобнее, Эбигейл собрала несколько кокосов, упавших с деревьев неподалеку, и оставила их ему, чтобы он мог поесть и попить. К сожалению, три из четырех кокосовых орехов, которые она нашла, треснули, упав с деревьев, и кишели насекомыми. Он с трудом открыл четвертый кокос. Было бы лучше, если бы ему позволили встать и найти камень, чтобы разбить кокосовый орех, но Эбигейл дважды кричала на него, когда он пытался подняться с постели, которую она ему сделала.