– Это наночастицы вытягивали яд из твоего организма, вот почему это продолжалось так долго. Я имею в виду, что ты получил слишком много яда. Он был в твоей коже, крови, органах ... ну, если это зашло так далеко. Наночастицы, вероятно, погнались за ним, как только он впитался в твою кожу, но у нас, людей, чертовски много кожи.
Джейк кивнул и вздохнул. Он не сомневался, что именно этот ядовитый суп предназначался Николь, и как бы неприятно это ни было, он был рад, что окунулся в него, а не она. Он выжил. Она бы не смогла. Приподняв бровь, он спросил: – Где Николь?
– У себя в студии, работает. Данте и Томаззо с ней, – добавила Нина, как будто это его беспокоило.
– Почему? Она должна быть в безопасности в своей студии, – сказал он, нахмурившись. – Я установил систему безопасности, и пока она держит раздвижную дверь запертой, ей там хорошо.
– Да, если бы она заперла дверь. Но, несмотря на то, что прошлой ночью на нас свалилось много снега, сегодня тепло, и она отперла дверь своей студии и приоткрыла ее, чтобы выпустить пары краски, – сухо объявила Нина. – Я так понимаю, она понятия не имеет, что является целью того, кто хочет ее смерти?
– Нет, – признался Джейк. – Она все отрицает. Она думает, что все случившееся – просто случайность и все такое.
– Да, но кто-то должен дать ей пинка под зад, – мрачно сказала Нина. – Это не случайность. Она бы умерла, если бы залезла в эту горячую ванну. Кто-то играет жестко.
Джейк кивнул. – Что она сказала, когда Маргарет сказала ей, что горячая ванна отравлена?
– Маргарет ничего ей не говорила, – весело сказала Нина. – Она сказала, что это не ее дело.
Джейк нахмурился. – Что? Как вы объяснили, что со мной случилось?
– Мы не стали этого делать. Маргарет проскользнула в ее маленькую смертную голову, убедилась, что все в порядке, что она расслаблена, и отправила ее обратно на работу, а Данте и Томаззо держали ее в этом пространстве. На самом деле, – сухо добавила Нина, – это было лучшее, что она могла для нее сделать. Очевидно, с тех пор разыгралась буря. Николь рисовала до рассвета, а потом вернулась к работе, проспав чуть больше четырех часов. Я так понимаю, она закончила два портрета, почти закончила третий и собирается начать два новых.
– Она спала всего четыре часа? – спросил Джейк, придираясь к тому, что его беспокоило.
– Она работала допоздна, а утром у нее была назначена встреча с каким-то стариком на одном из портретов, – объяснила Нина. – Я думаю, что она дорисовывала окончательные детали, и позирующим был доступен этим утром, когда она позвонила вчера вечером. Это не заняло много времени, но потом ей захотелось продолжить работу. Нина пожала плечами. – Думаю, она уснет, когда устанет.
– Хм. – Джейк повернулся к двери, намереваясь спуститься и поговорить с ней.
– На твоем месте я бы этого не делала, – остановила его Нина.
– Что? – спросил он, оборачиваясь.
– Сейчас она работает хорошо, возможно, даже быстрее, чем когда-либо. Я подозреваю, что это благодаря предложению Маргарет, – сухо добавила Нина, а затем указала: – Без сомнения, это прекратится, как только ты расскажешь ей, как обстоят дела. Почему бы тебе не позволить ей сделать как можно больше, пока она может? Поешь, прими душ, побрейся и просто расслабься немного. Мальчики приведут ее на ужин, и тогда ты сможешь разрушить ее мир.
– Ужин, – пробормотал Джейк. После всего, что произошло вчера, еда была последним, что его интересовало, но он должен был приготовить ужин.
– Маргарет распорядилась, чтобы еду доставляли в течение следующих двух дней, – сообщила Нина, поворачиваясь к айпаду и выключая его. – Она подумала, что ты оценишь это.
– Да, – пробормотал Джейк, расслабляясь. Вскоре после ужина можно было поговорить с Николь, главным образом потому, что он очень боялся, что Нина права и этот разговор разрушит мир Николь. Она так сопротивлялась признанию, что ее бывший муж мог желать ей смерти ... Она плохо это воспримет.
– Просто предупреждаю, – сказала Нина, закрывая крышку своего айпада и поднимая его, чтобы подойти к нему. – У тебя тут не только отравление джакузи. Ты пытался укусить ее и сверкал клыками, пока был без сознания, – объявила она, проскользнув мимо него к выходу из комнаты. – Маргарет покопалась в ее памяти, чтобы не волноваться по этому поводу, а Данте и Томаззо укрепляли ее, пока ты спал. Но это не продлится долго, когда она снова увидит тебя. Тебе придется рассказать ей все.
– Что? – слабым голосом спросил Джейк, поворачиваясь и глядя вслед женщине.
– Ты справишься, – тихо сказала Нина, останавливаясь, чтобы взять коричневую кожаную куртку, которая лежала на краю дивана. Она натянула ее, перекладывая айпад из руки в руку, чтобы сделать это, а затем вытащила волосы из выреза и двинулась к лестнице, торжественно произнося: – Удачи!
Джейк смотрел вслед Нине, желая окликнуть ее. Он хотел попросить ее поговорить с Николь вместо него. Или сказать ему, что рассказать. К такому разговору он был не готов. Он только что узнал, что Николь была его спутницей жизни, и он еще не смирился с этим; как он мог ожидать, что она примет не только то, что может быть идеальной парой для него, но и то, что существуют вампиры, и он один из них? Да, этот разговор определенно может подождать до ужина. Это даст ему некоторое время, чтобы понять, что, черт возьми, он собирается сказать.
– Портрет хорош. Очень похож на Кристиана и Каро. Они выглядят живыми, как будто могут сойти с холста и войти в комнату.
Николь улыбнулась комплименту Томаззо и, отойдя от портрета сына Маргарет, который вскоре должен был стать невесткой, перешла к следующей картине. Это был идеальный комплимент и именно то, чего она пыталась достичь. Ей нравилось, когда работа шла хорошо, а она определенно шла хорошо. Она была в ударе. Последние два дня с тех пор, как заболел Джейк, она была на взводе и сделала больше, чем обычно за неделю. Это был настоящий кайф для нее, лучше, чем наркотики. Она была в восторге.
– Да, – согласился Данте. – Но почему вы работаете сразу над несколькими картинами?
– Это делает процесс интересным, – сказала Николь, пожимая плечами и играя с цветом кожи на портрете местного политика. Она пыталась подобрать подходящий оттенок, чтобы подражать грубоватому, немного красноватому цвету лица мужчины в жизни.
– Хм-м-м, – пробормотал Данте.
Николь слабо улыбнулась и покачала головой. – Вам, должно быть, до слез скучно. Не понимаю, почему вы не занимаетесь чем-нибудь более интересным, чем смотреть, как я рисую. Нахмурившись, она добавила: – Что вы здесь делаете?
– Мы кузены Джейка. Мы в гостях – сказал Данте.
– Джейк сказал, что сбежал от семьи, – сообщила Николь.
– Да, – ответил Томаззо. – Некоторые люди не справляются с проблемами так хорошо, а некоторым нужно время, чтобы справиться с ними. Стефано потребовалось время.
– Стефано, – пробормотала она и, покачав головой, перешла к следующей картине. – Я знаю, что это его имя, но все равно странно слышать, что его так называют. Я знаю его как Джейка.
– Джейк – хорошее имя, – заметил Данте.
– Да. – Николь улыбнулась. Ей нравилось это имя. Джейк ей тоже нравился. Он казался хорошим парнем. Он, конечно, был очень мил. Не то чтобы она часто смотрела на него, но он был красив ... и хороший повар, и заботлив. Побеспокоился о том подносе с сыром и фруктами. Это был приятный сюрприз, и она не думала, что это действительно часть его работы – поставлять закуски. Или да? Она понятия не имела. У нее никогда не было повара, и он не совсем соответствовал тому, как она представляла себе кухарку/экономку. Единственной экономкой, которую она знала, была ее тетя Мария, милая, похожая на бабушку женщина, которая суетилась вокруг в черных платьях и ортопедических туфлях.
«Джейк совсем не похож на ее тетю», – подумала Николь, вспоминая, как он сидел на краю ванны. У него был плоский живот, мускулистые руки и ноги. Он мог быть Чиппендейлом или моделью.
Николь нахмурилась, вспомнив кровь на его лице и груди. Мужчину рвало кровью. Это чертовски напугало ее. Но сейчас ему лучше, напомнила ей какая-то часть ее сознания. Он явно хорошо спал и приходил в себя. Все будет хорошо. Эти знакомые слова успокоили ее. Все будет хорошо, но желудок продолжал грызть ее.
– Я голоден, – прорычал Данте.
– Я тоже, – согласился Томаззо.
Николь усмехнулась. – Вы двое всегда голодны.
– Да, но мы очень хотим есть. И уже шестой час.
Николь оторвалась от портрета и с удивлением посмотрела на часы. Действительно, было уже больше шести ... и это, без сомнения, было причиной продолжающейся боли в животе. Поцокав языком, она быстро собрала кисти, чтобы помыть, и направилась к раковине, говоря: – Я удивлена, что Нина не пришла и не накричала на нас, чтобы мы поднялись наверх к ужину, как она сделала это за обедом.
– Нина уехала, – пророкотал Томаззо.
– Что? – Николь с удивлением огляделась. Женщина стояла на страже Джейка, как немецкий сержант-инструктор. Она даже не позволила Николь заглянуть в его комнату, чтобы убедиться, что Джейк жив и здоров. – Тогда кто присматривает за Джейком?
– Пиноккио не нуждается в наблюдении. Он больше не болен, – сообщил ей Данте.
– Да, теперь он ходит и говорит, как настоящий мальчик, – сухо добавил Томаззо.
Николь нахмурилась. Они называли его Пиноккио с тех пор, как она познакомилась с ними. Она не понимала причины, и они отказались объяснять.
– Ну, он не должен быть один, – пробормотала она, работая немного быстрее, чтобы очистить кисти. – Только вчера этот человек был при смерти. Она замолчала и нахмурилась. – Или это было позавчера?
– Позавчера, – подтвердил Данте.
Она нахмурилась. – Значит, позавчера он лежал на смертном одре, а теперь встал и ходит? – покачала головой она. – А если он потеряет сознание или просто упадет и ударится головой?
– Все в порядке, это никому не повредит, – заверил ее Томаззо.
– Конечно, может, – отрезала она. – Известно, что люди умирают от ранений в голову.
– Да, – согласился Данте. – Но не Пиноккио. Его голова полна дров.
Николь покачала головой, отложила кисти в сторону, чтобы они высохли, затем сняла белый халат, который носила, чтобы не запачкать одежду краской, и направилась к двери. Двое мужчин следовали за ней по пятам, когда Николь выбежала из студии в холл. Дверь в гостиную была открыта, она выбежала и резко повернула налево, врезавшись в очень высокое, очень твердое тело.
– Джейк, – выдохнула она, хватаясь за его рубашку, чтобы не упасть. Их близость и положение вызвали вспышку в ее сознании, когда он оказался сверху, и она боролась с ним, чего она не помнила и не понимала. Но как только эта вспышка пронеслась у нее в голове, она ахнула от удивления, когда один из близнецов врезался в нее сзади, прижав к груди Джейка.
– Сор ... – Данте закончил извинение ворчанием, когда Томаззо, очевидно, налетел на него, прижимая его к себе чуть сильнее.
Когда Николь подняла голову и посмотрела на мужчину позади нее, он криво улыбнулся и пробормотал: – Чу-чу.
Николь, задыхаясь, рассмеялась, услышав звук поезда, и выскользнула из-за спины мужчин, оставив их, на расстоянии в несколько дюймов друг от друга. Она была занята тем, что пыталась разобраться в том, что только что произошло, и что это были за воспоминания в ее голове. Неужели это произошло на самом деле? Были ли это фрагменты сна? Фрагменты сна. Все отлично. Расслабиться. Мысли пронеслись у нее в голове, и она расслабилась.
– Я пришел за тобой на ужин, – сказал Джейк, отступая от Данте.
– А мы как раз собирались ужинать, – сказала Николь, оглядывая его теперь, когда эти вспышки больше не были проблемой. К нему вернулся румянец, и он казался здоровым. Даже лучше выглядел. С тех пор как они познакомились, он не был таким румяным. Он почти сиял здоровьем, и, конечно, если бы он все еще страдал хотя бы малейшей слабостью, она была уверена, что он бы упал, когда она врезалась в него. Вместо этого он стоял, крепко держа ее за руки. Тем не менее, он был серьезно болен, и она не могла удержаться, чтобы не спросить: – Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. – Его взгляд скользнул по близнецам и обратно, а затем он резко повернулся. – Пойдем, пока ужин не остыл.
Николь взглянула на близнецов, отметив их суровые, ничего не выражающие лица. Похоже, между этими тремя мужчинами были плохие отношения, что, по ее мнению, было позором. Она и ее кузина Пьерина были близки, как сестры. Но Николь не знала, что происходит с Джейком и его кузенами. Она знала, что они были двоюродными братьями через его отчима, но если бы они выросли вместе ...
«Как бы то ни было, прямо сейчас их отношения определенно не были хорошими», – подумала она, следуя за Джейком к лестнице.
– Я накрыл стол на кухне, а не в столовой. Надеюсь, все в порядке, – заметил Джейк, проходя через гостиную на кухню.
– Конечно, – пробормотала Николь. Столовая представляла собой левую половину большой комнаты на верхнем этаже. Справа не было стены, отделяющей ее от гостиной, и все пространство было покрыто кремовым ковром. «Дом явно не был построен для детей», – подумала она, взглянув на большой дубовый обеденный стол с десятью стульями. Она никогда еще не пользовалась более официальной столовой. Это было бы удобно для больших семейных торжеств, но ничего подобного у нее пока не было. «Может, стоит пригласить всю семью на Рождество», – подумала она.
– Хочешь вина, воды, кофе?
Николь повернулась к Джейку спиной, когда он повел их на кухню. – Вино звучит неплохо.
Она усердно работала, и бокал вина звучал расслабляюще, что, как она подозревала, ей понадобится, учитывая напряжение, нарастающее в воздухе вокруг нее. Боже, между тремя мужчинами, в чьем обществе она оказалась, определенно были плохие отношения. Данте и Томаззо явно злились на Джейка за то, что он сбежал из семьи. Они также, очевидно, хотели вернуть его в лоно, иначе их бы здесь не было. Вопрос был в том, захочет ли Джейк воссоединиться со своей семьей.
– Ужин – это что-то вроде цыпленка, «Криксайд» подойдет? – спросил Джейк, доставая из холодильника бутылку белого вина. Очевидно, он или кто-то другой положил ее в холодильник. Николь пила мало и ставила белое вино в холодильник, только когда ждала гостей. Родольфо хотел поставить холодильник с вином, но они не успели до него добраться.
– Звучит неплохо, – пробормотала она, подходя к столу и колеблясь, прежде чем сесть на крайнее сиденье у окна. Это означало, что трое мужчин должны были занять другой конец и стороны. Им придется иметь дело друг с другом. Она не удивилась, когда Данте и Томаззо заняли свои места, оставив Джейку другой конец маленького столика высотой с барную стойку. Теперь по одному человеку с каждой стороны от него. Игнорировать их присутствие было невозможно.
Николь опустила взгляд на стол и села на свое высокое место. Помимо четырех приборов на столе стояло несколько накрытых тарелок, и пока она их рассматривала, Данте и Томаззо начали поднимать крышки, чтобы заглянуть под них. Запахи, которые доносились оттуда, были удивительными, и она почувствовала, как ее живот заурчал от интереса.
– Это курица со сливочным соусом горчицы, отварной картофель, спаржа с маслом и лимон, и легкий клюквенный салат, – Джейк прочитал с бумажки, прикрепленной магнитом к дверце холодильника, когда открывал вино перед дверью.
– Ты ведь не готовил, правда? – нахмурившись, спросила она.
– Не я. Маргарет, очевидно, заказала еду на пару дней, – тихо сказал Джейк. – Я только разогрел ее.
– Хорошо, – сказала Николь, расслабляясь. Ее не волновало, насколько лучше он выглядит, или тот факт, что Данте и Томаззо утверждали, что он вернулся к нормальной жизни. Человек чуть не умер. Она не хотела, чтобы он что-то делал в течение дня или около того, пока не поправится ... что, как она полагала, было смешно. Она платила мужчине за работу, он работал один день, а потом заболел и провел два дня внизу. Сейчас она не хотела, чтобы он работал еще пару. Пойди, разберись.