— Ты обиделась?
— Нет. Расстроилась. Я по тебе скучаю.
— Я тоже. — Алекс улыбнулся и приложил руку к монитору. — Может, все-таки ты сможешь вырваться на каникулах. Если дело только в деньгах, даже не думай, я куплю тебе билеты.
Соблазн был, конечно, велик, но, к сожалению, финансы играли здесь последнюю роль. В крайнем случае я могла бы занять денег у Джеммы и Мишель, вот только…
— Флеминг устроил меня в газету. Я даже домой на каникулах вряд ли попаду.
Совмещать учебу и работу оказалось не так просто, как виделось поначалу. После лекций я отправлялась в редакцию и, бывало, засиживалась там допоздна, а сам Флеминг иногда оставался на ночь.
— Значит, тебя можно, наконец, поздравить? — Алекс поднял бутылку пива. — Или мне стоит начать ревновать? — он рассмеялся.
— Могу вас познакомить. А еще скажу, что мы встречаемся.
«Встречаемся». Странно, но я до сих пор не воспринимала Алекса, как родственника, а потому не чувствовала, что мы поступаем неправильно. Пропасть в одиннадцать лет сделала свое дело.
— Думаю, тебе стоит написать об этом книгу, — предложил он.
Я смотрела, как он улыбается, не спеша потягивая пиво, и была готова взорваться от невозможности оказаться рядом. Хотя бы на несколько минут. Прикоснуться к его щеке, обнять, почувствовать запах… И так каждый раз, стоило нам созвониться в «Скайпе». Он был совсем рядом и одновременно бесконечно далеко.
— Возьму на заметку. Назову ее… хм… — я на пару секунд задумалась, — знаю! «Улица Америки». Как тебе? Роман о запретной любви, — последнюю фразу я произнесла с наигранной страстью и даже изобразила томное выражение лица. — Переплюну «Поющих в терновнике», вот увидишь.
***
Конечно, я могла приехать домой на Рождество — Флеминг не был тираном и не стал бы отнимать у меня возможность отметить праздник в кругу семьи, но, если честно, мне не особо этого хотелось.
Папа и Марси, как и следовало ожидать, обиделись, но в итоге мы сошлись на том, что я возьму короткий отпуск в марте, когда она родит. Врачи уверяли, что у мачехи будет сын, и она страшно этим гордилась. Каждую неделю присылала мне по несколько вариантов имен, одно другого хлеще и все никак не могла определиться. Как по мне так все они были просто чудовищными. Чего стоил только «Кадваллон Эохайд Блумвуд» — несмотря на то, что бедняга еще не родился, жалко мне его было уже сейчас.
Январь и февраль как-то незаметно остались позади. Я по-прежнему числилась бета-ридером, но к началу мая Флеминг обещал перевести меня в штат.
— В этой жизни вообще мало что дается легко, Тэсса, — говорил он, когда я пыхтела, разбирая по косточкам очередную статью. — Per aspera ad astra [1], — добавил философски.
К латыни декан питал особую любовь. Мне же язык древних римлян давался тяжело, особенно грамматика, которой нас зачем-то пытались научить. Можно подумать, мы будем писать на нем статьи.
— Чего скривилась? — усмехнулся Флеминг, увидев выражение моего лица.
— С моими знаниями я, скорее, вызову демона, чем перескажу текст.
— Вот и отлично, — он кинул мне флешку, и я поймала ее на лету, — передавай ему привет. А сейчас займись редактурой. Здесь три статьи, и они нужны мне готовыми завтра к полудню.
Флеминг сунул руки в карманы и, насвистывая песенку, направился к выходу из редакции. Уже в дверях он остановился и развернулся в мою сторону.
— И, да, не переживай, они на английском, — подмигнул он и скрылся в коридоре.
***
Марси родила десятого марта. Отец позвонил мне в четыре утра и, не помня себя от радости, сообщил, что теперь у меня есть младший брат. Слава Богу, его решили назвать Стивеном. Стивен Ли Блумвуд. Не так уж плохо, учитывая предыдущие варианты.
— Так ты приедешь?
— Да.
Теперь, когда я более или менее взялась за ум, с учебой проблем не было, и домой меня отпустили без вопросов. Флеминг тоже не стал возражать, сказав, что семейные узы — это святое. Странное заявление из уст того, кто давно забил на собственную личную жизнь. Иногда мне казалось, что женщины (а, может быть, и мужчины) его не интересуют — для Флеминга существовала только работа. Это было странно, учитывая, что, несмотря на чудаковатость, он обладал привлекательной внешностью, и многие студентки тайком по нему вздыхали. Нам, женщинам, вообще часто нравятся психи.
Возможно, не будь в моей жизни Алекса, я бы тоже попала под обаяние «мистера Вудворда», но на тот момент я видела в нем лишь преподавателя и руководителя. Да и вообще, ни к чему смешивать личное и рабочее – как правило, ничего хорошего из таких связей не выходит.
***
Домой я летела в смешанных чувствах. С одной стороны радовалась за отца и Марси, хотя еще не до конца осознала, что у меня появился брат, а с другой — дети, особенно маленькие, всегда вводили меня в ступор. Не то, чтобы я их не любила, просто не понимала, как с ними взаимодействовать.
Одна только мысль о том, чтобы взять в руки младенца пугала меня до колик. Все эти крохотные ручки-ножки, которые, так и, кажется, вот-вот сломаются, если сожмешь крепче, чем нужно. Или, не дай Бог, уронишь.
И как только люди справляются с детьми?
На протяжении всего полета я только и думала о том, что делать, когда увижу Марси и Стивена Ли. Дурацкое имя, но все же лучше, чем Кадваллон Эохайд.
…В аэропорту меня ждал отец. Он заметно помолодел и вообще выглядел до неприличия счастливым.
После дежурных объятий-поцелуев, папенька, наконец, взял себя в руки и сообщил, что Марси уже дома, а комната чердак переделали в детскую.
— Знаешь, даже хорошо, что ты приехала сейчас, а не на Рождество, — сказал он, когда мы уже свернули на Истерн-Парквей.
— Я понятия не имею, как вести себя с маленькими детьми.
— Да я не только о Стивене, — загадочно ответил он, паркуясь у забора. — У нас тут для тебя сюрприз.
— Какой? — задала я самый глупый вопрос из возможных.
Папа не ответил. Вышел из машины, достал из багажника мой чемодан и заспешил к крыльцу.
…Было странно вновь оказаться дома. За шесть месяцев я так привыкла к своей комнате в кампусе, что сейчас чувствовала себя здесь немного непривычно. Все казалось таким родным и одновременно чужим.
Марси встретила нас в холле. Она тоже заметно помолодела и (о, чудо!) купила стильный домашний костюм.
— Познакомься с братиком, — во весь рот улыбнулась она и сунула мне в руки розовощекого младенца.
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Мелкий Стивен Ли, судя по всему, был в не меньшей растерянности, чем я. Но хотя бы не плакал и не дрыгал ногами, что уже хорошо.
— Говорят, что сыновья похожи на матерей, но со мной это, видно, не сработало, — рассмеялась Марси. — Весь в вашу породу.
Мелкий и, правда, вышел точной копией папы. Это было видно уже сейчас, хотя ему и было-то всего две недели от роду. А еще держать его на руках оказалось не так страшно, как я думала. Пожалуй, даже приятно.
Вот черт!.. Я почувствовала, как по руке течет что-то жидкое и теплое. Отлично.
— Давай его мне, — хихикнула Марси и забрала Стивена на руки. — Эх, жаль твою кофту. Дорогая?
— Забей, — отмахнулась я, подавив брезгливость.
Итак, меня обделали. Отличное начало знакомства. Если когда-нибудь решу завести детей, пусть на руках их носит няня.
— Это и есть сюрприз, который ты мне обещал?
Папа и Марси переглянулись.
— Скажем так, не самый главный.
Это было сказано не отцом, и не Марси. Я застыла, как вкопанная. Либо, у меня слуховые галлюцинации, либо… Я подняла голову. Наверху лестницы стоял Алекс.
Комментарий к Глава 12. Через тернии к звездам
[1] Per aspera ad astra - через тернии к звездам (лат.)
группа в контакте - https://vk.com/lena_habenskaya
========== Глава 13. Одно целое ==========
— Алекс?
Его присутствие здесь казалось настолько невероятным, что я предпочла удостовериться в действительности происходящего.
— Привет.
Он спустился в холл и обнял меня. Ох, черт. Это наяву. Алекс здесь, он приехал. Я стиснула его, и в ответ он хрипло засмеялся.
— Хочешь сломать мне ребра?
— Как вариант.
Так, нужно держать себя в руках. Я отстранилась и дежурно поцеловала его в щеку, поборов желание впиться в губы. Алекс поймал мой взгляд и чуть улыбнулся. Мягко выпустил из объятий, невесомо скользнув ладонью по спине, отчего по всему телу прокатилась легкая дрожь. Слава Богу, никто ничего не заметил.
— Давно ты приехал?
— Два дня назад. Хотел сделать тебе сюрприз.
Марси позвала всех в гостиную.
Они с отцом что-то наперебой говорили, расспрашивали… Я отвечала, слушая их вполуха и все еще пребывая в легкой прострации.
Еще несколько минут назад мой желудок сводило от голода, но когда мачеха поставила передо мной тарелку, восхитительный запах лазаньи лишь отозвался где-то на краю сознания.
В том же отстраненном состоянии я рассказывала о буднях в колледже, Флеминге и газете, но мысли были сосредоточены на Алексе. Несколько раз мы пересекались взглядами, и под конец я уже не знала, какой повод выдумать, чтобы сбежать наверх. Руки тряслись от желания обнять его, но здравый смысл брал верх. Нельзя забывать об осторожности.
Мы поднялись в мою комнату, и я заперла дверь.
— Тэсса… — выдохнул Алекс, когда я прыгнула на него и повалила на кровать.
Впрочем, сопротивлялся он несильно и недолго. Жарко поцеловал меня в губы и, ловко выкрутившись, подмял под себя. Вес его тела отозвался сладкой истомой внизу живота, но ничего лишнего мы себе не позволили. Не сейчас.
— Не ожидала меня увидеть? — Алекс убрал прядь волос с моего лица и нежно коснулся губами шеи.
Моя нога лежала на его бедре, я гладила его живот и, замирая, чувствовала, как напрягаются под пальцами мышцы.
— Ты сказал, что мы не увидимся, и я почти обиделась.
— Я сам не думал, что приеду.
Алекс провел указательным по моему бедру, и даже сквозь плотную ткань джинсов я почувствовала, как кожа покрылась мурашками.
— А потом просто сорвался и купил билеты. Сказал, что соскучился по Америке.
— Только по Америке? — мне было важно, чтобы он сказал это вслух.
— Я соскучился по тебе.
В комнате было душно, а близость его тела накаляла воздух еще сильнее. Я плавилась от нежности, задыхалась от желания и понимала – еще чуть-чуть, и мы натворим глупостей. Представив лица отца и Марси, если они вдруг зайдут сюда, я тихонько усмехнулась. Ну, нет, такого нам точно не надо.
Вечером я вытащила Алекса на прогулку. Последний раз он был здесь сто лет назад и, идя по улице, мотал головой и заворожено смотрел по сторонам совсем как турист. В Австрии даже самые большие города и близко не напоминали Нью-Йорк. Я даже так скажу – ни один город в мире не напоминает Нью-Йорк. Чикаго, Вашингтон, Атланта – это все не то, у Нью-Йорка своя атмосфера, свой ритм и дух. Не знаю, как объяснить, это можно только почувствовать. Почему вы думаете, ему посвящено столько песен, а в больше, чем половине фильмов события развиваются именно здесь? Если вы услышите слово «Америка», какой город первым придет на ум? Держу пари, что явно не столица.
Первым делом мы отправились в Олений Парк, пригород, где когда-то жили Уолши. От Атлантик Авеню до него было чуть больше сорока минут на метро.
— Найдешь свой дом?
Если честно, я и сама не была уверена, что помню, где именно он находится. По обеим сторонам узкой дороги тянулись два ряда типовых одноэтажных коттеджей из красного кирпича и белой черепицей на крышах.
— 3517? — Алекс нахмурился.
— Возможно, — я взяла его за руку и повела в конец улицы. — Идем, посмотрим.
Это было маленькое путешествие в прошлое. Мы дошли до выбранного дома и остановились на тротуаре рядом с почтовым ящиком. В ярко освещенной гостиной сидели мужчина и женщина, а рядом с ними, на диване лежал золотистый ретривер.
— Ты никогда не думал о том, чтобы вернуться?
— Раньше да. — Алекс с интересом наблюдал за происходящим в комнате. — Когда учился в старшей школе, а потом… Не уверен, что я все еще американец.
Мне было плевать, кто он такой и кем себя считает. Сейчас он здесь, и я счастлива. Я не собиралась «влюблять» его в Нью-Йорк или уговаривать остаться – наше положение по-прежнему оставалось слишком хрупким и неясным.
Через два дня отец и Марси уехали в Трентон на выходные, и дом оказался в полном нашем распоряжении.
— Ты надолго приехал?
Только сейчас я вспомнила, что так и не задала этот вопрос. Мы лежали на кровати в моей комнате, прижимаясь друг к другу обнаженными телами. Из приподнятой оконной рамы тянуло прохладой и запахом мокрого асфальта. Дождь барабанил по стеклам.
— На две недели.
Алекс потянулся, откинув край одеяла, и взял с тумбочки запотевший стакан ледяного сока.
— Так, получается, у тебя отпуск?
Я выводила указательным пальцем невидимые узоры на его груди, затем медленно спустилась ниже, к животу и хихикнула, почувствовав, как напряглись его мышцы.
— Угу. — Алекс отпил и протянул мне стакан.
Апельсиновый сок был таким ледяным, что сводило зубы.
— Ты так и не сказал, где теперь работаешь, — напомнила я и усмехнулась. — Или это секрет? Ты главарь банды? Шпион?
Я представила, как бы он выглядел в роли гангстера или тайного агента. Оба варианта казались чертовски сексуальными.
— Ага, так, значит, тебе нравятся плохие парни, — Алекс засмеялся и легонько укусил меня за плечо. — Возьму на заметку. Но, увы, все гораздо прозаичнее. Тео устроил меня в компанию, занимающуюся радиотехникой. Платят хорошо, и в прошлом месяце я взял новую машину, а «Фольксваген» подарил Фанни.
— И сколько человек она уже сбила?
В декабре Фанни исполнилось шестнадцать, и поскольку в автошколе она отучилась еще в пятнадцать, то, можно не сомневаться, что достигнув нужного возраста, сразу побежала сдавать экзамен.
— Ты удивишься, но она водит даже получше меня. Видимо, еще не объездилась, как следует, — Алекс усмехнулся.
Только сейчас, когда он заговорил о родственниках, я поняла, как соскучилась по всем им, и решила, что летом из штанов выпрыгну, но приеду.
— Обними меня.
Не происходило ничего особенного, но я чувствовала, что это был один из тех незначительных и важных моментов, которые врезаются в память. Ты помнишь даже не столько события, сколько эмоции и чувства – звуки, прикосновения, запахи. В животе патокой растекается счастье – незатейливое, но чистое и ничем не замутненное. В такие моменты ты чувствуешь, что живешь. Было так хорошо, что даже говорить не хотелось, и по тому, как Алекс прижался ко мне, я поняла, что он чувствует то же самое.
Из всех друзей только Джесс была в курсе его приезда. После моих рассказов она так хотела с ним познакомиться, что я не смогла ей отказать. Джессика умела хранить тайны, и я знала, что она никому не сболтнет лишнего.
Она по-прежнему работала в «Macy’s», и когда у нее выдался выходной, мы встретились в Центральном Парке. Джесс пришла с Юджином, своим «типа-бойфрендом». «Типа» - потому что родители Юджина были очень религиозны, каждый день посещали службу в методистской церкви недалеко от 65-ой улицы, и даже мысли не допускали о том, что их единственный сын может оказаться геем.
— Мы переехали из Кабо-Верде [1], — рассказал он, когда мы устроились на лужайке у пруда, предварительно закупившись кофе и бейглами [2], — а там такое вообще не в чести.
— Его родители начали что-то подозревать и тогда, — Джесс откусила здоровенный кусок, едва не уронив на колени ломоть соленой форели, — та-дааам! Он представил меня им, как свою девушку. — Она засмеялась. — Их даже не смутило, что я не поступила в колледж, видимо, так обрадовались, что их догадки не оправдались.
Юджин мне понравился. Возможно, еще и потому, что я чувствовала с ним некую общность – он, как и я вынужден был скрывать от близких свой секрет и прибегать к всевозможным уловкам.