Дважды в неделю я приходила домой на семейный ужин. К собственному стыду не только за тем, чтобы провести время с отцом, Марси и братом, но и чтобы… поесть. Нормальную вкусную еду, а не ту дрянь, которую готовила себе каждый день. На качественные продукты денег не хватало.
О том, насколько паршиво обстоят дела, знала одна лишь Джесс, для остальных я была в полном порядке.
В марте Алекс наконец получил отпуск и вернулся в Австрию. Разжившись деньгами, он переехал в Зальцбург и снял квартиру в паре кварталов от центра.
— Ты только посмотри на этот вид из окна, — он развернул ноутбук так, чтобы я могла видеть панораму. — Глянь вон туда.
— Это что, Альпы? — спросила я, не в силах оторвать взгляд.
Даже через экран это выглядело потрясающе. Вершина далеко на горизонте, утопающая в серых облаках. Мне вдруг до дрожи в кончиках пальцев захотелось оказаться там. Прямо сейчас.
— Приезжай, — он улыбнулся и приложил палец к губам. Наш секретный жест. — И увидишь все сама.
У меня сжалось сердце.
— Я бы с радостью, да только дел выше крыши. Босс ни за что не отпустит.
На деле же мне было плевать на идиота-редактора и его мнение. Будь это в моих силах, я бы уволилась на следующий день и, бросив все, полетела к Алексу. Но проблема заключалась в другом: у меня не было денег, и я не хотела, чтобы он знал.
— Тэсса? — он наклонился поближе к монитору и внимательно посмотрел на меня.
Нас разделяли тысячи километров, но от его взгляда по спине пробежали мурашки, а в глазах предательски защипало. Казалось, Алекс видит меня насквозь.
— У тебя все хорошо?
— Да. Просто устала. — В доказательство своей лжи я улыбнулась. — А еще дико соскучилась. Сколько еще ты будешь в отпуске?
— Месяца три, думаю. А там куда отправят.
Теперь, когда военные действия в Ираке официально считались законченными, наемников распустили по домам. Даже сейчас, будучи не у дел, я следила за сводками новостей. Сильным мира сего редко бывает достаточно крови: заканчивается одна война, начинается другая.
— Если хочешь, приеду к тебе в Нью-Йорк, — сказал он после короткой паузы.
Хотела ли я этого? Больше всего на свете. И ни за что. Тогда Алекс увидел бы эту никчемную квартиру с видом на помойку (это тебе не Альпы, малышка Тэсса) и понял, что жизнь, о которой я ему рассказывала – вранье. Хотя, он наверняка и так уже догадался.
— Конечно. Приезжай.
Этот разговор случился в середине марта, а прилететь Алекс смог только в начале мая. Я встретила его в аэропорту, и мы поехали ко мне в Бруклин.
— Почему ты не сказала, что у тебя проблемы?
Ему, конечно, хватило одного взгляда на убогую прихожую, чтобы понять, в какой заднице я нахожусь.
— Потому что это временные трудности. Вспомни свою берлогу в Пассау. Со временем все наладится.
Мы прошли на кухню, и я достала из холодильника содовую.
— Ты могла бы сказать мне. Я тебя в беде не оставлю. — Алекс открыл банку и сделал глоток.
— Знаю. Но я должна сама. Сама, понимаешь. Это то же, о чем ты говорил мне тогда, в Австрии.
Алекс грустно и понимающе улыбнулся. Он чувствовал меня, а я его. Мы были на одной волне.
В Нью-Йорке он пробыл две недели. Четырнадцать прекрасных дней мы провели вместе – не среди песка и крови, когда под носом взрываются бомбы и гремят автоматные очереди, нет – почти, как раньше. Почти, потому что «как раньше» уже не будет, мы оба знали это.
Алекс знал про Брайана, я даже не пыталась лгать ему, но мы давно условились, что не будем давать обещаний.
— Так ты хочешь остаться с ним?
Мы сидели на берегу залива. Сюда мало кто приходил, старый пляж не пользовался популярностью, и это было одно из лучших мест в Нью-Йорке, где можно скрыться от суеты.
— Вряд ли. Я не та девушка, которая ему нужна. — Я усмехнулась и бросила камешек в воду. — Если я вообще кому-то нужна.
Алекс развернул меня к себе и серьезно посмотрел в глаза.
— Мне. Ты нужна мне.
— И ты не ревнуешь? Тебя не задевает, что я встречаюсь с другим мужчиной и говорю о нем?
— Не просто задевает – бесит. — Алекс закурил. — Но мы с самого начала обо всем договорились. Я ценю твою честность. А ты сама? — он посмотрел на меня. — Что ты чувствуешь к нему?
— Сложно сказать. — Я пожала плечами. Мой взгляд был устремлен в небо. — Он хороший парень, и какое-то время я была с ним счастлива. Да. Нам было хорошо. Но это не было любовью. И никогда не будет.
Жарило солнце, искрил слепящими бликами залив и шумели волны. Я лежала на спине, сунув руки под голову, смотрела в прозрачное небо и впервые за долгое время чувствовала себя безмятежно-счастливой.
— Давай не будем о грустном. — Я повернулась к нему, опершись на локоть. — Не хочу портить этот день.
Алекс лежал рядом и точно так же смотрел на меня.
— Что? — не выдержала я.
Он загадочно улыбнулся.
— Хороший день, говоришь? — в его глазах блеснули лукавые огоньки. Совсем как тогда, в Праге, когда мы удирали от полиции. — Давай добавим в него что-нибудь, чтобы он стал еще лучше.
— Что добавим?
Алекс наклонился к моему уху:
— Например, воды.
И, прежде чем я успела ответить, вскочил и подхватил меня на руки.
— Эй, ты что делаешь?! — я уже понимала, что он задумал и, смеясь, пыталась вырваться. — Отпусти! Ненормальный!
Не обращая внимания на мои попытки лягнуть его пяткой в живот, Алекс понес меня к воде. Несколько мгновений, и мы рухнули в воду.
Она была холодной. Не такой, чтобы сводило судорогой мышцы, но достаточной, чтобы завизжать. Сцепившись, мы валялись на мелководье и хохотали, как бешеные, когда очередная волна накрывала нас. Вода заливалась в рот и уши, колени скользили на гальке, но, черт возьми, как я была счастлива в тот момент! Поднявшись, набросилась на него и толкнула на спину, Алекс ухватил меня за плечо, и я полетела следом.
Мы резвились в холодной воде, гоняясь друг за другом, периодически спотыкаясь и падая. Ветер забирался под мокрую одежду, пробирал до мурашек, но я едва замечала это. Наконец, путаясь в собственных ногах, мы вышли и рухнули на берег.
— Почему все не может быть вот так? — я лежала сверху и гладила его лицо. — Почему ты не оказался другом Тео или Виктора?
Интересно, как бы все получилось тогда? Сложилось бы у нас что-нибудь и были бы мы сейчас вместе?
— А я рад, что ты моя кузина. — Алекс притянул меня ближе и прошептал в губы. — Меня это даже больше заводит.
— Дурак! — Я устроилась поудобнее и поцеловала его. — Извращенец.
Домой мы вернулись мокрые до нитки и порядком замерзшие. Никто из таксистов не соглашался брать нас в машину, и пришлось ехать на метро. Уже сгущались сумерки, когда мы вошли в квартиру. Ничего путного у меня в холодильнике не было, но по счастью через дорогу находился китайский ресторанчик, так что меньше, чем через час нам доставили ужин.
…Ночью я не сразу поняла, что стало причиной моего пробуждения. В сон вклинилась какая-то возня и несвязное бормотание. Открыв глаза, я проморгалась, чтобы привыкнуть к темноте, и увидела беспокойно ворочавшегося рядом со мной Алекса.
— Эй… — я осторожно потрясла его за плечо, — Алекс.
Не открывая глаз, он что-то неразборчиво пробормотал.
— Алекс, проснись, — я повторила попытку, уже чуть более настойчиво.
Он резко вскочил и ошалело посмотрел на меня. Взгляд у него был напуганный и потерянный, а на щеках я увидела мокрые дорожки.
— Все хорошо, — я ласково коснулась его руки. — Это просто сон.
— Я знаю, — резко бросил он и отвернулся. — Не маленький.
Я не обижалась. Сколько себя помню, сама раздражалась, если кто-то заставал меня в моменты слабости. А уж показывать слезы на людях – последнее дело. И все же мне хотелось показать ему, что мне не все равно, и я готова помочь.
— Пойду, принесу воды.
Он не ответил и даже не посмотрел в мою сторону.
Через минуту я вернулась со стаканом.
— Держи.
— Спасибо, — буркнул он, протягивая руку.
Я сидела на краю постели, наблюдая за тем, как он жадно пьет. Алекс в три глотка расправился с полным стаканом и шумно перевел дыхание.
— Нужно спрашивать, что тебе снилось?
— Нет. — Он поставил стакан на тумбочку, громко ударив им о поверхность. Взгляд был сосредоточен и устремлен в пустоту.
— Ладно, — я погладила его спине. — Всем снятся кошмары. Я понимаю.
Алекс медленно повернулся, и по моей спине пробежал холодок. Даже в темноте я увидела в его глазах что-то такое, чего не было прежде. Что-то злое и отчаянное.
— Нет, не понимаешь, — процедил он, и в следующий миг швырнул стакан в стену. Раздался грохот, и в стороны полетели осколки. — Не понимаешь, черт возьми. Ты ни хрена не понимаешь!
Я вздрогнула и коснулась его руки, но он оттолкнул меня. Плечо отозвалось болью.
— Ты и понятия об этом не имеешь! — он вскочил с кровати, оскалившись, пнул тумбочку и зарычал от боли.
От испуга и неожиданности я на мгновение лишилась речи. Никогда раньше я не видела его таким. Передо мной был озлобленный, загнанный в угол хищник. Он развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты. Я выскочила следом.
—Алекс! — я догнала его в коридоре, развернула к себе и обхватила руками лицо. — Посмотри на меня.
Пару секунд мы молча глядели друг другу в глаза.
— Прости, — выдохнул он наконец. — Тэсса, прости меня. — Он прижал меня к себе и уткнулся носом в висок.
…Мы сидели на кухне, допивая остывший кофе. За последние двадцать минут Алекс извинился, наверное, раз десять, но я не держала на него зла. Он так и не сказал, что ему снилось, да этого и не требовалось, я и сама знала ответ.
— Почему ты не уйдешь?
Я мало что знала о войне, но знала, как она калечит людей. Даже самых сильных. Кровь, насилие и вечное напряжение — все это не проходит бесследно; война ломает человека, разрушает его личность, Господи, как же я боялась, что это произойдет с Алексом.
— А куда? — он посмотрел на меня исподлобья. — Я больше ничего не умею, кроме как разгребать чужое дерьмо.
Я старалась не думать о том, как сильно он изменился за последние несколько лет; ровно как и о том, что того парня, которого я однажды встретила в Шердинге, больше нет.
— Неправда. У тебя есть деньги, ты можешь… — я на секунду задумалась и сказала первое, что пришло на ум, — можешь открыть свое дело, пойти на курсы, можешь… Черт, Алекс, — я накрыла его руку своей, и почувствовала, как он гладит мои пальцы, — не ломай свою жизнь. Не ломай себя. Это важнее всего.
Он грустно улыбнулся.
— Это можно сказать и о тебе. Ты же ненавидишь свою работу, и не ври, я знаю. Но не уходишь. Почему?
Вопрос был риторический. Конечно, я могла это сделать, могла бросить все, но боялась уходить в неизвестность. Сейчас у меня была хоть какая-то стабильность.
— Алекс, я…
— Через три дня я возвращаюсь в Австрию. Поехали со мной. Возьми отпуск на пару недель и отдохни. Тебе это нужно. Нам это нужно.
Алекс сказал вслух то, о чем я думала последние одиннадцать дней. Хотя нет, вранье, последние несколько месяцев.
— Хорошо.
На следующий день я позвонила начальнику и сообщила, что с понедельника увольняюсь, а еще через час выкупила билеты. Круг порвался.
Комментарий к Глава 21. Предел
группа в контакте - https://vk.com/lena_habenskaya
========== Глава 22. Планы и их крушение ==========
Австрия встретила нас дождем и туманом. Пока мы ехали в автобусе от самолета к зданию аэропорта, меня не покидало ощущение «дежавю»: когда я прилетела сюда впервые, день тоже выдался непогожим.
В такси наваждение только усилилось: я смотрела в окно и вновь чувствовала себя семнадцатилетней Тэссой, впервые уехавшей так далеко от дома. Это была иллюзия, самообман, но на душе стало теплее. Я понимала, что цепляюсь за безвозвратно ушедшее прошлое вместо того, чтобы открыться новому; понимала, что «как раньше» уже не будет, но отчаянно хотела этого.
Алекс жил недалеко от центра в маленькой двухкомнатной квартире, балкон которой выходил на какую-то площадь.
— Я думаю ее выкупить, — сказал он, пока я осматривала его холостяцкий рай, — жаль только перепланировку сделать нельзя. Закон запрещает. Здесь очень берегут архитектуру.
Точно так же, как я хватаюсь за старое, подумалось вдруг.
— Родители и Фанни в восторге от того, что ты здесь, — Алекс достал из холодильника бутылку гранатового сока. — Хотят, чтобы уже сегодня мы приехали в Шердинг.
— Значит, приедем. — Я тоже соскучилась по ним.
Ни Агнесс, ни Ирвин, конечно и понятия не имели о том, что происходит на самом деле. А мне, каждый раз, стоило только их увидеть, делалось стыдно. По этой причине в тот вечер я особенно налегла на домашнее вино – не лучший, но действенный способ заглушить угрызения совести.
Впрочем, причина крылась не только во мне и Алексе: не желая выглядеть в их глазах неудачницей, я, злясь на саму себя, рассказывала о трудовых буднях, о том, как интересно оказалось работать в журнале, и каким ценным опытом это для меня стало. Хотя последнее было правдой: после месяцев ненавистной работы я знала, в какой тип издания не пойду никогда. В целом же этот день можно было назвать Днем Вранья. Дядя и тетя восхищались мной, ставили Фанни в пример, а я была готова удавиться от стыда и презрения к себе.
— Не вини себя ни в чем. Я бы тоже так сделал.
Мы сидели на берегу реки. В темнеющем небе мерцали пока еще неяркие звезды, с воды несло вечерней прохладой, и стрекотали цикады в траве. Я легла на спину, сунув руки под голову.
— Все оказалось не так, как я думала. Сложнее. Гораздо сложнее. Порой кажется, что просто не вывезти.
Алекс прилег рядом и, устроился на боку и ласково коснулся моей щеки. Его лицо было совсем близко, я чувствовала его дыхание на своей коже.
— Это взрослая жизнь. На самом деле мало, кто готов к ней. Но ты справишься.
— Ты говоришь это за тем, чтобы утешить меня? — я грустно улыбнулась, но не сдержала счастливого вздоха, когда кончики его пальцев прошлись по моей ключице.
— Нет, — ответил он серьезно. — Ты ведь уже немало сделала: попробовала себя в шкуре военного журналиста, съехала от родителей и худо-бедно обрела независимость. Ничего не происходит вот так сразу.
В данный момент меня больше волновало другое.
— Ты доволен своей жизнью? — Я приподнялась на локтях и посмотрела ему в глаза. — Доволен тем, что делаешь?
— Тэсса, прошу тебя… — Алекс отвел взгляд.
— То-то и оно, — я невесело усмехнулась. — Признай, Алекс, мы конкретно заплутали по жизни. Свернули не туда, а теперь не можем остановиться. И ни хрена не знаем, что с этим делать.
Он сел и положил руки на колени.
— И что ты предлагаешь? — его взгляд был устремлен на воду. — Что, Тэсса? — он повернулся ко мне.
Вопрос был риторическим.
— Я не знаю. Мне просто страшно. Страшно от этой неопределенности, от того, что я разбазариваю свою жизнь, даю ложную надежду Брайану, от того что… — голос задрожал. — Черт. Какая же я глупая!
— Эй! — Алекс взял мое лицо в ладони, — Посмотри на меня. Ты не глупая. Все будет, но в свое время. Иногда нужно просто остановиться и подумать. Ты здесь. И, возможно, это то, что тебе нужно сейчас. В данный момент.
Но что мне было нужно в данный момент? Я и сама толком не знала. Наверное, просто отдохнуть. А еще подумать. Сбежать от опостылевшей квартиры и не менее опостылевшей работы оказалось легко, но я понимала, что не могу прятаться вечно. Надо было что-то решать, предпринимать какие-то действия. Я знала, чего хочу, но не знала, как воплотить это в жизнь.
Агнесс и Ирвин предлагали мне пока пожить у них, но я отказалась. Удивления это не вызвало: по сравнению с Шердингом в Зальцбурге было больше «движухи», и это объяснение их удовлетворило, ибо в их понимании я была стопроцентной «американской девочкой», привыкшей к бешеному ритму города.