— Не вижу причин для паники, — сказала Джессика, когда я позвонила ей, не в силах хранить свой секрет в одиночку. — Просто получай от этого удовольствие, но не делай глупостей. Хотя… а что в этом, собственно, такого?
«Собственно такого» было достаточно много, но я не стала спорить с ней и просто сказала спасибо за то, что Джесс поддержала меня.
***
В пятницу вечером Алекс вернулся домой. За ужином я исподтишка наблюдала за ним, пытаясь понять, есть ли с его стороны хоть что-нибудь отдаленно похожее на мои чувства, но не видела ничего. Оно и понятно — ему-то всякие глупости в голову не лезут, в отличие от меня.
В тот момент, когда Агнесс поставила на стол тарелку с фруктами, наши взгляды встретились. Я испугалась и быстро отвела глаза. Не хватало только, чтобы Алекс что-то заподозрил. Мои тараканы в голове — мои проблемы, тем более, что у него и своих, судя по всему, хватает.
За ужином мы все-таки пришли к компромиссу насчет выходных — в Зальцбург решено было ехать утром, и вернуться в тот же день, не оставаясь на ночь, а вечером зависнуть в «Парти-Рауме». Такой вариант устраивал всех, правда, Фанни все равно отказалась ехать на экскурсию, и вместо этого заявила, что лучше позагорает на пляже с подружками.
Следующим утром Алекс разбудил меня в половине восьмого. Все остальные еще спали, да и я намеревалась встать попозже, но он сказал, что лучше будет выехать раньше и, соответственно, раньше вернуться, чтобы успеть на вечеринку.
Мы сидели на кухне, пили кофе и, глядя на него, еще немного сонного и взъерошенного, я окончательно признала тот факт, что влипла по уши. То, что сперва казалось забавным и приятно волнующим, приобрело угрожающие масштабы — скрывать интерес не сложно, а вот попробуй провернуть то же самое с влюбленностью…
Мне вспомнились слова Джессики о том, что «клин клином вышибают»:
— Если это так изводит тебя, просто сдайся и плыви по течению. Закрути с ним роман. Никому из вас хуже не станет, но когда ты получишь то, что хочешь, тебя отпустит.
В ее словах, определенно, было рациональное зерно. Возможно, меня тянуло к Алексу лишь потому, что это выходило за рамки моих понятий о дозволенном — ненормально испытывать влечение к собственному брату, пусть и двоюродному, но не было ли это обстоятельство, той самой перчинкой, придающей ситуации желанную и запретную остроту?
— О чем задумалась?
Я вздрогнула и чуть не выпустила из рук чашку. Мотнула головой, возвращаясь к реальности, и улыбнулась с наигранной беспечностью.
— Ты подвержен стереотипам?
Вопрос однозначно поставил его в тупик. Алекс удивленно посмотрел на меня, отпил кофе, задумался на несколько секунд и, наконец, ответил:
— Зависит от того, о каких именно стереотипах идет речь. Они же не на пустом месте появляются.
— Их выдумывают сами люди и всегда с определенной целью. Чаще всего, это контроль или поддержание какого-либо имиджа, опять же для конкретной цели. А иногда это просто чье-то субъективное мнение, которое прижилось и стало приниматься за истину.
— Ты там у себя, случайно, не на философа учиться собралась? — спросил он с улыбкой.
— Нет, на историка. К тому же философ из меня весьма посредственный. Это просто мои мысли и ничего больше.
Я уже жалела, что завела этот разговор, надо было, наверное, соврать что-нибудь.
— Интересные мысли с утра пораньше. — Алекс усмехнулся. — Но в целом я с ними согласен.
Остальные по-прежнему спали, когда мы уходили из дома, и я оставила Агнесс записку на комоде в прихожей.
День обещал выдаться хмурым. Небо затянули тучи, грозившие вот-вот пролиться дождем, и в воздухе чувствовался запах озона, предвещающий скорую грозу. Но я любила дождь, и перспектива попасть под него меня не пугала.
Сколько себя помню, мне всегда нравились дороги. Расслабившись, смотреть вперед, где слетелся серой лентой дорога, и думать. В пути думается особенно хорошо — ты смотришь в окно, перед глазами проносятся пейзажи, но они так быстро сменяют друг друга, что ты не успеваешь видеть их целиком — лишь выхватываешь взглядом отдельные детали, а мысли в это время, напротив, движутся спокойно и приобретают упорядоченность. Даже тревоги и страхи блекнут, в такие минуты. Именно за это я и люблю дороги. Это не просто движение вперед — это путь к самому себе.
— А ты все же не такая, как я поначалу думал, — Алекс бросил короткий взгляд в мою сторону и снова сконцентрировался на дороге.
— А какой ты меня представлял?
— Ну… не знаю… — он нахмурился и явно замялся. — В тот вечер в «Парти-Рауме» ты показалась мне, как бы это сказать…
— Дурой? — с улыбкой подсказала я. Обижаться смысла не было. Как ни крути, а мое поведение на вечеринке сложно было назвать разумным.
— Скорее, глупенькой, — уточнил Алекс. — Но я ошибался на твой счет. Ты умная, просто опыта не хватает.
— Ну, — я усмехнулась, — можно считать, что в тот вечер я его получила. Где еще учиться, как не на своих ошибках?
Алекс неожиданно переменился в лице. Это не было очевидной метаморфозой, но в то же время в его глазах скользнула уже знакомая мне мрачноватая тень.
— Ты в порядке? — я слегка дотронулась до его руки и невольно затаила дыхание, наслаждаясь этим прикосновением, хотя момент был явно не самый подходящий.
— Да, — Алекс размял плечи, и я быстро убрала руку. — Но, поверь, иногда лучше учиться на чужих ошибках.
Мне не хотелось омрачать это и без того хмурое утро, к тому же настроение, напротив, было на подъеме, а потому я не стала продолжать щекотливую тему.
— Расскажи мне лучше про Зальцбург. Куда мы пойдем в первую очередь?
Прогнозы синоптиков оправдались, и как только мы вышли из подземной парковки, где оставили машину, начался дождь. Холодно не было, но промокнуть до нитки в мои планы не входило, и я порадовалась, что захватила с собой один из старых зонтов Агнесс.
— Она его еще из Штатов привезла, — сказал Алекс. — По-моему, это был подарок твоей мамы.
Зальцбург мне понравился. Невзирая на то, что погода подкачала, впечатление о городе это не испортило. А, может, дело было не в очаровании узких улиц, причудливых фасадах домов и теряющихся в дымке Альп на заднем плане.
Мы бродили по переулкам без цели, без любования зданиями, и за три с половиной часа я не сделала ни одной фотографии, а когда вспомнила, что обещала отцу привезти побольше снимков, обнаружила, что забыла свою «мыльницу» дома. Ну и черт с ней. Уже тогда я точно знала, что запомню этот день без всяких фотографий — особенные моменты память хранит лучше любого накопителя.
— А это что за замок там, наверху? — я указала на вершину холма, где вздымались вверх каменные стены.
— Это крепость Хоензальцбург, — пояснил Алекс. — Внутри мало интересного, но есть отличная смотровая площадка.
Я сразу представила, какой вид открывается сверху, но не была уверена, что мои ноги выдержат такой крутой подъем. Склоны холма устремлялись вверх под углом градусов в шестьдесят.
— Можно воспользоваться фуникулером. Если ты, конечно, не боишься этих штук. Фанни вот боится, — добавил он с усмешкой.
Если честно, с трудом верилось в то, что моя сумасшедшая кузина может чего-то испугаться.
Подъем на сто двадцать метров вверх занял минут шесть, и когда кабина выехала из прорубленного в толще горы тоннеля, мы оказались на смотровой площадке. Алекс не соврал — с высоты горы город раскинулся перед нами как на ладони. Разноцветные дома были словно игрушечные, в центре извилисто петляла река, расчерченная мостами, а еще дальше утопали в тумане Альпы, точнее, их предгорья, но даже они казались исполинскими и неприступными.
Когда я была маленькой, отец часто рассказывал мне о том, как в молодости ездил с однокурсниками в Аппалачи, и, наверное, именно с этих историй и началась моя любовь к горам.
— Правда, впечатляет?
Алекс встал рядом и положил руку на мое плечо, и мне стоило немалых усилий никак не отреагировать на его прикосновение.
Мы стояли на вершине горы, под нашими ногами расстилался древний город, а наверху раскинулось бесконечное небо — пасмурное, хмурое, но от этого не менее прекрасное. Мне было хорошо. Ничем не обоснованное счастье заполняло меня изнутри, и я жадно впитывала его, вбирала в себя до последней капли, отчаянно цеплялась на эти мгновения, не желая отпускать их. Но, как известно, ничто не может длиться вечно — дождь усилился и, погуляв немного по внутреннему двору крепости, мы пешком спустились обратно в город.
Несколько часов прогулки дали о себе знать — у меня гудели ноги, и сердито урчал желудок.
— Я уже понял, что местная кухня тебе не по вкусу, — сказал Алекс. — Да и мне, честно говоря, тоже. Так что выбирай: суши или пицца?
Вы никогда не задумывались, из чего состоит счастье? Что оно значит? Яркие, события вроде вечеринки в ресторане шикарного отеля или дорогого подарка в бархатной упаковке? А, может, исполнение заветной мечты, о которой и думать не смеешь, не говоря уж о том, чтобы загадать желание. Все это, конечно, здорово, но мне кажется, что счастье сделано из мелочей. Незаметных таких, повседневных. Бывает у вас такое, что за день ничего особенного не происходит, но, ложась вечером спать, вы вдруг ощущаете себя по-дурацки счастливым? Пытаетесь понять, что же такого с вами случилось, а не можете. Вам просто хорошо и все.
Именно это я испытывала, сидя на открытой веранде какого-то ресторанчика, попавшегося нам на пути. Улица, на которой он находился, была такой узкой, что прохожим приходилось тесниться, чтобы разойтись, и один мужчина даже споткнулся о мой плетеный стул. Пробормотал скомкано извинение на японском (а, может, китайском, черт его знает) и посеменил вслед за группой.
— Спасибо тебе.
— Всегда пожалуйста, — отмахнулся Алекс, откусывая кусок пиццы. — Рад, что тебе понравился Зальцбург.
— Почему?
— Потому, что мне он тоже нравится, и я хотел, чтобы ты тоже почувствовала его.
Почувствовала ли я этот город? Может быть. Дело было совершенно в другом, но признаться в этом я, конечно, не посмела.
Как бы ни хотелось мне продлить этот день, но он неминуемо близился к вечеру. Если бы Алекс предложил снять номер в отеле и переночевать, я бы, не раздумывая согласилась, но этого не произошло. К тому же Фанни наверняка бы обиделась, откажись мы явиться на вечеринку.
— Думаю, пора выдвигаться, — Алекс посмотрел на часы. — Если не хотим опоздать.
— Да, пожалуй, — я допила остатки содовой.
По пути до парковки я забежала в пару сувенирных магазинов, и впервые за две недели своего пребывания в Австрии купила подарки. До Шердинга было полтора часа езды, и время поджимало, так что с выбором я особо не церемонилась — схватила то, что привлекло внимание, быстро расплатилась и поспешила на улицу, где меня ждал Алекс.
— Что купила? — он затушил недокуренную сигарету о край урны.
— В машине покажу.
Сказать, что я была довольна поездкой — не сказать ничего. Конечно, было бы лучше, если бы мы остались в Зальцбурге на пару дней, но, согласитесь, лучше синица в руке, чем журавль в небе. Если вы думаете, что тогда, сидя в стареньком «Фольксвагене» я строила планы относительно Алекса, то вы ошибаетесь. Моя так некстати возникшая влюбленность запросто могла разрушить тонкую связь, и я хорошо это понимала. Пусть все идет так, как идет.
— Так что ты все-таки купила?
Я отстегнула ремень безопасности и достала с заднего сиденья пакет.
— Кепку для папы, а эту уродливую статуэтку для Марси.
Алекс повернулся в мою сторону и с усмешкой глянул на жирную фарфоровую пастушку в розовом платье.
— Вижу, ты очень сильно ее любишь.
— Нет, просто знаю ее вкус. — Я убрала сувениры в пакет. — И у нее его нет.
— Пристегни ремень.
— Как скажешь, папочка, — я швырнула купленные подарки обратно на заднее сиденье. — Боишься схлопотать штраф?
Алекс снова на мгновение повернулся в мою сторону. Взгляд его был серьезен.
— Просто сделай это, Тэсса, черт возьми.
— Ладно, ладно… — проворчала я, застегивая ремень. — Ну, вот и все. Теперь доволен?
— Никогда не забывай это делать, — сказал он строго.
Подобная забота с его стороны была приятна, но в то же время я не понимала, с чес связана столь резкая перемена настроения.
— Эй! Все хорошо, — в доказательство своих слов я демонстративно подергала ремень. — Он застегнут, видишь?
Он снова посмотрел в мою сторону и виновато улыбнулся:
— Извини, просто…
Я улыбнулась ему в ответ, но миг спустя перевела взгляд на дорогу и…
— Алекс!!!
Прямо на нас, отчаянно сигналя, летел здоровенный грузовик. «Это конец», промелькнуло в голове. Сердце замерло. Я сжалась, готовясь к удару и боли, но в последний момент Алекс крутанул руль. Завизжала резина, и старый «Фольксваген» полетел с дороги, в заросли кукурузы. Двенадцатитонная фура промчалась в паре футов от нас. Листья били по лобовому стеклу, и я слышала сочный хруст ломающихся под колесами стеблей. Пролетев еще несколько метров на инертном ходу, мы, наконец, остановились.
— Твою мать… — чеканя каждый слог, пробормотала я, пока сердце пыталось выломать ребра.
Комментарий к Глава 6. Под небом Зальцбурга
группа в контакте - https://vk.com/lena_habenskaya
========== Глава 7. Откровения в отражении ==========
Мне понадобилось около минуты, чтобы прийти в себя, понять, что я все еще жива, и мое сердце бьется. Руки тряслись. Говорят, что в такие моменты перед глазами проносится вся жизнь, но со мной ничего подобного не было. Единственная мысль, вспыхнувшая в голове, когда я увидела летящий на нас грузовик «Вот дерьмо!». И, кажется, я сказала это вслух. Если бы Алекс не успел свернуть на обочину, это, вероятно были бы мои последние слова. Подумав об этом, я нервно усмехнулась.
— Ты как? — он все еще сжимал руль.
— Порядок.
Не то, чтобы я чувствовала себя хорошо, но учитывая вероятность превратиться в фарш, все обстояло не так уж плохо.
— Вот почему я говорил тебе про ремень. — Алекс, наконец, отпустил руль и откинулся на спинку сиденья.
В его словах, определенно, был смысл. Не будь я пристегнута, наверняка вылетела бы через лобовое стекло. Я тотчас представила это воочию и нервно передернула плечами. Бррр…
— Ты сам-то как?
— Нормально.
Он отстегнул ремень и вылез из машины. Я последовала за ним.
Первичный осмотр выдал неутешительные результаты. «Фольксваген» намертво застрял посреди кукурузного поля, и выбраться на автобан без эвакуатора не представлялось возможным. Особую пикантность ситуации добавляло то, что телефонная связь здесь отсутствовала. Иными словами, нас угораздило попасть в «мертвую зону». Ни дать, ни взять завязка середнячкового фильма ужасов.
— Что будем делать?
День клонился к закату, и на горизонте уже раскинулось оранжево-красное оперенье. Угасающие лучи солнца окрасили поле в мягкие краски расплавленного золота. Красивое зрелище, и если бы не обстоятельства, я бы от души полюбовалась им.
— Если пройти пару километров через поле, окажемся на новой трассе, там, рядом есть заправка, а, значит, и телефон. Доберемся туда и вызовем помощь. Ты идти можешь?
— А почему нет? — вопрос меня удивил. — Не такая уж я и хрупкая.
Солнце почти опустилось за горизонт, и закат крестом раскинулся над нами. К счастью, через поле вела тропинка, и нам не пришлось пробивать себе дорогу через заросли кукурузы, поднимавшейся выше человеческого роста. Вечернее безмолвие окружало нас, и лишь изредка впереди слышался отдаленный гул очередной машины.
Алекс шел впереди — быстро, уверенно, а мне только и оставалось, что поспевать за ним. Не то, чтобы я устала, но красота и тишина этого вечера нагоняли умиротворение, хотелось ненадолго остановиться и насладиться ими. Глупая затея, учитывая обстоятельства, но с другой стороны — все ведь обошлось, мы живы и никто не пострадал, не считая, конечно, бедного «Фольксвагена».