Я криво усмехаюсь, молясь, чтобы моя усмешка не выглядела слишком жалкой. Но Блейз тянет меня на себя и обнимает. Он делает это нечасто, опасаясь справедливой расправы, только когда чувствует, что мне сильно хреново.
— Мы что-нибудь придумаем, Драко. Я обещаю, — шепчет он.
Что он может придумать, когда сам в долгах как в шелках и трудится у близнецов день и ночь? Но я ему благодарен.
— Сам-то аппарировать сможешь?
Я снова молча киваю, на прощанье сжимаю его руку своей и аппарирую в тайной надежде, что расщеплюсь и больше не соберусь обратно в эту постылую жизнь. Но я же бывший отличник, аппарирую я идеально. Ну, здравствуй, любимый чулан!
***
Я лежу, уткнувшись в подушку. Как же мне все надоело. Почему именно мне жизнь припасла такое дерьмо? Ведь я вполне мог бы влюбиться в какую-нибудь милую девушку, жениться на радость отцу и спокойно растить с ней детей. Так нет же. Меня как всегда угораздило.
Вспоминаю, какой был Поттер со мной, и сердце сжимается. Вот именно “был”. Все уже в прошлом. Матушкино платье надежно запрятано в сундуке, маска снова на чердаке среди старого хлама, про палочку стараюсь и вовсе не думать. Но мои губы еще помнят его поцелуи, и я боюсь даже коснуться рукой своего рта, чтобы их не стереть. Молча смотрю в потолок.
— И что, она очень красивая? — слышится над головой голос Фреда. То есть, я так думаю, что это все-таки Фред.
— Да ничего в ней красивого. Какая-то бледная моль. Не понимаю, почему из-за нее столько шума, — это, разумеется, рыжая.
Усмехаюсь при мысли, что и в женском обличье я ей не понравился. У нее точно на меня аллергия.
Голоса в коридоре усиливаются. Все рыжее семейство тоже вернулось с бала и теперь рассказывает свежие новости близнецам и громко гадает, кто же была незнакомка, укравшая сердце героя.
— Вам понравился бал? — слышится голос Фреда, но рыжей уже не до бала.
— И откуда она только взялась! Ну, конечно, теперь все внимание ей! Ах, красавица то, ах она сё… Вон и Рон на нее тоже запал!
— Да ничего не запал… Просто она такая… ну вот такая… — бубнит этот рыжий кретин, непонятно что пытаясь им объяснить.
— И какая же? — в голосе Фреда слышится искренний интерес.
Уизел какое-то время нечленораздельно мычит, — со словами он как всегда не в ладу, — и наконец выдает:
— Охрененная… Если бы я не боялся перейти Гарри дорогу, я бы точно с ней замутил.
— Ты так говоришь, будто она уже согласилась, — кажется, теперь это Джордж. Возмущение рыжего подтверждает, что я правильно угадал, кто есть кто:
— Джордж, ты ее даже не видел, а говоришь! А я клянусь, она на меня так посмотрела! Два раза. Пока Гарри ее…
— Гарри? Ни за что не поверю, что наш Гарри в кои-то веки соизволил на кого-то взглянуть.
От этой реплики Фреда у меня немного теплеет внутри. Значит, не соврал мне лохматый придурок. Неужели у него, и правда, совсем никого… Я улыбаюсь.
— Фред, перестань! Ты прекрасно знаешь, что Гарри хранил верность Джинни. Просто он никак не может собраться и объявить…
Ой, ну не смеши меня, Молли! Даже Пискля в кои-то веки со мной соглашается:
— Мама, прекрати за него заступаться! — громко кричит она матери. — Как ты не понимаешь! Он на балконе ее целовал! Это видели все! Кроме тебя, потому что ты в это время болтала с министром! Но если бы ты посмотрела…
— Джинни, милая, это ничего не значит, пока он…
Но рыжую уже не заткнуть:
— Не значит? Да он сроду меня так не целовал. Ни разу! Чмокнет в щеку и все. Все приходилось делать самой. А ее он готов был сожрать. Аж тошнит! Противно смотреть!
— А зачем ты смотрела? — это, разумеется, Фред.
— Не твое дело, дурак! Мама, я тебе говорю, он влюбился!
Я приподнимаюсь и сажусь на постели, обхватывая колени руками, потому что лежать больше совсем не могу. Неужели, это все правда? Я влюблен в него просто без памяти, а сам Поттер влюбился в красавицу, которой нет и не будет. Очередная насмешка судьбы.
Молли в коридоре так громко кудахчет, что я больше могу не прислушиваться, — ее прекрасно слышно и так:
— Джинни, успокойся. Она все равно не из наших. Как пришла, так и уйдет. А ты для него родной человек. Конечно, Гарри будет с тобой.
— Да я теперь на него даже смотреть не хочу!
Хотел бы я в это верить.
Кажется, рыжая что-то швыряет в стену, потому что рядом со мной раздаются грохот и треск, а затем начинает карабкаться вверх, громко стуча каблуками. Не иначе это она тоже делает специально ради меня. Чтобы мне лучше спалось.
— Джинни, ты не можешь от него отказаться, — трубит Молли. — И отдать его ей просто так.
Интересно, чего тут все-таки больше: переживаний за дочь или страха потерять новый дом?
Рыжая какое-то время продолжает топать наверх, усердно ее игнорируя, но потом неожиданно останавливается на самом верху и громко кричит:
— А знаешь, мам, ты права! Я ей его не отдам, кто бы она ни была. Я все им испорчу!
И в этом я ей как раз очень верю. Вот только нечего портить. Все и так испорчено насколько возможно.
***
Я ласкаю его соски, чувствуя, как он сжимает сильными бедрами мое тело. Целую ключицы, с силой прикусываю тонкую кожу на шее, и он возмущенно шипит. Но я так безумно люблю его и хочу, что мне просто необходимо пометить его.
— Ты только мой. Слышишь, Поттер?
Он тяжело дышит и улыбается мне. А еще тянет меня на себя, ерзает подо мной, задевая меня стояком, и внезапно доверчиво раскрывается:
— Твой. Бери, что захочешь.
— Я хочу всё, Поттер, — я задыхаюсь от чувств, потому что мне всегда его мало. Мало. Мне мало! — Слышишь? Я хочу все!
— Так возьми, — он смотрит мне в лицо шальными глазами. — Возьми меня, Драко. Драко. Драко…
Мое сердце бьется как ненормальное. Даже не бьется, а просто грохочет. Грохочет все громче…
…И громче… По двери тяжелый кулак.
— Драко! Слышишь! Вставай! Нужно прополоть сорняки.
О боги, почему у Молли такой омерзительный голос?
Сквозь створку пробивается первый солнечный луч. Женщина, я тебя ненавижу!
С трудом сажусь на кровати, разом свешивая вниз обе ноги, чтобы голова не перетянула обратно. В сладкие сны, где мы с Поттером… Сердце скручивается от жалости к себе, но я упрямо закусываю губу. Не дождетесь!
— Сорняки. Что еще?
Распахиваю дверь, поправляя пижаму — спасибо длинной рубахе, под которой можно спрятать стояк. Вежливо улыбаюсь. Вежливость — наше всё. Молли пытается натянуто улыбнуться в ответ, а я гадаю про себя, успели ли ей принести совы наряд на отработку из Министерства. Боюсь, тогда у нее ко мне возникнет слишком много вопросов.
— Еще надо вымыть полы, поправить забор, прополоть мандрагору… — она начинает частить. Нет, видимо, наряд не пришел, раз у Молли по-прежнему все в порядке с фантазией. — …Прополоть горицвет, смести с веранды птичий помет…
Вы знаете, кто такой домовик? Рад представиться, это я в семействе Уизли.
С трудом отделавшись от разговорчивой Молли, наскоро одеваюсь-умываюсь, подметаю во всем доме полы, полю сорняки, а потом наконец-то позволяю себе быстро позавтракать.
Вся семья уже сидит за столом, но я с ними никогда не сажусь, нет у меня такой нелепой привычки. Еще в мой первый день Молли мне предложила присоединиться к их семейной трапезе, но было в ее голосе столько сомнений, что я благоразумно предпочел воздержаться. С тех пор я ем за небольшим кухонным столиком: стоя и на бегу, лишь бы унять чувство голода и не задерживаться рядом с ними надолго.
— Совы еще не приносили газеты? — осведомляется Артур. Он в этом семействе тише воды, ниже травы, настолько, что я постоянно о нем забываю.
— Интересно, что в “Пророке” напишут про бал, — Молли вслед за мужем задумчиво глядит на окно. — Гарри мне вчера ничего не ответил.
— А я тебе говорила. И не ответит, не жди. Вчера он был от нее без ума, — Уизлетта мрачно пялится в кружку. С утра она явно не в духе.
Я отворачиваюсь, чтобы не выдать волнения. Значит, Молли Поттеру все же о чем-то писала. О чем же? В чем она хотела его убедить? По сердцу скребутся когтистые лапы.
— Как дела? — Фред, несмотря на шиканье матери, вылезает из-за стола и, привалившись к подоконнику, удобно устраивается возле меня. — Успел разгрести весь чердак?
Я хмуро смотрю на него, пытаясь понять, что ему нужно, но он мне лишь задорно подмигивает и дружески пихает плечом.
Но Молли, к счастью, этого не замечает.
— Кстати, о чердаке, — спохватывается она. — Драко, дорогой, чердак ты можешь доделать потом.
От ее великодушия я просто немею, но ненадолго. Потому что продолжение следует.
— Мам, у забора кто-то навалил кучу дерьма, — вступает в разговор рыжий кретин.
Я очень старательно пытаюсь не хмыкнуть. Какая метафора. Но смешно мне очень недолго.
— Да, Рон, я помню. Это навоз. Драко, дорогой, будь добр, убери.
Я изумленно смотрю на нее. Женщина, ты, верно, шутишь? Но Молли начинает мне подробно рассказывать, что я должен сделать с говном. Хм, а я смотрю, у нее большой опыт. “Собери. Увези. Преврати в удобрение. Пожалуйста, будь внимателен с магией при разделении фракций. Потом удобри все грядки. Особенно горицвет и мандрагору”…
— Я надеюсь, ты к обеду управишься? — Молли говорит об этом, как о чем-то само собой разумеющемся, а я просто не могу поверить ушам. То есть, она все же это серьезно?
Рыжий полудурок глядит на меня с таким мстительным торжеством, что я вынужден равнодушно кивнуть, как будто для меня это плевое дело. Не доставлю ему удовольствия увидеть мое смятение.
— Забей, — шепчет мне на ухо Фред. — Мы с Джорджем поможем.
Я надменно смотрю на него через плечо. Неужели он и правда думает, что я кому-то позволю вмешаться в наши с ней отношения? Я должен выстоять. И победить.
— Нет.
— Что значит “нет”? — Фред непонимающе хмурится.
— Нет — значит нет, — отрезаю я и кривлю губы в вежливой улыбке для Молли. — Спасибо за завтрак.
Это просто дань воспитанию. Не могу же я сказать “спасибо вам за стакан чая и хлеб”.
Я уже собираюсь выйти из кухни, как воздух наполняется шелестом крыльев и почты.
— Свежий “Пророк”!
Делаю шаг к столу, чтобы бросить быстрый взгляд на газету Артуру через плечо и замираю.
Во всю страницу громадными буквами красуется заголовок: “ПРЕСТУПЛЕНИЕ ВЕКА”.
Что у них там такое стряслось?
— Нет, вы только послушайте! — Молли, не церемонясь, выхватывает у мужа “Пророк” и начинает громко читать: — “Преступление века. Вчера на Весеннем балу было украдено сердце героя”.
Я тихо хмыкаю про себя, глядя как на колдо жалостливо кривится физиономия Поттера. Ну и бред. Узнаю перо бойкой Скитер.
— “Таинственная Незнакомка не оставила другим ни единого шанса”, — поспешно читает Молли, глотая слова, — “Прибыв на бал неизвестно откуда, таинственная незнакомка мгновенно завоевала сердце героя. Как сообщает наш собственный корреспондент, Гарри Поттер провел с ней наедине целый вечер и был настолько ей очарован, что все, кто видел их вместе, даже не сомневались, что он предложит ей руку и сердце. Но таинственная девушка просто сбежала, разбив сердце несчастного Гарри. Наш корреспондент сообщает, что отважный герой безутешен. Уже неделю он не ест, не пьет и почти что не спит”.
Не сдержавшись, я одобрительно хмыкаю, мысленно аплодируя бесстыдному творчеству Риты. Мы с Поттером после бала не виделись каких-то десять часов, а он, бедняга, уже неделю тоскует.
— “Страдания Гарри велики, потому что теперь ему нужна только Она! Его Таинственная Незнакомка”.
Джинни сощуривает глаза и с такой силой стискивает вилку в руках, что кажется, собирается проткнуть скатерть насквозь.
— Каких только глупостей не понапишут! — восклицает Молли, но сама продолжает читать, жадно водя глазами по строчкам: — “Никто из присутствующих на этом балу не узнал, ни кто она, ни откуда взялась, и ее таинственный след так бы и растаял в тумане, если бы не одно но… ” — Молли делает паузу, чтобы набрать побольше воздуха в легкие, а я обращаюсь в слух. Какие еще могут быть “но”? И Молли тут же удовлетворяет мой интерес. — “…но Гарри Поттер, наш незабвенный герой, на то и герой, чтобы находить выход из самых безвыходных ситуаций! В этот раз он нашел не просто какой-то там выход, он нашел настоящую волшебную палочку, которую, убегая, обронила его Незнакомка. И если это не романтично, дорогие читатели, то вы просто не знаете, что такое романтика”.
А вот теперь я действительно в таком шоке, что двинуться не могу. Меня бросает в холод и в жар, а по спине ползет липкая холодная капля. Моя палочка в лапах у Поттера. Что мне теперь делать? Я растерянно оглядываюсь на Фреда — это он меня в это втянул, пусть теперь разгребает, но с удивлением обнаруживаю, что и Фред, и Джордж уже успели куда-то свалить.
Что. Мне. Делать?
— “Гарри Поттер официально заявляет Пророку”, — Молли теперь читает быстро, почти неразборчиво, торопясь узреть самое важное: — “что владелица палочки сможет ее получить обратно только вместе с рукой и сердцем героя. Свадьба назначена через неделю. Подробности, версии и предположения читайте на третьей странице”.
Молли медленно опускает газету на стол и смотрит на Джинни. А та, кусая губы, с отчаянием глядит на нее.
Только рыжий болван сидит так, как будто ничего не случилось:
— Ну да, по палочке Гарри ее быстро найдет, — задумчиво констатирует он.
Да уж, в уме ему не откажешь. Мать и дочь резко разворачиваются и раздраженно глядят на него, кажется, собираясь обрушить весь свой гнев на это рыжее чучело.
Пока они играют в гляделки, я паникую все больше и больше. А ведь прав рыжий кретин: по палочке волшебника можно найти без проблем. И как же мне теперь ее вызволять? Может, сказать, что у меня ее просто украли?
В глубокой задумчивости я отлепляюсь от подоконника.
— Драко, почему ты еще здесь? У тебя совсем нет работы?
Вот я кретин. Не мог подождать? Молли еще не успела выплеснуть раздражение на рыжего, а тут кстати я.
— Простите, Молли. Я уже ухожу.
— Чердак. Сорняки. Птичий помет, — отрывисто напоминает она. — И будь любезен, не забудь про навоз.
Молча киваю. Уж поверь, Молли Уизли, я про него никогда не забуду!
Следующие пару часов я полю сорняки. Солнце взошло, припекает мне спину, но я все равно не снимаю свою старую мантию. Словно она может меня защитить.
— Эй, змееныш, ты, кажется, забыл про дерьмо!
И тебе здравствуй, рыжий Уизел. Как хорошо, что ты есть.
— Я не забыл. Ждал, пока оно само до меня доберется. Вот и дождался, — мой голос как обычно спокоен и вежлив.
Рыжий подозрительно глядит на меня, но так и не догоняет.
— Хватит болтать! — наконец рявкает он. — Я тебе даже лопату принес. Давай, Хорек, вали туда, где тебе самое место!
— Какой ты сегодня не в меру заботливый, — я зло усмехаюсь, но лопату беру. Мы еще посмотрим, кто победит.
Намеренно медленно тащу лопату к забору, а Уизел плетется за мной. Ну разумеется, разве он может пропустить это зрелище?
Я добираюсь до места и мысленно издаю тихий стон. Куча, и правда, навалена от души. Не знаю, какой тут потоптался дракон, но гора мне реально по пояс. Чтобы не думать о том, что мне сейчас предстоит, я пытаюсь себе представить морду дракона, страдающего от запора и копившего в себе дерьмо много лет.