— Это называется «достойным соперничеством», Эрик. — отвечает Ксавьер.
— Хорошо, твоя взяла. — кивает Леншер. — А ты играть, я понимаю, решил от скуки и желания все знать?
— Типа того. — говорит Чарльз. — Нужно сказать, Рэйвен это моё увлечение совершенно не нравилось, потому что играть я мог только с ней, а её это немного… бесило, я думаю. Всё ещё мне припоминает.
— Страшно представить твою сестру ребенком. — говорит Эрик, чуть задумываясь в попытке представить. — Это что-то… мило-доброжелательное с безграничным желанием бегать, а потом приходить с разбитым носом и испачканным в саже платье, объясняя это тем, что она искала белого кролика.
— Рэйвен нравилась сказка про Алису. До сих пор нравится. Но я тебе этого не говорил. — улыбается Ксавьер.
— Тогда у меня есть повод начать восторгаться твоей сестрой. Я не дочитал пока… Слишком. — он смотрит на алкоголь, вслушиваясь в ливень, который закончится, похоже, не в ближайший час. — Слишком странно.
— Возможно, но ей довольно-таки нравятся странные вещи. Я задрот по генетике и Шекспиру, а она в восторге от Кэрола и моей бывшей. — усмехается Чарльз, делая глоток. — У каждого свои предпочтения.
— Мойра тоже странная? Раз уж нравится Рэйвен, — спрашивает Эрик.
— Она довольно… не знаю, азартная, наверно… — Ксавьер пожимает плечами. — И ещё она без ума от бабочек. Спросишь у неё что угодно про любой из видов и она напишет тебе рассказ на три страницы как минимум.
— Хорошо, что меня мало интересуют бабочки. — фыркает Эрик, сделав последний глоток. — Так что ограничусь тобой и Шекспиром.
— Весьма рад, что ты не идёшь по стопам моей сестры. Когда я рассказал про бабочек ей, она была настолько восторжена тем, как это мило, что через неделю я лишился девушки, — хмыкает Ксавьер.
— Самая милая история расставания, которую я знаю. — говорит Леншер, чуть запрокинув голову. — Но даже если бы я любил бабочек, то бороться с твоей сестрой точно не решился бы.
— Только самый отчаянный самоубийца решится на такое. — с улыбкой говорит Ксавьер.
— У меня есть причины бояться общаться с тобой? — насмешливо приподнимает бровь Эрик. — Мало ли, что меня ждёт от неё.
— Ну, если ты не будешь пытаться убить меня, думаю, проблем не будет. — улыбается Чарльз. — В любом случае, если что, я буду стараться отговорить её от твоего убийства.
— Не буду я тебя убивать. Я миролюбив. Почти. — усмехается он, поставив рюмку у доски. — Ладно, тогда, думаю, у меня будет даже шанс с ней подружиться.
Ксавьер смеётся.
— Чтож, всё возможно, но я бы на твоём месте старался оттянуть момент вашей встречи на как можно более далёкий срок. — говорит он. — Хотя бы потому, что она начнёт говорить о шахматах.
— Могу напомнить ей о бабочках для смягчения. Тем более, в аудитории мы относились друг к другу спокойно, так что еще не все потерянно. Наверное.
— Наверное. — говорит Чарльз и делает глоток алкоголя.
Эрик переводит взгляд с Чарльза на окно.
— Хорошая погода, чтобы ничего не делать, прекрасно вовремя закончилась учёба.
— Хорошая погода, чтобы выпить. — ухмыляется Ксавьер. — Если дождь не кончится до вечера, тебе либо придётся позаимствовать мой зонт, потому что без него я тебя не отпущу, либо вновь переночевать у меня. Мне кажется, второй вариант будет более безопасным.
— Боишься, что не верну зонт? — улыбается Эрик.
— Боюсь, что простудишься, шагая по холодным лужам. — отвечает Ксавьер.
— Заботливая жена. — негромко смеется Леншер. — Если останусь, то диван мой.
— А вот это уже спорный вопрос, — улыбается Чарльз.
— Не вижу никаких спорных вопросов, так что… — он пожимает плечами, глядя в голубые глаза.
— Давай так: кто выиграет в шахматы, тот спит на диване. — предлагает Чарльз, начиная раскладывать шахматы.
— Как дети малые, — Эрик подпирает ладонью щеку, глядя, как Чарльз расставляет фигурки. — Ну ладно. Хотя все ещё есть вариант, что дождь закончится или ты одолжишь мне зонт.
— Всё возможно, mon cher, всё возможно. — ухмыляется Ксавьер, делая первый ход.
— Ты всегда такой упёртый? — спрашивает Леншер, двигая пешку.
— Мог бы догадаться после всех наших перепалок о Шекспире, — с улыбкой отвечает Ксавьер.
— Ммм. Да, как-то не подумал. Целый семестр спорить по поводу и без… Делаю ставку, что до меня тоже был какой-то бедолага, который не выдержал этого и ушёл на факультет квантовой физики.
— Нет, до тебя мне приходилось спорить с учителем. — говорит Чарльз, передвигая коня.
— Ну тогда да, у него было мало возможностей уйти на квантовую физику. — медленно отвечает Эрик, задумчиво касаясь щеки, прежде чем передвинуть фигуру, забирая благодаря этому ходу одну из фигур Ксавьера. — И что тебе мешало спорить с ним дальше? Страдальческое выражение его лица?
— Твоё появление. Ты оказался более интересной фигурой, нежели препод. — с ухмылкой говорит Ксавьер, делая ход.
— Мне казалось, что молчаливое конспектирование и неохота в общении не сделают меня «интересной фигурой». — говорит Эрик.
— Ты же новенький. — пожимает плечами Чарльз. — И единственный, кто действительно работал.
— Новенький. — хмыкает Эрик. — Теперь зато понятно, почему нас не спешили разнимать. Лектор спокойно выдыхал, а все остальные просто отдыхали от рассказов о том, что «Гордость и предубеждение» захватывающая книга.
— А она действительно захватывающая. — говорит Чарльз, а после чуть улыбается, когда Эрик смешно фыркает, а ответ на реплику. — К тому же, я думаю, все согласятся, что без наших споров на уроке уже как-то… Не так. Непривычно.
— Бьюсь об заклад, что они все ждут драки в духе Вероны.
— Скорее драму в стиле Ромео и Джульетты, в конце которой мы оба выпиваем яд и оставляем всех в покое, да. — со смешком отвечает Чарльз.
— Отлично, влюбиться, обручиться, умереть, и все это за три дня. Прекрасный план. — Леншер двигает фигуру, сравнивая шансы. Пока все ровно.
— У тебя осталось всего пару часов на то, чтобы выполнить все эти пункты, так как третий день нашего более менее тесного общения подходит к концу. — ухмыляется Чарльз, съедая одну из пешек Леншера.
— Не знаю даже, у меня нет кольца для предложения. Разве что от ключей. — с прищуром глядит на доску Эрик. Минус один.
Беда.
— От ключей подойдёт, я не привередлив. — улыбается Чарльз, делая глоток из рюмки.
— Превосходно, тогда осталось влюбиться, а потом выпить яду. Хотя, если задуматься, то мы уже. — Эрик красноречиво смотрит на свою пустую рюмку.
«Уже влюбились?» хочется шутливо спросить Чарльзу, но вместо этого он лишь смеётся в ответ.
— Подлить вам ещё немного яду, mon préféré? ¹
— Только ради схожести с Ромео и Джульеттой. — кивает Леншер, с прищуром глядя на Чарльза.
Любимый. Что ж, где там его ключи?
— Так, серьёзно! — чуть громче, чем обычно говорит Эрик, резко поднимаясь и шагая в коридор. Ксавьер немного непонимающе смотрит вслед Эрику.
Нашарив ключи в кармане, он возвращается обратно, садясь в кресло, сосредоточено и аккуратно снимая ключи.
— Вообще-то я думал, что мне ещё рано умирать. Я не сдал экзамен по творчеству Шекспира. — говорит Чарльз, не сводя взгляда с ключей.
— Ну, я думаю, печень или нервная система откажут тебе не в ближайший год, так что успеешь еще похвастаться лучшим результатом на всем потоке. — отвечает Эрик, освободив колечко от ключей, который нужно бы не забыть потом вернуть.
Ксавьер смотрит на Леншера, чуть хмурясь.
Затянувшаяся шутка.
И немного неловкая, по его мнению.
— Как-то неправильно мы пошли, с самого конца, но все же. Согласен проигрывать мне в шахматы ближайшую вечность, а так же разбивать меня в пух и прах в спорах? — ухмыляется Леншер, протягивая Чарльзу на ладони колечко от ключей.
Ксавьер переводит непонимающий взгляд с протянутой ладони на лицо Леншера, на серые глаза, глядящие с лёгкой насмешкой.
— Разве будет какой-то интерес, если я буду постоянно проигрывать?
— Я образно, потому что в спорах ты тоже не всегда прав. — не прекращая ухмыляться говорит Эрик.
Серые-серые глаза и насмешливая улыбка. Чёрт.
— Я всегда прав в спорах, если они касаются Шекспира. Всегда.
Эрик цокает.
— Ну ты посмотри, а ведь еще пару минут назад он был совсем не привередливым. — он сокрушенно качает головой.
Чарльз чуть поджимает губы и, пару секунд прищурено смотря на Леншера, забирает из его ладони колечко от ключей.
— Это значит «да»? — спрашивает Леншер, еще несколько мгновений глядя на Ксавьера, прежде чем вернуть внимание шахматной партии.
— Это значит, — говорит Чарльз. — что шутка затянулась.
— Mein Gott, ein kleines Kind schüchtern¹, — бормочет Эрик, пряча улыбку, коснувшись губ, словно задумавшись над ходом. — Ну ладно, тогда я ставлю шах и мат. — спокойно говорит он, сбивая незащищённую фигуру Чарльза.
— Чёрт.
Ксавьер смотрит на доску с лёгкой долей огорчения.
— Ладно, у нас 1:1. Решающая партия? — предлагает он.
Леншер смотрит за плечо Чарльза. Ну и где честность, если они спорили только начиная с этой партии?
— Ну давай попробуем. — в противовес мыслям говорит Эрик, взяв со стола свою рюмку.
— Замечательно. — со слабой улыбкой кивает Чарльз, начиная раскладывать фигурки на доске.
Первые несколько минут партии проходят в молчании и редком шуршании одежды от движения.
— Неоднозначно. — скорее сам себе говорит Эрик, глядя на доску, сделав новый глоток.
— М? — переспрашивает Чарльз, задумавшийся об игре.
— Шансы не равны. — чуть громче говорит Леншер, сосредоточено глядя на фигуры. — Но это так, мысли вслух.
Ксавьер смотрит на доску, чуть щурясь. Три варианта хода из четырёх возможных принесёт ему только потери, но вот последний…
— Шах. — говорит он, передвигая фигуру и откидываясь на спинку кресла. — Ты спишь на кровати, Леншерр.
Эрик щурится, глядя на доску, отпивая еще немного и стараясь — очень стараясь — в шутку не спросить, а не должны ли они спать теперь вместе.
— Все еще думаю, что так неправильно. Гостиная она на то и гостиная, чтобы в ней ночевали гости.
— Моё гостеприимство не позволяет укладывать гостей на диван. — говорит Чарльз, делая глоток из рюмки.
— Ну мое тоже, но оно обосновывается на том, что первое — я не привожу гостей, а второе — у нас просто нет дивана в гостиной. — пожимает плечами Леншерр. — А твоё оправдание вообще не катит.
— Впервые встречаю человека, который отказывался бы спать на кровати заместо дивана. — подмечает Чарльз.
— Теперь хочется спросить, сколько же человек спало в кровати добродушного и гостеприимного Чарльза Ксавьера. — говорит Эрик, прислоняя рюмку к щеке.
— Один. — честно отвечает Чарльз.
— Гостеприимство распространялось не на всех? — предполагает Эрик. — Или мало кого пускал сюда?
— Второе. — отвечает Ксавьер, ставя пустую рюмку на стол. Пока хватит.
— Нахожу странно-забавным, что вошел в это число, учитывая, что сначала был приглашен не как друг, а как однокурсник, которому нужно было выпить и поспать.
Ксавьер вяло улыбается, опуская голову.
— Не знаю, как это объяснить, но я просто подумал тогда, что было бы неплохо… Что тебе бы не помешало отдохнуть, а без посторонней помощи ты вряд ли даже попытался бы.
— Не попытался бы. — согласно кивает Эрик, глядя на доску, а после на ключи. — Через два дня просто проспал бы всё от невозможности проснуться.
— Или упал бы в обморок прямо посреди урока. — говорит Чарльз. — Буду надеяться, впредь ты будешь аккуратнее. От недостатка сна бывают проблемы.
— Скорее уснул бы у Эммы на плече, не помню, чтобы в обмороки падал. И спасибо, Чарльз, я знаю. — мягко улыбается Эрик, не глядя на Ксавьера, перебарывая желание снова пошутить о заботливой жене.
— Чтож, дава~
Ксавьер обрывается, когда телефон в кармане издаёт звук пришедшего сообщения.
— Прошу извинить…
[19:24, Рэй]
Ну что, как там воркуется, голубки?
[19:25, Чарльз]
Хватит, Рэйвен. Мы не воркуем. Просто дружеская беседа.
[19:25, Рэй]
ну да, конечно, а мы с Мойрой просто хорошие подруги
[19:26]
тебе НРАВИТСЯ Эрик Леншер, я видела, как ты на него смотришь, так что не отнекивайся
Ксавьер чуть прикусывает губу.
— Что пишет? — без фанатичного интереса спрашивает Леншер.
— Мммм… Ничего, опять дурачится.
[19:27, Чарльз]
я не влюблён в Эрика. Он мой друг.
— Напомни о бабочках, тогда прекратит.
[19:28, Рэй]
Нет, не так. Ты влюблен в Эрика и он твой друг. Раскрой глаза, Чарли, я ведь не желаю тебе чего-то плохого.
[19:28]
даже могу дать тебе пару советов о том, как это делается с мальчиками, если хочешь ;)
— Проще просто игнорировать. — говорит Ксавьер, откладывая телефон.
— Игнорирование сделает всё хуже, мне кажется. — пожимает плечами Эрик, проследив взглядом за телефоном.
— Рано или поздно ей это надоест. — пожимает плечами Чарльз. — Мне уже надоело.
— Рэйвен что-то надоест? — хмыкает он. — Почему я этому не верю?
— Искренне надеюсь, что в своём недоверии ты неправ, — вздыхает Чарльз.
— Боишься сестру? — чуть насмешливо предполагает Эрик.
— Просто не в восторге от её настырности.
— Она пережива-а-ает! — тянет Леншер. — Просто тебе это кажется настырностью.
— Переживает? О чём ей переживать?
— О тебе конечно. Если бы я был на ее месте, то тоже переживал. Учитывая твое одиночное времяпрепровождение. — чуть суховато говорит Леншер, намекая на наркотики.
— Я контролирую дозировку, Эрик. И не так часто употребляю. — говорит он. — Незачем обо мне волноваться.
— Ну… Просто представь ее на своем месте, я бы посмотрел, как ты реагировал на ее «незачем волноваться». Так что, мне кажется, ей есть о чем беспокоиться.
Ксавьер прикусывает губу, опуская взгляд.
— Пожалуй, в чём-то ты и прав. Наверно.
— Я прав, Чарльз. — говорит Эрик, отводя взгляд от Ксавьера. — Я думаю, что иногда тебе нужно больше проявлять. мм. понимания?
— Понимания? — спрашивает Чарльз, смотря на Леншера. — Я понимающий, очень понимающий, пускай сейчас это за меня и говорит алкоголь.
— Тогда, возможно, более терпеливым к ее глупостям? — чуть улыбается Эрик.
— Я терпелив, просто они мне не нравятся.
— Не обращай внимания, как последний вариант. Ты же все равно любишь ее и не сможешь обижаться, что бы она там не делала.
— Верно, — Ксавьер слабо улыбается. — Именно поэтому я и собираюсь игнорировать её сообщения.
— Просто чтобы она потом на это не обиделась. — пожимает плечами Эрик, закрывая глаза. Довольно… атмосферно.
— Она редко когда держит на меня обиду. — отвечает Чарльз, бросая беглый взгляд в сторону окна, о которое сейчас с безумной силой барабанил дождь.
Явно не закончится.
— Чтож, чем ещё можно заняться? — спрашивает он, оглядывая заставленную книгами комнату.
— Твой дом — твои правила, так что я согласен на все. — чуть улыбается Эрик, не открывая глаз, вслушиваясь то в дождь, то в голос Чарльза.
— Чтож, мм… — Ксавьер чуть щурит взгляд, думая. — Придумывать занятия немного сложнее, чем планировалось. — усмехается он. — Я уже произносил пару фраз на французском, так что теперь твоя очередь блеснуть знаниями. Скажи что-нибудь на немецком.
— Oh mein Gott… Ich weiß nicht, was willst du von mir hören. Aber… vielleicht sagen dir etwas Unsinn? Über Kätzchen. Oder über die Blumen. Oder über den Regen.² — задумчиво перечисляется Леншер.
— Мило. Надо будет выучить немецкий. — говорит скорее себе Чарльз, всматриваясь в полумраке в лицо Леншера.
— А мне французский. — усмехается Эрик, а после, подумав еще немного, добавляет:
— Oder verstehen lernen, warum sagst du so seltsame Dinge auf Französisch³.