Часа через три после отбоя на соседней койке завозился Тед, а еще через час не выдержал и, тихо соскользнув с кровати, стянул с тумбочки вскрытую пачку сигарет и ушел в туалет. Драко молча возблагодарил Мерлина за строгое отцовское воспитание, не позволившее первым детским пробам сигаретного дыма на вкус превратиться в зависимость.
Вернувшийся Нотт запустил целую цепную реакцию: взрослые парни по одному ныряли в уборную, и вскоре дышать стало тяжело, пространство заполнилось табачным дымом.
Незадолго до того, как это все же решил прекратить крайне терпеливый охранник, к койке Драко, проходя мимо, шагнул один из парней.
— Малфой, будь осторожней, Хант затаил злобу, — быстрый шепот вряд ли расслышал кто-то, кроме Драко и Теда.
— Капитан Очевидность, — в полудреме пробубнил Нотт и отвернулся на другой бок.
Утро началось с попыток Канингтона оказаться поближе к Малфою. Мальчишка мялся, словно хотел о чем-то спросить, но боялся.
— Что, Крис? — наконец не выдержал Драко, когда после утреннего построения вместо сборов к завтраку Канингтон продолжал топтаться вблизи от его койки, кусая губы.
Мальчишка тут же оживился, радуясь, что его спросили:
— Малфой… Драко… А можно… — забормотал он, но мгновение спустя снова стушевался.
— Что, Крис? Говори!
— А можно, я… Ты же все равно в казарме… Можно, я куртку возьму?
— Нет.
Ответ звучал резко, и поэтому, наверное, в глазах паренька сначала появилось удивление, а потом слезы то ли обиды, то ли злобы. Канингтон развернулся и молча ушел к себе.
Малфой проводил его взглядом и отвернулся. Ему было плевать на мальчишечьи обиды, куртка принадлежала Поттеру, и Драко вовсе не хотелось, чтобы не очень аккуратный волчонок случайно ее порвал или чем-то испачкал. Он совершенно не желал усугублять свое положение подобными долгами перед Героем. Обойдется этот малолетний хвастун. Мерз мальчишка едва ли, он даже спал, не накрываясь, там, где Малфою хотелось завернуться в матрац. Значит, куртка ему нужна исключительно для демонстрации своей приближенности к Поттеру… Которого он, по правде говоря, и видел-то вживую, наверное, единожды — вчера, когда Герою приспичило поносить Драко по лагерю на руках. Обойдется!
День прошел относительно спокойно. Малфой валялся в постели, читал, жевал найденные в передачке яблоки, отчего к вечеру взбунтовался отвыкший от фруктов кишечник, доставив несколько неприятных минут в общем туалете и наградив возможностью внеочередного посещения медотсека, где Драко пришлось выслушать лекцию Барнза о добродетели умеренности.
Вернувшись в казарму Малфой обнаружил хмурые взгляды своих парней.
— Что случилось? — спросил он, забираясь на кровать и пытаясь укутать одеялом замерзшие ноги. — Конфеты кончились?
Гойл взглянул на него исподлобья и отвернулся.
— Сегодня почту забирают, — пробурчал Малькольм. — А в Азкабан совы не летают…
Драко вздохнул, окинув взглядом казарму. Кто-то торопливо дописывал последние строчки, кто-то заклеивал самодельные конвертики, а чьи-то письма стопочками уже лежали на прикроватных тумбочках.
Боковым взглядом Драко вдруг уловил белый конверт в пальцах сидящего рядом Теда.
— А ты кому написал? — удивленно спросил он.
Единственным родным человеком у Нотта был отец, как и все Пожиратели запертый сейчас в Азкабане.
Тед отвел глаза.
— Девушке, — быстро произнес он. — Вдруг дождется.
Малькольм присвистнул.
— А у тебя девушка есть? Ну-ка, Нотт, рассказывай!
— Ага, поделись сексуальными историями из жизни, — раздалось насмешливое напоминание лагерных правил со стороны старожилов.
— Закрыли тему, — Драко откинул голову на подушку и опустил веки.
Может, тоже написать Блейзу? Вдруг ответит? Да, он, конечно, ни разу не пришел за все время, пока они находились в следственных изоляторах. Но Драко постоянно старался убедить себя, что его могли просто не пустить. Вчера, когда в казарму заглянул оборотень и приказал Малфою следовать за собой, сообщив о посетителе, Малфой почти бежал к домику для свиданий, уверенный, что там его ждет Забини…
— Интересно, а на свидания сюда только мужиков пускают? — разглагольствовал где-то рядом Беддок.
— Только родителей или законных опекунов, — отозвался один из «местных».
Драко распахнул глаза и тут же почувствовал на себе тяжелый взгляд с соседней койки.
— Родителей и Поттера, — Тед смотрел на него из-под отросшей челки. — Может, он опеку оформил, Малфой?
— Ему министр Шеклболт разрешение на посещение выдал, — тихий голосок Криса едва не затерялся в общем казарменном шуме, но Драко отреагировал мгновенно:
— Ты откуда знаешь?
— Ты ругаться будешь… — еще тише забормотал пацаненок.
— Канингтон… — угрожающе зарычал Малфой. — А ну, подошел ко мне, живо!
Мальчишка слез с койки и поплелся к нему с видом человека, идущего на эшафот.
— Откуда ты знаешь? — повторил Драко, против правил сверля его взглядом.
— В куртке… В кармане… Разрешение, — пролепетал Крис, и когда Малфой резко дернулся к висящей на крючке над кроватью совершенно чужеродной здесь кожанке, непроизвольно отшатнулся, словно боясь удара.
Драко достал разрешение и долго смотрел в него невидящим взглядом. Шеклболт. Министр безопасности, один из лидеров Ордена Феникса… Любовник матери Блейза, из-за чего Забини так и не приняли ничью сторону во Второй магической… Сотни эмоций захлестнули Малфоя с головой. С одной стороны, эта бумага, видимо, подтверждала слова Теда о попытке Фениксовцев выведать какую-то информацию, с другой… С другой, она говорила Драко, что Блейз Забини давно забыл о своем «самом родном и любимом мальчике». Первое стало неприятным открытием. Малфой надеялся, что Поттера привели сюда эмоции. Совсем неважно, была ли это жалость, или Героя сжигало чувство вины, а, может, чисто гриффиндорское благородство… Но, судя по всему, Победителя привел холодный расчет, а это значило, что как только Фениксовцы поймут бесполезность младшего Малфоя в их шпионских играх, про поддержку Поттера придется забыть. Но неприятности в жизни Драко составляли большую ее часть, и он давно научился не падать духом, как только очередная появляется на горизонте. Он еще обдумает, как удержать интерес Поттера подольше. А вот открытие номер два так больно вонзилось в сердце, что Малфой едва сдерживал предательские слезы.
Сунув чертову бумагу обратно в карман, он обернулся к Крису и в мгновенном рывке сжал тонкую мальчишечью шею. Эмоции требовали выброса. Пацан рылся в его вещах. Отличная кандидатура, чтобы сорваться, скрыв за гневом боль и отчаяние.
— Еще раз, щенок, подойдешь без спроса к моей койке, размозжу башку о стену, понял?
Мальчик попытался кивнуть, испуганно сглатывая, и острый кадык прошелся по ладони Драко, напоминая, сколь хрупка жизнь, трепещущая под его пальцами.
— Отпусти пацана, Малфой, — раздался рядом мрачный голос Нотта. — Он просто ребенок.
— Угу, волчий выродок, которого и кобелина-отец бросил ради кровавых развлечений с Волдемортом, и мать, сука нагулявшая, видать, не сильно заботилась о воспитании, — боль трансформировалась в ненависть и клокотала внутри Малфоя. — Придется мне учить тебя манерам, щенок…
— Драко! — тихо зарычал Тед. — Отпусти пацана… Пожалуйста.
Малфой, разжав пальцы, отшвырнул Криса, и тот тут же бросился прочь, скрываясь в душевой.
— Его мать пристрелили министерские шишки, — вполголоса произнес Нотт. — Любители экстремальной охоты на оборотней в полнолуние. Ему было полгода. Волдеморт дал Фенриру возможность мести, а пацана помог спрятать… Никогда не задумывался, почему Сивый вечно одинок и так безумно кровожаден?
Драко взял сигареты и молча ушел курить. Конечно, он не знал. Какое ему было дело до личной жизни оборотня, с наслаждением рвущего на части все, что движется? Он боялся и потому ненавидел этого цепного пса Волдеморта. А оказывается, у монстра тоже была своя трагедия. Каким, однако, глубоким и неизведанным может оказаться привычно плоский и понятный мир. Интересно, а способен ли Поттер увидеть в нем эту многогранность за плоской маской школьного врага? Стоп, Малфой! Ты начинаешь жалеть себя и мечтать о чьем-то сочувствии… Это из-за Забини. Ты верил в его чувства, и теперь вместо этой веры в твоем сердце пустота, требующая срочного заполнения. Но Поттер — последний, на чье сочувствие и понимание ты мог бы рассчитывать. Забудь!
Странно, но надежда, видимо, действительно умирает последней, и когда через три дня, после ужина, охранник принес в казарму письма, Драко отчего-то до конца ждал, что вот-вот выкрикнут и его имя. Но чуда, конечно же, не произошло.
Нотт схватил протянутый ему конверт, ушел в туалет и вернулся только минут через пятнадцать, хмурый и задумчивый.
— Чё, не дождалась? — тут же взялись подначивать его малолетние уголовники, но, нарвавшись на тяжелый взгляд, быстро угомонились.
— Тед, все в порядке? — осторожно поинтересовался Драко, и Нотт отчего-то вздрогнул.
— Да… Просто… — он словно подбирал слова. — Ее родители не желают… Возвращения опасного уголовника из лагеря.
Малфой вздохнул. Чем тут можно было утешить друга? Вряд ли его девушка, даже без протестующих родителей, писала бы дольше года, а приговорен Нотт к десяти.
В ночь на субботу Тед вдруг опять заговорил о Поттере.
— Малфой, — шепотом позвал он, и Драко, повернувшись на бок, двинулся ближе к краю койки. — Ты… Не ходи больше на эти свиданки.
— Это чего, ревность, что ли? — так же шепотом, усмехнувшись, ответил Драко.
— Идиот, — как-то очень зло выплюнул Тед. — Просто не ходи. Ты ведь все равно ничего не знаешь… Или знаешь?
— А он еще ничего не спрашивал, — буркнул Драко. — Нам не повредят еда и сигареты, как думаешь? Если Поттеру нужны какие-то сведения, я их продам ему подороже. Спи, Тед, у тебя завтра дежурство по столовой… Еще и вместе с этим уродом Хантом. Следи там, чтобы он мне в суп не плюнул, больно уж зло глазами сверкает.
Утром оказалось, что плевок в суп может быть совсем не самым страшным вариантом развития событий, когда ты перешел дорогу дежурному по столовой.
========== Глава 8. Так близко к смерти ==========
Есть утром совсем не хотелось. Впереди ждали резиновая емкость с водой и пальцы Барнза, поэтому, как ни готовил себя Драко к предстоящей пытке, стараясь сам себя убедить, что колдомедик уже изучил его вдоль и поперек, и стыдиться больше нечего, нервная дрожь все равно накатывала волнами, и вместо голода Малфой, скорее, испытывал тошноту.
Дэннис и Тед стояли на раздаче, шустро шмякая в миски по порции овсянки и разливая в кружки какую-то бурду с запахом горелого кофе. Нотт даже не посмотрел на Драко, видимо, тоже ушедший в невеселые мысли о скорой экзекуции. Хант очередной раз бросил на противника полный ненависти взгляд, но плевать в еду вроде не стал. Тед отобрал у Денниса миску с уже наложенной для Малфоя кашей и, на мгновение отойдя к заднему столу, вернул ее Драко, увенчанную большим куском сливочного масла. Губы Малфоя дрогнули в невольной улыбке. Нотт заботился о своих даже в крайне плохом настроении.
Пройдя к своему столу, где расселись уже почти все его мальчишки, кроме задержавшегося в туалете Гойла и отсутствующего по причине дежурства Теда, Драко опустился на пустующую скамью. Он не заметил, как вдруг напрягся Канингтон, до этого с наслаждением вылизывающий ложку после распределения по овсянке такого же здоровенного куска масла. Отставив кружку с «кофе» в сторону, решив, что Грегори, как всегда, с радостью поможет ему избавиться от этого питья, Малфой взял ложку и задумчиво уставился на еду. Надо есть. Придется себя заставить. Он зачерпнул кашу… А в следующее мгновение на него через стол бросился Крис, выбивая ложку из рук и сбрасывая на пол миску.
— Не ешь!
В гулкой тишине эхом отдавалось низкое бряканье алюминиевой посудины о плитки пола. Драко растеряно смотрел на мальчишку, испуганно уставившегося на охранника, быстро шагающего к ним.
— Там… Там яд… — почти шепотом выдавил Крис, вжимая голову в плечи, но в почти полностью замершем мире эти слова грохотали подобно грому.
Малфой медленно обернулся на раздаточный блок. В глазах Теда застыли растерянность и ужас, Хант смотрел удивленно, словно не понимая, как Канингтон смог узнать. А мгновение спустя во взгляде Дэнниса отразилась полная, всеобъемлющая обреченность, а красивое лицо Нотта перекосило от бешенства.
— Убью, ублюдок! — в руке Теда сверкнуло что-то металлическое.
У Драко перехватило дыхание от осознания, что сейчас случится непоправимое, а он слишком далеко. Время затормозило ход, и Малфой, казалось, видел каждое движение молниеносно метнувшихся к Нотту и Ханту вервольфов. В то же мгновение сильные руки дернули его самого вверх, поднимая с лавки. Оборотень перекинул Драко через плечо, словно тряпичную куклу и, бросив бледному как простыня Крису: «Слезь со стола!», — быстро направился к выходу из столовой.
— Есть кто? — спросил вервольф у несущего вахту на входе в медотсек охранника.
Ответом, видимо, стало отрицательное качание головой, потому что оборотень распахнул дверь и шагнул внутрь вместе с тщетно пытающейся вырваться из его хватки ношей.
— Барнз! У нас попытка отравления Малфоя крысиным ядом! — рыкнул он, внося Драко в кабинет и, наконец, опуская его на кушетку. — Вроде не успел хватануть, щенок Сивого учуял, но…
— О, Мерлин, да что же за белобрысая катастрофа! — всплеснул руками Барнз, до их появления перебиравший в шкафу какие-то пузырьки, и бросился к Драко. — Малфой! Вы что-то проглотили? Спасибо, Коллинс, я разберусь, ступай.
В ответ на вопрос колдомедика Драко отрицательно мотнул головой, хмуро проследив взглядом за выходящим оборотнем.
— И кому же вы успели так насолить, Малфой? — Барнз что-то набирал в стеклянный шприц.
— Ханту, — глухо ответил Драко. — Что это?
— Витамин, Малфой, антидот к крысиному яду. Закатайте рукав. Ханту? Вас пытался отравить Дэннис?
— Я даже ложку до рта не донес, мистер Барнз, — пробормотал Драко, но рукав послушно закатал. — Да, Дэннис Хант.
— Ничего, сделаем впрок, — колдомедик без особого труда справился с введением препарата в вену Драко, а мгновение спустя поставил перед ним графин с водой и кружку. — Пейте.
Почему-то сил сопротивляться сегодня не хватало, возможно, виной всему был шок. Малфой послушно налил воду и нехотя сделал несколько глотков.
— Барнз, как он? — влетевший ураганом в кабинет Муррей заставил колдомедика поморщиться.
— Жив-здоров, мистер Муррей, антидот ввел на всякий случай, сейчас промою… — он взглянул на часы. — Я так понимаю, Ханта пока не ждать?
Муррей шагнул к Драко, забывшему, что ему должно встать при появлении начальника, и, схватив за подбородок, поднял бледное лицо.
— Ханта ждать, но не в кабинет, — опасно прорычал он, проводя темным пальцем по влажным от воды, едва розовым губам.
— Ясно, — вздохнул колдомедик. — Не мешайте ему пить, мистер Муррей! Идите. Мы с Малфоем тогда все заодно сделаем, раз уж начали. А потом… — он вновь тяжело вздохнул, — подготовлю койку.
— Две подготовь, — бросил Муррей и так же молниеносно вылетел прочь, как появился минуту назад.
Барнз на мгновение замер, глядя на захлопнувшуюся дверь, а потом, приказав Драко выпить весь графин, поставив перед ним ведро и объяснив, что после этого нужно выблевать выпитую воду, развернулся и вышел из кабинета.
Малфой ничего толком не понял из разговора мужчин. Очень хотелось просто лечь, закрыть глаза и умереть. Чертов Хант, за что? Неужели человеческая жизнь для этих уголовников так мало значит, что они готовы убивать из-за пары обидных слов?
Барнз, вернувшийся в кабинет с уже знакомой Драко резиновой емкостью на трубе, был явно чем-то очень раздосадован.
— Что, Малфой, мне самому в вас вливать воду и вызывать рвоту? — рявкнул он, видя, что Драко не притронулся к графину с момента его ухода.
— Мистер Барнз, пожалуйста, — тихо прошептал Малфой, опуская глаза в пол и стараясь не разреветься от обиды и мыслей о предстоящем кошмаре. — Я правда не ел отравленную кашу… Пожалуйста.
Барнз несколько секунд молча смотрел на него, но, наконец, вздохнул:
— Ладно, Малфой, раздевайтесь. Если вы меня обманули, вам же хуже.
Уже знакомый наконечник в этот раз вошел грубее, даже немного царапнув чувствительную нежную кожу. Вместо ласковых поглаживаний и слов утешения колдомедик периодически шлепал Малфоя по бледной ягодице и прикрикивал. В конце концов, Драко сорвался, беззвучно расплакавшись. Барнз грубо ткнул ему в руку бумажное полотенце: