Но собрать Орден и юное поколение Победителей, оставив Рональда Уизли в неведении, было невозможно, а значит, выбор был прост: рушить дружбу или понадеяться, что эта самая дружба в Роне окажется сильнее его ненависти. Гарри выбрал надежду. И первое письмо с приглашением на встречу было отправлено именно Рональду.
Спустя двое суток к собранию все было готово. От друзей прилетели подтверждения готовности явиться на зов Героя; дом худо-бедно был приведен в порядок; план операции, учитывающий цели Ордена и интересы Пожирателей и исключающий жертвоприношения, готов… И Гарри вдруг почувствовал странное волнение.
Теперь предстояло подготовиться к посещению лагеря, и от мысли об этом Поттера начинала колотить мелкая дрожь. Он сам не понимал, чего боится. Увидеть ненависть в глазах Малфоя, отказ от помощи? Это было вполне в духе Драко… Или, может, куда страшнее было ожидание пустоты в его взгляде, пустоты и безразличия сломленного человека? Гарри нервничал. Как Малфой его встретит, что они скажут друг другу?.. Не ляпнуть бы чего-нибудь лишнего! Что принести с собой? Что там нужнее? Что можно и чего нельзя передавать?
В субботу Гарри отправился в Косой Переулок и, уже оказавшись там, вдруг осознал, что в местных лавочках ему закупаться не стоит. Во-первых, магические вещи, возможно, не позволят передать заключенным, а во-вторых, в них там не будет никакого толку. Например, тонкие носки с согревающими чарами совершенно точно будут там просто тонкими носками, а корзинка с фруктами, упакованная чарами долгой свежести, в антимагическом вакууме покроется плесенью вместе с сочащимися соком персиками и грушами всего через сутки.
Выругавшись, Гарри аппарировал в маггловскую часть Лондона и отправился в ближайший супермаркет. К вечеру он вернулся домой с огромными сумками, битком набитыми продуктами в вакуумной упаковке, россыпью шоколадных батончиков, банками с консервами. Сверху лежало десять блоков сигарет — Гарри где-то слышал, что в тюрьмах сигареты являются некоей валютой, на которую можно выменять вполне сносную жизнь.
Покупать теплую одежду Поттер не решился. В последний момент он вдруг почему-то подумал, что Драко может отреагировать на это вовсе не радостным хлопаньем в ладоши, а прицельным ударом в нос.
«Разведаю для начала обстановку, а там решим», — подумал он и забил свободное место упаковками с печеньем.
Комментарий к Глава 3. Минимум Героя
* Эмоциональный якорь - психологический термин, означающий некий стимул (зрительный образ, звуки, запахи…) который вызывает определенные эмоции или провоцируют на какие-либо поведенческие реакции.
========== Глава 4. Я с тобой… ==========
Поговорить с Грегори за завтраком не удалось. У входа в столовую Драко остановил один из охранников:
— Ты Малфой?
Драко кивнул, судорожно пытаясь вспомнить свой личный номер. Но оборотню, кажется, не было дела до лагерного этикета.
— За мной. Внеочередной вызов в медотсек.
Рядом хмыкнул кто-то из проходящих мимо старожилов, Гойл испугано замер, против правил во все глаза уставившись на друга, а Драко почувствовал, что у него подкашиваются колени. Но высокая, крепкая фигура вервольфа уже быстро удалялась от столовой, и у Малфоя мелькнула мысль, что если тот сейчас обернется и не обнаружит его позади себя, будет только хуже.
— Грегори, иди есть, я скоро вернусь, — бросил он Гойлу и, проследив, как тот, безотчетно кивнув, послушно развернулся и поплелся к столам, кинулся догонять оборотня.
Входя в дверь медотсека, Драко почувствовал плотную, тугую магическую завесу, словно прошел через стену из желе. Вервольф предсказуемо остался снаружи.
Оказавшись в небольшом прямоугольном холле, Малфой растерялся. Куда идти дальше — он не имел ни малейшего понятия, а вокруг не было ни души. Несколько дверей, пять стульев, небольшая кушетка — вот и все, что открывалось взгляду. Наверное, если бы не предобморочное состояние, Драко позаглядывал бы за имеющиеся двери, но сейчас он не нашел ничего уместнее, чем опуститься на ближайший стул и попытаться справиться с неровно ухающим где-то в животе сердцем.
— Малфой, вы уже здесь? — неожиданно раздался слева от него скрипучий голос Барнза, заставив подскочить и на мгновение захлебнуться воздухом. — Заходите. Нечего тут высиживать.
Драко несмело шагнул к двери, за которой скрылся колдомедик. Стол, три стула, несколько шкафов с бумагами, какими-то склянками и наводящими на неприятные мысли о пытках железяками, кушетка, ширма и знакомое уже, заставившее пошатнуться от ужаса, кресло. Колдомедик поймал его за плечо:
— Вам плохо, Малфой?
Драко тряхнул головой, пытаясь взять себя в руки.
— Н-нет…
— Хорошо, — Барнз отпустил его. — Раздевайтесь, вещи сложите на стуле.
— Но… — голос предательски задрожал, — у меня по графику…
Утром график посещения медотсека для новичков висел на стенде для информации у выхода из казармы. Драко изучил его, отметив для себя, с кем из ребят нужно поговорить в первую очередь, чтобы хоть немного успокоить. Его собственное имя стояло под словом «суббота» в графе «12.00-13.00», а значит, до часа «х» оставалось трое суток.
— Малфой, — Барнз с усмешкой рассматривал его. — Вы чего испугались? У вас по графику суббота, полдень. Сегодня вы здесь не для этого. Раздевайтесь. Если я так вас пугаю, можете оставить трусы.
Драко прерывисто вздохнул и начал неторопливо стягивать висящую на нем мешком, серую лагерную робу. Тот парашют, который являлся теперь его трусами, мало что скрывал и постоянного норовил соскользнуть без поддержки, поэтому складывать одежду одной рукой, второй придерживая «трусы», было крайне неудобно.
— Снимите, не мучайтесь, — как-то неожиданно мягко улыбнулся сидящий за столом и наблюдающий за ним Барнз. — Я все уже видел, а больше сюда сегодня никто не войдет.
Драко почувствовал, как в лицо ударила кровь, но послушно снял неудобный лоскут и, прикрывшись руками, взглянул на колдомедика.
— Идите сюда, — Барнз встал из-за стола и скрылся за ширмой.
Драко шагнул к нему и испуганно замер. Колдомедик стоял перед каким-то металлическим агрегатом и что-то на нем подкручивал.
— Малфой, вы, вот, мне объясните, — не оборачиваясь к нему, нараспев, что совершенно никак не вязалось со скрипучестью голоса, протянул Барнз. — Как у такого статного отца и такой сильной матери вырос столь трусливый сын? Что ж вы дышать-то перестали? Это весы, Малфой, обычные маггловские весы, — он обернулся. — Увы, вся магия, что здесь есть, уходит на удержание непроницаемого для чутья оборотней барьера. Никакой иной нам не дано, все приходится делать с помощью маггловских изобретений. Вставайте на весы. Это не больно.
Драко, не отвечая, ступил, куда ему указали. Барнз передвигал металлические цилиндрики по линейке, на которой они были навешаны, вздыхал, хмурился, но, наконец, отошел к столу.
— Надеюсь, в голодную кому вы у меня не впадете. Лягте на кушетку, Малфой, на спину, ноги согните в коленях.
— Зачем? — Драко снова напрягся.
Барнз, помечающий что-то в его карте, поднял глаза:
— Малфой. Давайте, мы с вами договоримся: я говорю — вы молча исполняете. «Пальпация органов брюшной полости» вам о чем-то говорит? Думаю, что нет. Ложитесь на кушетку.
Драко вздрагивал и невольно напрягался, когда пальцы врача мяли его живот, а Барнз ворчал, ругая «изнеженных аристократов», которых «не знаешь, как поглаживанием не сломать». Наконец, он оставил живот Малфоя в покое, проверил пульс и вновь отошел к столу.
— Одевайтесь, юноша. Я снимаю вас с работы и занятий на неделю. В вашем распоряжении казарменная кровать, библиотека, свободный доступ в столовую. Вам будут накрывать пять раз в день, вот в это время, — он положил на край стола небольшой листочек. — Но, если почувствуете голод в промежутках, вас обязательно накормят и вне этого графика. Только постарайтесь все же поменьше гулять по лагерю и… — он взглянул на молча застегивающего робу парня. — Присядьте, Драко.
Малфой послушно уселся на предложенный стул.
— Мне передали, что сегодня ночью в вашу постель пытался забраться Гойл.
Драко побледнел.
— Он замерз, мистер Барнз, — быстро начал он оправдывать друга. — В казарме очень холодно ночью…
— Успокойтесь, Малфой, я вам верю. Оборотень не почувствовал от вас запаха возбуждения… И, так как вы новенькие, это все не пошло дальше меня. Но я должен вас предупредить, что подобные вещи в этом месте караются очень жестоко, и сдадут вас ваши же товарищи. Разъясните это всем вновь прибывшим еще раз. Почему-то мне кажется, что вас они услышат гораздо быстрее. А чтобы вы смогли доходчиво объяснить, я вам кое-что покажу. Пойдемте.
Он поднялся и вышел из кабинета. Драко поспешил за ним.
Распахнув одну из дверей в самом дальнем углу холла, Барнз вошел внутрь. Это была палата на четыре кровати, две из которых оказались заняты. Лежащие в постелях на животах парни не подали никаких признаков жизни, когда в палате появились посетители.
— Они без сознания, Малфой, — чудовищно спокойно пояснил колдомедик. — Это братья Дане. Тоже замерзли… Три ночи назад.
Он подошел к одному из бесчувственных парней и откинул тонкое одеяло.
— О, Мерлин, — едва слышно выдохнул Драко и отшатнулся, с ужасом глядя на кровавое месиво, заменяющее парню спину.
— Эти двое промышляли грабежом. Случайно убили “Ступефаем” старую ведьму и буквально сразу попались, — буднично поведал Барнз, возвращая одеяло обратно. — Им в этом лагере самое место, но даже для них любимое наказание нашего начальника дается слишком тяжело. Не уверен, что они выживут оба. Зелья здесь не действуют, а маггловские лекарства плохо переносятся магами и порой дают больше вреда, нежели пользы. Чтобы не умерли от болевого шока, вливаю в них гиппогрифовы дозы наркотиков и надеюсь, что молодые организмы справятся с двойной нагрузкой… — Он обернулся к Драко и поймал его взгляд. — В вашей казарме, в рабочем бараке, в учебном классе, в столовой — везде есть люди, всегда готовые доложить начальнику, что вас есть за что наказать. Наш начальник, мистер Малфой, очень любит собственноручно сечь кнутом юные тела, а больше всего этот сквиб-полукровка любит делать это и многое другое с отпрысками чистокровных семей. Малфой, постарайтесь вести себя тише воды, не попадаться ему лишний раз на глаза и не давать повода для наказания… Вас я точно не спасу.
Перед выходом из медотсека все время молчавший Драко все же обернулся:
— Почему?..
Барнз грустно улыбнулся.
— Потому что вам здесь не место… И ради ваших родителей… И… Я колдомедик, Малфой. Идите. Очень надеюсь до субботы вас больше не увидеть.
Драко старался все делать правильно. Подойдя сразу после обеда к охраннику, он попросил разрешения собрать вновь прибывших, объяснив, что ему наказал еще раз разъяснить младшим свод правил главный колдомедик. Охранник взглянул на небо, видимо, определяя время, и махнул головой на учебный корпус:
— Библиотека пустая, до начала работы у вас час. Только без глупостей. И чтоб на рабочих местах твои молокососы были вовремя.
Драко молча кивнул, так и не сумев выдавить из себя положенное: «Да, сэр! Спасибо, сэр!», — и, быстро развернувшись, направился к Гойлу.
— Грегори, — окликнул он, и товарищ тут же обернулся. — Собери наших, жду всех через семь минут в библиотеке.
Гойл молча кивнул и помчался исполнять приказ, а Драко быстро зашагал к библиотеке, размышляя, что чувствует себя старостой Слизеринского факультета в Хоге.
Подростки ворвались в библиотечную тишину ровно через семь минут, шумно сопя носами и несмело переговариваясь.
— Тихо, — рыкнул на них Драко. — Зашли, расселись по одному за стол. Гойл, закрой дверь.
Ребята послушно рассыпались по небольшому помещению и затихли. Дождавшись, когда Грегори, прикрыв поплотнее дверь, усядется за ближайший к нему стол, Драко окинул небольшое собрание взглядом. Вместе с Малфоем мальчишек было одиннадцать, семерых из них Драко знал довольно поверхностно, куда лучше он был знаком с их старшими родственниками, благодаря которым эти подростки сейчас находились здесь. Куда отправили девушек, он не знал и сейчас совсем не хотел об этом думать.
— Выживи, — эхом повторяя слова собственного отца, шепнул он Панси, когда их выводили из комнаты ожидания для отправки к порталу.
Она обвила руками его шею и быстро пробормотала:
— Думай о себе, Малфой, я справлюсь.
Он знал, что Панси справится. Драко ни разу в ней не сомневался, так же как она в нем. Сейчас Малфой должен был позаботиться о себе и о тех, кто рядом, а о девушках будет думать, когда выберется отсюда сам, бессмысленные душевные терзания и волнения были сейчас ни к чему. Сейчас перед ним сидели напуганные мальчишки, старшим из которых — его однокурсникам Грегори и Теду — едва исполнилось восемнадцать, и он не должен был допустить, чтобы кто-то из них лег умирать на соседние с братьями Дане кровати.
— Есть те, кому я должен представиться? — наконец заговорил Драко.
Подростки дружно замотали головами, подтверждая, что прекрасно осведомлены, кто он такой.
— Хорошо. Тогда перехожу сразу к делу, — он вздохнул и, присев на краешек стола, потер виски. — Я знаю, что вы все напуганы. Я единственный, чье заключение здесь можно было бы счесть справедливым приговором…
— А покажи метку, — вдруг перебил его робкий мальчишеский голосок.
Драко вздрогнул и уставился на голубоглазого пацаненка лет тринадцати, смотрящего на него исподлобья одновременно со страхом и интересом. Крис Канингтон — вспомнил Малфой — то ли племянник, то ли сын Фенрира Сивого.
— Глаза в стол! — рявкнул он на мальчишку и отвернулся.
В помещении наступила гнетущая тишина. Казалось, парни перестали дышать.
— Меня сегодня вызывали в медотсек, — глухо произнес Драко. — Барнз наглядно показал мне, что бывает за нарушение здешних правил…
Он вновь обернулся. Подростки, все, вплоть до Грегори и Теда, слушали его молча, уперев взгляды в столешницы.
— В лазарете медотсека лежат два парня, которых Барнз пытается вытащить с того света после наказания, — спокойно продолжил он. — Они братья… Им тоже, как Гойлу вчера, приспичило согреться ночью в одной койке. Барнз не уверен, что они выживут… Я не хочу, чтобы кто-то из вас попал туда же.
Драко немного помолчал, подбирая слова.
— Я знаю, что вам страшно, — наконец снова повторил он. — Но так или иначе нам всем придется здесь выживать. Я постараюсь помочь вам, поддержать, защитить… По праву старшего… По праву носителя чертовой метки. Но в ответ я требую безоговорочного послушания и четкого соблюдения всех здешних правил… Как бы тяжело, стыдно, больно ни было.
Кто-то из младших пацанят тихо всхлипнул. Теодор Нотт молча поднялся и направился к двери. Драко безмолвно следил за ним взглядом, ожидая, что не произнесший с момента их встречи ни одного слова школьный товарищ сейчас просто уйдет. Драко бы понял его, выживать в одиночку гораздо проще, чем взвалив на себя еще и груз ответственности за десяток едва шагнувших в отрочество мальчишек. Но Тед, выглянув за дверь, вновь прикрыл ее и привалился к косяку.
— Я принимаю твое старшинство, Малфой, — тихо, совсем по-взрослому серьезно произнес он, скрестив руки на груди и глядя в пол. — Защита и поддержка, соблюдение правил и послушание. Я с тобой.
У Драко отчего-то перехватило горло.
— Я принимаю твое старшинство, — тихий голос Гойла в двух шагах от него заставил Малфоя вздрогнуть и перевести взгляд на поднявшегося из-за стола Грегори. — Защита и поддержка, соблюдение правил и послушание. Я с тобой…
— Я принимаю твое старшинство…
— Я принимаю твое старшинство…
Мальчишки поднимались из-за столов, бубня слова незатейливой «присяги», придуманной только что Ноттом.
— …я с тобой… — последний отголосок детской клятвы растаял в воздухе, и Драко, наконец, вдохнул.
Он отвернулся, пытаясь справиться с подступившими слезами. Слезами отчаяния и страха. Только что десять подростков доверили ему свои жизни, и, если кто-то из них погибнет теперь, это будет первая смерть на его совести.