— А правда, что тебе пять раз будут давать еду? — нарушил тишину уже знакомый голос Криса.
Драко быстро смахнул с ресниц слезы и обернулся.
— Да, ты голоден?
Мальчишка смущенно рассматривал свои ногти:
— У них порции для людей… И мяса почти нет…
«Сын, — мелькнуло в голове Драко. — Мерлин, что же мы с ним в полнолуние делать будем?»
— Ясно. Я припрячу для тебя чего-нибудь мясное.
Пацаненок метнул на него быстрый радостный и благодарный взгляд, но тут же вновь опустил глаза.
— Еще есть вопросы, просьбы, проблемы? — спросил Малфой.
В библиотеке наступила столь знакомая этому месту полная тишина. Драко знал, что и вопросов, и проблем у этих мальчиков выше крыши, но про одно говорить стыдно, про другое бессмысленно. Малфой, хоть и обещал защиту, но защитить от ночного холода, от страха перед походом в медотсек, от тоски по родителям он не мог. Он не мог даже обнять и погладить по голове — это было против правил. И парни понимали это так же хорошо, поэтому просто молчали.
— Давайте немного освоимся, — вздохнув, произнес Драко. — Сперва всегда очень трудно.
После ужина Драко вернулся в пустую казарму. Вечерние занятия с говорящим названием: «Основы милосердия в маггловских религиях» обещали закончиться непосредственно перед отбоем. Малфой вытащил из-за пазухи небольшой сверток. Завернутый в салфетку скромный лагерный бифштекс лег под подушку Криса Канингтона, а еще четверым младшим мальчишкам Драко разложил по овсяному печенью, молча молясь великому Мерлину, чтобы у пацанят хватило ума съесть гостинцы беззвучно.
========== Глава 5. Вода сильнее… ==========
— Блейз, иди к себе, ты меня утомил! — миссис Забини вновь потянулась за бутылкой, неловко оперлась локтем на столик и опрокинула на пушистый ковер бокал с остатками вина. — Вот, видишь, что ты натворил! Убирайся!
Блейз молча подошел и, вырвав из рук матери бутылку, присел перед ней на корточки.
— Посмотри, что ты с собой делаешь, — тихо произнес он. — Зачем, мама? Чего тебе не хватает?..
Она попыталась дотянуться до вожделенной бутылки, но Блейз поймал ее за руку.
— Чего мне не хватает? — пьяно усмехнулась миссис Забини. — А что у меня есть? Сын — педик, сохнущий по малолетнему уголовнику? Одиночество в пустом холодном доме, пока ты обиваешь пороги, чтобы прорваться к своему Малфою? Надвигающаяся старость? Тускнеющая красота? Что у меня есть, кроме этой бутылки, Блейз?
Она заплакала, и Блейз обнял ее, ласково поглаживая по спине.
— Ну, что ты, мам, — шептал он, свободной рукой передавая бутылку домовику и взмахом отсылая его прочь. — Какая старость? Ты посмотри на себя! Тебя же моей сестрой называют… Причем младшей.
Она улыбнулась сквозь слезы и обвила руками его шею:
— Вы льстец, юноша.
— А вы кокетка, леди, — усмехнулся он и, подняв за подбородок ее мокрое от слез лицо, заглянул в глаза. — Почему такой красивый букет стоит в прихожей, а не в гостиной? От кого цветы?
Она непонимающе хлопала влажными ресницами.
— Какой букет?
Блейз удивленно вскинул бровь.
— А ты не знаешь? Тебби! — он поднялся на ноги. — Почему ты не сообщил госпоже, что ей прислали цветы?
Домовик несчастно топтался в дверях, нерешительно подергивая себя за уши.
— Госпожа приказали не беспокоить, — виновато бормотал он. — Тебби хотел сказать, но госпожа…
— Тащи сюда букет, живо! — перебил его Блейз.
Домовик мгновенно исчез и тут же появился с огромной корзиной нежно-розовых, словно светящихся изнутри лотосов.
Миссис Забини ахнула и, вскочив с кресла, бросилась к цветам. Блейз с улыбкой наблюдал, как мать бегает взглядом по скупым строкам, написанным размашистым почерком министра Шеклболта, и начинает светиться, словно лично собранный им — Блейзом — букет.
«Обивая пороги», Забини тщательно обходил Шеклболта, не надеясь на помощь бывшего любовника матери, ибо расстались эти двое, разнеся поместье Забини ничуть не меньше, чем Волдеморт за пару месяцев до этого разнес Хогвартс. Поэтому Блейз стучался во все двери, кроме двери нового министра. Результат был всегда одинаков — Забини выпроваживали за порог. Однако Блейз был упрям и, каждый вечер возвращаясь домой обессилевшим, словно побывал на вечеринке у вампиров, брал с прикроватной тумбочки колдографию смеющегося Малфоя и тихо шептал:
— Ничего, вода камень точит, Драко…
А наутро приводил себя в порядок и снова отправлялся штурмовать неприступные кабинеты и кабинетики.
Он видел: с матерью творится неладное. Но, резонно решив, что миссис Забини — взрослая женщина, вполне способная самостоятельно разобраться со личными проблемами, полностью посвятил себя проблемам своим, а единственной его проблемой уже пару лет был Драко Малфой.
И вот сегодня, без особого энтузиазма отдав в канцелярию очередного мелкого чиновника очередное прошение, Блейз взглянул на часы и, решив, что пора возвращаться к обеду, направился к лифтам… Где и столкнулся нос к носу с Кингсли Шеклболтом.
— Блейз! — радостно воскликнул министр. — Ты не ко мне?
Забини растерянно смотрел на мужчину, из-за которого уже несколько месяцев спивалась его мать, и которого он сам боялся как огня, считая, что тот может не просто отказать в помощи, но из мести начать всячески препятствовать… Смотрел и не знал, что сказать. В глазах Шеклболта светилось столь искреннее радушие, что Блейз почувствовал себя совершенным идиотом.
— Кингсли, — он смущенно улыбнулся. — Не ожидал, что министры пользуются общими лифтами…
Шеклболт расхохотался:
— Наверное, я просто еще не настоящий министр, Блейз… Ты в Атриум?
— Да…
— Слушай, если ты не сильно занят, составь мне компанию, я тут знаю одно уютное кафе…
Нет, Блейз ни слова не сказал о Драко Малфое, до дрожи боясь спугнуть эту неожиданную удачу. Сейчас любые просьбы казались ему неуместными, способными вызвать отчуждение, а потерять шанс Забини не мог. Он подождет еще немного…
— Блейз… — Кингсли улыбнулся официантке, поставившей перед ним чашечку черного кофе, и, не глядя на Забини, начал что-то невидимое рисовать ложечкой на поверхности ароматного напитка. — А… как мама?
Забини на миг затаил дыхание. Неужели повезло не только ему?
— А вы бы заглянули к нам, Кингсли, — грустно улыбнулся он. — Она вам сама расскажет, как она.
Шеклболт по-прежнему не поднимал на парня глаз.
— Мы… Сильно повздорили, Блейз…
— Я видел, — усмехнулся Забини. — Вам, наверное, недешево обошлись те десятки рабочих, восстанавливающих поместье…
— Я боялся, что твоя мать их выгонит…
Блейз искренне рассмеялся. Миссис Забини была из тех редких женщин, которые с достоинством богини умели принимать любые подарки и извинения и никогда не считали необходимым для себя отказываться ни от того, ни от другого. Да у нее и в мыслях тогда не возникло, что могло быть как-то иначе. Мужчина, имеющий отношение к масштабным разрушениям ее собственности, оплачивает ремонт — что может быть естественнее? Однако, после этого миссис Забини ожидала, что и сам мужчина вернется, а Шеклболт, оказывается, заробел!
— Воистину, господин министр, я ни разу не видел ничего забавнее! — веселился Блейз, глядя на вконец засмущавшегося Кингсли. — Два взрослых человека тоскуют друг по другу несколько месяцев, но один робеет как школьник, другая изображает девственную гордость и плачет по ночам…
Он знал, что мать никогда бы не простила ему этих слов, но сейчас они были необходимы, сейчас они стали спусковым механизмом расставленной ловушки.
— Она плачет?.. — дверца захлопнулась, и душа ловца взорвалась ликованием.
Несколько часов спустя Блейз, полюбовавшись ожившей над букетом и посвежевшей вмиг матерью, спокойно поднялся к себе, не раздеваясь, упал на кровать и, протянув руку к знакомой колдографии, ласково провел пальцем по любимому лицу:
— Я же говорил тебе, что вода сильнее, Драко…
*
Первым по графику в пятницу после обеда в медотсек поплелся Малькольм Беддок. Казарма была привычно пустой. Драко в одиночестве лежал на кровати, стащив на время с постели Гойла второе одеяло, и читал принесенную из библиотеки книгу, когда парнишка вернулся из медотсека и постарался незаметно скользнуть в душевую. Драко приподнялся на локте и прислушался. Вода не шумела. Он не должен был заходить в душ, когда там находился кто-то из парней — это было против правил, но и возвращение Малькольма в казарму — против правил. Мальчишка должен был отправиться в учебный класс, как только его отпустил колдомедик.
— Беддок, — позвал Драко у входа в душевую. — Малькольм, ты в порядке?
Ответившая ему тишина пугала. Драко выглянул из казармы, убедился, что вокруг нет ни души, и быстро шагнул в душевую. Беддок сидел на полу, забившись в угол, и тихо плакал. У Малфоя не было времени ни успокаивать, ни расспрашивать, что случилось. Он быстро подошел к Малькольму, вздернул на ноги и влепил пощечину:
— Вытри слезы и марш на занятия! Быстро! Чего бы там ни случилось, ты цел, руки-ноги на месте. И это главное! Прекрати истерику!
Как ни странно — помогло.
Джой Кэрроу — тринадцатилетний сын Амикуса — вернулся из медотсека прямо на ужин. Мальчик был красным, постоянно шмыгал носом и периодически вытирал рукавом робы начинавшие вдруг бежать по щекам слезы. Но аппетит у парня не пропал, и Драко не нашел причин для серьезных волнений.
А вот Гойл Малфоя напугал. Грегори вернулся уже после отбоя. Драко безмолвно следил за темным силуэтом. Он был готов к рыданиям, возможно, даже к какой-то агрессивной истерике. На соседней кровати напрягся Тед, готовый броситься на помощь, если вдруг Гойл сорвется. Но Грегори быстро скинул одежду и нырнул под одеяло. Слева от Малфоя едва слышно сорвался с губ Теда облегченный вздох, и скрипнула кровать под расслабившимся телом. Драко тоже откинулся на подушку и прикрыл глаза, уже благодаря Мерлина, что все обошлось…
— Я не хочу жить… Я не хочу жить… Я не хочу жить… — почти беззвучный шепот Гойла казался составляющей ночной тишины, и Драко даже не сразу понял, что это действительно человеческие слова… Слова его друга.
Этой ночью Драко не уснул. Он смотрел в слепой потолок и слушал эту непрекращающуюся мантру смерти. Грегори отключился за час до рассвета, а Малфой так и не смог заставить себя закрыть глаза.
Утром они с Тедом, не сговариваясь, сели на кроватях и, склонившись завязать шнурки, почти коснулись друг друга головами.
— Нотт, присмотри за ним, он не в себе, — едва слышно пробормотал Драко.
— Присмотрю… — тихо отозвался Теодор. — Ты в норме?
Драко бросил быстрый взгляд на уверенно шнурующие ботинки пальцы однокурсника и понял, что его собственные руки неприлично дрожат. Шнурки никак не желали слушаться.
— Ты, кажется, держишься гораздо лучше, — нервно усмехнувшись, прошептал он.
Пальцы друга на мгновение замерли.
— Я жду твоего возвращения, Малфой… Реакции мелких и Гойла не авторитетны.
Нотт резко поднялся и, не оборачиваясь, быстрым шагом направился к выходу. Имя Теда стояло в графике через час после окончания экзекуции Драко.
Ожидание смерти хуже самой смерти. Драко не находил себе места, впервые пожалев, что Барнз освободил его от работы и занятий. К одиннадцати его уже серьезно вымотала беспрерывно сотрясающая тело нервная дрожь. В половине двенадцатого он не выдержал, нужно было как-то отвлечься и убить время. Накинув мешковатую куртку, Малфой вышел под мелкий серый дождь и неспешно направился к медотсеку.
— Ты рано, — преградил ему путь стоящий у границы магического барьера оборотень, но на всякий случай принюхался. — Не горит ведь?
Драко почувствовал, как краснеет и, отвернувшись, поплелся обратно.
— Парень, стой, — окликнул его вервольф. — Завязывай под дождем шляться, иди внутрь.
Драко хотел было сказать, что подождет в казарме, но и слова застряли в горле, и ходить туда-сюда ему показалось гораздо глупее и стыднее, чем просто скрыться от понимающего взгляда оборотня за дверью медотсека. Поэтому он, с трудом выдавив из себя что-то похожее на благодарность, постарался побыстрее протиснуться сквозь магический кокон.
Из-за уже знакомой двери слышались приглушенные стоны, и Драко едва удержался, чтобы не рвануть обратно, но, поняв, как это будет выглядеть, тут же передумал, опустился на стул и откинул голову на стену.
— Молодец, Дэннис, еще немного…
— З-з-заткнись, Ба-а-а-арнз-з-з… А-у-у, бля-а-а-а…
— Вот, умница. Вот только отучить бы тебя материться… — в скрипучем голосе колдомедика звучал беззлобный смех. — Еще? У нас двадцать минут, можем попробовать успеть…
— Не надо, — перебил его хмурый юношеский голос, который несколько минут назад казался гораздо ниже. — Я пойду… Спасибо…
— Тогда можешь одеваться.
— Как Дане?..
Ответа не последовало.
— Можно к ним? — еще тише спросил Дэннис.
— Прощения попросить? — грустно хмыкнул Барнз. — Боюсь, они уже в том состоянии, что скорее услышат тебя, если ты помолишься перед сном в казарме. Иди, Дэннис, угрызения совести тебе не к лицу.
Дверь распахнулась почти мгновенно, и на едва успевшего вскочить со стула Драко вылетел из кабинета темноволосый паренек примерно его же возраста, но успевший где-то получить уродливый, проходящий через все лицо шрам.
— Блядь, а ты хули тут!.. — и без того изуродованное лицо парня перекосило бешенством.
— Я только вошел, — быстро ответил Драко, делая шаг к стене и прекрасно осознавая, что сейчас ему об эту стену размозжат голову.
Пальцы Дэнниса уже сжались на шее Малфоя, когда время вдруг остановил спокойный голос Барнза:
— А ну, стоять, мистер Хант.
Тот замер, убрал руку от горла Драко и, яростно сверкнув глазами, медленно обернулся.
— Что, Барнз, для новеньких правила не писаны? А можно, я тоже посижу, послушаю, как он будет кончать?
— Три шага в сторону, мистер Хант, — совершенно спокойно, проигнорировав вопросы Дэнниса, произнес Барнз. — Считаю до одного и иду писать рапорт о нарушении. Раз…
Хант отскочил от Драко как ошпаренный и, что-то неразборчиво зашипев, вылетел прочь из медотсека.
Барнз смерил взглядом совершенно потерянного Малфоя и приглашающе махнул рукой на кабинет.
— Никогда не приходите раньше времени, Малфой, — голос колдомедика был по-прежнему спокойным и даже немного усталым. — В графике у вас 12.00? Вот в 12.00 вы должны шагнуть за магический барьер.
— Я не знал…
— Малфой, вы, в отличие от этих уголовников, образованный аристократ, но они, как ни странно, в таких вопросах догадливей… Вам голова на что?.. Раздевайтесь. Раз пришли, давайте начнем.
— Мистер Барнз, — голос почему-то стал хриплым и непослушным. — Я… У меня нет… Этой потребности…
Колдомедик вздохнул и, сев на кушетку, похлопал рядом с собой.
— Присядьте, Драко.
Малфой опустился на указанное место, сжав кулаки, чтобы не начать нервно теребить край робы.
Голос колдомедика звучал удивительно мягко, а теплая ладонь смело и одновременно ласково легла на вздрогнувшее бедро Драко.
— Давайте, я объясню вам несколько простых истин, которые расставят для вас все точки над «i» и сделают понятными все местные правила. Прежде всего, начнем с того, почему лагерь построен в антимагическом вакууме.
— Я это понимаю, — глухо откликнулся Драко. — Не считайте меня идиотом… Чтобы исключить возможность стихийных всплесков и беспалочковых нападений…
— Правильно, Малфой, чтобы исключить любые магические способы нападения на охрану и побега заключенных. Взрослых преступников в Азкабане ограничивают дементоры, но в отношении несовершеннолетних подобное было бы очень жестоко. Поэтому для малолетних преступников строятся такие вот лагеря. Оборотни в охране — вынужденная мера. Маги в тюремщики идти отказываются, особенно в антимагический вакуум. Сквибы, — он понизил голос, — опасны, получая подобную власть над магами. За стеной лежат яркие тому доказательства. Магглов в таком количестве набрать на подобную работу тоже нельзя. Остаются вампиры и оборотни. Про первых, я думаю, объяснять не нужно, а вторые, получается, оптимально подходящий для этой работы вид.
— Если бы не сходили с ума…
— Именно. И это то «неудобство», которое закономерно возложили на осужденных преступников, сделав практически частью наказания. А теперь непосредственно о правилах, графике и магическом барьере. У вас уже возникал вопрос, отчего бы не поставить магический барьер, например, над душевой в казарме, чтобы вы могли спокойно разряжаться там привычным способом?