Конечно возникал! И Драко давно уже ответил сам себе, что эту систему придумал какой-то старый педофил, и работают в ней ему подобные. В противном случае им действительно просто отвели бы место для безопасной мастурбации, и проблема с оборотнями была бы решена.
Видимо все эти мысли отразились на лице Драко, потому что Барнз насмешливо хмыкнул и убрал руку с его колена.
— Знаете, Малфой, памятуя о рисунке на вашем предплечье, я рискую вызвать на себя бурю негатива, но все же скажу вам, что магглы во многих вопросах продвинулись гораздо дальше увязших в болоте магических удобств волшебников. В том числе и вопросы работы человеческого тела магглы изучили гораздо глубже наших колдомедиков. Так вот, Малфой, правила, согласно которым заключенным надлежит снимать сексуальное напряжение в строго отведенном месте, в строго отведенное время и строго отведенным способом, а конкретно — с минимальной стимуляцией полового члена, — Драко ненавидел свою белую кожу, быстро откликающуюся на любые эмоции изменением цвета, — продиктованы открытиями маггловских ученых в области физиологии и психологии. Проще говоря, в вас вырабатывается привычка, так называемый условный рефлекс, снижающий вероятность незапланированных вспышек возбуждения, осознанных или неосознанных попыток доставить себе удовольствие самостоятельно. Согласитесь, одно дело, когда искушение получить удовольствие легко ложится в руку, и совсем другое, когда до него не так-то просто добраться. Через пару месяцев систематических посещений медотсека вы поймете, что без моих пальцев вам уже чего-то не хватает, и вскоре даже в душе у вас не возникнет и мысли поласкать себя, потому что до нужных мест добираться там неудобно. А значит, уровень безопасности в лагере будет гораздо выше, например, нынешнего.
Щеки Драко пылали против его воли.
— И… Что же мне делать, когда я отсюда выйду?.. — хрипло выдавил он.
Барнз усмехнулся и поднялся с кушетки.
— А вы оптимист, Малфой… Время! Раздевайтесь, вещи на стул. Будете готовы, ложитесь на кушетку на левый бок…
Колдомедик больше не обращал на него внимания, занявшись какими-то бумагами на столе, а вскоре и вовсе выйдя за дверь. Драко снял одежду, потоптался у кушетки, размышляя, правильно ли он понял указания Барнза и, решив все же дождаться его, присел на край.
— Малфой, вы не знаете, где у вас левый бок? — Барнз вошел, толкая перед собой вертикально стоящую на подставке с колесиками трубу с крючками наверху, на одном из которых висело какое-то подобие резиновой сумки с длинным тонким шлангом, идущим из ее дна.
Драко смотрел на него исподлобья, ощущая, как в солнечном сплетении растет тугой комок страха.
— Что… Это?
— Вода, Малфой, это простая теплая вода, — нараспев проскрежетал Барнз, подвозя пугающую неизвестностью штуковину к кушетке. — У нас нет магии, у магглов тоже ее нет, вот приходится очищать место работы придуманным ими способом. Ложитесь. И хватит уже дрожать, вы замерзли?
— Не… не знаю… Немного…
Барнз надавил ему на плечо, заставляя опуститься на кушетку.
— На левый бок, ноги подтяните к себе… Вот так… Все, расслабьтесь…
Когда ему в анус протиснулся твердый наконечник, Драко вздрогнул и напрягся, а когда следом внутрь потекла теплая вода — охнул и испуганно потянулся к шлангу.
— Тихо, тихо… — колдомедик поймал его за запястье. — Не надо резких движений, это просто вода… Все хорошо, Драко, мы просто промоем кишечник…
Барнз разговаривал с ним как с пятилетним ребенком, успокаивал, поглаживал по плечу, порой прикрикивал, поддерживая наконечник, непроизвольно выталкиваемый мышцами. Спазмы в животе заставляли Малфоя покрываться испариной, тихо умоляюще поскуливать и сучить ногами.
— Немного еще, Драко, совсем чуть-чуть… — Барнз поглаживал его по раздутому, словно у беременной женщины, животу и внимательно следил за пустеющей емкостью.
— Не могу… Не могу больше… Пожалуйста… — не выдержав, Драко все же заплакал, кусая губы и до белых костяшек сжимая край кушетки.
— Ну, все, все, Малфой. Ну, что вы как маленький, успокойтесь, — колдомедик надавил на резиновую емкость, выжимая из нее остатки воды и вновь погладил Драко по плечу. — Все, Малфой, я вытаскиваю шланг, постарайтесь не упускать… Ведро за ширмой.
Вот теперь Драко знал о стыде все! Выйдя наконец из-за ширмы, он не мог поднять глаз на Барнза. Колдомедик невозмутимо что-то писал, будто только что совсем рядом с ним никто не издавал таких позорных звуков.
Малфой тихо всхлипнул, и Барнз обернулся.
— Все? Хорошо, давайте в кресло.
Драко почувствовал, как изнутри поднимается волна истерики. Он отрицательно замотал головой, пятясь к двери и чувствуя, что ему вдруг перестало хватать воздуха. В глазах наблюдающего за ним колдомедика мелькнули понимание происходящего и… жалость. Он быстро шагнул к Драко, поймал его за худое плечо и, дернув к себе, сжал в объятиях.
— Тише, Драко, тише… Ничего страшного не происходит… Здесь больше никого нет, Драко, только я, а я врач, не надо меня стыдиться… Драко… Драко, тише, все хорошо… Я не сделаю больно, ну, хватит, мальчик…
Что-то щелкнуло внутри Малфоя, и он, резко дернувшись, вырвался. Истерика отпустила так же быстро, как нахлынула, внутри стало пусто и холодно. Он вытер глаза и уверенно шагнул к креслу. Колдомедик, слегка прищурившись, с интересом наблюдал, как Драко забирается на непривычный еще для него агрегат и с отрешенным лицом разводит худые ноги, упираясь пятками в подставки.
— А вы не так просты и беззащитны как кажетесь, Драко Малфой, — хмыкнул Барнз, натягивая перчатки и подходя к подставленной ему заднице. — И это хорошо. Давайте… Тужимся…
Драко закрыл глаза и попытался вспомнить ласки единственного человека, с кем у него успело случиться подобие секса в его короткой и наполненной чем угодно, кроме юношеских удовольствий, жизни.
Нет, он не любил Блейза… Во всяком случае, не испытывал к нему того, о чем пелось в песнях и писалось в книгах. Забини просто был самым родным ему человеком после родителей. Они вместе выросли, вместе воевали в школе с Гриффиндором в этой нелепой детской войне, Блейз был рядом, когда Люциус попал в Азкабан, Блейз был рядом, когда в Малфой-Мэноре стало страшнее, чем в аду, потому что сам Дьявол поселился в их доме… Блейз был рядом… Всегда, всю его жизнь… И когда во время очередной истерики Малфоя Забини привычно сжал его в объятиях и вдруг стал сцеловывать слезы с лица, шепча что-то о самом родном и любимом мальчике, Драко не остановил его. Он подставлялся под поцелуи и ласки, ловил всеми клеточками бледной кожи его нежность, позволял касаться себя там, где никогда еще никому не позволял, и испытывал от этого жгучее, нереальное удовольствие. Он не любил Блейза, но Блейз был единственным, кто мог сейчас помочь ему забыться, он был единственным, с кем Драко когда-то было хорошо…
Он кончил молча, сильно стиснув подлокотники, до синевы закусив губу и резко двинув задом навстречу пальцам Барнза.
Колдомедик дождался, когда ослабнут мышечные спазмы и, осторожно освободив пальцы, отошел от кресла.
— Вы справились, Малфой, — произнес он, снимая перчатки. — Кажется, вас больше не пугают мои пальцы?
Драко бросил на него хмурый взгляд, отмотал пару бумажных полотенец, лежащих рядом на столике для инструментов, и вытерев живот, поднялся с кресла.
— Вода сильнее… — буркнул он.
Барнз слегка улыбнулся.
— Привыкнете и к воде… О ком вы думали? — спросил он словно между прочим, рассматривая торопливо одевающегося Малфоя.
— Не о вас, — коротко огрызнулся Драко.
— Малфой, не грубите, — мягко улыбнулся Барнз. — У вас уже был кто-то?..
— «Кто-то» кто? — усмехнулся Драко, отвечать правду он не собирался, поэтому решил съязвить. — Кто-то, кто имел меня в зад? Дайте-ка вспомнить… — он притворно задумался, — А… Да! Был один, — и зло выплюнул, — Гарри-Мать-Его-Поттер! Я свободен?
— Свободны, Малфой… — задумчиво откликнулся Барнз, и Драко выскочил в коридор, громко хлопнув дверью.
Почему он вспомнил о Поттере? Чертов Герой! Он его уже и помнить забыл, а тут… Но, действительно, а кто еще столько раз «имел» Драко? Конечно, Поттер!
Он шагнул в столовую, где уже вовсю гремели ложки, и направился к своему столу. Десять пар глаз тут же жадно уставились на него.
— Смотреть на еду! — тихо рявкнул Драко, усаживаясь на оставленное для него место между Гойлом и Ноттом.
Подростки уткнулись носами в тарелки и загремели ложками. Только Тед, замерев, чего-то ждал. Драко скользнул по его необычно бледному лицу быстрым взглядом.
— Крайне неприятная процедура — это промывание кишечника, — чуть громче, чем было нужно для слуха Теда, совершенно спокойно произнес он. — Но, на мой взгляд, Барнзу там гораздо хуже… Лучше уж задницей на пальцы, чем пальцами в задницы…
Первым прыснул со смеху Малькольм, за ним заржал кто-то из старожилов за соседним столиком, Тед вцепился зубами в собственную руку, чтобы не рассмеяться в голос, но вскоре по всей столовой уже из уст в уста переходила эта незатейливая шутка, отзываясь столь несвойственным в лагерных стенах громким юношеским смехом.
— Спасибо… — едва слышно прошептал Нотт, когда в столовую быстро вошли несколько вервольфов, и под их грозными взглядами смех постепенно стих, оставив, однако, висящую в воздухе легкость.
— Я с тобой, — эхом откликнулся Драко словами его же «присяги».
*
— Ну, что, Барнз? Ты что-то узнал? — Муррей стремительно ворвался в кабинет колдомедика и, схватив за ворот только что вошедшего к тому паренька, вышвырнул за дверь. — Что? Кто он ему?
— Муррей, ты бы не трогал моих пациентов, — равнодушно заметил Барнз. — И входить без стука сюда не стоит, вдруг у меня…
— Барнз! Кто Он ему? Ты узнал?
Колдомедик отложил карандаш и, присев на краешек стола, скрестил руки на груди.
— Он ему «Гарри-Мать-Его-Поттер», — передразнил он Драко. — По его словам, единственный, кто имел его в зад. Тот, о ком он вспоминает, когда его имею я, — Барнз усмехнулся. — Думаю, тебе стоит забыть о Малфое. С этим Поттером даже Темный Лорд не справился, найди игрушку по зубам… — и зло прищурился, — и лучше не среди моих пациентов.
Муррей тихо и опасно зарычал, но, развернувшись на каблуках, вылетел прочь, хлопнув дверью. Барнз пожал плечами и вновь усмехнулся:
— Хоть дверь снимай… Хлопают и хлопают…
========== Глава 6. Потребность Спасителя ==========
Портключ начинал действовать в полдень и прекращал ровно через шесть часов. Еще вчера Гарри казалось, что он активирует его, как только стрелки коснутся цифры двенадцать, но сегодня отчего-то медлил.
Простенький медный перстень-печатка, который нужно было только надеть на палец и перевернуть верхушкой внутрь ладони, лежал на столе; в карманы короткой кожаной куртки, купленной два года назад Сириусом и так ни разу и не надетой им, но уже потертой в нескольких местах его крестником, легко уместились уменьшенные Редуцио сумки со снедью; часы отбили час дня… А Гарри все казалось, что он то ли о чем-то забыл, то ли сделал что-то не так.
— Так… Все! — наконец рявкнул он сам на себя. — Что может быть не так? Форму курсанта-аврора не надевал, сумки… Не пропустит охрана, пойду к начальнику лагеря! Что не так?.. Мерлин! Документы!
Он бросился в спальню, где на прикроватной тумбочке лежало подписанное Шеклболтом разрешение Министерства на еженедельные свидания с Малфоем.
— Гарри, ты идиот… — бормотал Поттер, пряча бумагу во внутренний карман и, наконец, чувствуя, что вот теперь все в порядке. — Вечно рассеянный идиот…
Он в последний раз проверил наличие сумок в карманах, схватил перстень и, сунув в него палец, перевернул…
Гарри выкинуло из портала прямо перед высокими закрытыми воротами, над которыми темно-синим дымом висела надпись: Исправительный лагерь для несовершеннолетних магов «Последний шанс».
— Оптимисты, — буркнул Поттер и решительно забарабанил в ворота.
Прямо перед его носом открылось смотровое окно, и на посетителя уставились карие глаза оборотня-омеги, а мгновение спустя лязгнул засов, и воротина поползла в сторону.
— Добрый день… — начал Гарри, но здороваться, как оказалось, было не с кем.
Удивленно поозиравшись, Поттер поднял ногу, чтобы шагнуть в ворота, но вовремя вспомнил о лежащих в карманах сумках. В антимагическом вакууме чары прекратят действие мгновенно, а значит, забудь он вытащить свой багаж, от куртки крестного ничего бы не осталось.
Достав сумки и вернув им нормальные размеры, Гарри спрятал палочку и наконец ступил на территорию лагеря.
Антимагический вакуум мгновенно дал о себе знать ощущением холода где-то внутри, словно Гарри залпом выпил бутылку ледяной минералки.
Отвлекшись на неприятные и странные ощущения, Поттер не сразу заметил быстро шагающего к нему высокого длинноволосого мужчину. За ним, то ускоряя шаг, то слегка отставая, но не приближаясь ближе чем на метр и будто бы прячась за спину впереди идущего, двигался омега, несколько минут назад открывший Гарри ворота.
В десяти шагах от посетителя длинноволосый мужчина остановился и, казалось, принюхался, после чего словно неосознанно, безотчетно отступил на шаг назад и, слегка наклонив голову набок, замер.
Гарри цепким взглядом прирожденного аврора скользнул по сильной, мускулистой, но при этом довольно стройной фигуре, немного резким, но правильным чертам, и, наконец, остановился на бледно-голубой, четко очерченной темным контуром радужке глаз.
Перед ним стоял Альфа — редкий в современном мире экземпляр. Вервольфы являлись вымирающим видом, все чаще пополняя свои ряды обращением магов и магглов. Иногда оборотни-одиночки связывали себя узами брака с другими видами, как, например, профессор Люпин, и тогда рождались полукровки. Но и в том, и в другом случае о появлении нового Альфы не могло быть и речи. Альфа мог быть только чистокровным оборотнем от рождения, и только Альфа мог собрать стаю.
Под внимательным молчаливым прищуром бледно-голубых глаз Поттер немного растерялся. Он ожидал, что его спросят, кто он и с чем пожаловал, а на него уже несколько секунд просто смотрели, немного настороженно, словно ожидая чего-то от него самого.
— Добрый день, — решил снова начать Гарри. — Моя фамилия Поттер. Я хотел бы… Мне нужно встретиться с Малфоем… Драко Малфоем.
Мужчина молча кивнул и, щелкнув пальцами, махнул двум тут же беззвучно скользнувшим к нему омегам на сумки Поттера.
— Отнесите багаж мистера Поттера в домик для свиданий, — и обернулся к вервольфу, по-прежнему стоящему за его спиной. — Драко Малфоя. Живо.
Омеги исчезли выполнять указания, и вместе с ними исчезли сумки Гарри.
— Я вас провожу, — Альфа скользнул по Поттеру тем же странным, настороженным взглядом и, тут же отвернувшись, направился по вымощенной камнем дорожке вглубь территории, иногда оборачиваясь, словно проверяя, идут ли за ним.
Это действительно был домик. Небольшой, ровно в одну комнату. Отдельно стоящий вдалеке ото всех остальных корпусов и бараков сразу за внутренним барьером — стеной, обнесенной колючей проволокой. Оборотень открыл дверь и отступил в сторону.
— Ваши сумки уже здесь. Парня сейчас приведут.
Гарри благодарно кивнул и шагнул внутрь. Действительно, одна-единственная комната, в которой из мебели был только стол, несколько стульев вокруг и вешалка для одежды. Сумки стояли у стены.
Поттер расстегнул куртку и, подойдя к единственному здесь окну, выглянул на улицу. Два молодых оборотня у стены забора о чем-то живо переговаривались, иногда посматривая в сторону домика. Гарри усмехнулся. Интересно, у них тут часто бывают посетители?
Дверь распахнулась, и Гарри, вздрогнув, обернулся. Со светящегося детской радостью, бледного, худого лица Драко медленно сползала улыбка.
— Поттер?
— Привет, Малфой… — эти два слова дались Гарри с трудом и звучали совсем не так, как он планировал.
Перед ним стоял бледный призрак Малфоя, вызывающий желание заплакать от жалости. Серая, на несколько размеров больше нужного — потому что нужного размера не существовало в природе — лагерная роба подчеркивала истощенность Драко куда сильнее, чем висящая на нем в Министерстве мантия, а тени под глазами, прозрачная бледность кожи и заострившийся нос наводили на мысль, что парня для встречи с Гарри подняли со смертного одра. Поттер скользил взглядом по замершему в дверях бывшему однокурснику, вспоминая, как выглядит его скелетообразное тело под одеждой, и едва сдерживаясь, чтобы не обматюкать Мерлина и всю его родню.