- Переморгается, не надо других вместе со своей свекрухой дерьмом обливать, возвращается всё! Смотри, шпана наша что делает!
Шпана уже сидел посредине грядки с клубникой и обеими руками засовывал в рот сорванные вместе с травой ягоды... И каждый день начинался у него теперь с возгласа -'Я' и удирания от бабки в огород. Шлепнувшись на попку, тут же, ползком, упорно ломился к ягодам. Дей, крестный, почти каждый день притаскивал ему лесную землянику. Ягоды ел с огромным удовольствием, но вымазано было все: и мордаха, и руки, и рубашонка, и стол, и стул,.. бабка ругалась, а Мишук с невозмутимым видом совал в рот полную горсть раздавленных ягод.
Сережка работал в стройотряде, писал, что пашут полный световой день, чтобы побыстрее построить и пораньше разъехаться по домам.
А в Горнозаводск приехали наконец-то немцы и югославы. Весь город собрался на площади у исполкома, всем было интересно посмотреть на иностранцев, особенно старались принарядиться местные девушки. Иван Егорыч произнес короткую приветственную речь, а выбранные за активную общественную работу комсомолка и комсомолец преподнесли гостям 'хлеб-соль' . Югославский руководитель, с восторгом смотря на каравай, воскликнул:
- Хвала пуно! Драги приятели!Болшой спасибо! - отщипнув от каравая приличный кусок, тут же попробовал его, поднял большой палец вверх. Немец же, весь какой-то засушенный, отломив немного сказал: - Данке шён! Спасибо!!
- О, югославы - наши ребята, глянь, какие веселые стоят! А немцы уж очень серьёзные! - переговаривались горожане.
И был большой праздничный концерт, югославы как-то сразу растворились в толпе, везде слышалась ломаная речь, кое где уже обнимались 'братушки', а немцы скованно держались своей компанией. Начались танцы. Югославы, посовещавшись, вышли в круг и забацали зажигательный танец под аккомпанемент своего аккордеониста. Уловив мелодию, к нему присоединился наш баянист, затем девушка с бубном и гармонист. Югославы же ещё веселее стали отплясывать, не выдержав, к ним стали присоединяться наши и вскоре вся площадь плясала кто во что горазд. Отдышавшись, югославы и наши стали восторженно орать и хлопать:
-Ай, славяне!! Хороши!
Включили динамики и заиграла современная музыка, теперь уже пары танцевали по всей площади, девушки местные были у бравых югославов нарасхват.
На медленный танец Альку пригласил довольно симпатичный югослав:
-Драган - менья зовут.
-Я - Аля.
-Алья? Добре! Я сербин из града Ниш.
Вот так, мешая русские и сербские слова, они и танцевали, потом Алька танцевала с немцем - Францем, 'из кляйн штадт Шведт' - Алька про такой городок и не слышала, на что немец, смеясь, сказал, что в СССР кляйн штадтов намного больше и он тоже 'не слишаль про Корносавотск'.
ГЛАВА 7.
Оживился город, возле общежития, в котором жили югославы (они поначалу обижались, что их всех называют так - среди них были сербы, черногорцы, македонцы, словенцы и один хорват), постоянно было людно, прохаживались вечерами принаряженные девицы-красавицы, кучковалась молодежь, мгновенно нашедшая общий язык с ними. На спортплощадке, расположенной неподалёку, шли жаркие баталии. Наши не разбирались, кто какой нации, Редькин же пояснил югославам:
-Ребятушки-братушки, не обижайтесь, у нас вон сколько национальностей даже здесь, в маленьком городке живет: есть татары, башкиры, немцы, украинцы, белорусы, молдаване, удмурты, мордва - всех нас объединяют в одну нацию - русские, так и мы вас не из вредности, а по названию страны зовём.
Мужчины были разные - от высоких, баскетбольного роста, до совсем невысоких, но все органично влились в русскую жизнь, многие скоро заимели подруг, гражданских жен, а через полгода справили и первые две свадьбы.
Немцы же придерживались своего знаменитого 'орднунга' - порядок соблюдали во всем, были очень пунктуальны и, конечно же, вели добропорядочный образ жизни. Югославы, наоборот, охотно ходили в гости к русским, пили вместе с ними бражку, а бражка водилась во многих домах, с удовольствием пробовали русские разносолы - всем без исключения полюбились пироги и пирожки, очень красиво и славно пели по вечерам. Местные подтягивались на их пение и с огромным удовольствием слушали, как безо всякой подготовки мелодично и красиво сплетаются в песнях их голоса.
Заложили фундаменты для школы и детского комбината, нескольких жилых домов город, живший неспешной жизнью, ожил за какие-то два месяца.
Алька крутилась на работе, как белка в колесе, не хватало времени на всё, Иван Егорович, частенько теперь бывая в обкоме, сумел-таки доказать, что их городу требуются специалисты как в строительстве, так и в сфере обслуживания, и к концу года штат хлебозавода был увеличен на двух специалистов: механика и ещё одного технолога.
-К весне будет полегче, подучим второго, и станешь полноправной завлабораторией. Потерпи ещё немного, Аля, - утешала Зоя Петровна. - Заявку уже послали в твой техникум.
Первые два месяца Драган пытался оказывать Альке знаки внимания, но она, упаханная за день, просто не находила для него времени, да и дома ждал самый нетерпеливый мужчина - Мишук.
Так и окончилась симпатия. Драгана вскоре полностью увлекла разбитная девица с цемзавода, которая свысока посматривала на Альку.
Дед писал часто, дотошно выспрашивая про всех, поясняя это тем, что "он оживаеть посля каждого письма". Мишутка хулиганил, пытался говорить предложениями: "Я сяма!" "На меня!" "Дай пить Миньке!" "Едим бабе Лите!", обожал всех Алькиных одноклашек, важно подавал ручку, здороваясь, все так же ездил на дядькиной шее, передразнивал ворчащую Антоновну - называл себя Миня, показывал один пальчик, на вопрос сколько ему годиков, очень аппетитно ел, в общем, подрастал мужичок.
А не ведающий о своем таком славном мальчугане, папаня собирался в Афган - вот-вот должен был отправиться...Что-то перегорело в его душе, начал воспринимать все философски: "Чему быть... деда, вот, только жаль, если что случится, не переживет ведь!" - задумчиво говорил он своему сокурснику Сереге Афанасьеву.
-А ты не каркай, падла, не каркай! - взорвался Серега, его пока не трогали - жена дохаживала последние дни, но кто знает, что будет через полгода или год.
-Я вот подумал, приеду оттуда, женюсь на какой-нибудь скромной деревенской девушке, рожу парочку киндеров... Не, пожалуй, трех, и буду воспитывать их, чтобы не были раздолбаями, как я,- самокритично сказал Мишка.
Его постоянная в течение трех последних месяцев - небывалое достижение! - пассия, Люда умоляла, просила, чтобы у неё был ребенок от него. Влюбленная в него как кошка, она была согласна на всё, но Мишка был неумолим:
-Мой ребенок без отца расти не будет! Я хочу видеть, как он пищит, начинает ходить, лопотать, вон, как у Завиновского сынок! - а на Урале потихоньку рос похожий на него даже в мелочах Минька, Михаил Цветков.
Андрюха в августе съездил-таки с Наташкой на море:
-Влюбился, Аль, напрочь, море - это простор, стихия, душа разворачивается! Мне после армии такой вот водный простор, безмятежность и спокойствие - бальзам на рану. Я, по возможности, буду стараться ездить на встречу с морем. Собрался я все-таки на Качканар, нам комнату сразу обещают в общаге, а через год-два, как афганцу, и если буду работать без косяков, квартиру. Наташку в заводоуправление приглашают.
-Андрюха, это ж здорово, правда видеться будем реже, Минька будет по тебе скучать, да и я.
-Не, какое расстояние, тридцать километров? Не грусти, подруга, я от вас никуда! Мне там, в Афгане, всегда светлее на душе становилось, когда я своим пацанам про наши проделки рассказывал, они частенько просили: "Андрюх, давай про своих!"
На седьмое ноября приехал Сережка, возня и смех большого и маленького мужичков, запах пирогов, все как всегда, в праздники. Баба Лита-Рита, пошла в клуб, "на торжественное" - торжественное собрание, посвященное пятидесяти пятилетию Великого Октября, и концерт.
- Потом вас отпущу на танцы. А мы с Минькой сказки будем читать.
Минька перед сном каждый день притаскивал книжки и переворачивая листы, читал на своем тарабарском языке, умиляя бабушку, а устав, совал книжку ей:
-На, Миня я сюсять!
Серега уже убежал к своим, а Алька, едва войдя в клуб, налетела на Лаптя.
-О, кого я вижу - Алюня!! Привет! Все хорошеешь? - глаза Лаптя заблестели.
-Лапоть, отстань а?
-Не, чё это я буду отставать, когда такая хорошенькая нуждается во внимании.
-Твоем?
-А чем я плох? - он выпятил грудь, и пригладил рыжие кудри.
-Коль, чего тебе надо? Вон, смотри, Теретьячиха с тебя глаз не сводит.
-Третьячиха пройденный этап, а вот ты... - он плотоядно облизнулся.
-Не, Коль, не пойдет, ты лучше вон Галу с твоим рыжиком привози.
-Кто сказал, что он мой? Она, может, ещё с кем... или Стасян перестарался, вот и родился рыжий? Я, может, ни при чем совсем?
-Правда что, весь поселок не сомневается, что там вылитый Лапоть, один ты не при делах.
-Не при делах! - на голубом глазу сказал Колька.
-Лапоть, от-ва-ли!!
В коридор выскочил Петька:
-Аль, ну ты где? Лапоть, ты попутал берега?
-Да, я тут за жизнь с Алюней перетёр, чё ты сразу?
В клуб ввалилась подвыпившая компания и, увидев Лаптя, дружно завопила: "Хмуриться не надо, Лапоть, хмуриться не надо, Лапоть" - перепевая популярную песню "Лада", пошли обнимашки, а Алька с облегчением вздохнула - только внимания рыжего ей не хватало.
А утром поселок гоготал над рыжим. Не удержался в ночь Лапоть и пошел 'тесно пообщаться' с Ольгой Бокутихой - крупная, безотказная тридцативосьмилетняя бабища, недавно вышла замуж за плюгавенького мужичка Ивана по большой любви. Пара была презабавная, Ольга не напрягаясь поднимала своего Ванюшу на руки, была для мелкого мужичка чисто нянька, жить начали дружно, а тут Лапоть подвернулся в отсутствие мужа, и Ольга сдалась под напором его сладких речей. И случилась конфузия...
В самый пикантный момент вернулся Ванюшка, приехавший из командировки в Пермь. Мелкий плюгаш, увидев такое непотребство, озверел, и, схватив приличный дрын, погнал едва успевшего натянуть штаны Лаптя по снегу. Рыжий, петляя как заяц, охая и вопя, несся по снегу босиком, и гнал его Ваня до самого дома. Днем же мать Лаптя пошла к Бокутям за одежкой блудника... Вышедшая с огромным бланшем Ольга, не поднимая глаз, отдала их, а маманя горестно причитала:
-Вот ведь, уродился паразит!
Дома у Лаптевых был большой скандал, и выгнала его Зина, сказав при соседях:
- Ни ногой сюда, паразит, пока не женишься!
А у Альки неожиданно нарисовались два иностранных вздыхателя - черногорец Живко и немец Франц. Она посмеивалась, не принимая всерьёз их знаки внимания. Франц даже предложил пожениться, но с условием: при отъезде в Германию, ребёнка оставить в России, с бабушкой, а там родить ему своего, и он будет 'самый лютчий фатер'.
Ответ вертелся на языке у Альки, только матерными словами.
Она вежливо, едва сдерживаясь, ответила - "НЕТ!"
На вопрос: - Варум?
Коротко ответила: - Потому что!
И старалась с тех пор обходить кавалера дальней дорогой.
Валюха не смогла приехать летом, её отцу сделали операцию, и всей семьей по очереди сидели возле тяжело приходящего в себя любимого папы в больнице. Писала по-прежнему много и часто, интересовало её все, до мелочей. Алька же отвечала на одном, редко когда на двух листочках.
Славины решили родить второго - Полюшка уже начала ходить, и не стали затягивать, надеясь, что к маю будет у них ещё и сыночек.
Началась настоящая зима с крепкими морозами, иностранцы мерзли, охали и изумлялись, видя, как школьники, забегая после уроков в гастроном, покупали мороженое в бумажных стаканчиках и ели его на улице!!
-Аля, это же... невероятно!! Холодно! Русские - непредсказуемая нация!! - восхищался Живко, с которым у Альки установились дружеские отношения, не более. Как-то не тянуло Альку на постельно-сексуальные отношения, ей больше хотелось отоспаться, да и воспринимала она Живко, как примерно одного из своих одноклашек, несмотря на то, что ему было двадцать девять лет. Ни разу не встрепенулось сердце, за более чем два года.
А про мороженое Алька доходчиво объяснила, что такое лакомство завозят им в глубинку только по зиме.
Мишук обожал гулять, постоянно тянул Антоновну на улицу: - Баба, гу!
С восторгом съезжал на саночках с горки и, пыхтя, тащил их назад, не доверяя никому: - Я-сяма!
Плотненький, в шубе и валенках, он напоминал колобка, общаться любил с теми, кто постарше - двух и трехлетними малышами, всегда делился ведерками-лопатками, а вот санки не доверял никому - "моё!". Может, потому что санки привез Сережка - их взаимное обожание вызывало умиление. Мишук ладил со всеми: любил своих бабуль - Литу и Атону, ребят-одноклашек, особенно Дея, но Сережка был любим на особицу.
Приближался новый год, и двадцать девятого декабря как снег на голову свалилась Валюха!! Зная адрес, она не стала давать телеграмму, тут же, на вокзале обратилась к первому же встречному с просьбой объяснить, как пройти на улицу Кирова. Первым встречным оказался Драган, он любезно проводил Валюху, донес её вещи и тут же назначил ей свидание, тридцать первого в ДК.
Минька с любопытством уставился на вошедшую Валюху, пару минут они оба с интересом разглядывали друг друга:
-Мишутка, какой ты большой и красивый, иди сюда, поздороваемся.
Мужичок подошел, протянул ручку, как давно научили ребята: - Миня!
-Валя! - в тон ему сказала Валюха.
-Ляля, Ляля-ля! - повторил он и, взяв её за руку, повел к игрушкам.
Антоновна заулыбалась:
-Признал за свою, он только тех, кто понравился, к игрушкам ведет!
Она шустро собралась на завод, сказать Альке о приезде подружки, а Мишук показывал Валюхе свои 'богатства'- машинки, пистолеты, книжки.
Влетела Алька в накинутом пальто:
-Валюха!! - с воплем кинулась ей шею и радостно зачастила, - как я рада, ты приехала!! Это самый лучший подарок на новый год!! Класс!
И сыночек тут же повторил:
-Лас! Ляля пиехаля!
-Повторюшка, попугай ты мой!
-Угай!
-Алька, какой он у тебя славный! Я в восторге, чудесный у меня крестник!!
- Я побежала на завод, через два часа буду, ты отдохни пока. Минь, отведешь Валю полежать?
-Да!
Алька убежала, а малыш повел Валюху на кухню, сел тоже за стол, с аппетитом съел пюре, потом пошел с ней в комнату, к кровати. Сам же взял книжку, на кровать залез и сунул Вальке в руки: - Казку!
И читала Валька сказки, пока он не засопел, доверчиво прижавшись к её боку, Валюха и не заметила, как уснула вместе с ним.
Пришедшая Алька полюбовалась на спящих и потихоньку вышла из комнаты.
Прогулялись до почты, позвонили Славиным. Борисовна, не слушая никаких оправданий, твердила одно: -Ждем вас всех троих к себе, хотя бы на пару дней!
-Я созвонюсь с Зоей Петровной, пусть она пару-тройку дней без тебя, Аля, обходится! Девчонки, вы непременно должны к нам приехать! - это уже Аркадий Иванович вступил в разговор.
Неспешно пошли по улице, Валюха с любопытством разглядывала окрестности:
-Цветик, у вас тут такая суровая тайга, вся заснеженная, впечатляет!
-На лыжах, Валь, пойдем? - хитренько улыбаясь ,спросила Алька. Алька неплохо бегала на лыжах, всегда принимала участие в техникумовских соревнованиях, Валюха же на лыжах представляла собой незабываемое зрелище - "корова на льду", как сама над собой смеялась.
-Зато, Цветик, ты на коньках не умеешь!
Мишук устал идти пешком, молча остановился, плюхнулся на свои любимые санки: -Мама, изи (вези)Миньку!
- Подозреваю, он так и будет себя Минька звать, тут буквы 'Ш' нет, а она всегда сложная для мелкоты.
Навстречу из проулка вывернулся Драган.
-Аля, я можно с вами прогуляться?
-Можно, можно!
Попутно Алька забежала в магазин, увидела в окно, как Драган что-то веселое говорит Валюхе, и почему-то решила, что из них выйдет обалденная пара: высоченный, метр девяносто пять, Драган и немаленькая Валюха, так органично смотрелись вместе.