-Лена, позволь, я приготовлю ужин, - легонько отстранил её от плиты. Сняв свитер, закатав рукава рубашки и повязав фартук, он выглядел таким домашним... Лена опять одернула себя. -Пойду, приготовлю тебе постель! - смутилась и ушла в зал. Пока разобрала диван и возилась с бельем, с кухни стали доноситься ароматы жарящегося мяса, а войдя на кухню, увидела на столе уже приготовленный салат, нарезанный сыр. Аркаша сосредоточенно мешал что-то в небольшой кастрюльке.
-Я соус свой фирменный делаю, надеюсь, тебе понравится, - не переставая мешать проговорил он, - тут еще минутки две надо помешать и будет готово.
Лена взяла заварочный чайник и стала насыпать туда чай вместе с какими-то травками:
-Грешна, люблю вечерком смесь чая с травами попить!
Ужин получился и вкусным и тёплым, Аркадий даже попросил налить и ему чаю.
-Попробую твою смесь.
Попробовал, посидел, проверяя свои ощущения:
- Знаешь, неплохо, учитывая, что я столько лет его на дух не переносил, я бы сказал, даже, здорово, наливай ещё!
Лена посмеялась:
-Я же первая отпила чай, да и засыпала при тебе, не бойся!
-Я из твоих рук все приму, - очень серьёзно сказал он. - Лена, я тебя ни в коем случае не хочу к чему-либо принуждать, но наверное, не зря нас с тобой опять свела судьба, может, сможем мы с тобой плюнуть на прошлые ошибки? У меня за это время ни разу не возникло желания связать с кем-то свою жизнь, все как-то не дотягивали до тебя. Я монахом не жил, но и какие-то длительные отношения не завязывались, не то чтобы я всех сравнивал с тобой, нет, откуда-то твердо знал: ты - это ты, и кроме тебя, жены быть не может. Милая, я знаю, что тороплюсь, но я столько лет ждал мгновения, чтобы сказать это тебе. Прошу тебя, не руби с плеча сейчас, дай нам обоим шанс!
Она долго молчала, Аркадий же неторопливо пил чай и ждал.
- Знаешь, страшновато, но... а, чем черт не шутит... давай! Только не торопи меня, ладно?
Вот на такой оптимистической ноте и разошлись. Аркадий как-то быстро уснул, а Лена в своей такой уютной всегда кровати, вся извертелась, никак не могла заснуть, думы окаянные замучили, в конце концов плюнула на всё - "чему быть, тому и быть" и, наконец, уснула.
Проснувшись от запаха кофе, недоуменно подумала: откуда? Может, кажется? А потом услышала негромкое звяканье ложек за дверью и вспомнила: "Аркаша! Проспала!" Накинув халат, вышла из комнаты и попала в объятья мужчины:
-Доброе утро, спящая красавица! - Он умудрился легонько поцеловать её в щеку. - Надеюсь, в скором времени я буду каждое утро любоваться такой вот заспанной, взъерошенной Леночкой? Кофе готов, быстренько умываться и пробовать мой любимый рецепт.
Умытая, немного смущающаяся Лена, сначала осторожно хлебнула кофе, а потом не удержавшись, начала пить:
-Слушай, это так необычно, но вку-усно! - протянула она. - С солью я никогда не пробовала, соль как бы оттеняет вкус! Великолепно!! Ну что, я звоню Альке?
- Да, поговорим с ней, потом, пользуясь погожей погодой, погуляем?
Дозвонившись до общежития и попросив дежурного вахтера передать Цветковой ей позвонить, вели неспешные разговоры.
Алька прозвонилась быстро, и узнав, что надо подъехать, сказала, что в течение часа будет, как всегда, с Валькой.
. И Лена даже не представляла в каком напряжении находился Славин, как он изо всех сил сдерживался и старался казаться невозмутимым. Ему становилось страшно от того, что Лена могла сказать 'Нет!' Сам себя мысленно нахваливал, что догадался позвонить Заславскому. Ароновича любили нежно и очень ценили его заботу. Прошедший всю войну, трижды раненый, он сохранил в своей душе много тепла и щедро делился им со своими студентами, вот и Леночка растаяла от одного звука его голоса.
Сейчас же, сидя напротив своей Леночки - а он твердо уверился, что теперь-то она точно будет его, ждал неведомую Альку и ясно понимал, что если он сможет ей помочь, то Лена намного быстрее согласится стать его желанной, такой долгожданной женой.
-Однолюб, ты, Аркашка, оказалось. Вон, как встрепенулось все вчера при виде её, а и погусарить захотелось, и подурачиться... Хорошо! - подумалось ему.
Алька оказалась совсем не такой, как ему подумалось: худенькая, невысокая, глазастая, такая обычная девчушка, только вот притягивали внимание глаза - цвета потемневшего моря и очень грустные. Валька же, наоборот, полная противоположность: высокая, яркая, заметная, шумная. Видно было, что девчонки понимают друг друга с полуслова, и дружба их не показушная.
Лена увлекла Вальку на кухню, а Аркадий сидел и думал, как начать разговор.
-Вам, наверное, Елена Борисовна обрисовала мою ситуацию? - волнуясь, начала Алька.
-Да, только я не представляю где эта Медведка?
-Чусовской район, ближе к Кушве.
-Так-так, горнозаводская ветка?
-Да!
-Хмм, надо подумать, заявку именно на тебя от 'Облхлеба', точно, пошлем, а вот дальше? - Он задумался. - Медведка. Медведка. Что там рядом из более крупных поселков?
- Пашия.
-Во! Я думаю откуда у меня чувство, что что-то знакомое? Так-так. У нас отпочковывается как раз этот район, уже точно Пашия будет Горнозаводском, а это уже легче, была у меня там знакомая, если она на старом месте, то, думаю, сумею с ней договориться. Надо подождать, недели так две-три, как только что прояснится, я сообщу Елене.
-Спасибо Вам, Аркадий Иванович! - глаза у девчонки немного повеселели.
-Ох, Альбина, ты такую тяжесть на себя берешь! - искренне посочувствовал ей Славин, - маленькое поселение, всегда сплетни, грязь.
-Не я первая, - грустно улыбнулась Алька, - деться-то некуда, отработка будет, а малыш только родится, вот, и придется дома жить, надеюсь, что мамка согласится хоть немного с малышом посидеть.
С кухни потянуло запахом выпечки...
-О, дружить с пищевиками - здорово, всегда вкусненьким побалуют, - улыбнулся Аркадий, заходя в кухню. И столько нежности было в его взгляде на Леночку, что у Альки внутри всё сжалось - на неё-то вряд ли кто так посмотрит. Но и искренне порадовалась за Малышеву, которая просто помолодела, стала сейчас не суровой предподшей, а подружкой, ненамного старше их с Валькой.
Все трое: Елена, Аркаша, Валюха - наслаждались кофе с выпечкой. А Алька с огромным аппетитом наворачивала соленые огурцы. Славин заливисто смеялся:
-Леночка, какие у тебя выгодные гости, не надо придумывать разносолов, огурцов хватает.
Алька смущалась, но тяга к огурчикам перевешивала все, немного посидев, девчонки стали прощаться.
Малышева сунула Альке трехлитровую банку с огурцами:
-Съешь, ещё дам, банку только верни.
-У нас их много скопилось, все привезем Вам.
-Аркаша, получится ли что-то?
-Лена, помнишь Лешникову?
- Зою Петровну, да!
- У неё лет десять назад сын в аварии погиб, она не смогла жить, где всё о нём напоминает, и уехала на малую родину, как раз в районный центр твоей Альки. Выйду на неё, если надо будет, съезжу, думаю, договоримся.
-Аркаш, ты... - Леночка обняла его и поцеловала в щеку.
-Ну, уж нет!
Славин начал её целовать. -Боже, как я по тебе исстрадался!
Она ответила, и вскоре оба, забыв обо всем, целовались, казалось, припали к роднику с необыкновенно вкусной водой.
Такой кайф прервал длинный телефонный звонок.
- Межгород, странно? Алло? - взяла трубку Лена.
-Здравствуйте, Леночка, Аркашка, негодник у вас?
- Да! - растерянная Лена протянула трубку Славину.
-Да? Да, мамуль, все нормально! Да, да, надеюсь, совсем скоро. Где ты телефон взяла и как вычислила меня? - послушал ответ, засмеялся, - ты у меня прямо шпион. Да, да, непременно, завтра к вечеру. Всё, целую. Да, передам!
Положил трубку: -Ох и мамка, вычислила ещё вчера, что мы с тобой встретились и вместе 'по голосу - он у тебя радостный как никогда, сынок, был'. Нашла твой телефон через межгород, вот и звонит. Интересуется, когда с тобой познакомится? Просила тебе передать поклон и 'мальчика моего не обижать'.
И опять "мальчик" прижал её к себе:
-Не отпущу!!
И получился вместо прогулки крышесносный день: они упивались друг другом, изучали, гладили, спешили насладиться друг другом, старались слиться как можно сильнее...
Очнулись уже вечером - жутко захотелось поесть.
-Леночка, ты решись поскорее, мне тебя даже на день отпустить будет трагедией, я так по тебе исстрадался. Я может только и начинаю жить, - он притянул её к себе и усадил на колени. - Я страшный собственник, мне до смерти надо видеть, трогать, ощущать тебя ежеминутно.
- Аркашка, солнышко, - прижалась поплотнее к нему Лена, - давай потом подумаем, сейчас мне только одного хочется - тебя потрогать, погладить...
- Леночка, давай чуть поедим, а? - жалобно попросил Славин.
- Вот, мужики, весь настрой своим голодным пузом сбивать можете.
- Где ж у меня пузо, я без тебя совсем стройный, вот откормишь если... буду толстым, сытым и... - он засмеялся, - ленивым.
-Тогда я тебя поменяю.
- Вот так, дурачась, кормили друг друга. Теперь уже неспеша изучали друг друга, и не было никого в этом мире кроме них, их нежности и восхищения друг другом. Потом, уже под утро, Аркаша, целуя свою засыпающую Леночку произнес:
-А ведь Алька твоя, как талисман для нас, если б не она, я бы так тебя и не обрёл.
-Угу! - пробормотала Леночка и уснула. Аркадий же долго прислушивался к мерному дыханию, улыбался и затопляла его изболевшееся сердце волна нежности и обожания.
ГЛАВА 3.
В понедельник Ольхин удивленно смотрел на Малышеву:
-Елена Борисовна, ты что ли в косметическом кабинете два дня зависала? Шикарно выглядишь!
-Спасибо, Евгений Дмитрич, я старалась! Елена, казалось, летала над землей, Аркадий каждый вечер звонил, его боевая мамулька не вытерпела, позвонила:
-Леночка, я женщина старая, больная, любопытная, жду Вас в пятницу вечером у нас в Перми, надо оччень серьёзно поговорить!! - И тут же, съехав с официального тона, - Леночка, приезжайте поскорее, жажду с Вами познакомиться, Аркаша тоже будет рад.
И собралась Малышева в Пермь. Аркаша сияя, сказал: -Матушка заждалась уже, эта неделя прошла под знаком усиленного любопытства.
Мамулька оказалась пухленькой, уютной такой бабулей, с живыми глазками. Она так искренне обрадовалась Лене, что та растаяла, как-то вмиг завязался общий разговор, бабулю интересовало всё-она с одинаковым любопытством слушала и про студенческие годы, и про дальнейшую жизнь, и про Альку тоже.
-Жаль девочку, но я всегда говорила и скажу так: значит, Господь отвел. Значит, не её это судьба и суженый! Как говорит мой духовник, отец Никон, мы в этот мир приходим для испытаний: кто-то выдерживает с честью, кто-то с трудом, а кто-то и ломается, даст Бог, девочка сумеет выдержать свои испытания. А то, что они предназначены каждому, в этом нет сомнений. Ты, Леночка, подоходчивее ей это обскажи, что суждено, ведь не обойдешь-не объедешь. Так, ребятушки, годы мои не молодые, здоровье тоже не ахти, вы как хотите, а до внуков мне доскрипеть надо, не затягивайте! Хочу уйти успокоенной, зная, что Аркашка не один на этом свете будет, и продолжение нашей фамилии растет. Я человек простой, лукавить не буду, хотите - вместе со мной живите, нет - тоже не осерчаю. Но только прошу, здесь, в нашем городе, сынок, работу Лене присмотрел?
-Мам, ну чего ты торопишь Леночку? Ей надо подумать!
-А что думать-то? Вы друг друга любите, нашлися, вон, значит, судьба! Пойду я на боковую, вы порешайте что и как, а к лету внука или внучку жду!
А Алька поехала домой на нелегкий разговор с матерью. Настраивалась на крики и ругань, но к её великому удивлению, ничего этого не было - мать долго-долго молчала, потом тяжело вздохнула:
-И что тебя угораздило в такого влюбиться? Дочь повторяет судьбу матери говорят, я, вот, одиночка при живом муже, и ты туда же. Ладно, - видя что Алька прячет трясущиеся руки под теплую шаль и никак не согреется, - что уж я, враг своей дочери, что ли? Если получится у тебя с распределением, вырастим внука, работать будешь, моя пенсия, вытянем! Сережку, вон, отец обещал помогать учить, если в институт сможет поступить.
-Да ты чё? Объявился?
-Письмо сыну прислал, вспомнил, что ему семнадцать, ладно, только, вот, давай придумаем, отец твоего ребенка где? Я подумаю, чтобы заткнуть рты всяким Кухтинским.
Кухтинская Броня была поистине ядовитая баба, горе всего посёлка - никто не мог сравнится с ней в ругани и сплетнях, а к Цветковым она просто пылала ненавистью. Дочка двоюродной сестры Зои, Людка, приходящаяся самой что ни на есть родней Рите - Алькиной матери, всегда отличалась блудливым нравом и похождениями. А Стасичек, как называла его мамаша, долгое время имел с Людкой тесно-интимные отношения. Броня истерила, поливала Людку грязью, скандалила, догадалась вымазать калитку дегтем... ничего не помогало, Стасичек не отлипал от Людки, и естественно, Броня возненавидела всех Цветковых.
Когда полгода назад Людка, на удивление всему поселку, вышла замуж за газовика (тянули газопровод куда-то на Украину, работали мужики со всех концов необъятной страны) и уехала в Молдавию, Стасичек страдал, а Броня сияла. Стасичек, такая мерзко-смазливая рожа, был липко-подленьким, умел незаметно стравить меж собой ребят местных, всегда успевал вовремя свалить, если становилось ясно, что будет драка. Мамашка отмазала его от армии, 'временно, по причине болезни' - ага, медвежьей - смеялись в посёлке. Мало кто с ним дружил, ребята местные, наоборот, в армию шли с охотой, тех, кто не служил по причине 'болезни', просто презирали. Были в его окружении три таких недалеких, сильно попивающих, "старых дев", которых прозвали так из-за их возраста. Всем было за тридцать, а желающих выйти за них замуж все не находилось.
-Ты, пока пузо на нос не лезет, доучишься, а там видно будет.
В общаге сразу же набежали девчонки. Всегда так было: кто что привозил из дома - делили по-братски, тут же почистили и поставили жариться картошку, открыли литровую банку грибов, оценили квашенную капусту и, поставив три чайника, сели обжираться домашними припасами. Напившись чаю с земляничным и малиновым вареньем, начали болтать - больше всего разговоров было про преддипломную практику. Долго рассуждали, где лучше и кому куда желается.
-Аль, чё молчишь, как партизан? - влезла в Алькины постоянные думы излишне любопытная Витищенко.
- Да, буду проситься здесь остаться, мать что-то неважно себя чувствует, - сжимая в кармане халата фигушку и мысленно прося прощения за вранье у того, кто на небесах, проговорила Алька. - Домой, вот, почаще поезжу.
-А-а-а, я думала ты поближе к Москве, типа, в Звенигород.
-Туда же круглые отличницы поедут, с четверками там делать нечего, хотя Веруня, вот, говорит, что самый обычный хлебзавод, ничего современного, всё как и везде, только и форсу, что Подмосковье, в Москву можно поехать, недалеко.
- Да ладно, вы с Валюхой у Малышевой, вон, в любимчиках ходите, что она вас не отправит, куда хотите?
- Завидовать грех, - тут же отозвалась резкая Валька, - месяц погоды не сделает, так что не брызгай слюной, Алька останется здесь. А я, может, и не Звенигород выберу, а вон, Тюмень.
- Девки, девки, не ссорьтесь! - влезла Кома. Была в группе простецкая, немного наивная, попадающая в смешные ситуации, Тома Комарова, с легкой руки Черепашки, переделанная в Кому Томарову. -Ты, Танька, чё заедаешься? Осталось учиться всего ничего, а потом и неизвестно, когда встретимся. Может, совсем никогда не увидимся больше. Девки, как же я без вас скучать буду! А давайте, давайте, на блюдечке погадаем?
Шустро разобрали стол, помыли разнокалиберную посуду, нарисовали на ватмане цифры и буквы и уселись вокруг... Непонятно под воздействием чего, может даже и исходящих от пальцев биотоков, но блюдечко начало крутиться, останавливаясь на буквах или цифрах. Все увлеченно спрашивали его про мужей - как будут звать, сколько лет и прочее, про детей, про все-всё. Одна только очень серьезная и малоразговорчивая Валя Лосева, комячка, сидела поодаль на кровати и усиленно вязала какую-то салфетку.