- Как ты? – он всматривается в Шерлока, ощупывает руками, словно не верит тому, что тот не пострадал. – Как ты, Шерлок? Ты в порядке? – Джон все достает и достает своими вопросами, а Шерлок не может ответить, пока не замечает, что друга ощутимо потряхивает.
- Все нормально, - выдавливает Шерлок, и Джон отступает, оседая в песок.
Шерлок заставляет себя посмотреть на лежащего неподалеку типа (остекленевший взгляд, пропитанная кровью рубашка, приоткрытый рот, раскинутые в стороны руки), и от этого ужасного зрелища его выворачивает. Склонившись в сторонке, он выблевывает черничный пирог и сок, умывается в озере, полощет рот, натягивает забытую одежду и опускается рядом с Джоном. Джон молчит, не сводя глаз с убитого (в том, что они его убили, Шерлок не сомневается), его трясет, руки сжаты в кулаки, глаза сухие и темные. От обычной солнечности и тепла не осталось и следа. Шерлок должен вернуть Джона, он не может потерять его, поэтому он просто обнимает друга, прижимая к себе, и Джон потихоньку оттаивает.
- Я убил его, кажется, - шепчет Джон. – Он мертвый, да?
- МЫ убили его, - поправляет Шерлок, - это МЫ сделали.
Они сидят так, обнявшись, до тех пор, пока их не находят вызванные из города полицейские вместе с родителями Шерлока и злющим Майкрофтом.
О случившемся рассказывает Шерлок. Изредка реплики подает Джон. Мамуля тихонько плачет, но Шерлока не трогают ее слезы, больше он волнуется за притихшего Джона, а когда приезжает его мама, тревога достигает максимума. Мама Джона не отпускает сына от себя, постоянно обнимает и целует. Она забирает его в гостевую комнату, и это бесит Шерлока неимоверно. Джон ЕГО и только ЕГО. Они вместе, как эта глупая женщина не может понять такой простой истины? Нельзя вставать на их пути. А то, что она заберет Джона, для Шерлока очевидно. Она уже объявила о своем намерении уехать из поместья Холмсов завтра же утром. Значит, Джон поедет с ней в Шотландию. Это крах всех надежд на это лето. Шерлок не может позволить случиться такой несправедливости. Ночью он пробирается к мамуле. Она просыпается почти сразу, как только он дотрагивается до ее руки, включает ночник и смотрит обеспокоенно:
- Что, милый? Плохой сон? Тебе страшно? Кошмары? – Шерлок косится на спящего отца и отрицательно мотает головой. Мамуля все понимает, накидывает халат и тянет сына за собой: - Пойдем, я дам тебе теплого молока, а ты мне все расскажешь.
Они приходят на кухню. Мамуля подогревает молоко, ставит перед ним тарелку с овсяным печеньем и смотрит внимательным сочувствующим взглядом. Шерлок отодвигает тарелку и прямо спрашивает то, что волнует больше всего:
- Она увезет Джона?
- Ты же понимаешь, как миссис Ватсон волнуется за сына. Вы здорово напугали ее. Чуть не погибли. Тот тип, - мамуля спотыкается, но все же продолжает, - бог знает, что он мог с вами сделать. Спасибо, что мы с отцом рано вернулись и заподозрили неладное. Спасибо, что Майкрофт вовремя сообразил, где вас искать. Это могло кончиться очень плохо. Чем ты думал, Уильям Шерлок Скотт?
Шерлок молчит, набычившись, а потом в отчаянии восклицает:
- Но ведь Джон ни при чем! Он мне жизнь спас! Это я во всем виноват. Я все придумал. Накажите меня, но не увозите Джона. Что ему в Шотландии делать? Его родители будут ссориться, а он с сестрой между ними. Он должен быть здесь, со мной. Я виноват, мне и отвечать.
- Да, - соглашается мамуля, - ты виноват, но миссис Ватсон от этого не легче. Она едва не потеряла сына. Из-за тебя. Ты вышел из доверия, Шерлок. На тебя нельзя положиться. Ты же все равно не изменишься. Вместо пиратов, устроишь пожар в кухне или прыжки с крыши. Твои опасные игры опасны не только для тебя, но и для Джона. Ты постоянно подставляешь его, - Шерлок насуплено молчит. – Иди спать, сынок. Завтра рано вставать…
- Я больше не буду, - прерывает ее Шерлок. – Я не буду подвергать нас опасности. Мы не будем покидать пределы сада. Будем слушаться Майкрофта. Честное слово! Я обещаю, - он в отчаянии смотрит на мамулю, понимая, что еще чуть-чуть, и он самым позорным образом разрыдается.
Мамуля удивленно приподнимает брови:
- Ты так любишь его, малыш?
Шерлок хмурится – любовь? Он не знает, что такое любовь. Обычно мамуля говорит, что Майкрофт любит Шерлока, а Шерлок любит Майкрофта. Но то, что братья Холмс испытывают друг к другу - совсем не то, что Шерлок испытывает к Джону. Майкрофта он едва терпит, а Джон для него – весь мир, но мамуле об этом знать не обязательно, и Шерлок просто кивает. Мамуля качает головой:
- Ладно, милый, я попробую уговорить миссис Ватсон оставить Джона у нас. Ничего не обещаю, но… - Шерлок знает, что мамуля всегда добивается того, чего хочет, поэтому просто благодарно обнимает ее и уходит к себе.
Засыпает он с улыбкой, зная, что это лето у них с Джоном все же будет. В саду тоже найдется, чем занять себя без риска для жизни, а изводить Майкрофта - одно удовольствие. Он еще взвоет от них и сбежит в Лондон.
========== Теперь. ==========
Джон больше не злится на Шерлока. Ведь это же тот самый Шерлок, с которым они вместе удирали из дома, чтоб стать пиратами, с которым вместе препарировали лягушек, который помогал хоронить Рэдберта и плакал, когда стоял рядом над его могилой. К чему обижаться, если Шерлок действительно встретил своего человека? По крайней мере, он счастлив с этим Виктором, и кто такой Джон, чтобы мешать его счастью? Все, что Джон должен сделать, это набраться сил отпустить Шерлока и порадоваться за него. Вот только на душе погано, а еще тревожно, будто кошки скребутся. Джон не может ничего с собой поделать, но ему активно не нравится Виктор – идеальный, заботливый, вежливый, предупредительный Виктор. Джон пытается переубедить самого себя в том, что в нем говорит ревность, но не получается. Джон ясно осознает, что дело тут не только в ревности. Скорее, какое-то шестое чувство, интуиция, которой Джон всегда следовал и к которой всегда прислушивался. Именно она спасла их тогда на острове, подсказав вернуться с полдороги, когда они, мелкие безмозглые карапузы едва не вляпались в большую беду, именно интуиция всегда помогала Джону в последний момент принять правильное решение, которое не раз сохраняло им с Шерлоком жизнь. Его интуиция и гениальная голова Шерлока. И теперь, он, Джон Ватсон, не имеет права легкомысленно оттолкнуться от того, что буквально кричит его интуиция, он обязан хотя бы попытаться развеять собственные сомнения на счет Виктора. Да, он не Шерлок, чтобы узнать о человеке все по тому, как тот застегивает пуговицы на рубашке, кроме того, раз Шерлок допустил Виктора так близко к себе, в нем на самом деле нет ничего опасного, и он действительно тот, за кого себя выдает, но Джон хочет убедиться в этом сам. Он должен успокоить свою интуицию, потому что Шерлок – самый важный человек, ради счастья которого он готов горы свернуть. Раз Шерлок хочет встречаться с Виктором, Джон обязан убедиться в порядочности Виктора, чтобы больше никто и никогда не смог разбить сердце Шерлока и заставить его плакать. Придя таким образом к определенному самоуспокаивающему заключению, Джон решает откопать всю правду о Викторе, всю его подноготную, все его секреты. Но начать стоит с впечатления. С впечатления, которое он оказывает на людей, которым Джон доверяет, ведь, возможно, все же в Джоне говорит просто ревность. Ему нужно в этом убедиться, сравнить свои чувства к Виктору с чувствами к нему других людей. И начать стоит с Лестрейда, который теперь видит Шерлока в компании Виктора чаще самого Джона.
Устроить их с Лестрейдом встречу не составляет труда. За три года знакомства они становятся довольно хорошими приятелями, позволяя себе иногда в компании друг друга пропустить по кружке темного эля в пабе, вместе посмотреть футбол, болея за национальную сборную, вместе обсудить чертову политику и политиков. Лестрейд, по мнению Джона, приятный собеседник, неплохой детектив и наблюдательный человек. В конце концов, Джону не раз приходилось убеждаться в его житейской прозорливости и мудрости. Разговор решено провести традиционно в пабе, благо, повод встретиться есть – национальная сборная встречается в товарищеском матче с командой Франции. Паб полон болельщиков. Телевизор работает на полную мощность. Лестрейд жадно следит взглядом за перемещением по полю игроков, иногда прикладываясь губами к пенной кружке. Джон сидит рядом, мучительно подбирая нужные слова для начала разговора. Внутри все скручено нервами в тугой узел. От волнения Джон даже пару раз сбегает в туалет отлить, лишь бы иметь повод оттянуть странный разговор. Похоже, Лестрейд чувствует нервозность Джона, потому что иногда бросает на него удивленный взгляд. Но он не из тех, кто будет лезть в душу с ненужными сочувствующими разговорами, а скорее, дождется, когда его об этом попросят. Джон приносит им с Лестрейдом еще по кружке эля, задумчиво глядя на экран. Момент с забитым в их ворота голом он даже не замечает, и лишь огорченные проклятья Лестрейда выводят из филологического ступора. Какая к черту разница, какими словами начать разговор? Да и вообще, не его это, подходить издалека к интересующему вопросу. Джон Ватсон всегда идет напролом.
- Как тебе Виктор? – быстро, пока не передумал, интересуется он у Лестрейда, и тут же утыкается носом в кружку, делая большой глоток.
- Виктор? – увлеченный футболом, Лестрейд не сразу понимает о ком идет речь. – Ах, Виктор… - он отводит взгляд от экрана телевизора и заглядывает в свою кружку, чтобы убедиться, что еще есть чем запить разочарование от игры футболистов. – Ну, нормальный, вроде, парень, - понимающе ухмыляется. – Из аристократов, конечно… Ты знаешь, что он выставил всем нашим пиво после одного из дел, которое Шерлок раскрыл, едва приехал на место преступления? – Лестрейд наслаждается воспоминанием. – Славно мы тогда посидели. Они с Шерлоком, правда, сразу же уехали на этой его шикарной машине. Но ребята хорошо оттянулись, устроили турнир по поеданию соленых орешков, - Лестрейд готов пуститься в красочные описания посиделок, но Джон прерывает его.
- А к Шерлоку, как ты думаешь, он искренне хорошо относится? – спрашивает он.
Лестрейд изучает Джона, задумчиво отпивает эля:
- Если честно, я всегда думал, что вы с ним пара…
- Это не так, - быстро прерывает его Джон.
- Ну да, я уже понял, но вы здорово вместе смотрелись, очень гармонично, что ли, естественно, поэтому мы все так думали, - Лестрейд подбирает слова, стараясь, похоже, не обидеть Джона. – Но когда мы увидели его с Виктором, то стало понятно, кто тут на самом деле пара. Они… - Лестрейд щелкает пальцами, - как парочка из модного журнала, одного поля ягоды, не в обиду тебе будет сказано. Виктор с Шерлоком – кинозвезды, а мы с тобой – из зрителей.
Ни капли не задетый, Джон кивает, совсем не успокоенный словами Лестрейда – ничего о личностных качествах Виктора инспектор так и не сказал. Джон осторожно переводит разговор в безопасную плоскость, тут удачно национальная сборная забивает гол в ворота соперника, и Лестрейд полностью переключается на происходящее в телевизоре. Они досматривают матч до конца, больше не поднимая темы Шерлока и Виктора, и расстаются довольные друг другом. Посадив Лестрейда в такси, Джон бредет домой, размышляя, стоит ли ему прекратить расследование или все же довести до конца. В конечном итоге, он решает продолжить.
Улучить миссис Хадсон на приватную беседу оказывается довольно легко. Джон спускается к ней за солью.
- О, Джон, как удачно ты зашел, - щебечет она, затаскивая его на кухню, - я как раз приготовила лимонные кексы по рецепту своей прабабки. Ты должен продегустировать и сказать, чего не хватает.
Она подает Джону тарелку с парочкой аппетитных золотистых кексов и внимательно наблюдает за тем, как Джон съедает сначала один, потом другой.
- Ну как? – интересуется она.
- Восхитительно, потрясающе вкусно, - произносит Джон. – А еще можно?
- Конечно, - улыбается миссис Хадсон, - сейчас будем пить чай, присаживайся.
Джон садится за стол и тянется к блюду с ароматными пышными кексами. Миссис Хадсон хлопочет у плиты, заваривая чай. Джон решает, что момент удобный.
- Миссис Хадсон, а как вам Виктор? Ну, молодой человек Шерлока…
- Ах, Джон, - вздыхает миссис Хадсон, не отрываясь от заваривания чая, - а я считала вас с Шерлоком парой. Такое приятное заблуждение, почему вы меня не поправили ни разу? – Джон молчит о том, как поначалу исправлял ее, в конце концов, в таком возрасте провалы в памяти – это вполне нормально. – Но Виктор для нашего Шерлока подходит просто идеально. Он так заботлив, так предупредителен. Вот давеча Шерлок выскочил на улицу без зонта, а Виктор отдал ему свой. Он никогда не приходит с пустыми руками: то цветы, то какую-то книгу ему принесет, то любимое лакомство. Шерлок перестал, как сыч, дома сидеть – рестораны, концерты, театр… И я это очень одобряю. Ведь раньше эти скачки по крышам и охота за преступниками… Прости, Джон, но для мальчика из порядочной семьи это был не самый подходящий образ жизни. Ты, конечно, хороший друг, но Шерлоку нужен был кто-то утонченный, такой же, как он сам, изысканный… - миссис Хадсон, улыбаясь, расставляет чашки и разливает чай. – Очень славный юноша, этот Виктор. Ты знаешь, он подарил мне какую-то чудеснейшую китайскую мазь. Теперь я на ночь мажу свое бедро, и боли меня почти не мучают. Он обещал отвезти меня к своему личному врачу, возможно, мне может помочь хирургическое вмешательство… - Джон хочет сказать, что в возрасте миссис Хадсон лучше как раз обойтись без хирургического вмешательства, но старушка так воодушевлена и покорена этим самым Виктором, что Джон решает благоразумно воздержаться от советов.
Он честно пьет чай и ест вкуснейшие кексы, и кивает, как китайский болванчик, пока миссис Хадсон изливает перед ним все свои чаяния и надежды, не забывая при этом петь хвалебные оды Виктору. С полным желудком, Джону все же удается сбежать от домовладелицы. Разговор оставляет в душе неприятный осадок. Опять ему неудержимо хочется бросить затеянное расследование, но последняя надежда на то, что Молли подтвердит его опасения, этого сделать не дает.
С Молли Джон встречается спустя две недели, улучив возможность встретиться без вездесущего Шерлока. Воспользовавшись каким-то надуманным предлогом, Джон на минуту забегает к Молли в лабораторию и угощает ее стаканчиком кофе из Старбакса. Молли тронута. Молли улыбается Джону, снимая латексные перчатки и отвлекаясь от очередного своего «клиента». Они болтают некоторое время о чем-то околомедицинском, незаметно съезжая на Шерлока, как всегда у них бывает.
- Как тебе, кстати, Виктор? – произносит Джон заветные слова, надеясь, что не выглядит при этом брошенным ревнивым супругом.
Молли мечтательно улыбается:
- Шикарный мужчина. Он достал для меня «Вестник патологоанатома» первый номер, представляешь? – Джон не представляет, но то, что этот проныра Виктор покупает всех друзей Шерлока, становится вполне очевидно. – Шикарный мужчина, - повторяет Молли особой интонацией, которой она говорит только о Шерлоке. – Ну почему все шикарные мужчины – геи?
- Это ты о… - Джон дает возможность Молли высказаться.
- Это я о Викторе и Шерлоке, - вздыхает она. - Не удивительно, что их притянуло друг к другу. Они идеальная пара, знаешь ли… - Джон скептически поджимает губы – для него этот момент совсем не очевиден. – Нет правда, вот есть люди обычные, такие, как мы с тобой, - объясняет Молли, - и когда они встречаются с людьми особенными, как Шерлок, это всегда выглядит немного странно. Словно божество снизошло до смертного, - Джону очень не нравится такое сравнение, но он молчит, внимая Молли. – А вот Виктор и Шерлок – это естественная встреча двух богов. Никак иначе, - Молли опять вздыхает. – И я не ревную, Джон, правда, не ревную. К тебе ревновала, а тут… Глупо… Где Виктор и где я? Они созданы друг для друга, - подводит она итог.
- То есть, ты считаешь, Виктор – хороший человек? – уточняет Джон волнующий его момент. – Он сможет позаботиться о Шерлоке и никогда не обидит его?
Молли надолго задумывается, разглядывая пену в стаканчике, а затем изрекает:
- Не знаю. Что мы знаем о богах, Джон? Плохой или хороший Шерлок? – Джон молчит, но он знает ответ. - Они, боги, живут со своей шкалой добра и зла, со своей системой координат. Лучше не вмешиваться в божественные разборки, не вставать у них на пути. Это все равно, что спорить со стихией, - Молли улыбается. – Помнишь, что случилось с Троей? Из-за глупого спора богов погибло столько героев. Но что есть человеческая жизнь, когда дело касается божественного…
Джон молчит, размышляя над словами Молли. А когда приходит пора уходить, он смотрит на нее с сожалением:
- Шерлок – хороший человек, Молли. Мне жаль, что ты этого так и не поняла.
Молли пожимает плечами, и, вероятно, у нее есть основания сомневаться в словах Джона. Джону горько за эти сомнения, за Шерлока, но он больше не пытается переубедить ее. Они прощаются дружески, и Джон уходит в тяжелых раздумьях. Молли не развеяла его сомнений.