Hold Me - "Paprika Fox" 14 стр.


— Больно.

Шарахаюсь от двери, делая пару шагов назад, и напряженно держу руки вдоль тела, смотря под ноги, когда ОʼБрайен переступает порог дома, с интересом оглядевшись. Молчание. Я сжимаю губы, боясь даже вдохнуть громко. Пытаюсь не смотреть на парня, который прикрывает за собой дверь, уже хмуря брови, после чего опускает карие глаза на меня:

— И ты здесь живешь? — странно. Он говорит это с каким-то непониманием, осуждением, будто мой дом — это свалка, поэтому сжимаю кулаки, шепча:

— Я принесу, — пячусь назад к лестнице. — Стой, — прошу, исподлобья взглянув на Дилана, который проводит пальцем по комоду, будто собирая пыль, но таковой там нет. Моя мать очень трепетно относится к состоянию дома, поэтому сама проводит влажную уборку. Так что мне вдвойне непонятно осуждение парня, который заглядывает на кухню.

Точно.

Я невольно провожу параллель между ним и Засранцем, который с таким же любопытством изучал новое место. ОʼБрайен останавливается, взглянув в мою сторону:

— И чего встала?

Я отворачиваюсь, тут же поднимаясь по лестнице, чтобы не задерживать парня. К тому же не в восторге от того, что дома у меня чужой. Вдруг мать или отец вернутся? Как я смогу это объяснить? Сказать, что ко мне пришел «друг»? Это звучит, как очень жесткая и неприятная шутка, которая задевает меня. Отлично. Саму себя расстроить сумела. Выхожу на второй этаж, практически бегу к комнате, толкая дверь, и замираю, уставившись на пустое место на моей кровати. Котенок спал на подушке. Это я точно помню. Переступаю порог, осматриваясь, но не вижу Засранца, поэтому убираю локоны волос за уши, скрывая от самой себя растущую панику, которая пожаром разгорается в груди, вызывая изжогу внизу живота.

— Эй, — шепчу, думая, что котенок ответит, но тишина.

***

Дилан включает свет на кухне, осматривая помещение, и сует одну руку в карман кофты, а другой поправляет козырек бейсболки, поднимая глаза в потолок. Он бродит, стуча пальцами по всему, что попадается на пути: по столу, по холодильнику, раковине, плите. Он смахивает пальцами тонкий слой пыли, взглянув на люстру, одна лампочка которой начинает мерцать. Видимо, неполадки с электричеством. Проходит вновь к холодильнику, открыв дверцу, и без особого интереса осматривает полки, на которых, от силы, несколько упаковок с овощами и бутылка морковного сока. Свет в холодильнике так же мерцает, так что парень изгибает брови, хлопая дверцей, разворачивается опустив взгляд на поверхность стола, усыпанной грязью от перевернувшегося горшка с завянувшим цветком. Дилан подходит ближе, но не поправляет, считая, что не должен слишком «распускать» руки в чужом доме, тем более, вдруг Хоуп считает это — порядком?

ОʼБрайен вновь смотрит на мерцающую лампу, решая вовсе выключить свет от греха подальше, и хочет вновь выйти в коридор, но останавливается, когда слышит писк. Поднимает брови, оглядываясь, и немного наклоняется, чтобы заглянуть под стол, и видит, как под ним шагает, качаясь из стороны в сторону, рыжий котенок с большими немного косыми глазами, которые выпучены, будто от удивления. Дилан усмехается краем рта, когда мелкий комок шерсти замечает его, лапками хлопая к хозяину, приближается, не рассчитывая, и врезается в ногу парня. ОʼБрайен одной рукой берет его за шкирку, выпрямляясь, и кладет на плечо, разрешая животному повиснуть. Засранец урчит хрипло и чихает, мордочкой ударившись о шею Дилана, который решает подняться наверх, ведь рассчитывал, что Хоуп сама принесет ему котенка.

Второй этаж не поражает его. Всё те же голые стены, та же витающая в воздухе пыль, тот же паркетный пол без ковра. Дилан проходит мимо одной комнаты с распахнутой дверью, затем мимо другой, но не заглядывает внутрь, лишь краем глаза убеждается, что там никого нет. Наконец, настигает помещение, в котором улавливает движение, поэтому тормозит, остановившись на пороге, и вновь сует обе руки в карманы кофты, с изогнутыми бровями наблюдая за тем, как Хоуп сидит на коленях, заглядывая под кровать. В этой комнате пахнет краской и сыростью, на полу разбросаны рисунки, кисточки и баночки, а так же высохшие тряпки, испачканной в чем-то темном, но парню так и не удается понять, что это, поэтому он вновь смотрит на Эмили, которая устало опускает руки вдоль тела, сутуло садясь, явно уже готова сдаться и прекратить поиск, поэтому Дилан стучит по двери, привлекая её внимание. Девушка резко поворачивает голову, испуганно уставившись на него, будто впервые видит, но после её взгляд опускается на котенка, поэтому с губ слетает напряженный вздох. Вновь смотрит в пол, перебирая пальцами ткань своей кофты, будто виновато. Молчит. ОʼБрайен повторно оглядывает её захламленную вещами комнату, останавливая взгляд на полу возле стола. Там в одну кучу свалены стаканы из-под кофе, которое она покупает по ночам. Переводит взгляд в сторону шкафа, дверца которого открыта, поэтому видно, как свалены на полках вещи, а некоторая одежда висит на спинке стула или валяется под ним. Парень опирается плечом на дверную арку, осмотрев кровать и засохшие на подоконнике цветы, которые явно не поливают. Хоуп косо наблюдает за выражением лица Дилана, пытается понять, о чем он думает? Молчание убивает, разъедает на куски, поэтому девушка набирается смелости, спросив:

— Что?

ОʼБрайен щурит веки, приоткрывает губы, вот только ничего не говорит. Он разворачивается, так же молча исчезая в коридоре, после чего до ушей Хоуп доносятся лишь тяжелые шаги, которые с каждой секундой становятся всё отдаленней. И девушка может дышать полной грудью, когда слышит дверной хлопок. Она прикрывает глаза, пытаясь расслабить сердце, которое сжимается в крепкий «кулак», с болью разжимаясь в груди, и открывает веки, окинув взглядом свою хорошо убранную комнату. Эмили всегда удивляется, когда мать успевает убираться здесь? Она не должна себя так напрягать. Хоуп дергает ткань майки слегка оголяя низ живота, и поднимает взгляд серых глаз на подоконник, любуясь красивыми комнатными растениями, которые, благодаря заботе матери, хорошо себя чувствуют.

В здании, которое Дилан должен называть «домом» всегда шумно. Неважно, кто там находится, парень не требует тишины. Он пытается остаться тем невидимкой, которым он приехал, но его всё равно дергают, находят возможность докопаться, так что умение игнорировать — это высший навык, которым он смог овладеть за это время.

— Привет, — его отец сидит в гостиной в мягком кресле, читая газету. Он улыбается сыну, который проходит мимо двери, даже не бросив тот самый косой взгляд, которым был одарен ещё в аэропорту. Как ни странно, но мужчина скучает по такому проявлению с его стороны. Да, пускай негативное, но это хоть что-то. Лучше, чем ничего. Полная пустота и отрешенность, незаинтересованность в глазах сына — вот, что убивает морально.

ОʼБрайен входит в «свою» — уже смешно — комнату, и закрывает дверь, бросая котенка на кровать. Тот, уже видимо привыкший к подобному, приземляется на лапки, косыми глазками наблюдая за хозяином, который передвигается, взяв небольшое блюдце со стола и пачку молока, которая стоит здесь с самого утра. Джойс постоянно приносит ему завтрак, хотя парень никогда не прикасается к нему из принципа. Так что девушка забирает обратно полную тарелку, постоянно вздыхает, ведь хочет сблизиться с парнем так же сильно, как и его родной отец.

Но Дилана это не волнует. Человек, сумевший перебороть в себе интерес к окружающему его миру, к людям, которые каждый день вертятся вокруг, мешая вдохнуть полной грудью. Всё, чего так желает ОʼБрайен — это игнорирования. Пусть на него не обращают внимания, как поступает с другими он сам.

Наливает в блюдце молока, положив на поверхность одеяла, рядом с котенком. Садится на кровать, кладет руки в карманы кофты, сутулит плечи и смотрит куда-то перед собой, опуская взгляд ниже, но не фокусируется на какой-то определенной точке. Котенок уже во всю развалился на кровати, вытягивая все части тела, и зевает, ещё шире распахивая глаза. Дилан переводит на него глаза, слегка поворачивая голову, и усмехается краем рта, пальцем поглаживая по небольшой мордашке, за ушком. Слышит голоса и громкий звук телевизора, поэтому его взгляд вновь поник, как и выражение лица. В этой комнате всегда холодно. В этом доме пахнет неприятно. Это место… Дилан не собирается оставаться здесь.

Встает, решая оставить Засранца, который уже прикрывает глазки, начиная посапывать, и идет к двери, проходя мимо зеркала, на котором останавливает взгляд, притормозив. Ссадины на щеке и разбитая губа — вот результат его вмешательства. Такого больше не должно повториться. Парень не допустит очередной оплошности.

Дилан сильнее натягивает капюшон на бейсболку, и берет скейт, проверяя наличие сигарет в кармане, как и мелочи, после чего выходит, бросив взгляд на часы. Сейчас только девять вечера. Ему нужно прошляться где-нибудь пол ночи без дела.

А потом ему будет, чем заняться.

***

Все может ослабить время, но не мою печаль.

Овидий

От лица Эмили.

Четыре утра. Мой желудок сводит меня с ума, поэтому было бы умно купить еды, но вместо этого я стою напротив всё того же автомата с напитками. Холодными и газированными. Читаю этикетки, пытаясь принять решение, которое дается мне с трудом. Всё время прислушиваюсь. Уже научилась вычислять приближение парня на скейте, которого слышно аж с другого конца магазина, поэтому сейчас, когда вокруг так тихо, могу спокойно, и не торопясь, всё изучить, чтобы выбрать что-то одно. Подхожу ближе к холодному стеклу и прижимаю к нему ладони, пуская пар изо рта. Наклоняю голову, читая этикетки красных баночек разных размеров, при этом прислушиваюсь к тому, что происходит вокруг, и, кажется, мое сердце падает в пятки, когда за спиной раздается шарканье. Немного отдаляюсь от стекла, с помощью отражения вижу ОʼБрайена, который довольно спокойно подходит ближе, держа в руках скейт. Почему он не врывается сюда на нем, как это делает обычно? Я ведь только так могла понять, что он приближается.

Делаю шаг в сторону к автомату с горячими напитками, тихо откашлявшись, будто ничего странного не происходит, и с фальшивой игрой одного актера начинаю приглядываться к названиям кофе. Дилан бросает в скважину монетки, набирая один и тот же номер. Каждый день. Я наблюдаю за тем, как баночка падает, поэтому так же выбираю латте, не собираясь лишний раз смотреть в сторону парня, который наклоняется, вытащив покупку, и выпрямляется, внимательно разглядывая её. Начинаю нервничать, ведь кофе готовится долго, а ОʼБрайен, кажется, и не думает двинуться с места и покинуть магазин, поэтому мы оба стоим в своеобразной тишине, молча занимаясь каждый своим делом. Глотаю воду во рту, что выходит слишком громко, поэтому чувствую, как щеки начинают пылать от стыда, ведь Дилан мельком бросает короткий взгляд, вновь уставившись на банку. Мой латте, слава Богу, вот-вот будет готов, и я готова прыгать от счастья, когда автомат прекращает шуметь, но, прежде чем успеваю потянуться к своему горячему стакану, ОʼБрайен молча делает шаг ко мне, протянув красную банку, тем самым ставя в тупик. Я всё ещё держу руку, еле касаясь пальцами стакана с латте, но косо смотрю на «колу», борясь с внутренним интересом.

И мне не удается.

Осторожно перебираю пальцами, нервно кусая губу, и касаюсь пальцами ледяной банки, которая обжигает холодом, что уже должно оттолкнуть, но я быстро, как мне кажется, грубо выхватываю «колу», сделав шаг назад и опустив голову. Молчим. Дилан не осторожничает в отличии от меня. Он не скован, когда берет моё латте, окинув стакан с подозрением, и отворачивается, бросив скейт себе под ноги. Я остаюсь на месте, уже обеими руками сжимая холодную банку, пока парень «отдаляется» — и весь зал магазина вновь разрывается от шума маленьких колес.

Разглядываю банку, вертя её перед лицом, и тут же понимаю, что не знаю, как её открывать, поэтому от собственной беспомощности слабо улыбаюсь, если на то было похоже.

Да. Думаю, это отдаленно напоминало именно улыбку.

========== Глава 9. ==========

Шаги. Быстрые. Она явно спешит, практически не замечая людей впереди, да и о ребенке, что пытается успевать за матерью, так же забывает на несколько секунд, ведь в голове всё забито иными мыслями. Белые коридоры уже вызывают отвращение и недоверие, а девушки в больничной форме отталкивают своими приветливыми улыбками. Женщине нужны ответы. И она их получит.

Толкает дверь с табличкой, входя в просторный кабинет, забитый комнатными цветами. Светлые тона контрастно смотрятся с темным столом врача, который отрывает взгляд от листов и кладет ручку на клавиатуру, скрестив пальцы в замок. Ставит руки на локти и улыбается, вошедшим, но чтобы он ни сказал, женщина не поверит. Она продолжит настаивать на своем, поэтому даже не думает садиться напротив в удобные кресла. Стоит прямо, напротив стола, и крепко сжимает потную ладонь дочери, которая стала мокрой по вине матери. Та слишком переживает. Её сбившееся дыхание не скрыть. Напряженный взгляд устремлен на мужчину с бейджиком, а тот спокойно предлагает им сесть и, получив отказ, решает не многословить, а сразу перейти к делу.

— Результаты уже готовы, — объявляет, взяв в руки желтую папку. Смотрит в глаза женщины, которая даже боится спросить, поэтому лишь приоткрывает губы, выдыхая. Доктор мельком поглядывает на девочку с темными волосами и светлыми серо-голубыми глазами, которая с интересом осматривается, жуя кончик от синей ленты, вплетенной в косичку. Мужчина быстро, еле заметно проглатывает воду, растянув губы в улыбку:

— Я думаю, вам стоит присесть.

Мне нравится этот холод. Капельки стекают по поверхности банки, которая мерцает на бледном свету, притягивая мое внимание, полностью овладевают, заставляя плестись медленно в сторону выхода. Перебираю ногами, крутя в руках, не думаю поправить локоны волос, которые демонстрируют всё то безумие, творящееся в голове. Говорить с кем-то, давать ответы на вопросы, которые мало кого интересуют. Пустая болтовня, но такая необходимая для такой, как я. Тяжело справиться с ощущением «неправильности» внутри, мой внутренний голос будто постоянно терроризирует мозг, повторяя: «Ты явно не в себе, Эмили Хоуп».

Эмили. Порой я забываю, как меня зовут, как звучит это имя, ведь давно не произношу его вслух. А кто произносит? Никто. Хоуп. Хоуп. Хоупхоупхоупхоуп. Я только «Хоуп». Никак не «Эмили». Словно как личность меня нет. Я лишь носитель фамилии моих родителей.

Пальцами пытаюсь открыть банку, пока автоматические двери открываются передо мной, выпуская на свежий воздух, кислород ударяет по вискам, отчего голова идет кругом, но не долго, поэтому поднимаю взгляд в ночное черное небо, поражаясь резкому ухудшению погоды. На нос падает капля дождя. Слишком одинокая, всего одна — и я прикрываю веки, наслаждаясь тем, что вскоре всё вокруг погрузится в грозовой хаос.

— Отвратительно, — моя реакция ожидает желать лучшего, ведь довольно медленно опускаю голову, только после этого и сам взгляд, различая силуэт высокого парня, который хмуро рассматривает стакан с кофе в руках, слегка покусывая губы, чтобы избавиться от непривычной горечи. Смотрю краем глаза на ОʼБрайена, молчу, немного теряясь в том, стоит ли вообще обдумывать ответ? Ждет ли парень что-то от меня? Такое же ворчание? Согласие? А может, он вовсе не нуждается в поддержании диалога? Я с удивительным спокойствием наблюдаю за Диланом, который принимает мое молчание за недопонимание, поэтому спешит разъяснить сказанное:

— Кофе, — опускает взгляд на стакан, еле заметно, будто с легкой нервозностью, моргнув. — Латте, — поправляет сам себя, повторно скользнув кончиком языка по нижней губе, как бы убеждаясь в своей неприязни к этому горячему напитку. — Какое-то не сладкое.

И первое, что вызывает непонимание — я не оглядываюсь. Не начинаю искать людей вокруг, чтобы увериться в том, что говорят точно со мной. Дилан точно обращается к моей персоне, так что странным становится иное. То самое второе, от которого язык сворачивается трубочкой. Мне неясно. Неясно мое отношение к подобному. С одной стороны стоит быть счастливой, что хоть кто-то замечает меня и пытается установить контакт, но с другой — нравится ли мне это? Не всегда наши желания совпадают с тем, что мы можем выдержать.

Могу ли я выдержать общение с кем-то?

Назад Дальше