— Я был готов; ты — нет.
В ответ тишина. К какой уловке она теперь прибегнет?
— Поговорим об этом, когда я одержу победу над Полом. Я собираюсь привести тебя в чувства, понятно, Жнец?
— Какая бравада, моя отравительница. И как же ты собираешься победить игрока, неуязвимого к повреждениям?
Пол наглядно продемонстрировал, что даже лезвие ножа не оставляет следов на его теле — его кожа защищена, как если бы он надел мою броню. Ставшую моим ненавистным проклятием. Увы, боевыми силами Повешенный не владеет и в этом вопросе полностью полагается на меня и наш союз.
— Если он такой неуязвимый, — сказала Императрица голосом, преисполненным самоуверенности, — то почему не побеждает в каждой игре? Каким-то образом другие карты ведь его убивали.
— Верно подмечено. Должно быть, у Пола действительно есть слабости, но если оставшиеся Арканы о них не знают, то можно считать, что их нет.
Повешенный улыбнулся.
— Возможно, его может убить прикосновение Смерти.
Я посмотрел на Пола.
— Возможно. Но, в отличие от тебя, я не предаю своих союзников.
— Арик, рано или поздно ты придёшь в себя. Но я не знаю, сможем ли мы жить как прежде. Тебя замучит чувство вины.
— Вины? Да я просто мечтаю причинить тебе адскую боль, — такую, как ты мне причинила, — только попадись мне и познаешь такие мучения, которых не испытывала ни одна живая тварь. Вот тебе моё честное предупреждение.
— Я тебя умоляю, Жнец. Сомневаюсь, что это будет намного хуже, чем голодать во время беременности. Подумать только, а ведь совсем недавно ты чуть ли не силой пичкал меня витаминами.
— Моя Императрица голодна. Отрадно слышать. Изгнание равнозначно казни, помнишь?
— Вижу, с тобой бесполезно разговаривать, — сказала она с протяжным страдальческим вздохом, — хочу пообщаться с Повешенным.
Почему бы и нет.
— Как пожелаешь.
Я передал телефон Полу.
— Эви, сколько лет, сколько зим… — сказал он с широкой улыбкой.
Сверхтонкий слух позволяет мне различить каждое слово из трубки:
— И какие у тебя планы?
— Благополучно пережить апокалипсис вместе со своим союзом. Распространять свою сферу, пока не защищу от тебя Арканов всех до одного. А потом мы выследим тебя и снимем с плеч твою симпатичную головку.
А вот это уже слишком. Да, я ненавижу Императрицу, но ведь она до сих пор моя жена. И мучить её только я имею право… больше никто.
— Мой ребёнок может спасти мир, а ты нас убить хочешь? — на какой-то миг мне даже показалось, что она сама верит, что беременна. Запуталась в собственной лжи? — Зачем ты это делаешь, Предатель? Зло ради зла?
— Мне греет душу мысль, что ты сама наслаждаешься ссылкой, которую уготовила для меня, — ответил он с самодовольной ухмылкой.
— Хватит, — сказал я.
Императрица, конечно, предательница, обольстительница и убийца. Но она также всегда была достойным противником. И этому выскочке стоит относиться к ней с должным уважением.
Заметив моё раздражение, Пол быстро попрощался:
— Ну всё, Эви, мне пора бежать. До встречи.
— Ах, Пол, — она перешла на гортанный полушёпот своего арканского зова, — мы встретимся очень скоро.
***
Императрица
Я отложила телефон, борясь с беспомощностью и безысходностью. Этот звонок только ухудшил моё состояние.
Арик, приди за мой.
На вопросительные взгляды Джоуля и Кентарха я ответила:
— Гейб до сих пор там. Вся троица по-прежнему у Пола в рабстве. А мы по-прежнему здесь, голодаем. Мой муж попал под контроль чистого зла.
Кентарх сильнее сжал руль.
— А значит, Повешенный побеждает.
Глава 16
День 543 П.В.
Всю последнюю неделю я отчаянно звала Цирцею. Но она не ответила даже рябью на водной глади. Не отозвался и Мэтью.
Каждый раз, пытаясь установить с ним связь, я заново задавалась вопросом: а может, голос Джека мне просто почудился? Как всегда сомневалась, что могу чётко разграничить, что реально, а что нет.
Постоянное прокручивание в голове телефонного разговора с Ариком только усугубляет моё состояние. Сразу вспоминается, каким жестоким он был, когда впервые в этой игре привёз меня в свой замок. Он запугивал меня, постоянно угрожал смертью. «Не сегодня ли тот день, когда я обезглавлю тебя, тварь?»
Но сейчас я так на него надеюсь, так рассчитываю на его любовь. Он моя родственная душа; мы созданы друг для друга. Как же он может говорить такие ужасные вещи?
А может, я действительно не в себе, как все твердят? Может, счастливая жизнь с Ариком была просто иллюзией? А я всё это время спала. И проснусь привязанной к Танатосу пленницей, идущей босиком избитой дорогой.
Хотя, даже это, наверное, лучше, чем беременность…
День 545 П.В.
От Цирцеи ни слуху, ни духу.
Постоянное сидение в машине начинает понемногу сводить нас с ума. Боязнь закрытой кабины. Поэтому, когда мы находим мало-мальски приличное убежище, ночуем там, разведя огонь. У Кентарха хорошо получается отыскивать драгоценную древесину. Дверь. Стул. Колыбелька.
Из еды ничего. Начинаю поглядывать на кошачьи консервы.
День 546 П.В.
Я была права. Кошачий корм на обратном пути оказался ещё отвратительней. Мэл в этой ситуации сказала бы: «Кто-нибудь, дайте уже этой сучке кусок бифштекса, не то устрою всем разнос».
День 548 П.В.
Великая грозная Императрица рыдает над последней банкой консервов Sheba.
Арик, сукин ты сын, приди за мной.
Глава 17
День 550 П.В.
— Чем могу служить, Императрица? — спросил Смерть елейным голосом.
Находясь в полувменяемом состоянии, я стащила из грузовика телефон Кентарха и прокралась в освещенную огнём пещеру, ставшую нам убежищем, чтобы сделать звонок.
— Арик, я хочу домой.
Раньше я боялась, что Кентарх покинет наш хрупкий союз, но вот первой выхожу из строя.
— Домой? — боже, ну откуда в нём столько язвительности? — Ты про мой замок?
— Забери меня.
Я присела у мусорной кучи и вытащила пустую банку из-под кошачьих консервов. Со слезами на глазах провела пальцем по ободку в надежде найти хотя бы крупинку. Ничего. Вылизана подчистую.
Ненавижу тебя, Арик.
Я отшвырнула банку, и в отблесках костра на пальце блеснуло кольцо с янтарным камнем. В последнее время оно начало так болтаться, что пришлось покрыть его живицей, чтобы не потерять.
— Я и сам сгораю от желания забрать тебя, Императрица. Но, увы, никак не могу, — сказал Смерть тоном, идеально сочетающим слащавость и едкость, — дело в том, что я несколько восприимчив к твоим чарам.
Слушая его, я оглянулась по сторонам. Несмотря на то, что в пещере больше никого нет, меня не покидает ощущение стороннего наблюдения.
— Я постоянно чувствую их взгляд.
Это доводит меня до безумия!
— Чей взгляд?
— Не знаю. Но я их чувствую.
Однажды Мэтью сказал мне остерегаться Бэгменов, работорговцев, ополченцев, каннибалов и Младших Арканов. И я уже сталкивалась со всеми, кроме последних. Дурак предупреждал, что они наблюдают за нами, выжидают.
Может, это они за нами следят?
Я уже и Джоуля спрашивала, не упоминаются ли Младшие в хрониках Калли.
«Редко, — ответил он, — фактически они проявляют себя, только если в игре что-то идёт не так. Но им не позволено вредить нам, а нам нельзя вредить им».
— Кажется, прогулки внешним миром плохо влияют на тебя, Императрица, — сказал Арик, — ты несешь какой-то бред.
— Не в этом дело. Можешь не верить, но я до сих пор беременна, — головокружение теперь мой верный спутник, а сон — единственное желание, — и я так больше не могу.
Сегодня я всю ночь проворочалась в спальном мешке. Наконец Кентарх не выдержал и со словами «Ну всё, хватит» сел рядом и вынул нож. Я уже успела испугаться, но он закатил рукав и занёс лезвие над своим предплечьем.
«Тебе нужно питаться. Давай, Императрица, ты же должна быть кровожадной».
«Нет, — ответила я, едва выдавливая из себя слова, — может быть, это первый шаг к каннибализму. А я не хочу стать каннибалом».
К тому же меня всё равно стошнило бы. А от одной мысли о рвоте теплой кровью меня уже чуть не выворачивает.
«Но мои соплеменники часто пьют кровь скота. И при этом маса́и никакие не каннибалы».
«Ты и сам едва держишься», — на истощавшем лице теперь слишком резко выступают ещё недавно завидные скулы.
«Если она не хочет, — сказал Джоуль, тоже исхудавший до костей, — то я согласен без вопросов».
— Ты же обещал, что не остановишься, пока я не стану твоей навеки, — сказала я Арику, — что не обретешь покоя. Ну вот, я твоя. Но ты меня отталкиваешь. Отталкиваешь нас, — из глаз брызнули слёзы, — забери меня и лиши сил с помощью власяницы. А после рождения ребёнка, если захочешь, убей.
— Ах, власяница, — ответил он тоном, выдающим ухмылку, — после схватки с Огеном я вернулся в разгромленную теплицу и там нашёл её с остатками твоей плоти.
Я сама заставила Ларк содрать её с меня, чтобы иметь возможность обороняться.
При воспоминании о пережитой боли накатила тошнота, но на пустой желудок и вырвать нечем.
— Возвращайся в замок, и мы обсудим твоё предложение.
— Но я не смогу до него добраться! — отчаянно крикнула я, с трудом узнав собственный голос.
Голод и без жёлтой дымки перевернул моё сознание. Я бросаюсь из крайности в крайность: от безутешных слёз до кипучей злости.
Чувствую себя наяривающей бывшему пьяной девицей, которая в одну секунду страдает по отношениям, а в следующую снова начинает скандалить. «Приди и забери меня из бара я тебя ненавижу».
— Ты плачешь? — спросил Арик с насмешкой. — Ради всего святого, да твои слёзы мне как бальзам на душу. Но ведь они высохнут, как только ты повесишь трубку. Ты всегда была великолепной актрисой.
— Арик, Es tevi mīlu. Я люблю тебя.
Он сам говорил, что я завладела его душой и храню её рядом со своей.
— К сожалению, больше не могу ответить взаимностью.
— Хочешь, чтобы я умоляла? — красная ведьма ни за что бы до этого не опустилась, но она по-прежнему спит сладким сном.
— Да, Императрица. Очень хочу. Умоляй, и я рассмотрю вариант с власяницей.
Проглотив чувство собственного достоинства, я уже приготовилась сказать…
Как с улицы донёсся голос Джоуля:
— Эй, приманка, твой выход. Жертва на подходе, так что дуй на дорогу.
Даже не знаю, что я почувствовала по поводу того, что нас прервали: облегчение или раздражение. Наверное, и то и другое.
— Вы в пещере при дороге? — спросил Арик. — Даже из предгорья не уехали? Я позабочусь, чтобы Фауна направила вам вслед своих самых свирепых хищников.
— Ну и хрен с тобой, Смерть, — я переключилась на гневную часть эмоционального спектра пьяной бывшей, — ты мог получить всё, о чём когда-либо мечтал. Но позволил помыкать собой грёбаному поваришке. Запомни это.
Прервав звонок, я бросила телефон в карман прямо в тот момент, когда в проходе показался Джоуль.
— Ты что, Жнецу звонила? — спросил он, искрясь от недовольства.
— Минутная слабость. Больше не повторится.
— А почему это тебе можно ему звонить, а мне Гейбу нельзя?
Джоуль, наверное, соскучился по нему так же, как и я по Арику. Вернее, по прежнему Арику…
— Потому что ты несдержан. И Габриэль прекрасно знает, как на этом сыграть, чтобы выведать наш план.
Который состоит в том, чтобы найти Цирцею, пока мы не умерли с голоду.
— Ни хрена я не несдержанный! — крикнул Башня.
По пещере прокатилось гулкое эхо, и я бросила на него многозначительный взгляд.
— Пойдём, — сказал он, понизив голос, — Тарх услышал шум мотора. И на этот раз у меня хорошее предчувствие.
Я с большим трудом поднялась. Джоуль схватил меня за руку и вывел из пещеры.
Вспышки молний осветили уходящую вдаль дорогу, затянутую густым клубящимся туманом.
Кентарх уже залег в засаду за грузовиком, с ножом наготове.
— Всё-таки тебе нужно было выпить крови, — сказал он, взглянув на меня.
Когда Джоуль отошёл, чтобы спрятаться, я едва удержалась на ногах.
— Эви, мать твою. Если ты не сможешь стоять прямо, ничего не выйдет. Они просто решат, что ты чумная и всё, — сказал он, хотя и сам при ходьбе опирается на копьё, будто на трость.
— Просто мысленно прикажи себе продержаться хотя бы пять минут, — добавил Кентарх, — помни: разум властвует над телом.
Я показала ему средний палец.
Иногда Колесницу мне тоже хочется придушить.
Доковыляв до дороги, я начала прокручивать в голове телефонный разговор с Ариком. Когда-то, в золотое время наших отношений, этот ублюдок сказал, что нужно разговаривать друг с другом. Так может, стоило ещё тогда признаться, что в душе он до сих пор носит мегабремя прошлых обид?
Но нет, вместо этого он назвал себя планетой, сошедшей с оси. А теперь эта планета, видимо, вернулась на двухтысячелетние круги своя и вертится дальше.
К чёрту его. К чёрту. Его.
Взгляд упал на обручальное кольцо. Раз Смерть уничтожил кольцо, которое я ему подарила, то пора и мне от его подарка избавиться.
Я стянула кольцо с пальца и отшвырнула в сторону.
— Как тебе это, Жнец?
— Ну наконец-то! — крикнул Джоуль.
Дзынь.
Слабый звук удара об асфальт показался мне оглушительным.
— Нееет!
Не могу.
Упав на колени, я начала ползать по выжженной Вспышкой дороге, заметенной снегом.
— Где оно?
Закрыла глаза и сосредоточилась, чтобы почувствовать живицу. Протянула руку…
Нашла! Тяжело дыша, я натянула перстень на палец. Если я его действительно выброшу, то Арик будет потерян для меня навсегда.
Кентарх покачал головой.
— Это мотоцикл. А у мотоциклиста вряд ли найдутся большие запасы еды или топлива. Пусть себе едет.
— Мотоцикл?
До меня донёсся рёв мотора… напомнив приезд Джека в Хейвен много месяцев тому назад. Целую жизнь тому назад.
— Кажется, она решила, что это охотник, — разъяснил Кентарху Джоуль, — у него тоже был байк.
— Что за охотник?
— Смертный по имени Джек, — добавил Джоуль, — бойфренд номер один, ещё до Жнеца и Сола. Общая последовательность была такая: сначала она чпокнулась со Смертью в прошлой жизни, потом с Джеком в этой. Потом со Смертью. Потом с Джеком. Потом с Солом, потом со Смертью.
— Ты задолбал уже, не было у меня ничего с Солом! Я же говорила, мы просто друзья.
Но Джоуль и бровью не повёл.
— Джек был хороший чувак. Бесстрашный как дьявол и трудяга каких поискать. Но он погиб во время атаки Рихтера.
Кентарх бросил на меня вопросительный взгляд.
— Императрица, я думал, ты видела нападение своими глазами.
— Видела
Но я слышала его голос во время ментального общения с Мэтью.
Но Джек непобедим…
Рёв мотора становится громче. А вдруг? А вдруг? А вдруг?
Кентарх посмотрел на меня так, словно я наконец разрешила его внутренний спор. Да, Колесница, я чокнутая.
Только что я ползала по земле в поисках обручального перстня, подаренного Жнецом, и вот уже мечтаю о том, чтобы другой мужчина воскрес из мёртвых.
Судя по звуку, мотоцикл несётся на всех парах. Джек бы тоже спешил, разыскивая меня.
— Знаю, это не может быть он, но всё-таки…
— Надежда — забавная штука, — закончил за меня Кентарх, — однажды я попал под обстрел браконьеров, и они сказали, что оставят меня в живых, если сдамся. Я знал, что слово они не сдержат, но очень хотел ещё хотя бы раз увидеть Иссу. Надежда туманила разум, шептала на ухо: «Доверься им и снова встретишься с женой». Скажи мне, Императрица, веришь ли ты шёпоту своей надежды?