— Страшный? — он усмехается, замечая направление моего взгляда.
— Ты знаешь, что нет.
Ты…
Само-собой.
— Ты не повернешь голову? — спрашиваю.
Я протягиваю другую ладонь к его подбородку, хотя не верю, что он поддастся мне. Он сильнее сжимает мои пальцы на бутылке, которые начинают ныть под его катком.
— Тише, — добавляю, — не надо так.
Я перебираю пальцами, и он ослабляет хватку. А потом переносит ладонь на спинку моего стула и разворачивает меня. Сперва мне кажется, что это всё — спуск сразу с нескольких ступенек вниз, он сейчас закроется и вновь зарычит, но потом я вижу перед собой тот внедорожник. Хозяин повернул меня точно к нему.
— Я выгляжу также, — его голос царапает.
Я приглядываюсь и понимаю, что машина горела. У нее выбиты все стекла, кроме задних, а с кузова слезла краска. Только по багажнику можно определить, что она была темно-синего матового цвета. Она вся в черных разводах копоти, которые смотрятся устрашающе.
— Ты был в ней?
Он кивает, задевая прядки моих волос.
— Попал в аварию?
— Нет.
— А что тогда? — я встряхиваю головой, отгоняя эмоции. — Ответь мне, я прошу тебя.
Глава 13
— Меня заперли в ней и подожгли.
Страшные слова звучат как во сне. Я не могу вместить их в свое понимание… Как это? Заперли и подожгли? Настоящее зверство возможно в нашем мире? Боже… И как он выжил? Выбрался?
Мне становится не по себе, и я инстинктивно поднимаюсь на ноги.
— Я смог выбить стекло и выбраться. Не сразу, но смог.
Я иду вперед под глухое эхо его низкого голоса. Приближаюсь к внедорожнику, который смотрится страшнее с каждым шагом. Становятся заметны детали: металл не выдержал большой температуры и пошел волнами, салон же вовсе выгорел дотла.
Я подхожу вплотную и кладу ладонь на дверцу. Веду пальцами, в первое мгновение по-глупому боясь обжечься, и повторяю все царапины и вмятины. Сравниваю с тем, что ощутила, когда дотронулась до его тела.
Я так глубоко погружаюсь в это, что не слышу, как он подходит сзади. Замечаю шорохи в последнюю секунду, когда уже поздно и его массивный силуэт перекрывает мой. Мужчина останавливается за спиной, придавливая высоким ростом и фактурой бойца. Я затихаю, улавливая, как что-то неясное зреет в воздухе, что-то интимное и редкое, что я еще ни разу не чувствовала в своей жизни. Даже упреки насчет того, что он снова встал и не дал себе отдохнуть, не просятся наружу.
Я молчу и впитываю его присутствие.
— Не нужно тебе, — произносит он над моей головой, — только пачкаться…
Пальцы действительно напитались черной краской с пылью. Но мне все равно на грязь, я не убираю ладонь с кузова. Тогда Хозяин протягивает свою руку, а я смотрю на распущенный манжет, который не скрывает длинные борозды шрамов. Я впервые вижу их и могу потрогать, тяну вторую ладонь и легонько касаюсь. На пробу… Жду его реакции, а потом увожу пальцы чуть выше, под рубашку, мягко очерчивая его обожженную плоть.
Он останавливается, словно был готов ко всему, но не к ласке. Я сбиваю его с толку, касаясь его ран с нежностью, а мне даже не приходится делать над собой усилие. Мне не страшно, нет ни отторжения, ни нервов, я как будто знакомлюсь с ним. Ближе и честнее.
Он дает мне всего пару мгновений, разворачивает к себе и изучает мое лицо. Ему тоже нужно видеть мою реакцию, а мне нечего стыдиться. Я сжимаю его запястье и запрокидываю голову — пусть смотрит, пусть видит, что его шрамы не пугают меня.
Не пачкают.
Как он выразился.
— У тебя и правда серые глаза, — замечаю с улыбкой. — Наверное.
Я коротко смеюсь, когда свет падает под другим углом и мне мерещатся голубоватые искры. Он по привычке отворачивает лицо, подставляя под взгляд здоровую сторону. Если ему так легче, то пусть. Я больше не хочу дотронуться до его подбородка, чтобы повернуть на свет, я тяну ладонь выше, окуная пальцы в темноту.
Секунда.
Задержка.
Его тяжелый выдох, в котором слышно лимит доверия.
Я выбираю этот лимит до конца, касаясь его правой щеки.
— Все хорошо, — произношу тихо. — Все хорошо…
— Успокаиваешь меня? — он прячется за усмешкой.
— Вдруг зарычишь, — киваю.
Но шутки и легкое настроение испаряются, когда он чуть поворачивает голову. Мои пальцы нажимают сильнее на его кожу, огрубевшую и пораненную, и наталкиваются на губы.
Случайно.
Его срывает мне навстречу. Он кладет ладони на мою талию, притягивая к себе, и почти отрывает от пола. Мне приходится шипеть на него, чтобы он не вздумал и не повторял вчерашнюю глупость. Но он останавливается по другой причине, он опасается сделать мне больно и не понимает, что я переживаю не за себя.
— Не надо, — повторяю, чтобы усмирить его порыв наверняка. — Не поднимай меня. Я боюсь высоты.
— Высоты?
— Да, именно ее. Только ее.
Я не отнимаю руки и медленно обвожу контур его рельефных губ. Угадываю, как он выдыхает, отпуская напряжение, когда я касаюсь здоровой стороны.
Он не привык показывать слабость, Марина права.
Но я тоже права, его влечение ко мне совершенно осязаемая вещь.
Я встаю на носочки, чтобы хоть как-то исправить разницу в росте, но мужчина оказывается решительнее. Он наклоняется, подгибая меня под себя, и наталкиваясь губами на мой висок. Я шумно выдыхаю, теряясь от перемены — теперь ведет он, задает направление и по-мужски грубовато рвет последние крупицы дистанции.
— Так не страшно?
Я мотаю головой.
— Противно?
— Нет. Хватит говорить глупости…
Я выбрасываю ладонь наверх, как белый флаг, и накрываю его губы, угадывая, что еще чуть и он поцелует меня. А я и так не чувствую пол под ногами, эмоции закружились и запутали все вокруг.
Он, наконец, отыскал правильный подход и больше не путает грубость с настойчивостью. Мне нравится, как его горячее дыхание расходится по коже, как в темноте ярче и ярче вспыхивают новые ощущения. Я вдруг ловлю себя на том, что закрыла глаза. Это удивительно… я воевала за свет, а теперь убеждаюсь, что в прикосновениях больше правды.
Я чувствую его раны, чувствую, что он делает над собой усилие, чтобы не закрыться и позволить мне быть так близко, и чувствую, как это действует на меня.
А он не двигается, давая мне время прийти в себя. Только поддерживает, заведя ладонь мне за спину, словно случится страшное, если я обопрусь на сгоревший внедорожник.
— От тебя пахнет табаком, — произношу в тишину. — Очень дешевым кстати. Ты стреляешь сигареты у таксистов?
— У охраны.
— Поэтому их так много? Они потакают твоим вредным привычкам?
— Они уравновешивают Марину и врача. Мне нужно круглосуточно лежать в обитой подушками комнате, чтобы эти двое были довольны.
Он шутит, но нотка серьезности проскакивает.
— Марина беспокоится за тебя. И она женщина…
— Да, это ее извиняет.
А теперь проскакивает нотка мужского превосходства. Я уже слышала ее и тогда мне отчаянно захотелось стукнуть его.
— У тебя ужасное чувство юмора, — заключаю. — Когда я впервые оказалась у твоего дома, я заметила на веранде пепельницу, бильярдный шар и байкерскую куртку. Значит ты куришь, играешь в бильярд и гоняешь на мотоцикле?
— Ты всё составляешь список?
— Это называется знакомство.
Он усмехается с хриплой оттяжкой.
— К тому же, я до сих пор не знаю твоего имени.
— А оно нужно?
Его ответ удивляет меня. Я хлопаю ресницами, не зная, как ему объяснить очевидные вещи. Конечно, имя нужно. Это начало начал.
— Можешь называть меня Игорем. Или Олегом.
— Нет, я так не хочу. Какая разница между вымышленным именем и Хозяином?
— Можешь и Хозяином.
— Тебе нравится издеваться надо мной?
В его глазах танцуют чертята. Ему совершенно точно нравится издеваться надо мной, мне даже вдруг кажется, что именно это возвращает ему вкус к жизни. Мое настроение делает очередной кульбит, от щемящей нежности не остается ни следа. Его хочется хорошенько встряхнуть, а не подставить плечо.
— Саша, давай вернемся к списку, — он произносит миролюбиво. — Бильярд, сигареты — каюсь. А последнее нет. Куртка не байкерская, а клубная.
— В смысле?
— У меня была своя гоночная команда.
— Ты был гонщиком?
— Нет, хозяином. Мальчишеская мечта, которую я смог исполнить, когда заработал. Я вырос рядом с автодромом, отец увлекался кузовными гонками, меня приучил… Мы с ним перестали общаться со временем, но любовь к скорости у меня осталась. Я купил обанкротившуюся команду и перестроил ее под себя.
— Теперь ясно почему мою машину так быстро отремонтировали.
— Да, мои парни отлично разбираются в машинах.
— И в оружии, — я киваю. — Ты сказал, что у тебя была команда. Что с ней стало?
— Я ее распустил, — его голос грубеет, словно его мысли уходят намного дальше и к неприятному. — У нас…
— Что?
— Ничего, — отрезает. — Я ее распустил и переехал сюда.
В его тоне слышится точка. Он не хочет больше говорить на эту тему, а я решаю не давить. Да и нет времени — раздается стук и следом грубоватый возглас охранника.
— Открой, — распоряжается Хозяин.
Ворота складываются гармошкой и на пороге показываются сразу двое парней в черной одежде. Они переглядываются, замечая меня, и демонстрируют на суровых лицах замешательство.
— Саша, вернись в дом, — Хозяин отпускает меня и кладет ладонь на дверцу внедорожника, опираясь на металл. — Ты же найдешь дорогу сама?
— Да, — я чувствую растерянность и непонятную мне нервозность, словно появление охранников говорит о чем-то плохом. — Всё хорошо?
Все же спрашиваю, оборачиваясь к Хозяину.
— Конечно. Иди.
Они ждут меня, пытая пространство тяжелым молчанием. Делать нечего, я быстрым шагом миную гараж и выхожу на улицу. Там вовсю горит освещение, заливая округу белым электричеством. Со стороны главных ворот доносится рык мотора, кто-то въезжает на участок в поздний час. Я иду как раз туда и вскоре вижу темный внедорожник, напоминающий машину сопровождения для богатых людей. Моя нервозность только усиливается от всей этой суеты, я не понимаю, что происходит, но моего жизненного опыта хватает, чтобы видеть ненормальность.
Чего они все забегали?
И почему Марина стоит на крыльце?
Трясется, сминая в руках черный фартук…
— Саша, — она зовет меня, сбегая со ступенек. — Слава богу, я хотела идти тебя искать… Иди ко мне, маленькая, только ничего не пугайся.
Она протягивает ладонь и крепко хватается за мои пальцы.
Она назвала меня “маленькой”?
Черт, она тоже паникует.
— Марина, что происходит?
— Сейчас нужно будет сесть в машину и уехать. Это, скорее всего, глупости, но охрана не хочет ничего слышать. Они сейчас собирают вещи и подгоняют машины, мы поедем с тобой вместе. В доме остались твои вещи? Что-то важное?
Я качаю головой.
— Телефон у меня с собой. Стоп… Моя машина?
— Ее отгонят, я уже сказала.
Рядом с нами вырастает высоченный охранник. Он бросает напряженный взгляд на Марину, жестом показывая на внедорожник с раскрытыми настежь задними дверцами.
— Ничего не бойся, — Марина повторяет как мантру. — Это глупости, обычная паранойя парней с оружием.
Глава 14
Машина со мной и Мариной первой покидает участок. У меня снова забирают телефон, сказав, что так надо, и мне приходится наблюдать, как охранник швыряет его куда-то в темноту. Я сижу в просторном кожаном салоне и перевожу взгляд с водителя на вандала, который лишил меня средства связи. Мужчины заняли передние места, они оба напряжены и всем видом показывают, что никто здесь не шутит, не играет в учения и не увлекается дурацкими розыгрышами.
Всё серьезно.
Стекла затонированы на максимум, я почти ничего не вижу. Уже успело стемнеть, и я выхватываю из пейзажа только столбики и дорожные знаки, проносящиеся с пугающей скоростью. В дорогой машине скорость не чувствуется, она идет плавно и бесшумно, но цифры на спидометре перевалили за сотню.
Я подвигаюсь ближе к Марине, обхватывая ее руку. Она пытается обмануть меня спокойным видом, но я чувствую ее нервозность. А ее дыхание напоминает прерывистую линию, то протяжный выдох, то короткий вдох, то потерянная пауза.
— Где он? — она толчком просыпается, наклоняясь к охраннику. — Брат тоже выехал?
— Да, — охранник уверенно кивает и оборачивается к Марине, он тоже уловил, как сильно она переживает, и смотрит ей в глаза. — С Хозяином остальные парни, они на двух машинах. Всё под контролем, Марина, не нужно волноваться. Они нагонят нас на конечной точке.
Мы едем больше часа. А там въезжаем в коттеджный поселок, где идеальные дороги и высокие заборы подсказывают, что место непростое. Европейский островок благополучия действует как антидепрессант, потому что в таких местах не происходит ничего плохого.
Только если не привезти беду вместе с собой…
Я замечаю, что водитель избегает центральные дороги, огибает дома по окраинам, а потом врывается, разгоняясь, в нужную улицу и ныряет под автоматические ворота.
— Минуту, — произносит охранник, давая понять, что нам пока лучше оставаться в машине.
Он выходит на улицу, проходит пара минут и раскрывается дверца со стороны Марины.
— Дамы, — Когсворт наклоняется в салон, оглядывая нас с Мариной по очереди. — Потерпите мое общение? Я провожу вас в дом.
Марина тяжело выдыхает и выставляет ладонь, отодвигая Когсворта прочь. Тот в ту же секунду повинуется, хотя и не гасит усмешку, которая добавляет ему тысячу баллов в харизме плохого парня. Он даже приподнимает руки, смотря как мы с Мариной покидаем салон, и только после наклоняется и закрывает дверцу. Джентльмен в бандитской кожанке, не иначе.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Марина.
— Я только приехал, — Когсворт кивает в сторону своей машины. — Меня вызвали, и я поддал газу.
— Тебя же уволили.
— А я на добровольных началах, Марина. Уж прости трудоголика.
Я выступаю вперед, чувствуя, что они сейчас поругаются без причины. Марина на взводе, а Ког не умеет в обходительные беседы. Вот совершенно, он, пожалуй, напоминает Хозяина. Такой же упрямый и с той же вечной усмешкой, которой если нет на губах, то можно услышать в низком голосе.
— Куда идти? — говорю Когсворту в лицо, чтобы он отвлекся от Марины. — Ты собирался показать дорогу.
— Пошли, — охранник поворачивает к каменной дорожке, уводя нас к стильному дому в скандинавском стиле. — Там может быть душно, в доме давно никого не было.
Он оказывается прав. Квадратная гостиная, которая располагается сразу за входной дверью, хранит тяжелый спертый дух. Второй охранник распахивает окна, а Ког первым делом поворачивает к дисплею вентиляции. Я увожу Марину на кухню, стараясь занять ее привычными делами — поставить чайник, посмотреть, что есть на полках, проверить посуду.
Она сперва смотрит на меня скептически, не понимая, как можно отвлекаться на идиотские мелочи, но потом включается. Я и сама успокаиваюсь, хотя то и дело поглядываю в гостиную, следя за Когсвортом. Он выглядит как главный среди остальных парней, отдает короткие приказы и единственный в комнате отвечает на звонки.
— Хозяин будет минут через десять, — сообщает он, останавливаясь на пороге кухни.
— Слава богу, — Марина выдыхает. — Они взяли его лекарства? Ему нельзя нарушать схему, тем более сейчас обострение. Ему нужно…
Когсворт хмурится, его взгляд замирает на лице Марины, которая вдруг замолкает. Она теряется из-за внимания охранника, который уверенной походкой проходит к столешнице. Когсворт срывает с полки стакан, молча наполняет его водой и подвигает точно под ладонь Марины.
— Хватит, — роняет он холодно. — Ты доведешь себя.
Когсворт отворачивается от Марины, давая ей отдышаться.
— Это Баров? — Марина произносит неизвестную мне фамилию. — Он вернулся, да? Он по-прежнему хочет его смерти?
Я не знаю никакого Барова, но по состоянии Марины понимаю, что это очень опасный и влиятельный человек. Иначе бы она не боялась так. Она ведь находится в доме, в котором есть сильные вооруженные мужчины, и все равно боится…