— Рюрика, — в ужасе прошептала Фрейя, осмысливая услышанное.
— Рюрика, — подтвердил Хокон с пониманием.
Фрейя бросилась между конем и домом.
— Он не тот золотой дреки, что похитил твою жену! Я точно знаю, это не он!
— Я знаю. — Жеребец Хокона бил копытами землю. На лице охотника проступило отвращение к самому себе. — Но он знает, кто похитил. Отойди, Фрейя…
— Я не позволю навредить ему! — Фрейя раскинула руки, дрожь пробежала по земле от ее ног. Жеребец взвился и дико заржал от страха.
«Контроль». Фрейя сжала зубы и обуздала себя. Она не могла уступить струяющейся по венам силе. Налетела буря, наполнив ее неведомой доселе энергией.
Никогда ранее ей не было так тяжело сдерживаться. Никогда она не ныряла так глубоко в золотой поток расплавленной мощи. Фрейя видела мир сквозь янтарную дымку, но наконец взгляд прояснился, а земля прекратила дрожать.
Бледный, как смерть, Хокон наблюдал за ней. У рта жеребца кипела пена, глаза закатились, но он повиновался всаднику. Едва-едва.
— Прости, — прошептала Фрейя.
— Итак слухи правдивы. — Это не был вопрос.
— Смотря какие слухи, — огрызнулась она.
— Я не хочу навредить дреки, — заколебался Хокон. — Магнус и Андри воспользовались мной, и теперь я знаю, зачем. Чтобы поддразнить и убить. Это ловушка, Фрейя. Но если мы первыми найдем его, возможно, успеем предупредить? Или даже помочь?
Фрейя вскинула брови.
— Зачем тебе помогать Рюрику?
— Чтобы исправить ситуацию. — По лицу Фрейи охотник понял: ему не верят. — И потому что он знает, как найти дреки, который украл мою жену.
Долгое мгновение они смотрели друг на друга.
— Ты доскачешь быстрее. — Глаза Хокона смягчились и засияли яркой синевой. — Ты была права, Фрейя. Я лишь натворил здесь бед. Позволь мне помочь. Пожалуйста. Разреши попробовать снова стать прежним.
Логика подсказывала принять предложенную руку. Хокон был прав. Сейчас скорость имела решающее значение.
Фрейя поставила ногу в стремя, предложенное драконоборцем, подтянулась на руках и села позади охотника.
— Быстрее! — закричала она, обнимая его за талию. Хокон пришпорил коня.
* * *
Фрейя вбежала в дом, путаясь в юбках. Не было ничего важнее времени, но следовало убедиться, что с отцом все в порядке.
— Папа! — позвала она, натягивая его старое замасленное пальто и хватая крепкий посох. Даже такое оружие лучше, чем ничего. Если Рюрик решил, что она позволит ему самому встретиться с двумя коварными дреки, то ему придется передумать. — Этой ночью мне надо уйти. Я должна…
— Никуда ты не пойдешь! — В дверном проходе показался отец. Он моргал и протирал лицо, затем Эйнар опустил руки, блеснули яркие голубые глаза. — Рюрик мне все рассказал. И он… он даровал мне кое-что в обмен на обещание беречь тебя.
Его глаза. Фрейя не видела отца таким долгие годы.
Пол ушел из-под ног.
— Папа, — изумленно прошептала она, проводя рукой перед лицом старика.
— Да, я вижу. — Отец прижал руку к груди, его лицо на мгновение просияло. — Словно гора с плеч свалилась. В жилах будто огонь течет. Давно я не чувствовал себя таким здоровым.
Кровь напоила его кожу жизнью. Спина отца распрямилась, он выглядел как весенняя тундра, когда зима, наконец, отступает, давая дорогу новой жизни. Фрейя почти задыхалась. Болезнь отца душила ее, и сейчас, поняв, что затяжной недуг отступил, она не могла удержаться от слез.
Фрейя изумленно погладила отца по щеке.
— Но… как?
— Дреки, — ответил Эйнар. — Это его дар.
Это сделал Рюрик? Подарил ее отцу новую жизнь? Сердце словно стрелой пронзило.
Все это время она боялась дреки, держала на расстоянии вытянутой руки, даже когда млела под его прикосновениями. Защищала себя от непременного предательства.
Как же она ошибалась.
Рюрик дал ей больше, чем она когда-нибудь сможет возместить. Фрейя вспомнила брошенные любовнику слова: «Исполни мое самое заветное желание, и я отдам тебе свое сердце».
Вот этот дар. Последняя попытка доказать свою искренность. Фрейя закрыла рот рукой. Сердце забилось быстрее и громче, а мир вокруг поплыл. Все, что она считала правдой, все, что боялась принять, перемешалось.
Фрейя не смела любить Рюрика. И тем не менее, он ночь за ночью пробирался к ней, пытался угадать желания. От каждой его улыбки, каждого слова Фрейю словно окутывал туман. После каждого спора, каждой вспышки, когда Рюрик отказывался смириться с поражением, Фрейя глубокой ночью ворочалась без сна. Запирала чувства поглубже, чтобы он никогда о них не догадался, словно это могло защитить ее.
И теперь она осталась ни с чем.
— О, нет, — прошептала Фрейя.
Слезы затуманили глаза. Он ушел биться с двумя дреки в одиночку, убежденный, что отвергнут. А еще проклятый упрямец ослабил себя, исцелив ее отца, чтобы она осталась не одна.
Мысль болью отдалась в позвоночнике.
— Рюрик пришел и все рассказал. Про Бенедикта, как он запугивал тебя. Как привязал к колу. — Отец сжал губы. — Фрейя, почему ты молчала о своих бедах? Ты же знаешь, я защитил бы тебя.
Она почти выкрикнула: «Как?», но прикусила язык. Ведь ее отец был гордым человеком.
— Я знаю.
Надо было поблагодарить Рюрика. Надо было… Господи. Извиниться за все, что она наговорила. Все исправить. Пожалуй, не только отцу придется расплачиваться за гордость.
— Фрейя. — Старик внимательно изучал ее и правильно понял выражение лица. — Куда ты собралась? Рюрик хотел, чтобы ты была в безопасности. Не желал, чтобы ты вмешивалась.
Она не стала спорить, не стала выплескивать ярость наружу. Вместо этого вытащила кухонный нож. Ею овладело странное спокойствие.
— А как же Рюрик?
— Он — дреки, — ответил отец. — Ты не можешь сражаться вместо него.
— Нет, — прошептала Фрейя, — но я могу стоять за его спиной и поддерживать в битве.
— Фрейя! — Отец схватил ее за руку.
Она высвободилась.
— Нет, папа. Я знаю, что ты хочешь защитить меня, но то время ушло. — Фрейя заколебалась. — Ты должен знать, я сама могу постоять за себя, даже против дреки.
Впервые она позволили буре выглянуть из глаз. Отец приоткрыл рот от изумления, но смолчал. Эйнар всегда знал, что дочь обладает особой силой. Сложно не знать, когда твое дитя может одним взглядом взрыть землю. Но он делал вид, что Фрейя не отличается от других детей. Они слишком долго хранили этот секрет. Мать просила ее скрывать свою силу, а отец предпочитал не замечать.
Фрейя осторожно отвела его руку.
— Я больше не могу отрицать свою суть. И знаю, что расстраиваю тебя, но во мне есть что-то не вполне человеческое. Не знаю, что это за сила и откуда она появилась, но мама знала о ней. Мне надо спасти любимого.
— Силы твоей матери и стали ее погибелью, — прошептал Эйнар. — Умоляю, не проси меня об этом.
Фрейя сощурилась.
— Ты о чем?
— Она никогда и словом не обмолвилась, откуда появилась в деревне, — сказал отец, — но кое-что неизменно внушало ей ужас. Каменные круги, березы, канун дня Всех святых. Не знаю, зачем она тогда вошла в круг, но после возвращения никогда не была прежней. Круг убил ее. Они убили ее.
— Они?
Отец покачал головой и перекрестился. Фрейя поняла, что ответа не добьется.
Ее сердце заныло.
— Я люблю его, — прошептала она. — Я нужна ему. Понимаю, ты боишься потерять меня, но обещаю, я вернусь. Разве ты не отпустил бы маму, если бы мог спасти ее?
Эйнар сжал кулаки. Из груди вырвалось рыдание.
— Береги себя.
— Обязательно, — ответила Фрейя, пытаясь улыбнуться, открыла дверь и шагнула навстречу судьбе.
Во дворе нетерпеливо ждал Хокон. Время стремительно убегало, но перед битвой Фрейе надо было удостовериться, что с отцом все в порядке.
— Хочешь исправить ситуацию? — мрачно спросила она.
— Да.
— Тогда начинай. — Она указала на юг. — Если Рюрик погибнет, ты никогда не узнаешь, что случилось с твоей женой.
И сама никогда не сможет рассказать Рюрику правду: какой же оказалась ужасной дурой, когда сбежала от лучшего, что с ней когда-либо случалось…
Ох, Рюрик… На глаза набежали горячие слезы, но Фрейя сдержалась. Она не потеряет его, не упустит шанс рассказать правду, что носит в сердце.
— Что будем делать? — спросил Хокон, возвращая ее в реальность. — Они в обличье дреки, Фрейя. Бессмертные, могучие, неуязвимые. Мы же простые люди, они раздавят нас, как червей.
— Почти неуязвимые, — хмуро поправила Фрейя, вспоминая лицо Магнуса. — У тебя есть баллиста.
— Сломанная баллиста, — ответил Хокон.
— Так поставь ее на повозку. Я же разрушила только колеса.
Хокон задумался.
— А ты?
— Ты видел, что я могу. Но это неважно. Я до смерти хочу спасти любимого, — мрачно пояснила Фрейя и пошла к стойлу за Ханной. — Иди за баллистой, встретимся под Краблой. У нас мало времени.
Глава 18
Рюрик кружил над дымящейся вершиной Краблы, оседлав теплые восходящие потоки. В нем пылала ярость.
Других дреки видно не было, но этого он и ожидал.
— Выходите, трусы! — Рюрик бросил вызов в пространство, и грохочущий на горизонте гром отозвался эхом. По венам сочилась слабость, чуть слышный шепот, подрывающий уверенность. Исцеление отца Фрейи отняло сил больше, чем он ожидал, но сильнее всего изматывала тяжесть, камнем лежащая на сердце.
«Я должен был сказать о своих чувствах.
Может, тогда она не сбежала бы».
Рюрик выплеснул всю боль и муку в еще одном реве.
— Хочешь трон? Так выйди и отбери его у меня!
В задумке чувствовалась рука Стеллана. Его дяди, брата королевы дреки, который вечно играл на чужих слабостях. Пока Рюрик и его братья живы, королева не полностью контролировала трон. Амадея могла держать под рукой Ардис, но не наследников короля.
Как будто мало было изгнать сына за несовершенное преступление.
Рюрика пронзила боль. Он потерял всех дреки, которых когда-либо любил, избрав изгнание, а не битву с дядей и матерью, и поступил так, чтобы защитить близких. Бросить вызов Стеллану значило втянуть младших братьев и сестер в войну, а им недоставало сил, чтобы выжить в бойне. Рюрик ни на минуту не сомневался, что мать и дядя перережут родню, не моргнув глазом.
В конце концов, его отца убил дядя, а мать тут же обвинила во всем Рюрика. Он позволил ярости потери подпитать свою силу.
— Выходи! — заревел Рюрик, перелетев Краблу и направившись на юг, к ледникам.
— Ты не будешь править этими землями, — донесся в ответ шепот Магнуса. — И кто ты такой, чтобы звать нас трусами? Ты, кто поджал хвост и сбежал, когда мамочка заняла трон?
— Когда твой отец украл для нее трон, — рявкнул Рюрик, — спланировав убийство своего короля!
— Мой отец не убивал твоего! — Это звучало правдиво, и Рюрик скрипнул зубами.
— Может, и не рука Стеллана вырвала сердце моего отца из груди, — огрызнулся Рюрик, — но преступление спланировал он.
— Какой же ты идиот, — рассмеялся Магнус. — Мой отец вообще не имеет отношения к смерти короля. Ты сам его убил.
И снова правда. Рюрика почти ослеп от захлестнувшей ярости, но сейчас не имел права сорваться с катушек. Слишком много стояло на кону.
Но ответ так и жег ему нутро. Все, что он помнил — кровь на своих руках и выломанные ребра отца, из-под которых кто-то выдрал сердце. И мысль, что король погиб из-за непутевого сына, который растерялся, узнав, что мать и дядя готовят переворот. В акте милосердия, попытке достучаться до дреки, что дала ему жизнь, Рюрик предупредил мать, мол, знает ее замысел. «Нет».
— Выходи, трус! Где ты?
— Здесь.
Рюрик в бешенстве развернулся и увидел, как соперник вылетает из долины возле Краблы. Черные, как у летучей мыши, крылья возносили Магнуса в небеса, губа вздернулась, обнажив страшные клыки. На Рюрика неслись двадцать тонн ярости, но им противостояли жажда мщения и бешенство. Штормовые тучи скрыли горизонт, и Рюрик оседлал бурю. Черный дреки вертелся перед ним в небе, давая крен, чтобы вонзить в соперника когти.
— Правила? — потребовал Рюрик.
— Без правил.
Да будет так.
— С радостью убью тебя.
Рюрик изогнулся и помчался на Магнуса, приготовив когти для атаки.
У него было позиционное преимущество, да и весил он больше, а еще на его стороне стоял многолетний боевой опыт, но и Магнус не зеленый новичок. При дворе дреки его называли Черным Принцем за хитрость и изворотливость. Рюрика истощило исцеление Эйнара, Магнус же был совершенно свеж.