Он быстро облизал губы и снова поцеловал головку, на этот раз медленно и мягко втянув её в рот. Совсем неглубоко. Дразнил и Стива, и себя. Обвёл языком по кругу, кончиком приласкав уздечку. Взял чуть глубже, заставив упереться в бархатистую изнанку щеки, и медленно выпустил изо рта, оставив член касаться покрасневших губ.
– Так хорошо, Стиви? – негромко спросил он, целуя по всей длине ствола. Опустился губами к самому основанию и кончиком языка скользнул по заметной венке.
Стив беспорядочно гладил Джеймса по волосам, а пальцы второй руки не заметил, как переплёл с пальцами Джеймса.
– У меня сейчас яйца лопнут, – просипел он, не чувствуя ничего, кроме пылающего возбуждения. Всё стекло к паху, собралось в жаркий, обжигающий узел. – Пожалуйста, Джеймс. Пожалуйста… сделай так снова.
– Сделать что, Стиви? – если бы Стив только мог видеть и слышать себя со стороны, он бы давно кончил от одного вида. Джеймс сам не знал, как ещё держится.
– Поцелуй головку. Пососи её. Пожалуйста.
– Кончишь мне в рот? – Джеймс аккуратно приподнял мошонку Стива, прижав её ближе к члену.
– Да-да-ДА! Джеймс, пожалуйста, Джеймс!..
Барнс снова коснулся головки, оставил на ней крепкий поцелуй. Губами снимал вязкие солоноватые капли, а потом открыл рот, и держал в теплоте рта, плотно обхватив губами. Обводил языком по кругу, несильно втягивая щеки, больше массируя, чем отсасывая.
Пальцы Стива судорожно сжались у Джеймса на затылке, потянув за волосы почти до боли. Бёдра мелко задрожали, из горла вырвался низкий хрип, а после – жалобный стон.
– О, Джеймс… Джеймс-Джеймс-Джеймс! О-о-о…
Он потерялся в ощущениях. Не понимал, долго спускал в рот Джеймса или кончил быстро. Ощущал лишь ту самую пьянящую лёгкость, распирающую изнутри.
========== 5. ==========
***
Джеймсу пришлось уехать на несколько дней.
– Работа, – вздыхал Барнс и бросал на Стива по-щенячьи грустный взгляд, складывая вещи в сумку. – Я вернусь так быстро, что ты даже и соскучиться не успеешь. Но, – он прильнул к Стиву, забыв про сборы, – ты же всё равно будешь скучать, а, Стиви?
На следующий вечер, вернувшись после работы в квартиру Джеймса, непривычно тихую и пустую, Стив нашёл на столе записку:
Ужин в холодильнике. Помой сковородку:D
Скучаю по твоей заднице.
P.S. Не наделай глупостей, пока меня не будет.
Твой Барнс Великолепный
Глупая широкая улыбка не сходила с лица Стива даже когда он приступил к мытью сковородки.
Стив не удержался и, уже улёгшись в постель, написал Джеймсу. Знал, что между ними разница в несколько часов, и Барнс уже наверняка спит после напряжённого дня. Однако без Джеймса было так непривычно, что Стив всё же написал. Не ждал, что Джеймс ответит раньше утра, но телефон вдруг зазвонил. Стив торопливо ответил на вызов.
– Эй, Стиви, привет.
– Привет. Ты чего не спишь? – у Стива сердце заколотилось так, будто он не с лучшим другом разговаривал, а с парнем, в которого влюблён.
– Не ругайтесь, мистер Роджерс, – Стив закатил глаза, а губы сами растянулись в улыбке. – Был тяжёлый день, – Стив услышал в голосе тщательно скрытую усталость, – только разобрался со всем бардаком, что тут устроили. Ты как?
Они будто вечность не виделись, а не сутки. Стив никогда всерьёз не задумывался, как же так получается, что они с Джеймсом могут разговаривать несколько часов напролёт. Он понимал, что иметь такого человека, с которым общение на любые темы в радость – это большая удача, и ценил это. Джеймс всё делал лучше, так было всегда. Стив не представлял своей жизни без него.
– Ты чего, приуныл там без меня, детка? – повеселевший голос Барнса вырвал его из раздумий.
– Нет, я… – Стив завозился, удобнее устраиваясь лопатками на подушке Джеймса, – просто немного задумался.
– Что за тяжкие думы тебя одолевают? Поведай дядюшке Джеймсу.
– Ба-а-арнс, – протянул Стив, – может тебе ещё сказку на ночь рассказать?
– Расскажи.
В голосе не осталось и следа от былой весёлости. Стив замер, уловив те самые интонации.
– Расскажи что-нибудь интересное.
– Что, например? – Стив закусил губу и против воли покосился в сторону тумбочки, в которой лежала смазка.
– Что-то, чего ты не рассказывал мне раньше. Как, например, ты провёл прошлую ночь? – вкрадчиво поинтересовался Джеймс.
В ночь перед его отъездом Стив решил остаться дома, чтобы дать Барнсу выспаться.
– Я… – Стив сполз по постели ниже. Зажмурился и почувствовал, как краска стыда заливает лицо и шею. – Я… я кончил во сне, – протараторил он. – Проснулся от того, что кончаю.
Стив замолчал и прислушался к медленному глубокому дыханию в трубке.
– Оргазм был сильный, знаешь, такой…
– Почти до боли?
– Да. Не люблю ночные поллюции. Вроде и бурно, но хм… не знаю даже, как сказать…
– Пресно? – Стив слышал, как Джеймс улыбается.
– Да, точно! Пресно.
– Почему ты кончил? Что-то снилось? – прозвучал, наконец, вопрос.
– Не помню, – Стив пожал плечами, будто Джеймс мог его видеть, – перед сном читал нашу переписку, – как бы между прочим обронил он.
– Ты уже трогаешь себя? – голос звучал приглушённо.
– Да, – Стив не решился соврать. Он мял себя через штаны.
– Что тебя так возбудило, Стиви? – мурлыкал голос на том конце провода, – что-то конкретное из нашей переписки?
Стив закусил нижнюю губу и шумно выдохнул.
– Н-нет… ты. Это ты. Я думаю о тебе.
Стив шумно дышал, сердце колотилось и, казалось, заглушало все звуки. В трубке повисла продолжительная пауза.
– Ты дрочишь, думая обо мне? – Джеймс, кажется, был искренне удивлён.
– Да, – Стив зажмурился. Он боялся себе представить, насколько озабоченным может посчитать его Барнс. Что вообще может подумать… и вновь Стив почувствовал какое-то сладостное изощрённое удовольствие от своей порочности.
– Детка, – громкий стон Джеймса вырвал Стива из морока. Громкий и полный бессилия, – если бы я сейчас только мог… если бы я сейчас был рядом…
– Я хочу этого. Так хочу, Джеймс! – умоляюще заскулил Стив. Его рука давно нырнула под пояс штанов. – Хочу твои руки, твои губы, хочу, чтобы ты лёг на меня! Горячий и сильный. Чтобы… чтобы твои пальцы трогали меня везде. Хочу, чтобы ты потрогал… потрогал мою дырку, – грудь и горло опалило желанием, дыхание участилось, стало поверхностным, быстрым.
– Я бы вылизал тебя всего, – Джеймс напряжённо сжимал челюсти. Слова выходили неразборчивыми, нечёткими. – Лизал бы твою тугую дырку и надрачивал член. А ты бы извивался на моём языке, насаживался, раздвигая ягодицы руками, чтобы мне было удобнее ласкать тебя, чтобы я видел твою мокрую от слюны дырку. И ты бы кончал, сжимаясь на моём языке. Кончал до трясущихся коленок. Да, детка, ты этого хочешь?
– Да! Да, Джеймс, пожалуйста!
Стив приглушённо стонал в трубку, закусив нижнюю губу, с трудом удерживал телефон дрожащими пальцами. Он вскидывал бёдра, и так хотел, чтобы Джеймс сейчас был с ним: потереться о Джеймса, вдохнуть его запах, почувствовать руки Джеймса на своём теле. Стив так хотел Барнса, почти до слёз.
– Давай же, Стиви, – его дыхание тоже сбилось, – кончи, детка. Кончи для меня. Ты же знаешь, как я люблю, когда ты кончаешь. Я бы принял всё до капли. Кончай, Стиви.
Стив не мог сопротивляться. Тело выгнулось дугой, телефон выскользнул из сведённых судорогой пальцев, а Стив, сотрясаясь в оргазме, повторял имя Джеймса.
Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя. Он неуклюже принялся шарить рукой по постели. Нащупал трубку и, зажмурившись от яркости экрана, торопливо приложил телефон к уху.
– Дж-Джеймс? – во рту пересохло. – Ты ещё тут?
– Конечно, – судя по расслабленной, довольной интонации, Джеймс тоже получил удовольствие.
– Джеймс, ты… – Стив откинулся на сбитую простынь. Футболка прилипла к влажной спине. – Ты кончил?
– Да, детка, – бархатные нотки ласкали слух, – кончил, слушая твои стоны, и уже размазал сперму по животу. Всё для тебя, Стиви, – несмотря на усталость, Джеймс не отказал себе в удовольствии ещё немного подразнить его. – Ты в порядке?
– Да. Да, конечно, – он смахнул пот со лба и поёрзал: в паху было мокро и холодило кожу. – Спасибо тебе, Джеймс.
– Это тебе спасибо, детка, – Барнс вновь ласково заурчал, – не могу дождаться, когда вернусь, и мы воплотим в жизнь то, о чём так мило поболтали.
– Ты, – Стив широко распахнул глаза, – ты что, хочешь?..
– Да, – просто ответил Барнс. – И ты тоже хочешь этого, Стиви. Так ведь? Я прав?
– Да. Хочу.
– Значит, мы сделаем это.
Стив выдохнул судорожно. Его член дёрнулся, а дырка вдруг сжалась и сладко заныла, будто хотела, чтобы с ней побыстрее сделали все те вещи, о которых шла речь.
– Ты укатал меня, детка, – Джеймс громко зевнул. Заразил Стива, и тот тоже раззевался. – Пойдём спать? Вставать через… через меньшее количество часов, чем хотелось бы, – хмыкнул он.
– Пойдём, – у Стива тоже слипались глаза. – Прости, что задержал тебя, ты теперь не высп…
– Т-ш-ш, перестань. Нам было так хорошо, тебе не за что извиняться. Ты был прекрасен, как, в общем-то, и всегда. Спишемся завтра, да?
– Конечно, – Стив повёл плечами, он физически мог почувствовать нежность, которой был наполнен голос Барнса. – Спокойной ночи, Джеймс. Возвращайся скорее.
– Ты не успеешь соскучиться, – напомнил с улыбкой Барнс, – спокойной ночи, Стиви.
Стив обессилено выпустил телефон из пальцев. Дотянулся до тумбочки, нащупал упаковку салфеток и, уже находясь в полудрёме, кое-как утёр подсыхающее семя. Мелькнула мысль, что надо бы доползти до душа, переодеться, но Стива так сморило, что он неуклюже выпутался из одежды, натянул плед на мёрзнущую спину, уткнулся носом в подушку и провалился в глубокий спокойный сон.
***
Стив повёл лопатками, опустил голову ниже и зажмурился. Прислушался, задержав дыхание. Джеймс стоял на коленях сбоку от него. Провёл рукой от шеи, по спине, скользнул по ягодице и спустился по задней стороне бедра к колену. И тут же, не задерживаясь, двинулся обратно, только уже медленнее. И Стив слышал, как под грубоватой ладонью раздался шорох – прикосновение кожи к коже.
– Всё хорошо? – голос Джеймса вырвал из сосредоточенного наблюдения за происходящим.
– Д-да… только… – Стив не был уверен в том, что чувствует, – всё так… необычно, я… никто и никогда не уделял столько внимания моему телу.
– Ужасное упущение, – с неподдельной досадой тут же ответил Барнс, – ты такой красивый, Стиви. Ты потрясающий. Такой ласковый. А твоя задница? Ты вообще видел её? Я захлебываюсь слюной при одной мысли о том, как буду…
– Джеймс! – Стив глупо хихикнул и уткнулся красным лицом в покрывало.
Ему было жарко от подобных признаний. Он никак не мог привыкнуть к комплиментам и ласковым словам, которыми его так щедро одаривал Джеймс. Принимать их оказалось очень непросто. Первой реакцией было отрицание: «Перестань, ну что ты, не говори так, брось». Стив сам не ожидал, что слова способны его так смутить.
Барнс ещё раз успокаивающе погладил спину. Наклонился и поцеловал лопатку.
– Я встану позади тебя, хорошо?
Стив торопливо закивал. Коленно-локтевая поза была для него чем-то новым. Нет, конечно он занимался сексом в этой позе, но тогда его роль была совершенно иной. И теперь, когда позади себя он ощутил тепло другого человека, а на боках чужие руки, тело безотчётно напряглось. Стив даже вперёд бессознательно подался, чтобы уйти от прикосновений.
– Т-ш-ш, детка, – Джеймс вновь принялся невесомо гладить прорисовавшиеся мышцы спины, – это я. Я ничего с тобой не сделаю. Ничего, что ты не захочешь.
– Всё нормально, – пробормотал Стив. Ему было стыдно за свою реакцию. Джеймс ведь не чужой. Он не обидит, не сделает больно. – Прости, сейчас, я… сейчас…
– Не извиняйся, – Джеймс не торопился. – Всё хорошо, детка… вот так…
Барнс одной интонацией успокаивал его. Стив прислушался к ощущениям: мышцы больше не были так напряжены, дыхание стало ровнее, а сердце билось спокойнее.
– Давай, – решился он, – можешь… можешь лечь сверху. То есть…
– Я понял, – Джеймс вернул ладони на его бёдра.
Мягко потянул на себя, и Стив выдохнул растерянно, потрясённо, когда Джеймс прижался к ягодицам. Погладил бёдра вверх-вниз, а потом, не встретив сопротивления, медленно скользнул вперёд всем телом. Накрыл собой. Стиву сразу стало тепло, жарко даже. А в паху неожиданно собрался тугой узел. Джеймс неторопливо целовал между лопаток, тёрся щекой. Куснул несильно загривок и усмехнулся, согревая кожу дыханием, когда светлые волоски встали дыбом.
Через какое-то время Стив окончательно расслабился. Пропитался теплом Джеймса, привык к приятной тяжести. Они могли продолжать.
– Так хорошо, Стиви? – Джеймс не давил на спину, держал свой вес на руках.
Стив что-то согласно простонал, уткнувшись пылающим лицом в подушку.
– Хорошо…
Барнс поднялся обратно и сел на колени между разведённых ног Стива. Огладил вздымающиеся бока, изгиб поясницы и ягодицы, которые напряглись под ладонями.
– Потрогай себя, – сказал негромко, – давай же.
Стив вновь застонал, но послушался беспрекословно. Положил ладонь на ягодицу и погладил быстро, стыдливо.
– Нет, Стиви, – мягко остановил Джеймс, – вот так, – положил свою руку поверх чужой, заставил провести, – почувствуй, какая у тебя кожа, какая задница… самая лучшая задница, Стиви. Шлёпни себя.
Стиву показалось, что он ослышался. Но нет, Барнс снова повторил, что должен сделать Стив. И Стив сделал. По-прежнему стыдливо опустил ладонь на поджимающуюся задницу. И понял, что ему нравится. Член стал твёрже, начал течь.
– Да-а, – прошептал Джеймс, не в силах оторваться от происходящего, – ещё, детка, покажи мне, как сильно тебе нравится, как сильно ты хочешь.
И Стив вновь шлёпнул себя, не сдерживая стона, вскинул бёдра. А после уже не смог остановиться: продолжил гладить пылающую кожу, мять пальцами, отвесил ещё несколько шлепков. Он, должно быть, грязный извращенец раз у него встало до боли при одной мысли, что Джеймс смотрел на него в тот момент. Но в то же время это было так сладко, что Стив ёрзал нетерпеливо, постанывал негромко на выдохе и только и мечтал о том, чтобы руки Джеймса скорее вернулись на его тело. Всё было так, как Стив себе и представлял. Хотя нет: всё было куда чувственнее, горячее, ярче.
– Покажи мне свою дырочку, – произнёс вдруг Барнс севшим голосом, – хочу посмотреть. Будь хорошим мальчиком, Стиви.
И Стиви был готов стать самым лучшим мальчиком для Джеймса. Он ещё раз погладил себя по кругу, и, пока не струсил, оттянул левую ягодицу чуть в сторону. Замер в волнующем ужасе и предвкушении.
– Ты… – Барнс, не сдержавшись, ругнулся сквозь зубы и оттянул яйца, потому что это было слишком. – Ты побрил дырку. Сти-и-ив…
Роджерс только сильнее сжал пальцы на простыне. Он кусал губы, уткнувшись пылающим лицом в ткань, и дрожал. Было и стыдно, и сладко, и возбуждало безумно то, что Джеймс видел его всего, что он настолько открылся перед Джеймсом.
Барнс что-то жалобно проскулил себе под нос. Он слюной разве что не капал, глядя на Стива, стоящего перед ним на коленях, прогнувшегося в пояснице, открытого и ждущего.
Наверное, следовало притормозить, сбавить градус, успокоиться, взять себя в руки. Наверное. Но вместо этого Джеймс, низко застонав, навалился на Стива, прижал его по кровати. Принялся иступлёно целовать плечи и шею, влажные от пота.
– Детка, – зашептал жарко на ухо, – хочу потрогать твою дырку. Можно?
Стив, задыхаясь от возбуждения и горячего тяжёлого тела сверху, всхлипнул, поднял пылающее лицо и кивнул.
– Оближи, – Джеймс грубовато огладил подбородок Стива. Провёл средним и указательным пальцами по уже влажным губам. – Да, вот так, детка, – шептал он, тяжело дыша, жадно глядя на то, как Стив, обхватив пальцы яркими губами, вылизывает их торопливо.