— Что ты там увидел? — полюбопытствовала она, поправляя фарфоровые статуэтки на витрине.
— Свой самый страшный кошмар, — вытирая холодный пот со лба, ответил Арчер.
— Но это всего лишь маска! — в крайнем изумлении воскликнула Люси, не зная, как реагировать: бояться разрисованный кусок дерева так по-детски, но бледное лицо и дрожащие руки убедительно доказывали, что для её «сына» этот страх вполне реален. — Чем она так пугает тебя?
— Сложно сказать, — пожал плечами Арчер, присаживаясь на диванчик. Хартфилия примостилась рядом с твёрдым намерением выпытать у него причину его боязни и по возможности устранить её. — Почему мы боимся чего-то? Чёрных кошек, высоты, болезней… Один страшится выступать публично, другой — летать или водить автомобиль. Того, чего боятся люди, очень много, в отличие от того, что вызывает этот мучительный ужас. Всё достаточно просто: однажды при встрече с нашей будущей фобией мы оказались по какой-то причине слабы духом — настолько, чтобы позволить этому иррациональному чувству взять над нами верх, закрепиться в сознании, а потом планомерно отравлять жизнь. Причём случиться это может в любой момент.
— Ты расскажешь мне, что произошло с тобой? — негромко спросила Люси.
— Конечно, — улыбнулся ей «сын», но тут же снова стал серьёзным. — Сколько же мне тогда было? — Арчер потёр кулаком лоб, пытаясь таким нехитрым способом активизировать память. — Шесть? Или семь? Впрочем, не важно. Приближался День всех святых — пожалуй, один из самых любимых праздников нашей семьи. Ну, знаешь, фонарики своими руками, вырезанные из тыкв страшные мордашки, костюмы всякой нечисти… Кстати, ты каждый год придумывала что-нибудь новенькое и всегда шила наряды сама. Так вот, тем вечером всё было как обычно: мы с мальчишками побегали по соседским домам, насобирали целый пакет сладостей, но расходиться не спешили, решив, что уже достаточно взрослые и можем немного разнообразить программу вечера. Самых мелких усадили в гостиной (мы были у нас дома) смотреть мультики, а те ребята, что постарше, вооружившись карманным фонариком, расселись в моей комнате на полу в кружок. Догадываешься, зачем? — Арчер покосился на Люси. Та кивнула:
— Страшилки рассказывать?
— Они самые, — подтвердил «сын». — Каждый изгалялся, как мог, пытаясь перещеголять предыдущего рассказчика. Лучше всего мне, конечно же, запомнилась байка про злобного духа, живущего в маске какого-то древнего племени. Один путешественник забрал её с собой, а дома, забыв про наказ шамана, примерил. Дух вселился в этого путешественника, заставил его убить всю семью и покончить с собой, после чего вернулся обратно в маску, которая вскоре обрела нового хозяина. И всё повторилось снова.
— Боже, Арчер, это всего лишь детские выдумки! Как можно было в них поверить до такой степени, чтобы бояться куска дерева?!
— Ты не дослушала, — строгий тон молодого человека заставил Хартфилию прикусить язык. — Тогда, во время этих посиделок в темноте, я ничуть не испугался, потому что и сам рассказывал что-то не менее жуткое, выдуманное прямо на ходу. Думаю, никто из нас не верил в те истории; мы даже примерили эту маску (чем-то она так понравилась тебе, что ты оставила её себе), желая продемонстрировать друг другу свою храбрость, и разошлись, весело смеясь и подначивая друг друга на новые шалости. Когда за последним гостем закрылась дверь, ты отправила меня чистить зубы, пожелала спокойной ночи, выключила в комнате свет, укрыв одеялом, в общем, всё, как обычно. Заснул я быстро и проснулся среди ночи от страшного грохота и ярких вспышек за окном — на улице разразилась обещанная синоптиками гроза. Мне захотелось пить. Я спустился на первый этаж и как раз проходил через гостиную, когда сверкнувшая молния осветила комнату, выхватив из темноты висевшую на стене маску. И вот тут… Умом я понимаю, что это оказалось обычным совпадением: и молния, и оборвавшийся крючок, и гром в момент падения маски, но… мне было тогда совсем ничего, ребёнок. Я потом ещё месяц не мог спать без света, а кошмары снятся иногда до сих пор. Глупо, да?
— Прости, — Люси осторожно погладила «сына» по плечу. — Теперь я понимаю, почему ты так странно отреагировал на эту маску в день, когда появился здесь — тебе ведь и вправду жутко смотреть на неё после такого. И это вовсе не глупо — люди иногда боятся абсолютно безобидных вещей. Мне, например, в детстве было страшно брать в руки воздушные шарики.
— Почему? — искренне удивился Арчер.
— А вдруг бы они подняли меня в небо и унесли куда-нибудь далеко? Я же была тонкая, как тростинка.
— Сейчас тоже боишься?
— Ну… — она честно хотела ответить на этот вопрос серьёзно, надеясь таким образом поддержать «сына», но заметив, как старательно её собеседник пытается сдержать рвущийся наружу смех, передумала. — Если перед этим основательно подкрепиться и ограничиться тремя шарами…
Дружный хохот не дал Люси закончить фразу.
— По-моему, тебе надо было учиться на психолога, а не на искусствоведа, — вытирая выступившие на глазах слёзы, сказал Арчер. — Мне определённо полегчало.
— Обращайся. Сделаю скидку по-родственному.
— Печеньками возьмёшь?
— М-м-м… с цукатами?
— Какими скажешь, — подорвался с дивана молодой человек. — Сейчас сбегаю в кондитерскую.
— Не нужно, — попыталась остановить его Хартфилия. — Там ещё много всего.
Но остановить горящего энтузиазмом и желанием порадовать любимую родительницу Арчера оказалось невозможно: через пять минут, потребовавшихся исключительно на поиск зонта (опять зарядил дождь), «сына» и след простыл. Проводив его взглядом, Люси, торопливо вытащив из коробки маску, поставила её прямо на пол, прислонив к прилавку, и отошла на несколько шагов назад. Сейчас, при свете дня, она казалась совсем не страшной; обведённые жёлтой краской миндалевидные отверстия для глаз смотрели на мир с добрым лукавством, будто знали что-то, недоступное простым смертным. Но раз Арчер так её боится, может, правильнее будет маску продать, а не оставлять себе?
Ответить на этот вопрос Хартфилия не успела — звякнули стеклянные подвески у двери, оповещающие о приходе очередного покупателя, которым оказался…
— Привет. Насколько я помню, кто-то предлагал мне помощь, — ей показалось, или в серо-зелёных глазах мелькнула та же хитринка, что и на размалёванном «лице» маски?
— Предлагал, — подтвердила Люси. — И готов её оказать. Так как мне почти ничего не известно о твоём брате (то, что он женится, не в счёт), давай я просто проведу тебе небольшую экскурсию по «Лавке». Если ты не торопишься, конечно, — мастер энергично замотал головой, старательно изображая из себя абсолютно свободного человека. — Отлично! Если что-то понравится, говори. А сейчас вперёд!
— Сначала позволь отдать тебе это, — перед ней на прилавок лёг любимый ноутбук. — Реанимация прошла успешно, больной чувствует себя удовлетворительно. Рекомендуется умеренно нагружать его работой и больше не проливать на него никакие жидкости.
— Благодарю, господин доктор. Обещаю строго следить за здоровьем пациента и выполнять все ваши указания.
Небольшая экскурсия, как назвала её Люси, оказалась весьма увлекательным мероприятием: мастер с неподдельным вниманием и интересом слушал рассказ Хартфилии о той или иной вещи, задавал вопросы, осторожно касался хрупких фарфоровых вазочек и соломенных кукол, взвешивал на руке тяжёлых каменных истуканов, морщась, нюхал палочки и масла для благовоний. Последним, к чему они подошли, оказалась маска. Молодой человек застыл перед ней на несколько мгновений, потом присел на корточки, скользя взглядом по разноцветным линиям. Люси, не желая мешать ему, молча стояла рядом, пока ей это не надоело и она не повторила позу своего гостя, коснувшись его плеча своим.
— Знаешь, мне кажется, я вы… — мастер повернул голову и неожиданно запнулся на слове: — …брал.
Люси же вообще не могла произнести ни слова, словно забыла, как это делается: они сидели так близко, смотря друг другу в глаза, забыв о времени, делах и всём остальном мире. Пока на улице не просигналила, вспугнув хрупкую тишину, машина.
— Она… она не продаётся, — голос слушался с трудом, ломался, теряя звуки. — Я… принесу тебе другое. Подожди.
Тело, будто ватная кукла, неловко качнулось и, наверное, упало бы, если бы её не поймали чьи-то (Господи, чьи?) руки.
— Осторожнее! Расшибёшься ведь, — глупая, кто же ещё это мог быть? Они же здесь вдвоём.
— Ноги затекли, — улыбка наверняка получилось жалкой, но другой сейчас изобразить Люси бы не смогла. Резко выпрямившись, тем самым выпутавшись из такого уютного кольца мужских рук, она мышкой шмыгнула на кухоньку и завертелась юлой, пытаясь найти хоть что-нибудь взамен маски. Непонятно каким образом очутившийся на окне кальян, украшенный рисунками из Камасутры, показался ей едва ли не чудом. — Думаю, это подойдёт. Необычно, как ты и хотел.
— Да, особенно учитывая, что брат не курит, — то ли разочарованно, то ли обескуражено протянул мастер. — Но я возьму.
Шуршание упаковочной бумаги раздражало, поэтому Люси торопилась, изо всех сил стараясь держать себя в руках и не показывать, как они дрожат. Молодой человек расплатился, поблагодарил, но уходить почему-то не спешил. Немного помявшись, он неожиданно спросил:
— Слушай, может, выпьем как-нибудь кофе вместе? Здесь недалеко есть кондитерская, там можно посидеть. Или сходим в кино, например.
Ей хотелось сказать «да», очень хотелось. Этот парень ей нравился, пусть они и знали друг друга всего несколько дней, а их частые, совершенно случайные встречи походили на некие намёки судьбы. Случись их знакомство в другое время, Люси бросилась бы в него с головой. Но теперь у неё был Арчер. Разве могла она его подвести?
— Прости, но… ничего не получится, — придумывать что-то взамен настоящей причины отказа не было сил, а сказать правду не поворачивался язык — очень не хотелось, чтобы этот симпатичный молодой человек считал её сумасшедшей.
— Жаль, — мастер отвёл взгляд, пытаясь скрыть своё разочарование, но оно явно читалось и в выражении его лица, и в жесте, каким он взъерошил волосы на затылке. — Тогда я пойду. Пока.
Подвеска на двери жалобно забренчала, сообщая, что Люси осталась в магазинчике в одиночестве. Постояв немного, словно свыкаясь с этим неприятным чувством, она не торопясь убрала в коробку маску и начала накрывать на стол, вспомнив про так и не проведённое чаепитие.
Арчер появился, когда чайник, натужно пыхтя, закипел и выключился. «Сын», негромко напевая, протопал на кухню, распространяя вокруг себя умопомрачительный аромат свежей выпечки.
— Тебя только за смертью посылать, — Хартфилия пыталась за ворчанием скрыть разъедающие её грусть и некую обиду на жизнь за не вовремя состоявшуюся встречу. Видимо, ей это неплохо удалось или Арчер в это раз оказался недостаточно внимательным, потому что никаких неудобных вопросов с его стороны не последовало. Зато ей объяснили причину столь длительного отсутствия.
— Они как раз собирались печь яблочный штрудель с корицей. И булочки с сыром. Я просто не устоял — там стоял такой запах! Но мне пришлось ждать новую порцию, потому что некая мадам передо мной забрала себе всё до последней крошки!
— В таком случае прекращай болтать и мой руки, иначе ты не попробуешь и эти.
— Почему?
— Догадайся, — Люси разломила булочку и осторожно откусила небольшой кусочек — начинка была всё ещё горячая. Арчер сглотнул и унёсся принимать водные процедуры.
Остаток дня, заполненный хлопотами, пролетел почти незаметно, принеся с собой радостную новость — в город вернулся Ив Тилм, который пообещал немедленно заняться поиском нужного им адреса. Оставалось только ждать.
Спать они легли около полуночи, но несмотря на усталость быстро заснуть Люси не удалось. Повозившись в постели и раз двадцать перевернув подушку, она решила подманить упрямые сновидения чем-нибудь вкусненьким, но так и не дошла до кухни, услышав со стороны дивана в гостиной, на котором спал «сын», тяжёлый вздох.
— Тебе тоже не спится? — как можно было проигнорировать страдания близкого человека? — Хочешь, посижу с тобой немного?
— Это было бы здорово, — с явным облегчением согласился Арчер.
— Опять кошмары? — Люси на ощупь нашла его руку, пытаясь таким образом хоть немного приободрить «сына».
— Нет, — Арчер лежал на спине, смотря в потолок. — Просто… просто подумалось: ведь завтра суббота, последний день. А что, если он и в самом деле станет… последним?
— Не думай об этом, ладно? — она сильнее сжала его пальцы, уже успокаивая не столько «сына», сколько себя. — У нас всё получится, вот увидишь.
========== Глава 7. Суббота (часть 1) ==========
Всю ночь Люси снились сырные булочки, которые играли с ней в салочки. Полуметровые хлебобулочные изделия, весело хихикая, убегали от неё, громко топоча ножками, верещали, когда она настигала одну из них, сталкиваясь, плюхались на землю и потирали ладошками лбы. Их нарисованные расплавленным сыром мордашки корчили забавные рожицы, отчего сон не казался кошмаром. В какой момент всё изменилось, Хартфилия не поняла, просто булочки вдруг жалобно закричали и бросились к ней всем скопом, пытаясь спрятаться за её спину. Их страх был вполне понятен — в воздухе висела огромная, выше человеческого роста, деревянная маска, тянущая к ним, словно осьминог щупальца, необычайно длинные ремешки-завязки. Чувствуя себя курицей-наседкой, оберегающей свой жёлто-пушистый выводок, Люси, грозно нахмурившись, двинулась в сторону нарушителя спокойствия, но маска и не думала нападать; вместо этого она засветилась и сказала почему-то голосом Арчера: «Просыпайся! Мы должны найти Нацу Драгнила! У нас остался всего один день!», при этом весьма ощутимо и вполне реально тряся её за плечи. Пришлось возвращаться в реальный мир.
— Напомни мне надрать твоему отцу уши, когда я его встречу, — пробурчала Хартфилия, сильнее зарываясь лицом в подушку.
— Обязательно, — пообещал «сын». — Тем более что теперь у нас есть его адрес.
— Что?! — Люси подскочила на кровати, ошалело хлопая глазами. — Откуда? Когда? Кто?
— Мистер Тилм, — послушно начал отвечать Арчер, одновременно выпутывая её из одеяла, пересаживая в кресло, чтобы заправить постель, и вручая кружку с кофе и бутерброд, заменяющие сегодня завтрак. — Полчаса назад. Он пробил фамилию папы по своим каналам.
— А…
— Ты спала, и мне не хотелось тебя будить, поэтому я взял на себя смелость самому ответить на звонок.
— Но…
— Мистер Тилм решил, что так будет быстрее и надёжнее, чем отправлять данные почтой, ведь кое-кто вчера (не будем показывать пальцами) истерично убеждал его в срочности, важности и жизненной необходимости получения адреса.
— Я не…
— Допивай кофе, такси уже ждёт, — «сын» снова не дал ей и слова сказать, сбегая в соседнюю комнату, чтобы дать спокойно переодеться. Впрочем, «спокойно» означало лишь «без свидетелей, потому что времени на утренние процедуры не было вообще: Люси успела только поспешно натянуть на себя первую попавшуюся одежду и плеснуть водой в лицо. Приводить в порядок волосы, расправив их собственной пятернёй, получилось уже в машине.
Только проехав несколько метров, Люси поняла, насколько Арчер был прав, вызвав такси — её слегка потряхивало от нетерпения и вполне объяснимого волнения (как-никак вскоре ей предстояла встреча с будущим мужем). Вряд ли у неё хватило бы сил следить за дорогой, сегодня, как назло, забитой едва ли не под завязку: суббота и хорошая погода выгоняли жителей из города, а нужный им дом находился в центре города, на одной из самых оживлённых улиц. Пока жёлтый автомобиль неспешно пробирался между своими разнокалиберными собратьями, она пыталась придумать, что скажет своему суженому. «Здравствуйте, вы меня не знаете, но мы обязаны немедленно пожениться, иначе наш сын, вот этот молодой человек, умрёт», так? Бред. После такого заявления лучшее, на что они могут рассчитывать, это просьба удалиться. Но ведь ей просто жизненно необходимо убедить Нацу Драгнила в необходимости свадьбы. Только как это сделать, если все аргументы казались, мягко говоря, странными? Придётся положиться на великую силу импровизации и то, что чувства, соединившие их в когда-то, сработают и сейчас.